– Вот же сволочь! – рявкнула Соня, резким движением ставя кружку с чаем на стол, чуть ли не разливая на меня.
– Вообще-то он горячий, подруга, – буркнула я, отодвигая тару подальше от себя.
Соня внимательно посмотрела на стол и, выдохнув, извинилась:
– Прости! Я так зла, что слов нет! Просто в бешенстве! Ужас, это куда годится?! Значит, от этой стервы дети – любовь и счастье, а от тебя – малыш обойдется без любви! Вот ведь козлина! Между прочим, беру свои прежние слова о нем обратно.
– Ой, Сонька, чужая душа – потемки, – с грустью проговорила, насыпая из сахарницы чайной ложечкой сахар в свой чаек. – Видно Зинка давно его этим дергает, напоминает, чтобы не забывал и каялся.
Подруга села напротив, и, схватив длинную печеньку, облитую белым шоколадом, предположила:
– Вот чую, что тут что-то не чисто. Уверена, что это змея сама что-то выпила, спровоцировала, а потом и загремела в больницу.
– Думаешь, она бы так Кирилла угнетала, если бы знала, что только она виновата? – возмущенно спросила, не понимая, как можно быть такой жестокой, бить родного человека по самому больному, когда он не виноват.
Сонька скривилась и, схватив салфетку, лениво выдала:
– Я тебя умоляю, такие тварюги, как она, всегда так и делают.
– Если так, то у нее совести совсем нет, – выдохнула я гневно.
– А что просто так говорить? Таких нужно проверять. Ты знаешь в какой больнице ее с того света вытаскивали? – деловито уточнила Поливина.
– Нет, если честно, не присматривалась, – выдохнула я, жалея, что не разглядела, ведь смотрела же на заключения.
– Думаю, это не проблема. Поговорю с Галькой, следаком работает в центральном. Стерва, но все уважают. Хуже заносчивого Коломбо, так как забывает улыбаться на допросах. Но мы с ней как-то сдружились и общаемся. Попрошу ее, чтобы узнала, что и как. Думаю, это не проблема, так как Литуновы сто процентов в платную больницу только обращались, а там все сохраняется в электронном виде. И к тому же у нас в городе их тут только две, – хищно улыбнувшись, сообщила она.
– Точно, что в платной, потому как она мне говорила, что муж в государственные больницы ее не таскал, чтобы со всяким сбродом не общалась.
– Да, боже мой, кто бы сомневался. Таких змеюк только платно и обслуживать, – пафосно заявила подруга.
– Слушай, так это ведь незаконно. Если…
– У нас жизненно важное расследование – мужику раскрыть глаза, а то совсем ударился в свою вину, – безапелляционно отчеканила Соня.
– Хорошо, если так, может тогда он поймет… Но с другой стороны, если это все же правда? – проговорила, отпивая все еще горячий чай.
– Тогда на хрен тебе этот мученик нужен? Собирается скорбеть всю жизнь, флаг в руки, а тебе такого счастья не надо. Да что хорошего тогда у вас получится? Ничего! А дети – страдай.
– Сонь, я же… его люблю, – устало произнесла, и тут же добавила: – Ты ведь знаешь, я же сама такая, наглая, а тут… как нож по сердцу…
– Я тоже козла любила, а он мне мозг выносил, веревки вил и рога наставлял. Гнида!
– Кирилл не такой! – резко заверила я.
– Да знаю я! Но, тем не менее, стоит проверить, а отъезд заставит его понять, чего он хочет и нужна ли ты ему. А то шикарно устроился, гад. И вообще, если ему действительно наплевать, значит, судьба. Гордо послала и живешь-поживаешь, деньжат на детей добываешь. Если же примчится, то ему совсем не наплевать, можно и дальше бороться.
Выдохнула и выдала:
– Посмотрим…
– Ага… Только, пожалуйста, учись на моих ошибках и не будь овцой, как я. Кстати, как вы с ним сейчас общаетесь?
М-да… очень тяжелый вопрос задала подружка. Хреново! Но ответила вот так:
– Как сотрудник, а именно, нянька, для работодателя с той разницей, что спим вместе, так он через три часа после моего признания пришел и переложил меня в нашу кровать. Я заснула в кресле. Но Кирилл не прикасается ко мне. Вообще никак. Чуть ли не шарахается, как будто я прокаженная. А что особенно бесит, это то, что утром в обед и вечером спрашивает о моем самочувствии, словно врач на обходе палат.
– А ты?
– Нормально, что еще ему скажу? Ладно обо мне, уже надоело. Ты лучше расскажи, как у вас с Александром?! – с загадочным видом попросила я.
Сонька улыбнулась и, подперев щеку рукой, сообщила:
– М-м-м, вроде все хорошо. Зовет замуж, просит, чтобы переезжала к нему. Даже сказал, что в районе можно устроиться работать бухом в полицию, место вроде как есть.
– Ух ты! Как все быстро и замечательно! – восторженно воскликнула я.
– Да не говори, сама в шоке. Только вот переживаю… так рисковать, все бросить и ехать в неизвестность, но и вижу, что ему тяжело мотаться туда-сюда, у него же там работы немерено: фермы, цеха, поля и другое… Чего только нет, а он все бросает и ко мне … за тысячу километров.
– А может тогда стоит рискнуть? – с улыбкой предложила я.
– Ой, – тяжело выдохнула она. – Кристи, я так переживаю, не знаю… Постоянно думаю, думаю и думаю… Саша мне вчера по телефону заявил, что заберет нас на новогодние праздники к себе, и потом фиг отпустит, типа, главное заманить, – звонко засмеялась Соня.
Улыбнулась и прошептала:
– Так волнительно, переживательно и замечательно, что слов нет, одни лишь слюни от восторга!
– Вот-вот… я рада, но и боязно, уже миллион отмазок придумала ему в ответ.
– От тебя-то не убудет, – усмехнулась я.
Раздался звонок на моем сотовом, и я бегом побежала в коридор за ним. Увидев, что это Кирилл мне звонит, с силой сжала телефон, не зная, то ли радоваться, то ли плакать. Вспомнил… через два часа, как уехала к Соньке.
Вошла в кухню и тут же услышала:
– Он?
– Да.
– Ты говорила ему, что поехала ко мне? – уточнила Соня.
– Конечно, – ответила, вспоминая, как уходила с Аришкой, а он недовольно сжимал губы.
– Не бери, пусть помучается, – коварно предложила Сонька. – Можно ведь и не услышать звонок! Я всегда так отмазываюсь, когда не хочу разговаривать.
– Буду знать! А если что-то с детьми? – взволнованно предположила я.
– Да-а-а… такое ощущение, что сама их всех рожала. Уже с родным отцом боится оставить, вдруг не уследит. Даже нормально посидеть у родной подруги не может.
– Уже восемь вечера, – напомнила я.
– А ты приехала в шесть! Совсем капелька. Пока погуляли, пока поужинали… Девчонки, слышишь, как тихо играют, еще не надоели друг другу.
Пока с Соней говорили, Кирилл перестал звонить.
– Не успела, – сказала я.
– Правильно, чай пей, остыл уже. Между прочим, я специально испекла торт «Наполеон» для своей беременной подружки, так что не выпущу, пока не съешь хотя бы половину!
С удовольствием посмотрела на превосходное лакомство, тающее во рту (уже успела отведать, как-никак, вторая кружка чая), и с огромной улыбкой положила себе приличный кусок. Сонька всегда готовит вкусно, а сегодня прямо отличилась.
Сидели в зале и беседовали, смеясь над ее прикольной племяшкой, которая научилась говорить, но так смешно это делала, что все надрывали животы от смеха. Вдруг вновь раздалась мелодия сотового, и я через глубокий выдох, поднесла к уху и нажала на прием.
– Да? – тихо произнесла.
– Когда вернешься? – сразу же произнес мужчина, не скрывая, что довольно сильно раздражен.
– Еще немного посидим, и будем собираться, – ответила я, рисуя пальцем по велюровому покрытию дивана.
– Я могу приехать и забрать, – резко выдал Литунов, ожидая моего одобрения.
– Нет, мы сами. Не стоит беспокоиться, – как можно спокойнее проговорила я.
– Если вдруг почувствуешь себя плохо, позвони, – раздался встревоженный голос любимого мужчины.
«Такое ощущение, что я не беременна, а смертельно неизлечима. Черт, как же меня уже это бесит…»
– Обязательно, – резче выдала я и положила трубку.
– Однозначно, Зинулька всю беременность помирала в кровати и даже сходить в туалет была не способна, – прикололась подруга, заходя в зал с огромной чашкой с мандаринами.
– Тебе не много? – пораженно выдавила я.
– Нет! Нам не много! Еще капельку посидим, поедим, и тогда уже поедешь домой к своему страдальцу. Кстати, малышкам тоже чашку отнесла, правда поменьше. И не надо смотреть на меня с таким офигевшим видом. Я знаю, что все у тебя есть, и совсем не удивила, но это же МАНДАРИНЫ. НАШИ ЛЮБИМЫЕ!
– В том году ты и про конфеты так говорила, – засмеялась я.
– Эх, набрала я весу тогда, мама дорогая! Но зато сколько удовольствия, когда уплетаешь такие вкусняшки с лучшей подругой, которая также, как и ты хрумкает, и не думает о диете.
– Да-а-а, я тоже тогда набрала вес…
– Скинули же, и самое главное. А пока, прошу! – довольно сообщила она и пододвинула тару ко мне.
– М-м-м, мне, наверное, столько нельзя, – задумчиво предположила я.
– Все можно, но в меру, – с предвкушением заявила она, потирая ручки.
– Это мера? – уточнила, поднимая бровь, показывая пальцем на пластмассовую огромную глубокую чашку, доверху наполненную маленькими мандаринками.
– Что нос воротим? Попробуй, а потом поговорим, – рявкнула Сонька, очищая шкурку и подавая мне.
Взяла и, искоса посмотрев на часы, пообещала себе, что через пять минут обязательно оторвусь от мандаринчиков и поеду домой. Попробовала дольку и довольно замычала.
«Обалденные мандаринчики. Ладно, десять минут…» – подумала я, начиная слушать усердный отчет подруги о том, что она собирается готовить на Новый год.
«Еще плюс пять минут… Нет, десять…»
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Сила любви