Роман Сведи меня с ума глава Глава 11

Тик-так, тик-так! Идиотские часы действовали на нервы последние два часа, пока он прятался. Все-таки да, Алек признался себе, что в кабинете он именно прятался. Он просто сидел и слушал, как усиливаются стоны девушки, переходя из тихих всхлипов в довольно громкие крики. С каждой минутой ей становилось все хуже, с каждой минутой его внутренний зверь все сильнее рвался на волю, теперь Алек уже с трудом удерживал его внутри.

Что это за насмешка судьбы? Злая и жестокая? Неужели матери-природе мало было наказать его смертельной болезнью Химены, а впоследствии и ее сумасшествием, что теперь она столкнула его с этой девушкой? Сколько раз за последние часы он проклинал себя за прошлую ночь, ненавидя своего зверя. Ведь страдала не только Сара. Его мышцы – напряженные, застывшие, готовые к трансформации – разрывали кожный покров. В паху от прилива крови жгло огнем, и он знал, что в этой беде ему не поможет ни рука, ни даже другая самка.

Очередной болезненный крик донесся со второго этажа, и стакан с виски треснул в руке Алека, так сильно тот его сжал. Он был на пределе контроля. Ее потребность в нем взывала к нему, заставляя зверя метаться под кожей, словно в клетке. Ей было больно. Очень больно. Течка безумствовала в ее крови, снова вступив в свои права, подтачивая физические и моральные силы организма.

Алек знал, что ему необходимо скрыться, убраться как можно дальше от своего дома, оставить ее на произвол судьбы, ведь как только самый сильный самец покинет желанную для всех самку, остальные слетятся сюда как мухи на мед. Ведь именно это ему и нужно. Или, по крайней мере, он мог бы лично определить того, кто облегчит муки девушки. Но каждый раз, как только начинал обдумывать, кого же позвать ей на помощь, кому предоставить возможность спариться с ней, начинал сходить с ума от неконтролируемого гнева и дикой ярости.

Единственный раз, когда он сорвался и, злясь на своего упрямого зверя, приказал Кевину, самому слабому одинокому самцу стаи, явиться в свой дом, волк перехватил контроль и разгромил его кабинет, чем настолько сильно напугал Кевина, что тот вряд ли когда-либо решится показаться ему снова на глаза. Невольно он показал всем, что эта девушка его и только его, и да спасет его после этого Господь Бог.

И все же тогда он еще смог вернуть контроль себе, лишь пообещав волку, что больше и не подумает о другом самце. После этого Алек решил, что сможет попытаться переспать с девушкой не превращаясь, но для этого необходимо было увидеться со строптивицей и оговорить некие правила, дабы не сорвать свой контроль к черту. Но, как оказалось, он опоздал с этим решением.

Все началось с глухого протяжного стона-призыва, что застал его на лестнице, когда он собирался подняться к ней наверх, чтобы поговорить. Этот ее призыв сказал ему, насколько Дрэйк был прав, потому что одного лишь тихого звука хватило, чтобы его зверь обезумел от первобытного желания и потянулся к ней.

Еле удержав его под контролем, он снова вернулся в свой кабинет и с этого момента находился в аду. Все в нем активизировалось, пришло в полную готовность. Слух обострился настолько, что даже стены больше не могли скрыть ни одного, даже самого тихого, звука. Он слышал, как она крутилась на кровати, как била подушку, как снова попыталась утолить свою жажду собственной рукой и как, наконец, сдалась и открыто стала звать его.

Алек знал, что долго такой пытки не выдержит. Просто не сможет. Зверь не позволит ему. А он уступит его требованию. Уступит и предаст память о Химене. Как такое могло произойти с ним? Как? На этот вопрос не было ответа. Но то, что природа повторно наградила его парой, уже не казалось таким сказочным и нереальным. Наоборот, с каждой минутой ее страданий он все больше верил в это. И теперь даже не знал, благословение это или же проклятие.

– Алек!!!

Дикий крик прервал блуждание его мыслей, и он, стряхнув осколки с руки, наконец-то уступил требованиям волка и кинулся к ней.

Но, поднявшись на второй этаж, оборотень вдруг остановился. Его ноздри затрепетали, принюхиваясь. Чудный пряный аромат, манящий своей сладостью, к его удивлению исходил не из комнаты, которую он выделил для девушки, а из его собственной спальни. Вот только ожидаемого гнева на девушку, посмевшую нарушить границы его личного пространства, Алек не ощутил. Наоборот, зверь был весьма доволен ее поступком, даже слегка расслабился, словно самка признала свою принадлежность ему. Да только мужчина все еще отрицал как факт принадлежности ему девушки, так и само желание сделать ее своей.

Дверь с грохотом ударилась об стену, и Сара повернулась на постели, чтобы взглянуть в ту сторону. На фоне светлого проема выделялась темная фигура. Мужчина. Но ей не надо было вглядываться в его лицо, чтобы понять, кто это. Алек.

Все ее естество тянулось к нему. Каждая клеточка тела словно пела для него, маня, как сирена рыбака. И по тому, как поднималась и опускалась в тяжелом дыхании его грудь, Сара поняла, что ее пение достигло его сущности. Дикой. Необузданной. Это был силуэт не человека. Таких фигур не бывает у мужчин людской расы.

Он был просто огромен. Мускулистые руки вцепились в лутку, грозя попросту вырвать ту из стены. Просто невероятная сила! И все равно она не боялась. Возможно, из-за своего врожденного бесстрашия, возможно, что эта штука под названием «течка» все-таки сотворила что-то с ее мозгами, а возможно, втайне она желала, чтобы это произошло при любых обстоятельствах. Сара не могла со стопроцентной уверенностью поклясться, что не завидовала сестре и подсознательно не желала себе подобного. И сколько бы мама ни повторяла ей «бойся своих желаний», девушка снова и снова наступала на те же грабли.

Очередная волна жара накрыла ее, подталкивая измученное сознание, лишая последних сомнений. Закусив губу, Сара впилась взглядом в мужчину, который на последних остатках контроля удерживал себя на одном месте. И это не устраивало ее. Ей было необходимо, чтобы эта почти нестерпимая боль внизу живота ушла, чтобы потребность, заставляющая гореть кровь в венах, была удовлетворена, чтобы всепоглощающая пустота в матке наконец-то заполнилась. И если единственное лекарство от мук – член этого мужчины, то Сара дошла уже до того состояния, когда была готова молить его трахнуть ее уже.

Когда-то его рот бушевал на ней, словно пытался съесть заживо, поглотить. И она знала: он может. Потому что сейчас ясно видела перед собой не просто страстного мужчину, а дикого зверя с ярко-жёлтыми глазами и острыми когтями. Но тут вдруг поднял голову последний отголосок утерянной гордости, которая еще пару часов назад протестовала против такой капитуляции. Нет, если терять контроль, то вместе, а не только ей одной.

Резко выдохнув, Сара пристально уставилась на напряженного мужчину и откинула в сторону простыню, позволяя ему насладиться своей наготой. Одежду девушка стянула с себя еще несколько часов назад. Материя раздражала чувствительную кожу, вызывала зуд, заставляющий запускать руки под ткань для его утоления. Еще через час, полностью голая, она поняла, что ее раздражает сама комната, в частности кровать. Чистые простыни имели какой-то неприятный запах. Чужой. Раздражающий. И тогда она просто выбралась из комнаты в коридор, не заботясь о том, что гуляет в костюме Евы, и открыла соседнюю дверь.

Оказавшись внутри, Сара сразу же догадалась, что попала в спальню хозяина дома. Но это ей подсказал не столько интерьер комнаты, сколько неповторимый запах, пропитавший каждую вещь. Когда она начала так реагировать на аромат мужчины, девушка не знала, но винила во всем ту же проклятую течку.

Упав на смятую постель, пропитавшуюся его запахом, Сара почувствовала небольшое удовлетворение, но даже это лишь ненадолго помогло ей. Тогда она замоталась в хозяйскую простыню, пропустила часть ткани между ног и начала тереться об нее влажным лоном.

И вот сейчас, с вызовом глядя на объект желания, она так развернулась, чтобы оказаться к нему ногами, и широко развела их в стороны, обнажая каждый сантиметр своей плоти. Полностью открытая для его взгляда, Сара опустила руку к сочащейся промежности и раздвинула гладкие розовые губки, предоставляя великолепный обзор на свое ноющее лоно. Алек поморщился и передёрнул плечами, отрываясь наконец-то от двери и делая шаг к ней.

Когда же он снова остановился, Сара стиснула зубы и принялась скользить пальчиками по своей плоти. Ее припухшие половые губы раскрылись, словно лепестки цветка. Изящные пальчики окунулись в вязкий секрет, которого было настолько много, что он практически вытекал из ее дырочки, и принялись размазывать его по ноющей плоти, подбираясь к набухшему от притока крови клитору.

Из горла мужчины вырвался низкий утробный рык, он в пару шагов сократил расстояние между ними и грозной тенью навис над девушкой. Воздух вокруг нее был пропитан феромонами, они проникали глубоко внутрь его сущности, соблазняя и мешая сконцентрироваться, полностью отключая разум. Ее нежнейший аромат кричал ему: «Возьми меня, я твоя!». Были в этой сладости нотки чего-то по-настоящему дурманящего.