Роман Спаси меня от себя глава Глава 41

ЕСЕНИЯ

Странное ощущение того, что жизнь проходит мимо. Вот я сижу на берегу курортного города рядом с Марусей и Святом, но радости нет. Как будто выжали и выкинули на обочину жизни. Сразу же после инцидента, друг завернул меня вместе с быстро собранным чемоданом и за пару часов вывез из страны. После чего к нам присоединилась Маруся, которую он вызвонил на утро. Так быстро мы еще никогда не собирались. С отцом он тоже переговорил сам, оставив мне возможность не испытывать боль еще раз. Только она и так со мной.

Единственное, что я попросила отца, не трогать Андрея. Я не хочу, чтобы он причинял ему боль. Наши дела — это наши дела. Моя боль — это моя боль. Но без рукоприкладства.

Плавно веду пальцем по мокрой коже, наблюдая за переливами на заметно загоревшем теле. Мне уже не больно дышать, почти не больно наблюдать за влюбленными парочками. Совсем нет неприятных ощущений от того, что вижу в отражении зеркала. Я почти перестала себя винить во всех смертных грехах и начала дышать с колом внутри.

Почти, потому что отголоски невыносимой агонии догоняют со спины и бьют со всего размаху по кровоточащей груди, откуда с корнями вырвали сердце.

Я абсолютно не понимаю, как жить дальше. Вернее, глубоко в душе осознаю, но до конца не воспринимаю реальность. Стараясь абстрагироваться, глушу в себе боль, замыкаясь за семью замками в себе.

— Еся, мы идем купаться, — Свят недовольно косится в мою сторону и пытается мягко намекнуть, что мне бы тоже не помешало бы освежиться.

На моем лице ни грамма радости или воодушевления. Маруся же честно целую прорву времени пыталась вытянуть меня хоть куда-нибудь, но каждый раз сталкивалась нос к носу с бетонной стеной.

— Идите, — отрешенно отвечаю и опускаю темные очки на переносицу. Мой щит на месте. Так меньше видно следы ночной печали, которые даже толстым слоем тонального крема уже не скрыть.

— Если ты не перестанешь, я позвоню отцу, — коротко выдает Маруся, пуская в ход последний снаряд. Она резво встает с лежака и под восторженные взгляды украдкой от соседей двигается к морю. За короткий промежуток времени он разбила сердце минимум троим парням.

— Хорошо вам поплавать, — игнорируя угрозы, продолжаю лежать и наблюдать из-под полуопущенных век за наполненным пляжем.

Мягкий морской бриз приятно щекочет кожу, а кричащие вдалеке чайки создают атмосферу курорта даже больше, чем запах моря, оседающий на языке солоноватым привкусом.

Боковым зрением замечаю, что слева от меня кто-то садится, бессовестно нарушая мое личное пространство. Ежусь от неприятных ощущений, но стараюсь делать вид, что ничего сверхъестественного не происходит.

— Наблюдаю за тобой уже пару часов, — звучит настойчивый голос, припрвленный несколькими рюмками алкоголя. Пары спирта доносятся до носа в считанные секунды.

Смазанные эмоции страха скользят по телу. Иррационально.

Цепляю свой простой хлопковый сарафан и натягиваю через голову. Горячая ткань с трудом опускается по вспотевшей коже. Неприятно. Мысли роем проносятся в голове, я не люблю такие ситуации не только из-за прошлого, а и потому, что прямо сейчас точно не настроена на романтическую волну. Когда ты хочешь выплюнуть внутренности от душевной боли, тебе не до знакомств. Очки спадают, и я их тут же укладываю в сумку.

— Нууу, давай познакомимся.

— Я замужем, — кратко и жестко звучу в ответ на кажущуюся любезность. Я все еще не повернулась к собеседнику, так что могу лишь вообразить его внешность. Но по голосу могу сказать одно — противный и гадкий, сальный, звучание пошловатое и развязное, вызывающее отвращение. Перекидываю маленькую сумочку через плечо.

— Нет, милая, я уже здесь и с пустыми руками уходить не собираюсь.

Толчок и рывок, после чего моя полураздетая фигура оказывается на жирном потном теле, а бедро ощущает каменный стояк сквозь ткань плавок. Спина полностью оголпена в пляжном платье, и это такое раздолье для похотливых рук.

Если до этого я испытывала лишь пренебрежение, то сейчас по венам пускается чистый ужас. Неприкрытый страх пронзает тело тысячью иголками.

Не надо меня касаться, пожалуйста. Не надо!

— Отпустите меня, — начинаю стучать по груди кулаками, пока мой мозг окончательно не отключился. Мысленно готовлюсь к тому, что паническая атака накроет с минуты на минуту, и тогда я буду во власти ужаса с головой.

— Люблю строптивых, — жадно ведет носом по щеке. Я стараюсь вырваться, и начинаю оборачиваться в поисках помощи. Вокруг десятки людей, и никто не замечает нас.

— Помогите! — кричу в пространство, и спустя секунды стальной захват рук ослабляется, потому что мужичок напротив отскакивает от меня как пробка из-под шампанского.

— Дама сказала, что не хочет, что не ясно? — этот голос я узнала бы из миллиона других. Даже если бы не видела человека, в любом состоянии, при любых обстоятельствах.

Тело моментально покрывается потом, а волоски на теле электризуются, настраивалась на один-единственный объект в радиусе полуметра от меня. Я вся становлюсь похожа на флюгер, развеваемый на ветру, улавливаю направление своего порыва ветра. Что вполне в состоянии снести мне голову.

— А ты кто? — развязный парень пытается встать, но удается ему из рук вон плохо. Раз попытка, два попытка, и он так и продолжает лежать на спине, бестолково шевеля конечностями. Совсем как таракан, только в пару десятков раз больше последнего.

— Муж, — холодно кидает Андрей, подхватывая мою потную ладошку. Разворачивает к себе и прижимается головой в шее. Мой собственный путь к безумию, потому что я не могу оттолкнуть или испытывать отвращение. Я чувствую себя дома.

Сжимая зубы, чтобы не выдать ничего, беззвучно глотаю слезы и наслаждаюсь моментом. Это мазохизм чистой воды. Мои руки самопроизвольно покоятся на прикрытой тонкой тканью груди. Наблюдаю, как моя загоревшая кожа контрастирует с белой футболкой. Осторожно поднимаю поплывший от слез взгляд выше, натыкаюсь на мужественный подбородок, поросший трехдневной щетиной. Я знаю, какая она у него наощупь. Покалывания в пальцах красноречивее всего вопят о моем желании коснуться. Но я терпеливо сношу свои идеи, одергивая снова и снова. Не унижайся.

Рваные вдохи наполняют мою голову излишним кислородом. Отчего она начинает кружиться, вращаться.

Замечаю осунувшееся лицо, впалые щеки и огромные синие пятна под глазами. Сами глаза наполнены волоком проблем, как будто случилось что-то по-настоящему плохое.

Приставучий парень как-то очень быстро отходит на десятый план…Мы не слышим больше ничего.

Андрей неотрывно смотрит, впитывая каждый сантиметр моей кожи в себя. Это ощущается, пусть он только и держит меня за талию. Крылья носа раздуваются, вся реальность сужается до пересечения взглядов. Боль и отчаяние у нас общие. У каждого свои.

— Что ты здесь делаешь? — мне надо прекратить эту вакханалию. Пытаюсь отойти, но Андрей так же держит меня.

— Ты сбежала, я нашел, — полуулыбка окрашивает лицо, но делает из него не уверенного самца, как обычно, а загнанного в угол зверька. Он храбрится, но что-то в глубине его невозможного цвета глаз говорит о жуткой панике.

Горячие пальцы держат меня, но я ощущаю вибрацию, снующую по коже. Нас обоих трясет, оно и не мудрено.

— Я ушла от боли, — выдыхаю и делаю шаг назад, но меня рикошетит в стальную грудь. — Отпусти, пожалуйста, — шепчу у самого сердца.

— Мы поговорим, даже подсудимому в зале суда дают сказать последнее слово, Еся.

Шепчет так, что волоски на загривке встают дыбом. Нет, Еся, это билет в один конец. Ты не сможешь отказать. Но все это блажь. Его. Твоя. Слишком много проблем и того, что, по сути, простить нельзя.

— Ты не подсудимый, я не судья, — закрываю глаза и делаю еще одну попытку отстраниться.

Пальцы на пояснице впиваются сильнее, вдалбливаются в меня, причиняя боль. Мне она сейчас нужна. После моральной смерти.

Любимые губы что-то шепчут мне, но я не осознаю реальность. Уши закладывает от эмоций. Кого я обманываю? Я сейчас впервые спокойно глотнула кислород с того самого раза. Он мое лекарство или яд. Все зависит от дозы, моя слишком велика.

Капелька пота скатывается по спине, оседая у замка купальника. Жара становится невыносимой.

— Мы поговорим, а потом ты сама решишь, — доносится сквозь вату.

Слишком жарко, я без шляпы, и ощущения такие, что солнце настроилось исключительно на мою голову.

Киваю, не в силах разговаривать.

Андрей не отпускает меня, обеспокоенно оглядывает мою слабую фигурку и между делом выдает:

— Ты бледная и худая, — на этих словах я горько усмехаюсь. Еще бы, я ем только тогда, когда на меня наседает Свят. Или когда Маруся закатывает жуткий скандал и грозится всеми муками ада, а в частности, отправить меня домой под присмотром отца для принятия капельниц.

— Плевать, — искоса кидаю взгляд на Андрея, напарываясь на хмурый настрой. Он резко потемнел. Морщинки собрались у глаз — злится, но пытается не показать.

От меня не скрыть, я слишком долго и часто рассматривала его, слишком хорошо понимаю проявления его эмоций, хороших и плохих. Знаю, когда он хмурый из-за проблем на работе, чувствую, когда рад, а когда эта радость напускная, защитный механизм от окружающих.

Могу отличить искреннюю улыбку от обольстительного оскала.

И мне хочется вырвать эти знания из своей головы, а чувства отдать первому встречному, чтобы не было так больно. Заберите от меня все.

— Мне не плевать.