Роман Спаси меня от себя глава Глава 24

ЕСЕНИЯ

Я в полной прострации приезжаю на место, указанное в сообщении, и замечаю две фигуры в сквере возле приморского отдела полиции. Мужчин освещает фонарь. Рассеивающий желтый свет наводит страху.

Ноги сами меня несут, а когда я подхожу ближе и сталкиваюсь с разбитым лицом, опухшим глазом и струйкой крови, скользящей от разбитой губы мое сердце останавливаются на миг. Стертые костяшки и порванная рубашка скрашивают весь образ.

Андрей прижимается к горлышку бутылки водки и делает пару мощных глотков, даже не поморщившись и не скривившись, как будто это самая обыденная вещь в его жизни. А я прикрываю рот ладошкой, пытаюсь хоть как-то переварить всю информацию. Затем он выливает часть на руки и зловеще хмурится. Ледяная жидкость омывает раны и багровыми дорожками оседает на брюки.

Мужчина резко оборачивается на мой полустон-полувдох и пытается рассмотреть одним видящим глазом. А затем расплывается в улыбке, слабой, но такой радостной. Я же сдержаться не могу, слезы сами льются, пока подхожу к нему ближе. Не знаю, к чему можно коснуться, потому что лицо месиво. Пальцы обхватывают затылок, и я прижимаюсь губами к холодному лбу, рвано проводя по нему.

— Есенькаааа, ты приехала, — икает и обхватывает меня перебитыми руками, — а я тут, — осматривает себя и ухмыляется, — упал с лестницы. Так больно, ты меня поцелуешь? — игриво поднимает голову и складывает разбитые губы бантиком.

Но как только он замечает мои слезы, перестает ухмыляться, лишь стирает остатки, и потом опять хмурится. Щеку стягивает и до меня доходит, что он провел разбитой рукой, оставляя на коже кровавый след. Физически больно смотреть на него. Как будто это меня избили.

— Здравствуй, Есения, он сказал, что никуда без тебя не поедет, и в общем, я пытался, но сделал только хуже. Ты на машине? — не выпускаю Андрея из объятий и отрицательно машу головой, мол ну какая тут машина. Маруся привезла и поехала за братом, и так опоздала везде благодаря мне.

Даже если бы была, я бы не смогла спокойно доехать с ним. Андрей опускает руки на мои бедра и придвигает к себе, утыкаясь лбом в живот. Бутылка водки одиноко стоит скамейке и наводит на меня животный ужас. Почему все так сюрреалистично, неправильно?

— Мою забрали на штраф-площадку, сейчас на такси уедем, — доносится издалека, но я вся сконцентрирована на Андрее. Даже нормально не поздоровалась с человеком. Плевать на все.

— Что случилось? — удается выдавить из себя в спутавшиеся волосы, на что Андрей стонет и громко выдыхает.

— Я у тебя такая тварь, а ты такое сокровище. Интересно, за что мне такой подарок?

Слова застревают в горле, я вдруг понимаю, что речь совершенно не об разбитом лице и не о ситуации в целом. Скорее о чем-то, скрытом глубоко на дне.

— Поехали домой? — провожу пальцем по лбу, смахивая волосы набок.

— Ты останешься со мной? — взгляд побитой собаки. Он начинает мелко дрожать, спустя секунду обхватывает себя руками и все так же смотрит на меня с бесконечной надеждой в глазах.

— Давай мы сначала поедем в больницу? — сиплю и пытаюсь держаться. На самом деле я уже разлетелась к чертям собачьим на мелкие кусочки.

— Ты забыла, что я и сам Айболит? Все нормально со мной, — шипит и откидывается на скамейке, выставляя ноги вперед. Я оказываюсь прямо между его ног.

Мне удается рассмотреть глубокие царапины на шее и груди, багровые борозды… Ощущение, что его расцарапала собака. Перевожу взгляд на темную фигуру незнакомца позади. Он стоит возле ближайшего дерева в ночном полумраке и кому-то что-то отчаянно доказывает, а затем громко ругается и скидывает трубку. Кудрявые волосы обрамляют мужественное лицо с ярко выраженными скулами и квадратным подбородком. Наверное, это тот самый Борис, лучший друг… Андрей говорил что-то о том, чтобы познакомиться с его близкими, но этот повод никак нельзя назвать приятным, конечно.

Поворачиваюсь к Андрею и натыкаюсь на подозрительный взгляд:

— Ты останешься со мной?

Он еще спрашивает? Да как в таком состоянии его вообще можно оставить?

— Конечно, останусь.

Он вдруг оседает на скамейку и облегченно выдыхает. Вся тяжесть словно сошла с плеч. Не даю ему удариться головой и подхватываю многострадальную тело как раз в тот момент, когда звучит голос за спиной:

— Такси сейчас будет, давай я помогу, — он подхватывает Андрея под руку, и я наконец-то могу увидеть всю картину целиком. И от этого хочется вопить, потому что я никогда еще не видела настолько избытых людей. Теперь начинаю думать, что идти он не может не столько из-за выпитого, сколько от того, насколько его избили.

Я не понимаю, как мы добираемся до дома, осознаю лишь, как Андрей утыкается мне в шею и просит не уходить. А еще не верить чему-то…Чему? Я не могу разобрать, но в конце поездки, он хватает меня за подбородок и сдавленно шепчет у самых губ:

— Не верь всему, что тебе скажут плохого обо мне, не верь.

Паника начинает расползаться по телу, сковывать и выжимать из меня все соки. Мелькающие сквозь незатонированные окна авто яркие огни улицы освещают отекшее лицо и придают ситуации еще более плачевный вид.

Борис помогает нам добраться до квартиры, усаживает драгоценную ношу на кровь и помогает снять с Андрея ботинки под ворчание последнего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Может мне остаться? Помочь?

Я отрицательно покачиваю головой, посматривая попутно на часы. 11 ночи, зачем человека задерживать больше, чем это нужно. Я не такая уж и слабая, чтобы обработать раны и уложить спать. Меня словно напитывало желание помочь ему. Пустота в душе медленно, но верно заполняется им. До остатка.

— Спасибо вам, я справлюсь, — мужчина внимательно всматривается в мое лицо и поджимает губы.

— Если что, я на телефоне. Звони в любое время. И обработай ему лицо, — кривится и кивает на Андрея.

Спустя пару минут мы с Андреем остаемся наедине. В кромешной тьме и режущей слух тишине.

Я быстро набираю сообщение отцу, что остаюсь у Марины, и выключаю средство связи.

Андрей лежит на боку и тяжело дышит, пока я пытаюсь совладать с подрагивающими конечностями, чтобы найти все необходимое для обработки ран.

Душа разрывается в клочья.