Роман Сердцеед для блондинки глава Глава 43

- Сахара сколько? – слышу женский голос где-то рядом и прихожу в себя, наблюдая, как Настя с удивлением заглядывает мне в глаза. – С тобой все в порядке? – приподнимает одну бровь вверх и ждет моего ответа.

- Без сахара, - зачем-то киваю головой, делаю глубокий вдох, затем резкий выдох, а после заканчиваю: - Все замечательно!

Знала бы ты, милая, какие сейчас мысли блуждают у меня в голове, не задавала бы подобных вопросов! Но сейчас лучше воздержаться от комментариев по этому поводу, а то точно разговора по душам не получится.

Птичка ставит кружку с кофе передо мной, а следом достает пиалу с шоколадными конфетами – видимо, немного остыла, раз начала проявлять гостеприимство по отношению ко мне.

- Так о чем ты хотел со мной поговорить? – девушка снова отходит к кухонному столу и опирается о столешницу своей симпатичной пятой точкой. – Если настаиваешь на моем увольнении, то в понедельник я напишу заявление…

- Не настаиваю, - перебиваю резко, чтобы она и дальше не думала об этом.

- Я все прекрасно понимаю, - птичка спокойна, как удав, и, видимо, игнорирует мой слишком резкий ответ, не желая мне верить. – Если ты не сможешь со мной работать, так и скажи…

- Уже сказал, - снова прерываю ее речь, заставляя обратить на меня внимание. – Вопрос закрыт. Только если ты сама, - делаю акцент на последнем слове, не сводя своего пристального взгляда с лица девушки, - не расхочешь со мной работать.

Настя усмехается, складывает руки на груди, а я жду ответа. Надеюсь, мой намек она поняла, и теперь последнее слово за ней. Но чем больше она упрямится, тем сильнее выводит меня из себя. Собирался же стойко держаться, и наоборот - загнать в краску птичку, чтобы понять, остались ли чувства, или нет. И есть ли шанс.

А такое чувство, что загоняю себя - никак не планировал наткнуться на ледяное спокойствие и такой же ледяной взгляд. Без эмоций, мать их!

- Я – девочка взрослая, - птичка все-таки улыбается, но все равно в ее голосе звучат безразличные нотки. – Умею держать себя в руках. А также прекрасно понимаю, что на работе не может быть эмоций, особенно личного характера. Послушай, Захар, давай забудем о прошлом, чтобы оно не мешало нам в деловых отношениях.

- Деловых? – приподнимаю одну бровь, сильнее закипая с каждым произнесенным ею словом.

- Исключительно! - Настя легонько кивает, поддакивая своим словам, даже не подозревая, как больно они меня ранят. – Ты – мой босс, а я – твоя подчиненная. Всё предельно ясно и понятно.

- До сих пор злишься на меня? – я не выдерживаю и вскакиваю со стула, в два шага преодолевая расстояние между мной и девушкой. – Послушай, Настя, я никогда тебе не изменял. Я не спал со Степановой в тот злополучный вечер, будь он не ладен. Да как ты вообще могла в это поверить? – последний вопрос произношу с нажимом, под конец повышая голос, однако наталкиваюсь лишь на очередную волну ледяного спокойствия.

- Но ты же поверил в мой поцелуй с Петей.

Ее слова звучат спокойно, зато глаза выдают с головой – ненависть и презрение, других чувств они не выражают.

Чёрт!

- У тебя есть кто-то? – пытаюсь взять себя в руки, чтобы еще сильнее не начать давить на птичку, но ее холодное безразличие постоянно выводит меня из себя. Злюсь от своего же бессилия, не понимая, что я делаю не так.

- Есть, - птичка смотрит мне в глаза, не отводя уверенного и пристального взгляда.

Как же больно слышать подобный ответ! Такое чувство, будто грудь сдавливает тисками, аж дышать становится тяжело.

- И ты его любишь? – продолжаю я упорствовать, сам не понимая, зачем мучаю себя.

- Я думаю, тебя это не касается, - стальные нотки звучат в голосе, и девушка четко дает мне понять, чтобы не лез не в свое дело.

Но ее ответ внушает оптимизм – резкий вздох вырывается из груди, а тиски медленно, но уверенно выпускают меня из своего плена. И я усмехаюсь, все так же глядя ей в глаза.

- Помнится, когда речь шла обо мне, ты всегда отвечала утвердительно, - поднимаю руку и кончиками пальцев аккуратно провожу по щеке своей спутницы.

Птичка злится, видимо, не ожидала ни моих прикосновений, ни моих откровений. Забыла, милая, как я умею загонять в угол? И что ты сейчас мне ответишь?

- Люблю, - она произносит практически по слогам, не двигаясь с места.

- Врешь, - с моего лица не сходит победная улыбка. – Сейчас ты просто делаешь мне назло.

- Твой кофе остыл, - Настя отворачивает голову в сторону, чем вызывает у меня в душе очередную дозу повышенного адреналина.

Любишь? При этом боишься признаться? Помнится, раньше в этом отношении ты была посмелее. А значит…

- Спасибо за гостеприимство, - и я наклоняюсь к ее ушку. – Жду в понедельник на совещании, птичка, - аккуратно целую в висок, а после разворачиваюсь и покидаю квартиру все с той же победоносной улыбкой на лице.

Теперь я так просто от тебя не отступлюсь, красавица. Даже не мечтай от меня избавиться. И твой так называемый кавалер скоро познакомится со мной лично.

Настроение зашкаливает, кровь бурлит по венам, но я понимаю, что на сегодня с давлением достаточно. Пока и того, что успел выяснить, хватает с лихвой – птичка ко мне до сих пор неравнодушна.

Однако в понедельник вечером мое хорошее настроение делает резкий скачок вниз, а победоносная улыбка сползает с лица, когда я провожу совещание в кабинете у генерального директора. Хочу, чтобы те, кто будет работать над новым проектом, познакомились поближе, начали общаться между собой, без посредников, так как нет смысла постоянно дергать начальников отделов. Команду я подобрал хорошую, правда, не учел одного минуса: все сотрудники – мужчины. За исключением Насти, будь оно не ладно. К тому же половина мужиков не женаты, чтоб им пусто было.

И вот сейчас они все поголовно уделяют внимание моей птичке, заглядывают ей в рот, интересуются, когда можно будет подойти к ней за той или иной бумажкой, как будто это - самое главное в жизни.

Хочется громко заорать:

“Вы еще график составьте, кто и во сколько будет заходить к ней в кабинет!”

Но я сдерживаю свой порыв, фыркая по очереди на самых наглых и ставя их на место. Такими темпами я скоро буду заниматься не новым проектом, а разгоном ухажеров от Насти.

А она тоже хороша – цветет, как майская роза, от сомнительных комплиментов, мне отвечая кратко и по делу, зато улыбаясь по очереди каждому из мужчин, кто обращается к ней с какой-либо просьбой.

- На этом все! – заканчиваю я совещание, так как сил моих терпеть это дальше нет. – Продолжим в четверг. Анастасия, - обращаюсь к девушке, а она в ответ делает серьезное лицо, всем своим видом показывая, что слушает меня предельно внимательно. – Будь любезна, в среду мне предоставь нужные расчеты.

- Хорошо, - кивает и…отворачивается, как будто я пустое место.

Да что ж такое, черт бы ее побрал! Как же так – неужели решила задавить меня своим игнором? Ничего у тебя не выйдет, милая, я тебе еще устрою!

- Предлагаю собираться по понедельникам, - встревает отец, который до этого момента только слушал и никак не комментировал наши жаркие дебаты. – Захар Алексеевич контролирует процесс, а я буду осуществлять общее руководство, чтобы быть в курсе, если вдруг понадобится моя помощь.

Все прощаются со мной и генеральным директором, отодвигают стулья и вскакивают со своих мест, несясь к двери, чтобы пропустить птичку первой. А она расточает улыбки направо и налево, продолжая меня и дальше игнорировать.

- Сынок, с тобой все в порядке? – слышу голос отца, который выводит меня из раздумий, и только сейчас понимаю, что мы остались с ним вдвоем.

Он удивленно смотрит на меня, а я сжимаю в кулаке лист бумаги.

- Почти, - ворчу в ответ и откидываюсь на спинку стула, только сейчас осознавая, как я напряжен.

Надо что-то с этим срочно делать, иначе можно с катушек слететь раньше времени. Но почему-то в голову даже не приходит мысль о клубах, легкодоступных девушках и выпивке в качестве “успокоительного”, а лишь настойчиво бьет в мозгу монотонный голос:

“Улица Гагарина, дом пятнадцать, квартира…”

- Я тебя давно таким не видел, - усмехается отец и тоже откидывается на спинку своего кресла.

- Проблем много, - ухожу от ответа, бросаю скомканный лист на стол, встаю со своего места и, не торопясь, направляюсь к окну под удивленным взглядом своего родителя.

Начало августа, на улице еще светло, и прекрасно виден центральный вход, а также парковка перед офисом. Конец рабочего дня, и сотрудники по очереди спускаются по ступенькам, спеша домой. А я впиваюсь взглядом в их силуэты, зачем-то пытаясь найти среди толпы одну единственную девушку – со светлыми волосами, в темно-коричневой юбке и кофейной блузке.

- Может, помощь какая нужна? – слышу за спиной, как отодвигается кресло, а затем раздаются негромкие шаги. – Не стесняйся, сынок, - смеется отец, останавливаясь рядом со мной. – Кто же еще тебе поможет, как не я?

- Твою мать! – резко выдаю, однако отец по-своему расценивает мою реплику.

- Не понял! - его голос звучит довольно удивленно, и я поправляюсь:

- Это не тебе.

Я бы еще пятнадцать раз повторил эту фразу, только какой смысл? И адресуется она совсем не отцу, который тоже прилипает к окну, отодвигая жалюзи в сторону.

Настя выходит с девочками из офиса, прощается с ними на пороге и двигается в сторону парковки. А там ее уже ждет мужчина (возможно, молодой, и даже мне знакомый, но сверху его лица не разглядеть) с букетом белых роз.

Вот же я баран, совсем забыл, что это ее любимые цветы! Разучился за девушками ухаживать, а кто-то, видимо, нет, так как птичка забирает букет, целует своего спутника в щеку и вместе с ним направляется к одному из припаркованных на стоянке автомобилей.

Мужчина галантно помогает своей даме сесть на переднее пассажирское кресло, закрывает за ней дверь, а спустя минуту или чуть больше белый седан скрывается из поля зрения.

- Что у тебя с Настей? – отец первым прерывает молчаливую паузу, на протяжении которой мы оба не отводим взгляда от окна.

- Ничего, - поворачиваю голову в его сторону и смотрю прямо в глаза, понимая, что допрос еще не окончен. И делаю шаг первым. – Мы когда-то с ней встречались, - намеренно запинаюсь, чтобы папа переварил информацию. – Давно, еще в институте. Помнишь, Лерка когда-то тебе все уши прожужжала о том, что я встречаюсь с девочкой из обычной семьи? А я тогда еще настоял, что приду на банкет к Степанову только вместе с Настей.

- А я все гадаю, где я ее видел, - отец легонько пальцами бьет себя по лбу. – Точно, Настя, в красном платье…

- Розовом, - усмехаюсь, так как в голове слишком ярко всплывает образ птички, и от этого действительно становится тепло на душе. – Длинном, - пауза, - розовом платье. Оно, кстати, до сих пор у меня в шкафу висит.

- И что тогда случилось? – аккуратно интересуется отец. – Ты, кстати, никогда больше не поднимал этой темы.

- Так нечего поднимать, - я разворачиваюсь и отхожу к столу. – Мы расстались, теперь у каждого своя жизнь. У нее вон, - киваю в сторону окна, так и не поворачиваясь лицом к папе. – Жених на иномарке, цветы дарит, после работы встречает.

- А ты? – не унимается мой родитель, продолжая давить.

Как же я не люблю эти разговоры по душам, кто бы только знал! И ответа на его вопрос я тоже не знаю. Складываю листы в стопку, беру их в руки и наконец-то разворачиваюсь, встречаясь с пристальным взглядом своего родителя.

- А что я? - делаю паузу и улыбаюсь. – У меня все прекрасно, - одной рукой удерживаю стопку бумаг, другую отвожу в сторону. – Бизнес, деньги, девочки, - на последнем слове делаю акцент и смеюсь, хотя внутри все закипает.

И хочется волком выть, а ещё послать всех нахрен и свалить куда-нибудь – и от птички с ее ухажером, и от проблем, и от всего остального. А главное – от себя самого сбежать на край света.

Отец молчит, и я расцениваю это по-своему – киваю на прощание и двигаюсь к выходу, однако его слова, звучащие в спину, заставляют замереть на месте:

- Не думал я, сынок, что ты такой трус, - теперь настает его очередь делать многозначительные паузы. – Я в твои годы маму тоже увел у одного хмыря, и ни разу об этом потом не пожалел.

- Предлагаешь ему морду набить? – усмехаюсь, но так и не желаю поворачиваться и встречаться с отцом взглядами.

- Если любишь, - папа снова запинается. – Я имею в виду, по-настоящему любишь, а не просто очередное развлечение на ночь, то найдешь способ, как ее вернуть.

- Она мне не верит! – выдаю со злостью в голосе, однако отец непоколебим:

- Так заставь ее снова поверить!

Легко ему говорить, а как это сделать? Как можно снова завоевать чужое доверие?

Закрываю глаза, делаю глубокий вдох, задерживаю воздух в легких, а затем на выдохе произношу:

- Я подумаю.

Нажимаю на ручку, открываю дверь и покидаю кабинет.