Роман Саламандра глава Глава 33

Лекс стоял на берегу реки и злился. Все было не так, как он рассчитывал. Нет, река была и, кстати, не так широка, как он боялся, она не дотягивала до великих рек, хотя была достаточно быстрой и холодной, и все потому, что рядом были горы, откуда она и начинала свое течение. Но вот все остальное…

Это было просто ужасно, почти катастрофа. В этом эльфячем мире деревьев и травы не было камней от слова совсем! Все, что только можно, строили из дерева. Все дома и постройки были деревянные. Даже дорожки между домами были из сбитых деревянных дощечек. Берега реки были илистые или песчаные, но на них не было даже гравия!

Лекс постарался взять себя в руки и взглянуть на эту проблему с другого конца. Ладно, предположим, выход есть всегда… Корзины требушетов можно заполнить вместо камней мешками с землей. Или даже просто воинами. Они были достаточно крупными, и в корзину без проблем могло поместиться человек десять, а если припечет, то и двадцать. Будут как в метро в час пик. Ничего страшного! Но вот что кидать из пращи? Мешки с песком? Это даже не смешно!

Лексу даже в голову не могло прийти, что он столкнется с подобной проблемой. Он рассчитывал, в крайнем случае, разбирать дома и кидать куски стены! Но здесь дома были деревянные. Кидать куски деревьев? Это уже абсурд.

- Сканд сказал, что мы можем делать с требушетами все, что ты сочтешь нужным. Так что мы ждем твоей команды, - Тургул переминался рядом и чувствовал себя неуверенно. Все остальные воины были заняты, и только его центурия стояла без дела, охраняя груженых ящеров. - Я тут прикинул. Ширина реки почти два полета стрелы, поэтому можно ставить требушеты у самого берега, и они до нас не достанут, а мы им как раз разнесем их сторожевые вышки.

- Хорошо, - Лекс взял себя в руки, - слушай внимательно. Часть людей собирают требушеты в ряд – первый, второй, третий и четвертый. Второй и третий будут бить в середину, начиная от ворот и сторожевых башен и дальше в город. Первый с самого начала разворачиваем левее, а четвертый – правее. Так, чтобы разброс по городу был максимальный. Часть людей пошли наполнять мешки песком, землей, в общем, чем придется. Мешками будем заполнять корзины. Ты же в курсе, какой должен быть вес для выстрела? Вот и начинаем. И пусть мешков будет с запасом, чтобы мы могли откорректировать дальность полета груза.

- А чем кидаться будем? - Тургул смотрел с надеждой, как ребенок, который надеялся, что добрый волшебник вытащит у него из-за уха конфетку, - я пока камней не нашел…

- Я тоже, - Лекс скрипнул зубами и пошел к таверне, - но мы что-нибудь обязательно найдем. Не может такого быть, чтобы мы – и ничего не нашли. Значит, плохо искали. Ты пока покомандуй, а я поищу.

Лекс махнул рукой монахам и опять побрел в таверну, просто она была самым большим домом на здешнем берегу. Следом за ним скользили монахи. После последних событий воины старались их не задирать и даже вежливо обращаться, если что… Лекс зашел в таверну, где по стойке смирно стояли хозяин с женой и сыновьями. В глубине кухни топтались поварята и служанки. В таверне были гостевые комнаты на втором этаже и, конечно же, они все были пустые и готовые предоставить всевозможные услуги, начиная от ванны с горячей водой и заканчивая не менее горячими мальчиками и девочками, чтобы согреть постель уважаемого гостя.

Лекс только отмахнулся, искупаться – это конечно хорошо, но пока не решен вопрос со снарядами, все равно расслабиться не получится. Лекс на всякий случай обошел дом, и он, и вся мебель были, естественно, деревянными, а печь, на удивление, сложена из саманных кирпичей. Лекс очень удивился подобному, он всегда был уверен, что такое невозможно, но вот, стоит и даже не дымит. Все очень аккуратно сложено и побелено, и печь, и дымоход. Лекс душераздирающе вздохнул и отправился обратно на улицу. Там под навесами стояли грузовые ящеры и что-то жевали. В сарае Лекс нашел много бочек и бочонков, от которых пахло дымом и сосной.

- Это что? - Лекс напряженно принюхался, - чем это пахнет? Вроде дым, горит что?

- Не извольте волноваться, - хозяин сложился в поклоне едва ли не вдвое, - это смола и деготь. Купцы закупили, а отправить не успели. Сейчас сезон на смолокурне, самое время, чтобы покупать подешевле.

- И много здесь такого добра? - подобрался Лекс.

- Так считай, все склады забиты, - вздохнул корчмарь, - в лесах, когда сезон, только ленивый смолу не точит. Господа запрещают в городских складах запас держать, а рабочему люду куда везти? Вот и везут на пристань в ожидании купцов и ярмарок.

- Замечательно! - в голове Лекса созрел план, это будет просто офигительно! Лекс выбежал на улицу и заорал, - Т У Р Г У Л!!

Не успел Лекс закончить выводить трель раненого слона, как к нему навстречу помчались воины с Тургулом во главе. Они бежали с обнаженными клинками и готовились порубить на фарш любого, кто обидел рыжего ребенка.

- Кто?!! - рявкнули воины, оглядываясь по сторонам в поисках неприятеля, - кто посмел?!!

- Я нашел, чем мы будем заряжать пращи! - Лекс захлопал в ладоши и запрыгал на месте, - это будет просто, просто зашибись!

- Кого зашибить? - не понял Тургул и нахмурился.

- А! Не обращай внимания! - Лекс махнул рукой и стал командовать, - так, быстро взяли ломики и проверили, что лежит в местных складах. Ищем вот такие бочки – Лекс показал на бочонки под навесом. - Там смола, деготь, а еще, может быть, древесное масло. Это все используют для пропитки древесины при кораблестроении.

- Пропитки? - растерялись воины, - это как?

- М-м, - Лекс задумался, как бы проще объяснить. - Ну, это, когда дерево мажут специальной мазью, чтобы его жучок не ел, и оно не рассыхалось, или канаты, или когда швы укрепляют. Мало ли для чего надо. А вот нам это то, что надо! Просто замечательно! Но на всякий случай надо проверить, что есть, так что открывайте склады и несите образцы того, что там хранится!

Тургул отдал команду, и те воины, которые не собирали требушеты и не наполняли мешки песком, схватили ломики и с азартом бросились проверять склады, которых здесь оказалось больше, чем домов. Вскоре они принесли бочонки со смолой, и маслом, и дегтем. А еще были пустые бочки различных форм и размеров. Лекс сразу стал командовать, чтобы все приносили ближе к требушетам. Возле требушетов установили большие бочки с водой и там сразу замочили пращи. В пустые бочки стали складывать дрова на растопку. Масло и смолу ставили в отдалении. Там же поставили несколько лопат. Лекс переживал за «технику безопасности» и сразу попытался продумать возможные варианты предотвращения несчастных случаев. Все же, предыдущая работа вбила уважительное отношение к огню и горючим материалам.

- Сколько бочек с растопкой нам надо? - Тургул посмотрел на груду бочонков, растущую на берегу.

- Смотри сам, - Лекс подошел ближе, - надо, чтобы требушеты сделали по сто выстрелов. У нас четыре требушета, так что четыреста бочонков. Неподалеку воины делают плоты, поэтому рубят деревья и зачищают их от веток. Бери грузовых ящеров, загружай их пустыми бочками и отправляй к лесорубам. А там наполняйте бочки ветвями, корой и всем, что горит. Не важно, что все сырое, главное чтобы бочки были не пустые.

- Ясно, - Тургул кивнул и сразу начал командовать.

А Лекс отправился в таверну, вот теперь можно и перекусить, и помыться. Тургул за всем присмотрит и обо всем позаботится. Лекс сказал ближайшему монаху, чтобы расседлали его самочку и принесли чистую одежду в таверну. Зайдя внутрь, распорядился, чтобы на улицу вынесли стол для воинов и поставили на него еду и попить, но не пиво, а компот или просто воду. А ему ванну в комнату, а потом поесть ему и его спутникам.

Лекс вначале убедился, что еда вынесена на улицу и у воинов появилась возможность подкрепиться, а потом отправился на второй этаж поплескаться в свое удовольствие. Ванна была не такой большой, как у Тиро, скорее крупный тазик, но все равно, посидеть попой в воде и смыть с себя грязь было очень приятно. Обсушив волосы полотенцем и надев свежую тунику, Лекс почувствовал себя отдохнувшим и почти счастливым. Рыжик посмотрел в окно и задумался.

Он отдавал себе отчет, что произойдет в ближайшее время, но после того, как в него стреляли, он очень быстро избавился от своих пацифистских взглядов, которыми он обзавелся в зрелом возрасте, да и военное воспитание отца накладывало свой отпечаток. Он помнил, как однажды отец вернулся из одной из своих «командировок», он приехал злым и каким-то «взъерошенным», он вскакивал среди ночи от крика, стал срываться из-за мелочей, после этого разругался с кем-то из сослуживцев, а потом крепко выпил на кухне в одиночестве. Он выпил дома весь запас спиртного, но, похоже, алкоголь его не брал, он только мычал и тер лицо, как будто пытался стереть грязь воспоминаний. Но, выпив коньячную заначку, припрятанную на случай уважаемых гостей, он вдруг расслабился и поймал за руку сына, который пытался его накормить хоть чем-нибудь. Он посадил двенадцатилетнего пацана напротив себя и попытался что-то объяснить.

Слова не находились, отец все больше говорил междометиями и мычал, но потом в его глазах прояснилось и он выдал слова, которые Алекс никак не ожидал услышать от своего отца: «…война – это грязь. Даже если за святые цели, ты не можешь остаться с чистыми руками и неоскверненной душой, это как огонь, он все равно тебя опалит и прокоптит до самой серединки, и кто-то все равно умрет. И лучше, если умрут ОНИ, а не те, которых ты знаешь, но только вот ОНИ – это тоже люди, и у них тоже есть семьи, и им так же больно и страшно. Но этого не видно, когда ты рассматриваешь их в оружейный прицел. Война – это как огонь, но только в ней сгорают человеческие жизни, мечты и надежды о светлом будущем. И даже если ты выйдешь живым, пройдя сквозь огонь, он все равно оставит на тебе свои следы и изменит тебя, и этого не избежать, потому что в огне брода нет».

Отец заснул после этого, а утром даже не помнил, что произошло, и очень обиделся на сына, когда тот решил не быть военным. Но в этой жизни война все же достала его, и ему пришлось сделать свой выбор, кто умрет – они или другие. Лекс смотрел в окно, где воины Тургула разгружали очередные бочки, полные веток и коры. Он слышал их незамысловатые шутки и команду Тургула перекусить раньше, чем отправиться за следующей партией, и понимал, что если кто-то и умрет, то пусть лучше умрут другие, а не те, которых он знает. Потому что если он сейчас струсит и не захочет марать свои руки и душу, то, скорее всего, при первой же атаке в этой самой реке погибнет если не вся армия Сканда, то большая ее часть. Вот эти самые люди будут плавать в воде, красной от их крови.

- Помойтесь и приведите себя в порядок, - Лекс отошел от окна и кивнул монахам на таз с водой, - сегодня будет горячая ночь и надо быть чистыми хотя бы вначале…

Монахи кивнули и двое сразу стали раздеваться, Лекс вышел из комнаты, чтобы не смущать людей, хотя сам спокойно мылся в их присутствии, он их совершенно не стеснялся. Двое молча вышли следом за рыжиком. Лекс сразу устроился у стола рядом с окном и с интересом наблюдал, как растет гора бочек у причала. Корчмарь спросил, что будет кушать «глубокоуважаемый гость», и рыжик велел отнести еще еды солдатам, а ему и его сопровождающим подать рыбы, овощей и сладкой воды.

К тому времени, как миски с вкусно пахнущей едой принесли румяные служаночки, двое монахов спустились в чистых балахонах и сели неподалеку. Лекс не звал их за свой стол и не пытался познакомиться. Иди, знай, какие у них тараканы в голове? Тут бы со своими разобраться… Служаночки мило стреляли глазками и показывали упругие грудки в вырезе блузок, но Лекса интересовало, что происходит на улице, а монахов еда. Поэтому две девульки обиженно вернулись на кухню. Тургул ворвался на кухню, но увидев, что рыжик сидит в зале, бросился к нему.

- Все готово! Начинаем?!

- Нет, - Лекс ухмыльнулся и похлопал по столу, - присаживайся, поешь, отдохни. И людей отправь отдохнуть. Мы начнем, когда окончательно стемнеет. А пока поставь караул, чтобы охраняли то, что есть, а остальных отправь отдохнуть, ночь будет тяжелая.

- Почему ночью? - Тургул недоумевал, - почему не сейчас?

- Потому что ночью огонь особенно прекрасен, - Лекс пожал плечами, как объяснить про психическую атаку и некий элемент неожиданности, ведь все будут ждать утра… - Сканд не говорил, когда они планируют начать?

Тургул недовольно поджал губы и покачал головой, показав, что с планами главнокомандующего не знаком, а потом вышел на улицу, чтобы распорядиться об очередности караулов. Лекс посмотрел ему вслед и спросил чего-нибудь сладкого. Ему притащили миску с медом и маленькие оладушки. Мед был на удивление обыкновенным, без всяких непривычных запахов или вкусов, просто майский мед, желтый и душистый, и немного горький. Оладушки тоже были обычными для прежней жизни, его такими иногда баловали подруги, он даже однажды специально познакомился с толстушкой. Она очень вкусно готовила и пекла изумительную сдобу. И, приходя домой и учуяв вкусный запах сдобы и еды, он даже прощал ей лишние килограммы на фигуре, но она была домоседкой и вытащить ее куда-либо было проблемой. И вскоре она стала раздражать со своими тарелочками с печенюшками, вазочками с вареньем и вязаными носками. Алекс однажды понял, что задыхается в этом ванильном сиропе, и сразу же порвал с ней, хотя вкус рыбной кулебяки запомнил на всю жизнь.

Пока Лекс медитировал над оладушками, слизывая с пальцев мед, во дворе начался какой-то переполох. Лекс сразу напрягся и прилип носом к окну. Через тонкие жалюзи было видно, что во двор кто-то заехал. Монахи, услышав шум бросили свою еду и встали за спиной у рыжика, но когда открылась дверь, в таверну ворвался Сканд и сразу бросился на второй этаж. Он открывал все двери, кого-то разыскивая. И никого не найдя, уже набрал воздуха в грудь, чтобы рявкнуть на хозяина, но тут он увидел монахов и крайне довольного рыжика, который с самым независимым видом макал пальцы в мед, а потом их облизывал.

- Вот ты где… - обрадовался здоровяк, - я думал, ты спишь, а ты, как всегда, ешь. Обжора!

- Наше вам почтение, добрый человек! - Лекс отсалютовал Сканду оладушком, - не желаете присоединиться?

В таверну вошли все военачальники Сканда и разглядывали Лекса, как интересную игрушку. Они и раньше видели его, но рыжик всегда молча проходил по шатру и скрывался в дальней комнате или просто засыпал неподалеку от генерала. А днем ехал на ящере, без всяких капризов и претензий, в последние дни вообще на ящере одного из центурионов. Всегда молчаливый и тихий, они и не предполагали, что он может говорить в присутствии старших. Поэтому некоторые рассматривали его с откровенным ехидством: «оно еще и говорит». Но Лекс открыто проигнорировал самцов, он вообще, казалось, в зале, кроме Сканда, никого больше не увидел.

- Тургул сказал, что у них все готово, но ты велел все отложить, - Сканд спустился с лестницы и встал напротив стола. - И что это за странные снаряды? Бочки с ветками? Как ты ими собираешься стены разбивать?

- Мне было откровение от Семизубого, - Лекс закатил глаза, и только зажатый в руке надкусанный оладушек портил картину молитвенного экстаза. Потому рыжик сурово сдвинул брови и, макнув в миску последний кусочек, очень сосредоточенно его дожевал. - Присаживайся, поешь. Готовят здесь чудесно!

- У нас война, а не посиделки в гостях! - рыкнул Сканд. - Ты это понял?!

- А ты меня на понял не бери!! - Лекс взвился над столом и отшвырнул ногой тарелку с медом. - Я тоже орать могу!! Понял? Плоты все готовы? Нет? К вечеру управитесь? А начнете утром на рассвете? - Лекс сбавил тон, когда увидел, как подобрались офицеры Сканда, некоторые даже схватились за свои мечи, поэтому он спрыгнул со стола и мягко улыбнулся, - а вот у нас все готово. И теперь мы сидим, отдыхаем и ждем подходящего времени, чтобы начать. Не надо на меня, маленького, орать, я ничего плохого не сделал.

Лекс сделал шаг в сторону и помахал хозяину заведения.

- Пожалуйста, еды храбрым воинам, а то они с голоду бросаются на беззащитных младших, – Лекс мягко улыбнулся и с облегчением увидел, что Сканд успокаивается, а его офицеры растерянно хлопают глазами, поэтому Сканда надо было «добить», - а вот что бы ты сделал, если бы я испугался и расплакался?

Сканд рассмеялся, и следом за ним засмеялись его офицеры. Девушки стали заносить тарелки с едой и при этом демонстрировать свои прелести. В общем зале все расслабились и заинтересованно поводили носами за тарелками и глазами за девушками.

- Тебя испугаешь! - Сканд сел за стол напротив Лекса, - я и забыл, что тебя пугать нельзя. Хорошо, что за нож не схватился, а то набросился бы на меня, как на ящера на арене!

- Я о нем постоянно забываю! - беззаботно махнул лапкой рыжик и, усевшись напротив, подпер голову руками. - Устал? Здесь вкусно кормят, угощайся…

Сканд махнул рукой, и вскоре в таверне все столы были заняты. Только стол, за которым сидели рыжик и главнокомандующий, был пустой, никто не решался сесть рядом с этой парочкой. Девушки и юноши разносили тарелки и кувшины. Вскоре и перед Скандом поставили тарелки с мясом и рыбой и тушеные овощи. А перед рыжиком полную тарелку золотистых оладушек и миску цветочного меда. Только вот в рыжика уже больше и кусочка бы не влезло.

Сканд начал жадно есть, поглядывая с интересом на рыжика, который водил пальцем по тарелке с медом. Вскоре он насытился и отодвинул от себя тарелки. Девушка передала ему чистое полотенце, чтобы он вытер руки, и приглашающе потерлась о него грудью, но Сканд, казалось, этого даже не заметил. Он не отрывался от рыжика, который закончил вылизывать пальцы и опять окунул их в мед.

- Рассказывай, что ты затеял, - Сканд перехватил тонкую руку и, притянув к себе рыжика, внимательно вылизал пальцы и ладонь. Со вкусом и расстановкой вылизал меж пальцев, и под конец пососал пальцы, как конфетки. Лекс почему-то почувствовал тяжесть в паху, дыхание у него стало тяжелым и прерывистым. Довольный здоровяк отпустил задрожавшие пальцы и сыто улыбнулся, - было очень вкусно, спасибо, а теперь рассказывай, что за сюрприз ты нам приготовил. Мы должны знать, чего ожидать. Рассказывай, что ты собираешься делать?

- Я собираюсь сжечь город, - Лекс спрятал дрожащие пальцы и постарался успокоиться, он как-то не ожидал коварного нападения на себя, и тем более, такой реакции собственного тела.

- Как сжечь? - растерялся Сканд

- Если все получится, то дотла, - сознался рыжик. Увидев недоумение Сканда, начал торопливо пояснять, - пойми, нет другого выхода. Маленький пожар не подавит сопротивления, а только раззадорит людей, надо сделать так, чтобы у них была только одна мысль – как спастись. У них есть ворота через другую реку, и поэтому им есть, куда бежать. Мы начнем с этого края и пойдем вглубь города. Поэтому у людей будет время, чтобы сориентироваться и покинуть город.

- Ты уверен, что город загорится? - поинтересовался один из офицеров, который сидел недалеко и, естественно, все слышал, - у них там полно воды, они смогут все быстро затушить.

- Город загорится, - уверенно сказал рыжик. – Для начала, огонь будет не только на улицах, но и на крышах, там, где его так просто не достанешь, и, самое главное, мой огонь водой не затушишь, а только сделаешь хуже, он расползется дальше. А пока они сообразят, как тушить, станет поздно. Поэтому город сгорит. - Рыжик горько улыбнулся и махнул волосами, - огонь – это моя стихия, я в нем разбираюсь. У города нет шансов выстоять, он сгорит. И поэтому, когда твои воины начнут строить переправу, горожанам будет не до вас.

На кухне кто-то ахнул и замолчал. Лекс обругал себя, что разоткровенничался перед всеми и, заметив помертвевшие лица служанок, спокойно добавил:

- И еще… распорядись поставить лучников вдоль реки, чтобы горожан не предупредили о неизбежном. Их судьба была решена, когда вместо парламентеров к нам прислали лучников, которые обстреливали наше войско. Им надо было договориться, но они так уверены в своей неприступности, что вели себя грубо, и за это их надо наказать. Это послужит хорошим уроком для остальных. Следующий наш неприятель дважды подумает, прежде чем нападать на нас.

- И когда все начнется? - поинтересовался кто-то из офицеров, пока все остальные пытались осознать новость.

- Боги мне укажут, - Лекс встал из-за стола и пошел в свою комнату. - А пока я помолюсь в одиночестве.

Лекс в полной тишине поднялся наверх в сопровождении монахов и закрыл перед их носом дверь. Хотелось побыть в одиночестве. Лекс упал на кровать и затосковал. Вся эта идея с требушетами начиналась, как попытка купить себе свободу, а потом свободу и жизнь Рарху. И вот теперь эта идея станет самым смертоносным оружием на этой планете. Так неожиданно свобода одного человека будет оплачена смертями тысяч невольных жертв. Пожар – это всегда страшно. А огонь ведет себя порой, как живое существо, и за небрежность к себе забирает человеческие жертвы, как древнее божество.

Хотелось заснуть, чтобы не думать. Но в голове будто часы тикали, отсчитывая последние минуты до того времени, как он станет убийцей. Лекс вскочил и пробежался по комнате, но стало еще тревожнее. Внизу в таверне раздавались шум и смех. Мужчины закончили есть и что-то обсуждали. Лекс приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, что происходит, но наткнулся на спину монаха. Тот сразу развернулся узнать, что надо. Рыжик, не придумав сходу, что сказать, спросил, нет ли гребешка, чтобы расчесать волосы. Монах кивнул и вскоре появился с чистым гребешком, вырезанным из темной древесины.

- Если я усну, разбуди меня, когда на улице начнет темнеть, - попросил его Лекс и опять закрыл дверь.

Никого видеть не хотелось. Лекс внимательно и осторожно расчесался. Монотонное занятие успокоило и позволило взглянуть на всю ситуацию более отстраненно. Этой ночью и завтра днем все равно погибнет много народу. Люди будут стрелять друг в друга и тыкать мечами вне зависимости от воли и желания самого Лекса. Он может только откорректировать грядущие события. Выбрать победителя. И, конечно же, это должен быть Сканд. От благополучия этой наглой сволочи, которая вылизывает пальцы без разрешения, зависит и благополучие самого рыжика. Предположим, Сканд проиграет, тогда его, Лекса, скорее всего отловят по дороге домой, и вот тогда победители с ним церемониться не станут. Бр-р… совсем не радостная перспектива. И потом, у местного населения есть пути отхода, так что все не так уж и плохо.

Рыжик успокоился и переоделся в коричневую одежду, на ней будут меньше заметны пятна, и выбросить ее потом будет не так жалко. А потом он уселся в позу лотоса и постарался расслабиться. К подобной медитации он пристрастился лет двадцать назад, когда встречался с инструктором по йоге. Подружка потерялась в хороводе лет, а полезное знание осталось. Весь фокус был в умении расслабиться в подобной позе, стоило сесть удобно и отпустить разум, как в голове наступало затишье и сознание спокойно дрейфовало среди островков мыслей и тревог. Его сразу посетила мысль, что надо обезопасить сами требушеты от пожара, они ведь тоже деревянные, да и о людях стоит позаботиться. Наверняка вскоре все будут перемазаны в смоле, надо что-то сделать, чтобы избежать несчастных случаев…

Дверь тихонько приоткрылась и в приоткрытой двери появилась фигура монаха. Лекс вдруг понял, что за десять дней дороги даже не узнал их имен. Монах, увидев, что избранный не спит, сразу скрылся за дверью. Лекс встал с кровати и подошел к окну. Стекла в этом мире заменяли жалюзи, через них было видно, что на улице сумерки переходят в ночь. Пора действовать, для переживаний и самоедства будет время позже, а сейчас надо показать, что все было не зря. И что его слова не расходятся с делом.

Лекс открыл дверь и вышел из комнаты, в зале все сразу замолкли.

- Пора, – Лекс подвязал волосы, пока спускался вниз.

Следом за ним из таверны вышли Сканд и все его командиры. Во дворе стояли напряженный Тургул и его центурия.

- Тургул, распредели людей по требушетам, чтобы были подменные для подъема груза, и еще, нужна отдельная команда, которая будет подносить бочки. Эти люди должны раздеться и быть только в набедренных повязках. Еще нужны лопаты и несколько мешков с песком возле бочек со смолой и дегтем. В случае возгорания водой не тушить, засыпать песком, а человека укрывать одеялом. Распорядись о паре одеял или попон ящеров, возьми в таверне.

Все сразу пришло в движение. Сканд со своими людьми стояли неподалеку и с удивлением смотрели на командующего младшего. Он был спокоен и собран и, главное, все воины центурии верили его словам безоговорочно, не было ни одного недовольного взгляда или шипения, что ими командует младший. Кто-то стал снимать доспехи и килт, надевая набедренную повязку, как на тренировках, кто-то побежал с пустыми мешками на берег реки за песком, кто-то притащил лопаты и попоны. Лекс подошел к бочкам с ветками и объяснил, что в каждую бочку надо налить на треть смолы, дегтя или масла. Все, что найдется в бочках, стоящих по соседству. Потом объяснил, как закрепить бочку, чтобы из нее все не вылилось на сам требушет. И убедился, что все делается, как положено.

Лекс в это время сделал факел, монах принес из таверны зажженный светильник и рыжик запалил факел.

- Да поможет нам Семизубый, а жителям города Мать-Ящерица, - Лекс посмотрел на замерших воинов и скомандовал, - стрельба по моей команде «Огонь».

Он подошел ко второму требушету и засунул факел в бочку, огонь радостно облизал ветки. Рыжик сделал шаг назад и махнул рукой.

- Второй, огонь!

Требушет вздрогнул всем телом, посылая в полет горящий сгусток. Воины, как на учениях, сразу запрыгнули в колеса и стали поднимать корзину на высоту. Лекс проследил за полетом снаряда. Он упал неподалеку от сторожевой башни, оттуда высунулись воины и с интересом посмотрели, как на берегу горят развалившиеся от удара деревяшки. Ветки разлетелись в разные стороны и теперь на берегу была небольшая клякса огня, хорошо видная в подступившей ночи.

- Добавить в каждую корзину по два мешка, заряжай! Напоминаю, стрельба только по моей команде! - Лекс подошел к первому требушету, в который уже закинули мешки, лежавшие неподалеку. Зажег бочку и взмахнул рукой, - первый, огонь!

Сразу же, без перерыва и ожидания подошел ко второму и зажег следующий снаряд, и опять короткая команда и судорожный рывок механизма. Третий. Четвертый. Первый, второй, третий, четвертый, первый… бочки от второго и третьего требушета попали в башни, и огонь жадно лизнул деревянные стены постройки, воины на том берегу заметались, пытаясь сообразить, как потушить огонь. Они были совсем не готовы к подобному. Первый и четвертый требушеты посылали огонь на береговые постройки. От одного удачного выстрела загорелся остов корабля, стоящий в доке на берегу.

Команды действовали дружно, как на тренировках в имении, только не было смеха и подначек друг другу. Мужчины работали четко и слаженно, как механизмы. Тургул, внимательно наблюдавший за всем происходящим, отправил еще людей за песком. После пяти выстрелов в корзины добавили еще мешков, требушеты стали посылать огонь внутрь города. В ночи были слышны людские крики и виднелось зарево пожаров. Лекс запретил себе даже думать на эту тему.

Он посмотрел на песок под ногами: от места, где наливали смолу и масло в бочки до требушетов вели цепочки масляных следов. Лекс показал на это Тургулу и велел засыпать их песком. Сразу же люди, отдыхающие в запасе, схватились за лопаты. Точно так же пересыпали песком и место, где все наливалось. Лекс велел пустые бочки из-под смолы и дегтя ломать и наполнять этим пустые бочки из склада. Еще через несколько выстрелов – и он велел людям, подносящим снаряды, отправляться на берег и вымыться с песком.

- Зачем? - Тургул хмурился, не понимая.

- Если они подхватят огонь на свои перемазанные в смоле тела, то сожгут не только себя, но и все на этом берегу. С огнем надо обращаться вежливо и предупредительно, как с самым опасным хищником, нельзя допустить, чтобы саламандра вырвалась на свободу. Она без пощады, заберет все, до чего сможет дотянуться. Поэтому следи, чтобы потеки смолы и масла на земле засыпали песком.

Тургул кивнул головой и отдал команды. Следующие воины стали раздеваться, чтобы подменить товарищей. Вскоре вся центурия работала слаженно, как муравейник. Мешки время от времени подбрасывали в корзины и огонь на том берегу занимал новые позиции. Огненные росчерки пролетающих снарядов расцвечивали небо. Вскоре стало светло от горящего города. Слышались людские крики и вопли животных, попавших в огненную ловушку, но Лекс кусал губы и старался не смотреть на тот берег. Его больше интересовало количество уменьшающихся бочек и горы песка на дороге. Смола и масло, стоящие на берегу, давно закончились и воины перетаскали все запасы из-под навеса таверны, а потом таскали из открытых складов.

Уже на рассвете последняя бочка была отправлена в полет и усталая центурия уставилась на Лекса в ожидании следующих приказов.

- Требушеты разобрать, - Лекс затушил третий по счету факел, - гвозди и скобы собрать, деревяшки сложить на берегу возле воды и сжечь. - Увидев недоуменные взгляды, пояснил, - Они все в смоле и масле, и чудом не загорелись сами. Для следующих боев потребуются другие требушеты, чистые и непотресканные. У этих корзины уже только на моем честном слове держатся.

Как будто услышав, дно у третьего требушета обвалилось под грузом песка. Воины замерли в недоумении, а потом с облегчением рассмеялись. В это время на берег стали сплавлять плоты и команды других центурий начали наводить переправу к горящему городу. Воины Тургула схватили ломики и принялись разбирать требушеты, сматывать веревки. Тургул посмотрел на них, они были местами перетерты и размочалены, и поэтому их тоже отправляли в костер. «Смоляная» команда отправилась оттираться песком на берег, а остальные подхватили деревяшки и потащили подальше от возводимой переправы. Они хорошо поработали и гордились своей работой.

А вот Лекса мучительно рвало в ближайших кустах. Монахи невозмутимо стояли рядом, прикрывая спину Избранному – любимцу богов.