Роман Саламандра глава Глава 126

- Это он! - здоровяк Броззи попытался спрятаться за спиной Лекса.

- Кто? - не понял рыжик и насторожился. Они с Броззи шли к оружейникам. Лекс собирался дать им очередной урок металловедения, а Броззи тащил корзину с образцами. - О ком ты говоришь?

- Вон тот блондин в синей тунике с красным поясом, - Броззи практически шептал за спиной Лекса, - я только увидел его и сразу вспомнил. Это он и еще один тащили меня без сознания по улице, а когда поняли, что я очнулся, то ударили по затылку. Я этого блондина никогда не забуду.

- Так ты говорил, что не помнишь… - растерялся рыжик и остановился посреди улицы.

- Я все не помню, но порой в голове мелькают несвязные картинки и разные лица, но его я запомнил… вернее, вспомнил, когда сейчас увидел.

- Взять его! - скомандовал Лекс монахам, которые как бы прогуливались неподалеку.

Аши дернулся было бежать, но не поняв, куда и что происходит, на всякий случай подобрался и зашипел на всех окружающих, готовясь к драке. Монахи, как призраки, метнулись к человеку, на которого указывал перст любимца богов, в воздухе мелькнули дубинки, и горделивый красавец в нарядной одежде оказался стоящим на коленях в городской пыли, а за руки его крепко держали монахи, безликие в своих капюшонах.

- Ты уверен? - Лекс подошел и, подняв голову незнакомцу, взглянул в яростно блеснувшие глаза.

- Да, - Броззи осторожно приблизился и, немного склонившись, вгляделся в лицо незнакомца, - да, это точно он.

- Что вы себе позволяете! - блондин попытался дернуться в руках монахов, - я честный торговец! В чем меня обвиняют?

- Да, - Броззи мелко закивал головой, - и голос! Это точно он! Он мне часто снится!

- Надо было прибить тебя тогда в подворотне! - зашипел блондин, но один из монахов коротко врезал ему по зубам, у того только голова мотнулась.

- Прекрасно! - Лекс похлопал Броззи по лысой голове и наконец расстегнул рабский ошейник на его шее, - твой маскарад можно считать оконченным. Отращивай теперь волосы, как вольные люди. А этого отведите к Первосвященнику, - Лекс недовольно поджал губы, - это один из тех, кто украл Броззи и выпытывал секрет булата. Теперь пусть ему развяжут язык, так сказать, в качестве ответной услуги.

«Это Броззи?» - раздалось в толпе, «а говорили, что его убили…», «точно, Броззи!». Зеваки стали собираться в кружок, но Аши пару раз щелкнул пастью и толпа поредела. Лекс всегда удивлялся, как рабский ошейник и бритая голова делали из любого человека невидимку. Люди старались не рассматривать рабов, порой с трудом замечая их на улице. Человек с ошейником мог бы умирать посреди площади и все его старательно обходили бы, лишь бы не думать о нем, как о человеке. Теперь на улице появились «бочкари» – пара рабов, прикованных к тележке с большой бочкой. Они привозили воду из реки для слива в канализации, и все горожане старательно игнорировали усталых доходяг.

А когда однажды на глазах Лекса такая бочка вырвалась из усталых рук и покатилась под откос, все жители переживали только о бочке, чтобы она не разбилась, а не о двух полутрупиках, которых тяжелая бочка протащила следом за собой на цепях, прикованных к ошейникам. Лекс после этого попытался ругаться со службой, которая заведовала рабами. Он пытался договориться, чтобы их хотя бы кормили досыта. Но все аргументы пролетали мимо их ушей, и тогда пришлось пожаловаться Кирелю и при этом упирать на то, что слабые и голодные рабы скорее разобьют бочки и придется изготавливать новые, а еще, что ослабленные голодные люди делают мало работы просто потому, что у них нет сил, и будет правильно заботиться о «бочкарях», чтобы они работали лучше. Но в этом мире еда стоила дороже чьей-то жизни… дешевле было поменять раба, чем кормить его досыта каждый день.

- Ладно, поторопимся, - Лекс похлопал Аши по шее и махнул рукой Броззи, чтобы он шел рядом, - оружейники наверное заждались. Мы и так опаздываем.

Лекс покрутил головой, рассматривая небо над городом. В последнее время стало модно, чтобы над домом висел «воздушный змей», а вернее, в этом мире это был «дух дома». Когда Лекс с Бэлом сделали первых воздушных змеев для того, чтобы учить стрелков из арбалета стрелять в «летящие» цели, то на самом крупном змее Лир нарисовал дракончика, так сказать, для наглядности военным, и эта летящая картинка вызвала небывалый фурор в городе.

После того, как нарисованный дракончик взвился над казармой, в дом Бэла пришли аристократы и попросили «воздушные украшения, чтобы порадовать богов». Лир рисовал на них цветы, ракушки, а потом как-то изобразил герб рода, и все… теперь все поголовно хотели, чтобы в небе висел герб, «чтобы богам было виднее, кто их славит». А потом гильдии захотели выпендриться, и теперь практически над каждым кварталом в воздухе парил хотя бы один воздушный змей с картинкой. У кузнецов это были молот и наковальня, у портных – ножницы, у ювелиров – ожерелье с подвесками, у ткачей – клубок и иголка, а вот у оружейников – два перекрещенных клинка.

Этот рисунок сейчас был на окраине города, но со временем квартал оружейников окажется почти в центре, поскольку городскую стену уже практически перенесли. Возле того квартала строился храм Саламандры и сразу возле него три больших квартала для младших – стекольщиков, фарфорщиков и огнетворцев. Именно так здесь называли пиротехников. Хотя в доме Бэла занимались не только ими. Сейчас там с азартом делали воздушных змеев всех форм и расцветок. После простых квадратиков с хвостами, которых Бэл поднимал в воздух, он понял принцип, что именно поднимает, а что удерживает в полете подобную конструкцию, и теперь с азартом экспериментировал. Дернуло же Лекса рассказать об объемных воздушных змеях, которых он видел однажды на фестивале, и Бэл начал делать змеев из ткани и легких бамбуковых палочек. Ткани легко раскрашивались Лиром и вскоре над домом полетели фигурки цветных дракончиков.

А потом появились объемные конструкции. Все началось с «этажерок», потом были полые рыбки и медузы, а Бэл все не мог успокоиться и грезил о летящем «настоящем драконе», тут даже Лекс пасовал и растерянно пожимал плечами. Бэл был интуитивным конструктором, а вот для Лекса все начиналось с математического расчета и инженерных наметок. Но сейчас для гильдии такие игрушки были неплохим способом заработка, потому что каждый аристократ пытался выделиться и поэтому покупал новинки. Ветра в империи были стабильными и устойчивыми, и над Столицей и старым городом через какое-то время все небо было заполнено различными фигурками.

Ну и главное, такие игрушки время от времени обрывали веревки (не самые качественные с этим уровнем технологии) и легкая фигурка исчезала в небесах. Как ни странно, это никого не расстраивало. Все скорее радовались, ведь «это боги забрали их себе», а, следовательно, игрушка понравилась. И у Бэла покупали следующую фигурку. Это неплохо пополняло бюджет гильдии и, главное, было по трудоемкости вполне по силам подросткам и трудолюбивым младшим, которые легко управлялись с нитками и иголками.

А младших в доме Бэла добавлялось с каждой неделей. Все началось с того, что однажды ночью к Лексу в дом постучал избитый и испуганный до икоты младший муж одного из аристократов. У молодого парня недавно случилась третья линька, после которой муж разочаровался в его внешнем виде, и поскольку не желал его видеть, то обвинил в измене и, сорвав украшения и обрезав косу под самый корень, избил и выгнал из дома. Паренек попытался вернуться в дом к родителям, но причина «развода» была неприятной для чести рода, и поэтому родной отец добавил ему тумаков и выгнал на улицу.

Несчастный не придумал ничего лучше, чем приползти в дом Наследника, умоляя о справедливости: ведь он не изменял мужу физически, а то что он изменился и больше не хрупкий подросток, то это не его вина, а просто течение жизни. Лекс вспылил и вначале собирался пойти набить всем морды, но Сканд вызвал священника из храма, который засвидетельствовал, что младший больше не является супругом и свободен от любых обязательств и со стороны мужа, и со стороны семьи. После этого Сью передали в дом Бэла, как свободного младшего. Он там очень быстро пришел в себя и стал помогать Ма в ведении хозяйства и Бэлу, когда в дом приходили торговцы. Он был хваткий и с азартом торговался за каждую копеечку. Его звали замуж ветераны, но он виновато прятал глаза и отказывался. Ему с лихвой хватило первого мужа, и он не торопился уходить из дома Бэла, где вскоре стал незаменимым помощником.

Следом за Сью в дом центуриона Тургула и главы гильдии стекловаров потянулись и другие младшие, едва получив развод от своих благоверных и не торопясь возвращаться в дома родителей, где их могли пристроить (продать) в другие семьи в качестве прислуги или наложников или вообще отправить в бордель, чтобы он приносил доход для семьи, а не был бестолковым нахлебником. Конечно, каждую кандидатуру должен был одобрить Петя, но после этого в доме Бэла появлялся очередной терпеливый младший, который помогал или с детьми, или с пошивом воздушных змеев, или вообще отправлялся в дом Лекса к Крину, разрисовывать посуду сладкими красками.

Часть из новеньких, присмотревшись к военным, отправлялась замуж. Бэлу приходилось устраивать время от времени праздники с сослуживцами мужа или другими ветеранами, у которых закончился контракт с армией, и они подыскивали себе помощников в гражданской жизни и создании собственного дела, но часть младших упиралась изо всех сил, лишь бы больше не стать зависимыми от старших супругов. Они предпочитали работать иголкой или кисточкой, просиживая целыми днями в мастерской, лишь бы сохранить с таким трудом обретенную свободу.

Но отнюдь не каждый развод был для младшего плачевен. Чаще младшие мужья оставались в домах своих благоверных, иногда как домоправители, когда старший брал себе юного супруга, или вообще так и оставался супругом до конца своих дней. Отнюдь не все старшие мужья искали в младших только упругие попки, бывали и такие, что за проведенные года успевали если не полюбить, то проникнуться уважением настолько, что не искали им замены, и пара супругов с улыбками встречала старость, не волнуясь о будущем.

А еще бывало, когда старший муж по окончании пятой линьки одаривал супруга, прежде чем тот покинет его дом, да и у того подарков от мужа собиралось на приличную сумму, и поэтому они начинали собственное дело. Как правило, такие взрослые парни покупали какой-либо товар, пару ящеров в дорогу, пару рабов для разгрузки-погрузки, нанимали охрану и присоединялись к торговому каравану или договаривались с капитаном корабля о доставке с товаром в другой порт, а там или перепродавали товар оптом местным купцам, покупали у них другой и отправлялись дальше, или начинали торговать сами, и порой оставались в новом для себя городе.

Именно на такого торговца и был похож тот парень, которого сегодня схватили в городе. Такие парни, как правило, обрезали волосы по плечи и не носили никаких опознавательных знаков, к какому роду или хотя бы городу они принадлежали. Ни косичек, ни бусин, ни забритых висков. Может, он был честным младшим, который занимался торговлей? Или наемником, которому не было резону заявлять себя, как жителя какого-то определенного города. Лекс тяжко вздохнул и покосился на Броззи, а вдруг он ошибается? Хотя тот сам проболтался, что хотел убить здоровяка…

Оставалось довериться дознавателям Киреля. Тот до сих пор злился, что не смог вычислить, кто именно пытался украсть рецепт булата. Ведь судя по тому, что булат так и не появился в других городах, то и рецепт выяснить так и не смогли… И, как понимал Лекс, именно поэтому Броззи еще не удавили в темном переулке «случайные воришки».

Уроки с оружейниками проходили как всегда плодотворно. Лекс вначале на пальцах и мимикой пояснял, как происходит та или иная химическая реакция в стали при плавке или во время ковки, а потом записывал все сказанное из расчета, чтобы точно не забыть, о чем говорил, а до чего еще не добрался. Он взялся сам записывать новые темы на листы папируса, которые потом ученики трепетно хранили и складывали бережной стопочкой.

Ученикам из кузнецов письменность колдунов давалась тяжело в отличие от бывших монахов. Те были более привычны к учебе по написанному, и все записи Лекса, которые касались стекла, фарфора или любого его начинания бережно складировались, разбирались по темам и подшивались суровой ниткой, чтобы точно не перепутать темы и не потерять.

Там было все: чертежи многоразовой домны, обозначение химических элементов состава красителей. Перечень красок и способ получения красителя. Отметки о киновари и ядовитом составе ртути, а кроме этого, рецепт варки стекла и его закалки. Мэл каждый раз бережно заглядывал Лексу за плечо, когда тот брался за перо и чернила, а потом отслеживал, куда понесли лист. И даже если это был чертеж для Рарха или вариант рисунка для росписи тарелок, Мэл выжидал момент и, схватив лист, утаскивал к себе в схрон, чтобы потом определить тему записи и подшить к нужной стопочке.

После теоретических занятий по металловедению Лекс занимался с учениками чем-то более практическим. Например, он их научил, как сваривать два вида стали лодочкой или поочередно, и в чем состоят достоинства и недостатки такого соединения. А еще, они делали рифление – когда две стали, более мягкую и более твёрдую, скручивали штопором и ковали в клинок. И в результате получали рифленый край лезвия, который по-разному стачивался и реагировал на нагрузку. Клинок визуально становился красивее, потому что он выглядел полосатым, но, главное, его характеристики как оружия улучшались. Это было как пролог к дамасской стали, и Лекс каждый раз по маленькому шажку приближался к заветной цели.

- А сегодня я оставлю у вас Броззи, - Лекс подозвал растерянного лысого приятеля, - поскольку мы нашли, кто именно его хотел украсть и, главное, выведать секрет булата, - Лекс обвел взглядом замершую пятерку учеников, чтобы те успели впечатлиться, - теперь мы можем поговорить с вами о булате.

- Слава всем богам! - Орис восторженно бухнул кулаком по столу, рассыпав листы папируса, на которых пытался кривульками записывать все умности за учителем, - я уже боялся, что не дождусь этого секрета!

- Занесешь мне потом тысячу золотых, - хмыкнул Лекс, - прошло полгода с того памятного инцидента, Орис. И с тех пор никто не мог похвастаться, что кует булат. А это значит, что Броззи даже в беспамятстве, избитый и опоенный травами, не выдал секрета. Теперь этот секрет узнает ваша гильдия, и если я услышу, что булат куют где-либо еще, то буду знать, что это кто-то из гильдии проболтался, а вернее сказать, предал доверие.

- За каждого человека в гильдии я могу поручиться собственной жизнью, - сурово свел брови старый мастер, - у нас в гильдии предателей нет!

- Вот и посмотрим, - хмыкнул рыжик, - а теперь, если мы разобрались с этим вопросом, займемся учебой. Первое, что вы должны запомнить, булат – это разновидность стали, а значит, это сплав. А это значит, соединение металла и неметалла. А для него что важно?

- Состав, температура и скорость плавления, - поднял руку, как примерный ученик, сын Ориса, - а еще ковка, отпуск и закалка.

- Молодец! - Лекс не удержался и, подойдя к амбалу с пудовыми кулаками, потрепал его по голове, - Орис, у тебя очень умный сын. А теперь вы узнаете, чем булат отличается от привычной вам стали, а потом пошагово расскажете мне, в чем отличия. Почему в нем используют перекованное железо, а не то, что из слитков, и дальше по температуре, составу и ковке. Когда потребуется правильный древесный уголь, обратитесь к Крину, у него в углу мастерской лежит мешок идеального древесного угля. Он принципиально отличается от каменного и качеством, и, главное, химическим составом.

В этом составе стали самое большое содержание углерода, и именно в древесном угле мы его и найдем для нашей стали. И в дальнейшем, когда возьметесь за булат, то или поставьте себе обжиговую печь, или договаривайтесь с Крином. Все. Теперь слушайтесь Броззи, а я пошел домой. Орис, ты помнишь, что было, когда ты столкнулся с булатом впервые? - рыжик погрозил пальцем мастеру, - не повторяй прошлых ошибок, и у вас все получится. Главное, заранее будьте готовы к тому, что булат получается не всегда. Он очень капризен. Это вам не оружейная сталь, хотя вы и с ней умудряетесь ошибаться. Булат, он как младший, - Лекс игриво подергал себя за косу и взмахнул ресницами, - чтобы получить красоту, надо постараться. Хотя не факт, что в конце усилий вас не пошлют нафиг!

Мастера понимающе рассмеялись, а сын Ориса почему-то вдруг смущенно покраснел и потупился. Лекс похлопал Броззи по плечу и посоветовал начать с выплавки железа и его перековки. И не гнаться сразу за количеством. Булат не терпит пренебрежения и к каждому вутцу надо отнестись с почтением.

После этого он с легким сердцем вышел из импровизированного класса. Монахи, как мраморные изваяния, стояли неподалеку от двери, чтобы точно никто не попытался подслушивать, о чем идет разговор внутри. Лекс махнул головой ближайшему и сообщил, что на сегодня они закончили. И теперь можно с чистой совестью отправляться в имение, чтобы там пережить самый жаркий месяц в году.

Несколько дней назад они со Скандом побывали в бывшем имении Люция Силуса. Там было очень красиво и помпезно. Загородный дом Люциуса вполне мог соперничать с императорским дворцом. Да уж, такой дом подразумевал, что его хозяин станет спесивым засранцем. И, кроме этого, там были красивые беседки, небольшие фонтанчики, и все это среди фруктовых деревьев и больших посадок винограда. Олива там прибавила дородности и еще больше напоминала мать. Она теперь шествовала с неспешностью, как и подобает доверенному человеку Первосвященника.

Лекс с боем уговорил Бэла и остальных учеников остановить работу печей и отправить всех детей в имение. Не только малышей, но и подростков. Буквально вчера Бэл вместе с Ма отправились с детьми и большей частью младших в имение, поспать в тишине и прохладе фруктового сада хотя бы недельку. Через неделю Бэла должен был сменить Пин, а потом Мэл. В доме гильдии всегда кто-то должен был присутствовать, на случай, если придут торговцы или ремесленники за эмалью или красками или случится что-то неординарное. А Сью получил должность управляющего, пока Ма не вернется в дом. Теперь он ходил на базар и делал покупки. Он замотал голову палантином, как чалмой, и выглядел очень представительно. Тиро за ним присматривал и очень нахваливал.

Сегодня утром всех детей из дома Лекса под присмотром взрослых младших отправили в имение. Рарх забрал Сиша и своих учеников. Лекс рассчитывал, что к концу отдыха у Рарха наконец отрастет рука и опять можно будет заняться баллистами. А Тиро и Крин оставались «на хозяйстве». Крин пообещал, что не будет заниматься обжигом, и вчера утром торжественно затушил обжиговую печь. Если в последнее время обжиговые печи работали только ночами, чтобы поймать хоть иллюзию прохлады, то теперь и ночи стали душными и жаркими, как в остывающей печи. Вместе с Крином остались несколько подростков, они нашли прохладное место в атриуме возле небольшого бассейна и в тишине расписывали чаши и блюда.

Мастерство мальчишек-гончаров возросло в последнее время, и Рарх даже сделал несколько дополнительных стеллажей для сушки посуды. Вот мастеров для последующей отделки не хватало. А с росписью, так вообще была беда. Тонкая роспись у мальчишек не получалась, а взрослых младших для этого не хватало. Крин даже стал задумываться о том, чтобы принимать на работу людей с улицы. Так, как в других домах, когда работники приходили утром и уходили вечером.

Лекс вышел из гильдии оружейников на залитую полуденным солнцем улицу и устало поморщился. В этом мире не было соломенных шляп. Над патрициями слуги носили навесы. Выглядело это очень глупо по мнению Лекса. Четверо рабов, которые несли тент, а пятый раб следовал с опахалом из пальмовых листьев. Полуденные улицы были практически пусты. Все прятались в тени и пили воду, чтобы не получить солнечный удар. Даже рабам давали отдых в самый пик дня, поэтому Лекс вышагивал по улице почти в одиночестве, потому что белые фигуры монахов были почти незаметны на фоне выгоревших на солнце белых стен.

Казалось, только Аши не замечал жары. Ему нравился пустой город, он с интересом крутил головой по сторонам, а потом вдруг радостно пискнул и рванул куда-то вперед по улице. Лекс насторожился и бросился следом, мало ли что там случилось. Но забежав за угол, он услышал ПЛЮХ и увидел, как Аши забрался в питьевой бассейн, вернее в бассейн, где женщины обычно стирали белье или набирали воду для хозяйственных нужд, для питья подставляли под струю графины и набирали свежайшей из акведука. Излишек воды постоянно стекал в клоаку через чугунные сетки в мостовой.

- Аш-ши, - Лекс остановился, глядя на ящера. У того струйка воды стекала по морде и вид был крайне довольный, - Аши, ты же пустынный ящер! С чего бы тебя вдруг в воду потянуло?

- Шу-у, - довольно свистнул хулиган и попытался заодно уместить в глубокой чаше хвост, но он был крупной зверушкой и хвост при всем желании не помещался, - сии-и…

- Ты такой нахал! - Лекс похлопал по мокрой морде, а потом набрал в ладони воды и плеснул на лицо, стало немного легче, - но умный нахал, этого у тебя не отнять. Хватит прохлаждаться, пошли домой! Вечером поедем в поместье, там будешь валяться в тени деревьев и охотиться на древесных ящеров.

Аши вылез из чаши, высоко задирая свои длинные и сильные задние лапы. На них уже давно отросли длинные загнутые когти, как у кота-переростка. Острые и тонкие, только, в отличие от кота, они никуда не втягивались и цокали по брусчатке достаточно устрашающе. Аши учили драться в казарме, на специальном манекене. Теперь он не только кусался зубастым чемоданом, который был у него вместо пасти, но и наносил очень опасные раны когтями при ударах задними лапами. Ящер отряхнулся, как собака, и довольно поморгал глазками, заметив, как любимый хозяин отряхивается от его брызг.

Лекс посмотрел вокруг. Когда-то этот питьевой фонтан был на окраине города, а теперь за ним располагалась громадная стройка. Рабочие заканчивали настилать булыжную мостовую над клоакой и на территории жилых кварталов. В некоторых местах был обозначен периметр стен, и только общественные туалеты были построены до конца. Следующими на очереди строительства должны были стать городские термы и храмы. И хотя вода для терм появится не раньше, чем подведут новую ветку акведука, а это будет, при всей спешке, не раньше, чем на следующий год, ну так и отделочные работы требовали много времени, прежде чем термы заработают, как положено.

С жилыми домами все было тяжелее. Раньше на этом месте были дома бедняков, и хотя те жалкие лачуги не переживали сезона штормов, но в остальное время они давали приют многим людям. А теперь еще приехавшие на заработки мастера дополняли толчею временных бараков за чертой новых городских стен. Практически вся армия работала на стройке, поэтому строительство продвигалось ударными темпами. Военные и сами были заинтересованы быстрее закончить укрепление стен и строительство смотровых башен. Новые городские ворота пока лежали в пыли и ожидали, когда достроят стены башен.

Практически весь камень из каменоломен был расписан заранее, поэтому гильдии пришли с прошением в Сенат, чтобы тот разрешил завоз камня из других городов. Те же оружейники торопились войти в новый квартал и при этом пытались уговорить город оставить квартал, в котором они находились сейчас, им же, под дополнительные плавильни. Сенат разрешил завоз камня, но обложил их налогом из расчета, чтобы каждый десятый кирпич и камень уходил на стройку города. Они и сами устраивали собственные каменоломни и песчаные карьеры и загоняли туда рабов, лишь бы урвать высокие цены на стройматериалы. А вот по поводу плавилен в черте города Сенат так и не сошелся во мнении и отложил решение на более поздний срок.

Сейчас стройка стояла, как вымершая, все строители залезли в тень и прохладу клоаки. Не так сильно воняло, как было невыносимо жарко. И, кроме этого, новая клоака стояла почти пустая, потому что дома пока не были построены, а общественные уборные старательно смывали водой из реки. Монахи заволновались, они не хотели бы, чтобы Лекс отправлялся туда без усиленной охраны, да и тому не очень-то и хотелось в жару лазить по камням стройки.

Его отважная четверка время от времени наведывалась в отведенные под квартал территории, но единственно, что там было – это мощеный внутренний двор и огороженный контур стен. Внутренний двор был уложен с уклоном в сторону улицы, это было важно для города. А вот остальная стройка замерла, «пока не привезут камень». Бэл только вздыхал, когда видел, как из старого города привозят камень, но в гильдии пока не было свободных денег на его покупку, даже несмотря на всю работу. Все уходило на питание, одежду и только самые необходимые вещи. Из монастыря еще несколько раз привозили детей, их надо было кормить и одевать, а вот работники из них пока были никакие.

Лекс похлопал по морде Аши и отправился домой. Ближе к центру стали встречаться люди. Патриции уже перебрались в свои имения. Театр и Колизей были закрыты, «пока ветер не сменится», и Сенат позавчера собирался последний раз перед месячными каникулами. Сканд мотался между каменоломней и старым городом и старался усмотреть за всем. Человеческая алчность порой затмевала здравый смысл. Например, для стройки не годился морской песок, поэтому у реки возле столицы стали разрывать берега и в некоторых местах образовались настоящие лагуны. Сканду пришлось установить пост военной охраны, которая гоняла любителей халявного песка.