Роман Табу на любовь глава Глава 50

— Не вижу радости на вашем лице, шеф! — не стала молчать Руслана, когда теща скрылась из кабинета.

— Закрой двери, — выплюнул я, не глядя на девчонку. — Живо!

Громова подчинилась. И как только прочная преграда отсекла меня от офисной суеты, я понял, что нервы, сука, сдали.

Я всеми силами гнал иллюзию, застывшую перед глазами. Картинка была размытой, нечеткой. Но невозможно было не узнать ее.

Ратти с полными слез глазами.

Ратти с широкой улыбкой на красивых губах.

Ратти с растрепанными по плечам волосами и взором, затуманенным страстью и удовольствием.

Ее смех. Ее легкие касания. Ее запах. И вкус.

Невероятно близкая и недосягаемая для меня.

Воспоминания перекрыли кислород. Словно отключили меня от реальности. По ладоням заструился жидкий огонь. Именно его я чувствовал, когда касался ее волос, дышал ее запахом, точно верный пес.

Верный. Все так и есть.

Почему-то именно это слово заставило меня очнуться.

Взглянул на свои руки. Крупные осколки впились в ладони, кровь неровными каплями пачкала брюки и бежевое ковровое покрытие.

И я осмотрелся.

Кабинет стал похож на свалку сломанной мебели. Стол перевернут. Дверцы шкафа валялись на полу. Зеркальной стены вообще не было.

Я шумно дышал.

Верный. Да. Точно!

Мысли оформились в целую цепочку, и я приступил к немедленному исполнению.

— Руслана Михайловна, будьте любезны, зайдите на минуту! — скомандовал я, с трудом отыскав нужную кнопку на столе.

Секретарша настежь распахнула дверь и осмотрела руины, в которые превратился мой кабинет.

— Рус, подними все видеозаписи с указанием дат вот на этом носителе. Сравни. Мне нужно поминутное передвижение Несторовой за неделю, — я передал помощнице флешку, которую милостиво подкинул мне отец.

— Какая именно неделя вас интересует? — поинтересовалась Руслана.

— Там написано, — кивнул я на папку, оставленную Иоланой Несторовой.

— У нас намечается ремонт? — догадалась помощница. — Я уже вызвала доктора. Порезы нужно обработать. А судя по тому, сколько крови вы потеряли, Роман Дмитриевич, вам бы и швы наложить.

Я взглянул словно со стороны на свою руку. Действительно, крови неприлично много.

— Собери юристов! — скомандовал я, покидая кабинет.

— Только после осмотра врача! — упрямо возразила девчонка.

— Уволю! — пообещал я. Но Громова лишь хмыкнула, развернулась и вслед за мной покинула кабинет.

***

Я с трудом сползла с кровати. Но я, к своему удивлению, выспалась.

Сегодня — воскресенье, единственный день, когда я могу никуда не торопиться и заниматься тем, чем пожелаю. И дело не в выходном. А в том, что у меня сегодня день рождения!

Бабушка обещала приехать ко мне ближе к вечеру и остаться до завтра. Я хотела приготовить праздничный ужин. Купить тортик. И даже планировала задуть свечи. Но позже.

А сейчас нужно выгулять Суми и сбегать в магазин.

Прогулка вышла веселой. Мы случайно встретились с соседом Валерой и его питомицей Моникой. Как обычно, заболтались.

— Слушай, а давай махнем вон в ту кофейню?! — предложил Валера. — В честь дня рождения угощу тебя пирогом.

Сумрак согласно залаял, а я рассмеялась.

— Нам ведь некуда торопиться? — улыбалась я, гладя Сумрака по лоснящемуся боку. — А потом, так и быть, поможешь мне сумки притащить из магазина!

— Уговорила! — подмигнул сосед.

Валера делился смешными историями, связанными с работой и учебой. А я, слушая парня, улыбалась, иногда даже хохотала от всей души.

По пути в кафетерий, куда впускали посетителей вместе с питомцами, Валера купил букетик цветов. Было безмерно приятно.

— Твоей девушке повезло, Валер, — подмигнула я.

— Вот завтра вернется из командировки, так ей и скажу, — смеялся сосед в ответ.

Мы болтали, пока лакомились пирогами и кофе. А Суми и Моника самозабвенно доедали лакомства, которые владелец заведения подавала четвероногим посетителям.

Сумрак ткнулся мордой в миску Моники, а так с готовностью поделилась своей едой с наглым псом.

Суми при этом был таким счастливым и довольным, что я громко расхохоталась, глядя на эту веселую мордочку.

— Хитрый лис, — согласился Валера, похлопав пса по голове.

Наверное, в кофе кроме карамельного сиропа и молока добавили секретный компонент. Иначе отчего мне вдруг стало не хватать воздуха?

Я испуганно взглянула на Валеру, сидящего напротив. С его места прекрасно просматривался весь зал. А вот я видела лишь соседа, Суми и разрисованную стену заведения.

Мне показалось, что я схожу с ума. Но решила спросить у Валеры:

—Там кто-то сидит? За моей спиной?

Валерик склонил голову, вздернул брови, нахмурился и перевел взгляд на меня.

— Да фрик какой-то, — пожал плечом сосед. — Жаль, я не при исполнении. Так бы проверил его документы. Слишком пристально пялится. Глаз не сводит.

— Как он выглядит? Фрик этот, — прошептала я.

— Да обыкновенно. Лет тридцать. Волосы светлые. Рост выше среднего. Кепка. Куртка. Повязка на руке, — перечислял Валера, а мне так и хотелось обернуться.

— Что он делает? — тихо спросила я, но ответ уже знала.

— На твои волосы пялится. Слушай, я пойду, перетру с ним, — Валера уже собрался встать со своего места, но я успела перехватить его за рукав.

— Нет! Не нужно! — попросила я.

Суми поднялся на лапы. Я схватила пса за поводок, но не успела крепко сжать.

Я отчетливо слышала, как низкий мужской голос произносит имя моего пса.

— Иди сюда, мальчик, ну же! — продолжал глубокий голос.

— Слышь, приятель! — начал Валера, но я дернула соседа за куртку, умоляя не лезть к Роману.

Сумрак уже подошел к Львовскому. А тот поставил перед моим псом миску с едой и положил руку на собачью голову.

Я и забыла, что за ту неделю, что провела под крышей Львовского, они с Суми нашли общий язык. Я бы сказала, подружились, если бы была твердо уверена, что Роман не умеет дружить.

Украдкой взглянув на мужчину за соседним столиком, тут же отвернулась.

— Старый знакомый? — догадался Валера.

— Из прошлой жизни, — кивнула я.

Суми вернулся. К его ошейнику был привязан за ленточку темный бархатный мешочек.

Первой мыслью было вернуть презент неудачливому дарителю. Я, схватив мешок, обернулась.

Но Львовского уже не было. На столике — только пустая чашка и расчет официанту.

Повернув голову к окну, замерла.

Роман стоял, спрятав руку в карман куртки. А вторая — перебинтованная — висела вдоль тела.

И как он умудрился привязать ленты одной рукой? И что вообще с его рукой на этот раз? Я не знала. Глупая мысль. Ненужная.

Львовский стоял, смотрел прямо на меня. И от его жадных, диких глаз хотелось провалиться сквозь землю. Он словно говорил, что помнит. А по потемневшему урагану, бушующему во взоре, становилось понятным: он не собирается ничего забывать. И не оставит меня в покое.