Я долго ломала голову, как же мне разобраться с проблемой!
Хотела пойти к Паулине Адриановна, чтобы попросить прощение, но Вика меня отговорила. Она сказала, что Паулина настроена негодующе и что она уже подначила весь персонал против меня. Многие девочки получили выговор, приняв удар на себя. Так что меня в клубе “Антураж” добрым словом на прощанье не поминали.
Я подумала, что, если я заявлюсь к мегере с просьбой всё же проверить камеры, она посчитает меня наркоманкой и это будет ещё хуже. Только наркоманы или алкоголики испытывают провалы в памяти. Боже, это был бы тот ещё стыд!
Вообще, действительно ли я хочу узнать правду?
А может оставить всё так, как есть?
Вдруг правда может меня шокировать…
Может оно и к лучшему, что мой организм сам решил избавиться от этой грязи.
Дальше понеслась моя проклятая рутина. Я была практически на нуле, нужно оплатить маме лекарства, заплатить за квартиру, которую мы снимаем у ворчливой бабульки, найти новую работу.
Паулина поступила со мной жестоко. Зная, в какой ситуации я нахожусь, она оставила меня без зарплаты в этом месяце, пришлось брать часть денег из шкатулки, в которую я складывала деньги маме на операцию.
Господи.
Этот ад никогда не кончится!
После того, как я вернулась домой из хосписа, где проведала маму, я рухнула на пол в прихожей и прорыдала наверно часа два. Потом уснула. Выбилась из сил и уснула прямо там на полу, свернувшись калачиком.
— Мамочка, как ты, как твои дела?
Звучит глубоко в мыслях мой голос, а затем и её.
Я вспоминаю сегодняшнее утро.
— Мил, все нормально… — она совсем ослабела, еле-еле поднялась на кровати, выдавив улыбку.
Мама бледная, истощённая, сильно похудевшая.
На её голове тонкая трикотажная шапочка…
А на изгибах локтей синяки от катетеров.
Сердце кровью обливается, но каждый раз, переступая порог хосписа, я приказываю себе улыбаться и не делать удручающий вид, чтобы ей не было больнее вдвойне.
Ей и так больно… а за меня будет ещё хуже.
— Что тебе принести в следующий раз?
— Мне ничего не нужно. Сама приезжай. Я… хочу лишь больше времени провести с тобой, милая.
Она обняла меня, крепко-крепко, я с силой прикусила губу, чтобы не заорать. Спрятала лицо за её худеньким плечом, еле-еле сдержала слёзы.
Обычно так люди говорят… Когда… когда собираются скоро от нас уйти.
— Ты обязательно поправишься! Я тебе обещаю!
— Ты сама-то как? Не кушаешь совсем ничего? Похудела...
Мамочка с любовью заглянула в мои глаза, провела холодной ладошкой по моему лицу, заправив прядь волос за ухо.
— Кушаю. Всё делаю, мамочка, как тебе и обещала!
***
Мои проблемы ни черта не заканчиваются.
Они только начинаются.
Я поняла это, когда месячные не пришли в срок.
Когда меня начало тошнит по утрам и постоянно хотелось спать.
Я вспомнила, что хотела пойти к гинекологу, плохо, что раньше этого не сделала. Замоталась, утонув в своих проблемах.
Записалась на приём к нашему участковому и вошла в кабинет, когда меня вызвали.
— Воронцова? Проходите!
Вошла внутрь небольшого светлого помещения как на каторгу.
Нина Сергеевна встретила меня стандартным допросом.
— Месячные когда были в последний раз?
— Д-давно, — прижимая сумочку к груди, мяукнула я.
— Половой жизнью живёте?
— Нет. То есть да!
Она подняла на меня глаза, окатив недовольным взглядом.
— Так да или нет?
— Был. Один раз. Но я не уверена… Не помню.
В общем я конкретно так запаниковала, что начала нести разную чушь. Так что в её глазах я выглядела самой настоящей проституткой.
— Ну понятно! Ложитесь на кушетку, сейчас посмотрим.
Когда я раздевалась, вся дрожала, хотя в кабинете было даже душновато. Устроившись на смотровом кресле, попыталась расслабиться.
Нина Сергеевна натянула на руки перчатки и принялась за дело.
— Так… Ну матка явно увеличена...
Я зажмурила глаза, слушая удары собственного сердца где-то в ушах. Она вынесла мне приговор.
— Ну что ж, Мила, поздравляю! Вы беременны!
— Ч-ч-ч-чего?!
— Поднимайтесь, одевайтесь, — вякнула она, выбрасывая в урну перчатки. Вернулась на своё рабочее место и принялась заполнять бумаги.
Я, пребывая в какой-то жуткой фрустрации, одевшись, со стеклянным лицом села напротив неё, сжав руки в кулачки.
Это точно всё не со мной происходит.
Не со мной...
— Рожать будем?
— Что? Р-р-рожать?
— Угу… — врач с невозмутимым видом, спокойная как слон, продолжала равнодушно что-то записывать в моей карточке.
— Какой мне сейчас ребенок… Тем более, если я не знаю, кто отец, — тихонько прошептала, спрятавшись за сумочкой, которую прижимала к груди, как щит от осуждения общества.
— Значит аборт.
Она опять что-то чиркнула в карте, а я промолчала.
— Ну я сразу по тебе поняла, что ты не на учёт прискакала становиться...
Стало ещё хуже, чем было.
Я вся пропотела от стыда.
— Вот, пожалуйста! Направление на анализы, — она протянула мне несколько листов с печатями. — Сдадите анализы, дату и время назначим после того, как узнаем результат. Медсестра вам перезвонит. Можете идти.
Я вскочила на ноги с места, затолкав направления в сумочку.
— И да, на будущее, милочка! Предохраняться надо! — Нина Сергеевна с укором глянула мне в лицо сквозь толстые лупы очков.
Поджав губы, я поспешила к двери, но врачиха ещё что-то недовольно бурчала себе под нос, делая пометки в журнале приёма пациентов.
Хлопнув дверью, я вся в слезах выскочила на улицу.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Сын для миллиардера