Роман Табу на любовь глава Глава 10

Группа студентов шла в том нужном направлении. Я мысленно возликовала, что удача улыбается мне. К тому же, впереди праздничные дни — выходные, а до понедельника Львовский непременно позабудет обо мне.

План был идеальным. Но дал осечку.

Стараясь скрыться от одного охранника, я позабыла, что у Львовского их было несколько. И вспомнила об этом, только когда наткнулась спиной на гранитную скалу, состоящую из мышц и одетую в дорогой пиджак.

— Прошу вас пройти со мной! — раздался низкий голос, ударивший в затылок липким страхом.

— Кого? Меня? — уточнила я, обернувшись.

Передо мной уже остановился длиннющий автомобиль, задняя дверца распахнулась, а тот самый охранник, загнавший меня в ловушку, придержал дверь.

— Не стоит привлекать внимания, — настойчиво посоветовал мужчина и буквально затолкнул меня в просторный салон.

Львовский сидел напротив. В руках он держал какие-то бумаги, что-то писал и, кажется, не замечал меня. Но так продлилось всего мгновение.

Мужчина небрежно бросил бумаги на сиденье рядом со мной. А следом и ручку.

— Подпиши! — хлестко приказал он.

— Не буду я ничего подписывать! — возмутилась я.

— Раттана, — произнес Львовский, его голос звучал обманчиво мягко, в глазах — стальной блеск и обещание проблем. — Давай я тебе кратко обрисую ситуацию.

— Что вы, Роман Дмитриевич, — возразила я, стараясь не показывать своего страха, но собираясь при первой возможности позвонить отцу с просьбами о помощи. — Мне кажется, вы весьма занятой человек. И вам банально некогда тратить свое драгоценное время на меня. Я свободна?

Львовский усмехнулся, поправил запонку на манжете, скользнул взглядом по моей куртке. Я знала, что именно он видит: никакой не Луи, черт его дери, Виттон. Мои шмотки куплены в обычном супермаркете на те деньги, что я сама заработала. И мне не было стыдно за свой внешний вид.

— Боюсь, тебе придется потерпеть, — хищно оскалился мужчина.

От его сканирующего взгляда мне стало не по себе. И я всерьез подумывала над тем, чтобы выскочить из машины на первом же светофоре.

Но сволочь Львовский словно прочел мои мысли. Протянул руку к панели. Щелкнул кнопкой. Двери заблокировались, а перегородка между водителем и пассажирами поднялась.

— Ты ведь любишь своего пса? Своих соседей? Бабушку? И, разумеется, Саню Барсука? Любишь? — холодно перечислял мужчина, глядя на меня пристально и не мигая, а как только я осторожно кивнула, продолжил, — подумай о них. Об их безопасности. И о том, что я могу сделать с ними. Мне не нужна огласка. Ты придешь по доброй воле. Ко мне. Вот по этому адресу. Сегодня. А потом все вернется на свои места. У нас ничего общего. И даже если мы встретимся в доме твоего отца, я не узнаю тебя.

— Какая же вы сволочь, Роман Дмитриевич! — процедила я, понимая, что терять уже нечего.

— Подпиши бумагу! — кивнул Львовский, а я взяла в руки белоснежные листки, на которых были прописаны совершенно бредовые условия.

— «Договор на оказание услуг»? Я вам не проститутка! — возмущенно прокричала я.

— То есть добровольного согласия мне не ждать? — предположил Львовский, прищурившись и глядя на то, как я рву на мелкие куски идиотский и совершенно абсурдный контракт.

— Добровольно от меня даже дерьма Сумрака вы вряд ли дождетесь! — процедила я злобно и вдруг швырнула бумажные клочки в лицо Львовскому.

Тот лишь на миг прикрыл глаза, но не пошевелился. А потом нажатием кнопки опустил перегородку и отдал короткий приказ шоферу:

—Домой!

Перегородка заняла свое место, оставив нас с этим чудовищем без свидетелей. Машина стремительно развернулась, игнорируя возмущенные сигналы встречный автомобилей, и помчалась в неизвестном мне направлении. Но короткое слово «домой» показалось мне ужасающим. Вспомнила яркую статью в газетах о том, что господин Львовский проживает в шикарном пентхаусе на территории жилого комплекса, закрытого для простых смертных. Судя по фото, из дома Львовского выбраться будет труднее, чем из Алькатраса*.

Блеск в глубине глаз Львовского подтвердил мои догадки. Поездка закончится печально. Для меня — точно.

***

Она действительно считает, что я буду насиловать ее прямо здесь? В машине?

Да, очевидно, так и есть.

Лицо воинственное, а в глазах паника.

Что бы я сделал, согласись она на разовый секс по обоюдному согласию? Сдержался бы? Дотерпел бы до номера в отеле? Или взял бы прямо здесь, в тачке?

Ответа я не знал. Но реакция девушки меня озадачила. Захотелось вдруг посмотреть, что она будет делать дальше.

Однако сроки поджимали. Мне нужно было встречать партнеров в ресторане, а не маяться ерундой с малознакомой девкой.

Машина остановилась в метре от подъезда, где жила Раттана. По ее удивленному взгляду я понял, что она испытывает крайнюю степень удивления. Но паника исчезла, и это радовало.

— На случай, если передумаешь, — небрежно произнес я и протянул ей свою визитку.

Как я и предполагал, девушка сделала вид, что не заметила карточки с моими контактами.

— Сомневаюсь в этом, — ровно произнесла она и протянула руку к дверце, собираясь выйти из машины.

Нет, я не планировал так быстро прощаться. Последнее слово должно остаться за мной. И никак иначе!

Мои руки двигались молниеносно. А у девушки было слишком мало места для маневров. К тому же, она была гораздо слабее меня. Но, тем не менее, оказывала сопротивление: пыталась увернуться, оцарапать лицо короткими ноготками, ударить коленом.

Мой взгляд застыл на ее лице. Нежные, розовые губы манили и обещали.

Возбуждение, проснувшееся еще в тот миг, когда Ратти села в машину, крепло и росло. И я накрыл ее рот своим, зажимая и фиксируя ее запястья своими руками.

Должно быть, девчонка хотела позвать на помощь. И, к моему счастью, открыла рот. Я счел это приглашением. Испытывал жуткий, граничащий с болью кайф от жадных поцелуев и от мягких губ. Сладкое дыхание пробиралось под кожу. А хрупкое тело замерло, сжалось в напряжении.

Мой язык проник в ее рот, исследуя завоеванные территории. Я чувствовал себя варваром, стремящимся покорить и поработить чужие владения.

Ее дыхание было рваным, шумным, таким же, как и мое. Я на миг ослабил хватку. Открыл глаза.

Лицо Ратти было бледным, точно мел. Глаза плотно закрыты. А на щеках — дорожки слез, пробившихся сквозь опущенные ресницы.

Я обхватил ее лицо ладонью. Так, как умел. Демон в моей голове твердил, что сопливые нежности чужды мне. Но я выпустил одно хрупкое запястье на волю. Ждал, что девушка не упустит момента и ударит меня в ответ на мои действия.