Роман Саламандра глава Глава 124

Дракончик вылупился среди ночи. Сканд проснулся, когда почувствовал шевеление под боком и жалобный писк. Лекс дрыгнул ногой и что-то злобно прошептал во сне. По всей видимости, уставшему супругу снилось что-то не очень хорошее, судя по тому, как он зло оскалился, похоже, с кем-то ругался. Сканд понимающе хмыкнул и подхватил маленькое тельце детеныша с супружеской кровати. Лексу стоило дать поспать и не дергать его. В последний месяц на него и так навалилось слишком многое.

Чаречаши так и не вернулся домой. Он крепко обосновался в доме Лейшана, и теперь они вдвоем вынюхивали, что новенького появилось в империи. Сканд скрипнул зубами, вспомнив, что пришлось продать им образец арбалета. И хотя Чаречаши заплатил за него золотом по весу Рарха, но Империи сейчас не столь важно было золото, сколь не хотелось делиться новинками. Хорошо, что гильдия оружейников так предусмотрительно отделилась от кузнецов и даже посторонних рабов не пускала на свою территорию. После того, как в столицу стали прибывать на заработки крупные мужчины, которые без возражений брались за любую работу, определить, кто мастер, а кто просто рядом проходил, стало почти невозможно.

Не все приезжие мастера носили низко подвязанный хвост и длина волос совсем не определяла, сколько человек работает в своей профессии. Люди из болотного края все стриглись коротко, вне зависимости от того, был он старшим или младшим. Младшие у них носили гроздь сережек на ушах, которые рассказывали, из какого он рода, сколько у него братьев, есть ли муж и дети, и много еще всякого, доступного для понимания только своим.

Другие соседи, с гор, были блондинами со множеством косичек. И одиночных, и переплетенных между собой. Они тоже рассказывали, есть ли у человека семья и какую роль он там исполняет. А поскольку в империи несколько косичек носили исключительно шлюхи мужского пола, то порой возникали драки, которые не всегда заканчивались только разбитыми носами. Иногда люди теряли руки, и тогда в империи добавлялось инвалидов вместо полноценных работников.

Вместе с моряками в город приплывали темнокожие мастера из железного города. Те вообще брили головы, оставляя только полосы из волос, на которых заплетали косички и вплетали в них бусины, которые тоже что-то там рассказывали о статусе человека. Но от всего этого разнообразия в столице было шумно и беспокойно. Гильдия оружейников даже наняла несколько ветеранов на охрану ворот, и теперь их караулили надежнее, чем императорский гарем.

Сама гильдия оружейников набрала еще учеников из гильдии кузнецов, и теперь в старой гильдии стала явной нехватка своих мастеров, поэтому нескольким подмастерьям провели досрочный экзамен на мастерство и позволили новым мастерам набрать учеников. С постройкой новых домов работы для всех прибавилось в разы. И мастер гильдии кузнецов едва не плакал, когда отдавал прежнему мастеру наковальни, на которых раньше учили учеников и ковали всякую мелочь. Орис выплавил себе несколько новых наковален, но его торопили, и поэтому он забрал пару старых наковален из прежней гильдии.

Если бы не императорский указ и монахи, которые молчаливыми статуями наблюдали, как наковальни вывозят из одного квартала в другой, то так тихо все это не прошло бы. Кузнецам самим теперь не хватало людей и оборудования для работы, а заказы тем временем накапливались, и недовольные заказчики грозились пожаловаться в сенат…

Хорошо, что хотя бы не приходилось выплавлять металл, как раньше. Теперь моряки привозили качественные болванки из Железного города. Железные почти сразу выкупали оружейники, но вот медь, свинец, олово и бронза были в достаточном количестве. Кузнецы теперь были вынуждены работать целыми днями, как рабы в каменоломнях, а иначе они бы захлебнулись в заказах. Для строителей домов требовался инструмент, а в новые дома были нужны свинцовые пластины на крыши, чтобы пережить сезон штормов, и новые вещи.

Этим сразу воспользовались торговцы, и вскоре на рынке появились привезенные от соседей котлы и котелки, ножи и подносы, множество разнообразных светильников и всяких кованых безделушек, порой так необходимых в хозяйстве. Кузнецы империи скрипели зубами, но поделать ничего не могли. Все заказы не ухватишь, а со строительством домов надо было успевать слишком многое.

Зато гончары были безмерно счастливы такой бойкой торговлей. Они теперь торговали красивой и качественной посудой. И хотя из красной глины, но зато она была в красивой и блестящей глазури и с нарисованными цветами на боках. Такая посуда нравилась всем. А совсем недавно на базаре появились большие блюда с нарисованными цветами и животными. Их использовали как украшение в домах, и вешали на стену, как фрески, на зависть соседям.

А еще фарфор, который появился в домах аристократов, следуя за модой в императорской семье. Теперь все хотели тонкостенные белоснежные чаши с полупрозрачными цветами и изящными рисунками на боках. Их продавали по весу золота, но только вот купить их было достаточно сложно. Почти весь фарфор уходил в императорский дворец, а там Кирель отказывался есть из другой посуды, кроме фарфоровой. Теперь стало модно дарить фарфоровые чашки и блюда, как наиценнейшую роскошь.

Сканд прижал к животу трепыхающегося детеныша и отправился на кухню. Там теперь круглосуточно горел очаг и всегда были горячая еда и питье. В мастерских поставили вторую печь для обжига, и теперь днем и ночью во дворе качали меха, чтобы поддерживать необходимую температуру. Крин сам присматривал за огнем в печах, не имея возможности поставить туда надежного человека. Он сильно похудел с такой нагрузкой, и только Лекс мог отогнать его от печей, чтобы он поспал. Вот и сейчас он спал, сидя за крайним столом, положив голову на руки. Цены на фарфор толкали на безумства и заставляли работать с фанатизмом.

Лекс на ужине переругался с Крином из-за такой гонки. Всех денег не заработаешь, а вот загнать себя и подростков с таким темпом было вполне реально. Крин попытался доказывать, что в монастырях работа была и хуже, и тяжелее, а главное, совершенно бесплатной, а здесь любой младший понимал, что каждый золотой пойдет на обустройство нового дома для таких же младших, как и они, дети сами не вылезали из чанов с глиной и были согласны перетирать шпат хоть зубами, главное, чтобы можно было забрать еще малышей из соляных монастырских шахт…

В конце концов Лекс пригрозил сам лично перебить готовый фарфор, если Крин не даст несколько выходных всем. И, главное, себе, у Крина такие круги под глазами, что страшно смотреть. После бурной ссоры они договорились, что после этого обжига печи будут потушены на пару дней, и все в доме наконец отоспятся и хоть немного развлекутся. Крин пообещал сводить детей в городские термы и показать им статуи в императорском саду. И вот сейчас Крин в полуобморочном состоянии пытался приглядывать за температурой обжига, отвешивая тумаки таким же уставшим подросткам.

Сканд прижал детеныша к животу и отправился к столу, за которым сидел Тиро с секретарем Лекса – Петей. Или, как Лекс его звал, Петюней. И при этом зло ухмылялся. По всей видимости, на его прежнем языке это что-то значило, но рыжик каждый раз свирепо сжимал зубы и раздувал ноздри, поэтому расспрашивать его пропадало всякое желание. Петя пришел в дом после похорон Пушана и, коротко поклонившись, сообщил, что его прислал Кирель и отныне он будет секретарем младшего наследника, Лекса.

Лекс, как показалось Сканду в самом начале, знал Петю до этого и очень удивился, увидев на пороге собственного дома. Петя был пожилым младшим. Он сказал о себе только, что давно живет при монастыре и исполняет различные поручения Первосвященника, и теперь его отправили на помощь Лексу, «чтобы облегчить ему ношу власти», но на самом деле Петя скорее досаждал любимому рыжику ехидными замечаниями и бесполезными советами. Он сопровождал Лекса всякий раз, когда в дом приходили патриции или Лексу надо было выйти из дома по любым делам. Он даже сопровождал их в театр и всю дорогу зудел о патрициях, которые встречались им по пути.

Петя оказался незаменимым помощником Тиро, потому что был в курсе нюансов этикета и правил проведения званых банкетов и прочих обязательных для наследника мероприятий. То, что прощалось одинокому главнокомандующему, было недопустимо для семейного наследника. Петя в одну дуду с Шарпом и Кирелем дудел, что в доме пора появиться женщине и надо подумать о собственном наследнике, но Лекс так яростно огрызался на подобные замечания, что даже Кирель прикусил свой язык, и только Петюня продолжал, как вода по капле, долбить одну и ту же тему: ребенок-наследник необходим, как укрепление династии. Ведь если бы у Пушана был от первой кладки наследник, то Сканд так бы и оставался сыном без наследства. И ему перед следующим походом следовало озаботиться тем, чтобы оставить после себя ребенка. Как гарантию наследования империи одним родом. Преемственность в таком деле была гарантией, что у патрициев не будет соблазна устраивать заговоры и в империи будет мир.

- Не спится? - Тиро настороженно посмотрел на голого Сканда, - или супруг из кровати выгнал?

- Он лягается, как молодой ящер, и ругается с кем-то во сне, - пожаловался Сканд и, разжав руки, положил новорожденного детеныша на стол, - вот… и что теперь с ним делать?

Детеныш был сливочно-белый, как личинка и, похоже, слепой. У него была длинная шея и тонкий хвостик, а у передних лапок были прозрачные коготки и тонкие перепонки кожистых крыльев. Он настороженно принюхивался и, запищав, тянулся к Сканду. Петя подхватил его цепкими руками и, покрутив, перевернул кверху розовым брюшком и показал маленькую пипочку члена.

- Поздравляю, у вас мальчик, - ехидненько усмехнулся Петя и передал малыша Сканду. - Насколько я знаю, летающие ящеры вскармливают малышей молоком и рыбой, которую срыгивают им самочки.

- Все-то ты знаешь… - пробухтел Сканд и позволил малышу вцепиться в собственную руку тонкими коготками, - и что теперь с ним делать?

- Кормить, - пожал плечами Тиро, - сейчас девок подниму, пусть соску приготовят. Не страшно, выкормим. А чего ты? Я думал, малышом будет заниматься Лекс.

- Он устал, надо дать ему поспать, и потом, мы уже поняли, что воспитатель ящеров из него не получился. Аши скорее домашний питомец, чем боевой ящер. Совершенно ручной и непослушный. Отдать ему этого малыша, это значит получить еще одного додо в дом. Вначале его Ламиль будет закармливать, а потом Лекс баловать. А мы знаем, что эти зверушки вырастают достаточно крупными, поэтому придется взяться за его воспитание самому.

- Ну и правильно, - Тиро встал из-за стола и похромал на выход.

Крин, услышав движение возле стола, поднял голову и обвел мутным взглядом помещение. Тиро посоветовал ему отправляться спать в кровать, но упрямец только махнул головой и потащился проверять работу подростков. Оставалось продержаться до рассвета, и тогда можно будет опускать температуру в обеих обжиговых печах. Там стоял большой сервиз для Чаречаши, который Кирель собирался подарить будущему зятю. Крин боялся просто до судорог, что с последним обжигом что-нибудь пойдет не так. В последнее время брака в посуде стало больше, чем в самом начале. Лекс уверял, что это все от усталости, и если работать медленней и не гнаться за количеством, то качество посуды и росписи сразу поднимется.

Лекс сам очень придирчиво рассматривал каждую тарелку и пиалу, которую отдавали в продажу или отправляли во дворец. Он цеплялся к малейшим дефектам и уверял, что каждая вещь должна быть идеальна, а посуду с дефектами лучше разбить, чем выпускать из стен гильдии. Нельзя, чтобы единственная тарелка с пропуском в глазури или кривым цветком попала не в те руки. Дурную славу перебить очень тяжело, лучше не опускать качество с самого начала, чем потом оправдываться.

И в итоге, вся бракованная посуда оставалась в доме Сканда. Из нее ели гости, рабыни и подмастерья. Если такая пиала случайно разбивалась, то никого не пороли, в крайнем случае, отвешивали подзатыльник. Это видели все, кто бывал по делам в доме Сканда, и поэтому по городу ходили слухи, что младшие в доме Сканда едят из золотой посуды, а рабыни ходят в шелках, как аристократки. И хотя Тиро уверял, что девки, как все рабыни, ходят в простых хитонах, но вот факт того, что все в доме едят из драгоценной посуды, подтверждал, и только таинственно улыбался, когда его начинали расспрашивать, насколько богата новая гильдия фарфорщиков.

А когда Крин объявил, что в гильдию будут набирать младших, то толпа желающих перекрыла улицу настолько, что утром было невозможно открыть ворота. В итоге Сканду пришлось оставить Шу в стойле, а самому пробираться в казарму пешком, при помощи воинов, которые распихивали толпу. Крин с Лексом рассматривали толпу поверх забора, а потом долго пытались уговорить матерей унести маленьких детей и младенцев. Их интересовали исключительно взрослые младшие, желательно, после пятой линьки. После долгих уговоров толпа поредела и у ворот осталась небольшая группа бывших младших. Тех, которые оказались выброшенными из домов мужей, когда на их место те брали юных. Иногда им давали отступные и забирали в семьи родителей, но, как правило, такие младшие оставались на улице, предоставленные сами себе. Также, там были вдовцы и бывшие куртизаны-наложники, которых выбрасывали из домов на панель или в театры.

И вот тут советы Пети (как вы уже поняли, Пятого) оказались бесценными. Тот указал пальцем на людей, заслуживающих доверия, а от кого следует держаться на расстоянии, поскольку отнюдь не все младшие были терпеливыми и послушными милахами, среди них было достаточно много спесивых и упрямых людей, привыкших к роскоши и ничегонеделанью. И, кроме того, стоило позаботиться о добром имени гильдии, чтобы никто не мог упрекнуть, что туда набирают распущенных людей. Лекс попытался возмутиться, но Пятый его быстро заткнул – не следует в первом наборе совершать непоправимых ошибок. Достаточно сплетни, и это станет несмываемым клеймом. А такая гниль может обрушить любое доброе начинание.

Люди, на которых указал Петя, были приняты в дом на правах подмастерьев, и Крин после недолгих колебаний поставил их туда, где требовались спокойствие и точность в работе. Их посадили расписывать тарелки. Вначале они рисовали палочками на песке, потом расписывали простые красные тарелки на кухню и только те, кто доказал, что способен терпеливо высидеть целый день над посудой, были допущены к белому фарфору. Не у всех и не сразу получались сложные узоры, но те, кто был приучен к вышивке, без проблем освоили роспись посуды и достаточно быстро встали вровень с опытными мальчиками.

Спокойные младшие, хлебнувшие по жизни деспотизма и самодурства старших, попав в тишину и размеренную жизнь гильдии, как засохшие цветочки, оживали и расцветали просто на глазах. Они были среди себе подобных, и пусть их жизненный опыт несколько отличался от ужаса монастырских застенков, здесь они обретали спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Теперь их не выгонят на улицу из-за того, что кожа не такая блестящая и появились морщинки вокруг глаз, здесь их не попрекали куском хлеба и не заставляли ублажать гостей. Здесь легко дышалось и спокойно спалось.

Кроме росписи, они помогали на кухне и по хозяйству, а иногда Тиро брал кого-нибудь для похода на рынок, прислушивался к их советам при покупке продуктов и вещей, но при этом даже не допускал намека на интимные ухаживания. Тиро относился ко всем младшим как к детям, о которых надо заботиться и защищать. Для многих младших, бывших супругов, такое отношение было в новинку. А однажды Тиро зашел с таким младшим в «Сломанный меч», договориться о доставке свежего пива, и там хозяин таверны, старый одинокий ветеран, вдруг влюбился как мальчишка в скромного парня с твердым взглядом.

И началось ухаживание… на глазах всего города… Многие зубоскалили, но шепотом и за спиной. Ветераны не допустили бы зубоскальства над своим. Весь город обсуждал и строил прогнозы, чем все закончится. Ведь младший был раньше замужем, но его после пятой линьки выставили с узелком на улицу. Разговоры дошли до бывшего мужа и тот, пылая гневом, примчался на разборки и наткнулся на не менее злого Крина.

Когда старший разорался во дворе дома Сканда, который был и двором гильдии фарфорщиков, требуя «прекратить беспутство», Крин очень ловко скрутил его и выбросил на улицу, наподдав под зад коленом и не забыв высмеять, как последнего идиота. Над недалеким бывшим старшим смеялся весь город. Даже в театре показали комедию о произошедшем, и после этого весь город тыкал пальцем и смеялся в лицо над незадачливым старшим. А в это время хозяин таверны не терял времени и обхаживал понравившегося парня.

Парень боялся перемен и опасался довериться малознакомому человеку, но Тиро вступился за приятеля и объяснил, что воин – это не гнилой аристократ и своих не бросит. И браки в таких семьях не временные, а постоянные. Наглядным примером для всех был Сканд, который, если бы мог, то на руках бы носил строптивого рыжика. Но последнюю точку в метаниях паренька поставил Крин, сказав, что если воин ему нравится, то есть смысл попробовать изменить жизнь еще раз. Ведь что он теряет, кроме своего одиночества? В гильдию он всегда успеет вернуться…

Вскоре в столице отгремела свадьба. Хозяин таверны на радостях поил и кормил всех пару дней совершенно бесплатно, а потом милый мальчик взял бразды правления в свои шелковые ручки и натянул поводья у расшалившегося мужа. Очень скоро все слуги и рабы в таверне поняли, что не будет прежней вольницы и теперь за ними есть кому присматривать. Хозяин таверны был счастлив, что с его плеч сняли часть груза, и всячески баловал обожаемого паренька. И таверне, и пожилому ветерану такая забота пошла только на пользу, вскоре таверна стала намного чище, слуги намного расторопнее, а сам новобрачный старший светился, как фонарик, хвастаясь всем, как ему повезло встретить такое сокровище.

И, как ожидаемый результат, в дом Сканда пошли свататься ветераны. После последних удачных кампаний и выплаты всех денежных довольствий у тех, кто выходил в отставку, были приличные суммы на руках и многие собирались заводить семьи и собственное дело. Взять в помощь надежного младшего с жизненным опытом, а не сопливого юнца? Создать семью не на пустом месте и без опаски, что младший начнет истерить, столкнувшись с проблемой… Для многих ветеранов такой младший был бы настоящим кладом.

И только Крин недовольно вздыхал: опять искать надежных людей? Опять учить и объяснять основы? Хорошо, что кроме росписи, новеньких никуда не пустили… Крин берег свои секреты, теперь даже Лекс не был в курсе множества нюансов и глины, и обжига… теперь все было только в бездонной голове самого Крина. Он разбил весь процесс на множество отдельных фрагментов и ревниво присматривал, чтобы никто не совал нос, куда не положено.

Пока Крин крутился вокруг печей, Тиро поднял с кровати Таю, она была из нового пополнения и хорошо ладила с детьми. Рожок для кормления малышей подходил и для ящеров, и для детей. Спиленный пустотелый рог со сквозной дырочкой и примотанной тряпочкой, чтобы молоко не текло быстро. Бывало, что у самочки, особенно в первый раз, было мало молока, и Тиро приходилось докармливать малыша. Хотя детеныши ездовых ящеров с первого дня с азартом ели рубленные отварные яйца, но иди знай, будет ли их есть этот странный детеныш…

Тиро отправил Таю с рожком на кухню, а сам отправился принести Сканду тунику, а то Лекс опять заведется на ровном месте, если увидит возле голого мужа девку. В последние дни Сканда даже мыли мальчишки, все эти разговоры о жене и наследнике довели милого рыжика до такого состояния, что он уже рычал на ни в чем не повинных девок в доме. Тиро подхватил тунику и сапоги генерала и осторожно вышел из комнаты.

Лекс и правда спал беспокойно, шарил по кровати руками и что-то бормотал. Бедный мальчик, довели эти клятые аристократы, носятся вокруг, заглядывая в глаза и выпрашивая все подряд. Что ни утро, то новые гости на пороге, и если Сканд мог удрать в казарму или в Сенат, то рыжику приходилось улыбаться и выслушивать очередные сплетни под видом новостей. Хорошо, что Петя так вовремя появился в доме, он со своим статусом секретаря мог присутствовать при всех разговорах и порой ненавязчиво давал дельные советы…

- Сканд, тебе бы вернуться в спальню и приласкать младшего, - Тиро зашел на кухню, где Тая кормила блеклого малыша, который вцепился передними лапками в руку Сканда и жадно глотал молоко из рожка, - Лекс, похоже…

Но Тиро так и не успел высказаться, потому что в доме раздался пронзительный крик. Сканд оттолкнул Таю и рванул на крик. Кричал Лекс.

- А-а, Аши! Сволочь! Убью! Спущу шкуру на шлепки!

- Что случилось? - Сканд перевел дыхание, когда понял, что с рыжиком все в порядке, - Лекс, чего ты кричишь?

- Аши пробрался в спальню и, пока я спал, сожрал яйцо! Смотри, только кожурки остались! - Лекс протягивал мужу остатки кожистого яйца.

Аши, засунув голову в проем двери, возмущенно засвистел. Сканд мягко засмеялся и вошел в спальню.

- Не волнуйся, Аши не виноват, просто детеныш вылупился и я унес его покормить.

Сканд продемонстрировал малыша, который обвился вокруг плеча, как браслет, и, подняв голову на тощей шее, прислушивался ко всему происходящему. У него на глазах были матовые пленочки, а вот коготки были на удивление остренькими. Он обвил генеральский бицепс и лапками, и хвостом и, похоже, решил там обосноваться на долгое время.

- А чего это он беленький? - Лекс осторожно погладил малыша по голове, но тот недовольно зашипел и попытался спрятать голову под мышку Сканда, - ой, ну не больно-то и хотелось! Сканд, похоже, у тебя появился новый питомец!

- Да я это уже понял, - вздохнул амбал и приподнял руку, позволяя детенышу устроиться под мышкой, - мне сегодня в Сенат идти. И как мне быть с этим украшением? Ну, не страшно, выкручусь, главное, успокойся и давай еще отдохнем, до рассвета есть время. - Сканд присел на кровать и погладил Лекса по щеке, - ты выглядишь уставшим и плохо спишь. Я знаю одно чудное средство от бессонницы.

Губы Сканда были мягкими и горячими. Лекс отбросил в сторону остатки яйца и прихватил мужа за крепкую шею, чтобы было удобнее исследовать жадный рот. Мир привычно свернулся в кокон вокруг любимого мужчины, и стало все равно на недовольный пересвист Аши, которого несправедливо обвинили, и скрип двери, которую закрыл понимающий Тиро. Все было неважно, кроме ласковых рук, которые прижали к горячему телу.

Лекс толкнул мужа в грудь, заставляя улечься, а потом уселся ему на живот. Рыжик посмотрел на довольного мужа, а потом вдруг понял, что сил на сладкую эквилибристику совсем нет. Ноги были будто свинцовые, руки слегка подрагивали, и казалось, что все силы уходят на то, чтобы просто дышать. Член Сканда давил на поясницу, а вот у него элементарно не стояло. Лекс так удивился этому факту… у него всегда стояло! И в прошлой жизни, и в этой! Стоило Сканду оказаться поблизости, как член начинал собственную жизнь и порой приходилось прилагать усилия, чтобы туника не топорщилась на радость зрителям. А вот сейчас, вроде хочешь, а член изображает снулую рыбку…

- Прости, что-то я устал, - Лексу стало стыдно. Он помуськал себя, но член был вялым, как старая морковь, - если ты хочешь, то я могу полежать… но на большее я не способен…

- Нет, спасибо, - Сканд притянул на себя супруга и, мягко уложив сверху, погладил по спине, - меня никогда не интересовали трупы, даже такие красивые, как ты. Не будь к себе суров, тебе надо отдохнуть. Давай, ты сейчас заснешь, а когда проснешься, мы с тобой займемся чем-нибудь приятным.

- Ладно, - тяжко вздохнул рыжик и сполз под бок мужу. Они были почти одного роста, и хотя Сканд был крупнее и массой тела больше, но в любом случае, не стоило на него давить своей тушкой, тоже отнюдь не костлявой.

Сканд повернулся на бок, так, чтобы детеныш оказался сверху, и, подтянув покрывало, укрыл уже спящего супруга. В этот раз тот спал спокойнее. Сканд по привычке прислушался к звукам на улице. Было очень непривычно иметь в спальне вместо окна еще одну дверь, которая вела в некое подобие сада. Старые деревья не пускали солнечные лучи и, поэтому в спальне всегда было темно и прохладно, но звуки в ночной тишине все равно были хорошо различимы.

Вот неугомонный Крин бурчит на усталых мальчишек. Ночная стража переговаривается с охраной на воротах. Ну да, у них, пожалуй, единственных в городе, не считая гильдийские мастерские, не гаснут печи. Даже очаг горит почти круглые сутки. Народу прибавилось, и чтобы всем хватало еды, даже ночью на кухне что-то готовят. По ночам тушат мясо и варят похлебку, а днем будут печь лепешки и готовить изысканное угощение для гостей. Вот Тиро свистит девкам, чтобы поднимались и начинали готовить утреннюю кашу, потому что позже придут повара из города и начнут готовить для гостей. Вот мальчишки топают по лестнице со второго этажа.

Детеныш завозился на плече, царапая руку острыми коготками. Похоже, он голодный, и Сканд со вздохом поднялся, чтобы покормить малыша. В первые дни надо обязательно кормить досыта, а иначе крупным звереныш не вырастет. На кухне так и лежали туника с сапогами, которые принес Тиро. Сканд быстро оделся, глядя, как зевающие девки бросают зерна в кипящую воду. Двое взрослых младших, которые ночью перебирали крупу и варили напиток на день, отправили старших мальчишек принести воды в бочку для кухни, а сами отправились спать.

Тиро тоже ушел к себе, урвать пару часов для сна, и только Петя невозмутимо сидел за столом и делал пометки на восковой дощечке. Сканд зачерпнул стаканом горячий напиток и подхватил вчерашнюю лепешку со стола.

- Все хотел узнать, как тебя зовут на самом деле, - Сканд сел напротив Пети, - мне кажется, что Лекс придумал тебе имя от неожиданности. Вы с ним раньше встречались, и он не ожидал тебя увидеть в таком виде. Не знаю, что это имя значит на его языке, но на самом деле тебя явно зовут иначе.

- Ты можешь назвать меня иначе, и я буду отзываться на другое имя, - Петя ласково улыбнулся и у Сканда мурашки побежали по спине. Кирель обычно так же улыбался, прежде чем послать к кому-нибудь убийц в дом.

- Ты был монахом? - Сканд отпил горячего напитка, - хотя, бывших монахов не бывает…

- Я много кем был, теперь я помощник твоему супругу, - Петя отложил дощечку и покрутил в пальцах стило, как нож или дротик, - Кирель меня сюда прислал, чтобы я помог Лексу разобраться, кто есть кто. Лекс любит людей, но плохо в них разбирается, он готов помогать любому, кто просит у него помощи, а это нехорошо. Чем быстрее он поймет, что среди аристократов у него нет и не может быть друзей, тем проще ему будет среди них. Он все еще видит в них людей, а не клубок ядовитых змей, и это плохо.

- Он разберется, Лекс очень умный. Просто раньше он общался только с военными, и поэтому считает, что и все остальные такие же, - Сканд поморщился, когда детеныш опять воткнул коготки крепче, чтобы не сползать, - ну, ладно, не хочешь говорить, и не надо. Основное я уже понял. Единственное, что ты должен запомнить – решишь причинить вред Лексу – будешь умирать долго и мучительно. В отличие от супруга, я людей не люблю и не боюсь делать им больно.

- Я не сошел с ума, чтобы даже замышлять козни против Избранного, - Петя усмехнулся наследнику, как малышу, который ляпнул глупость, - я сам видел, как он разговаривает с богами, а те ему отвечают. Поверь, я многое видел, но никогда не видел, чтобы боги отвечали так явно и с таким интересом. Их твой супруг развлекает, и они его однозначно в обиду не дадут. И это понятно, Лекс не просто красивый парень, но очень сообразительный, а временами нахальный. Боги не привыкли, чтобы им перечили и задирали, но они смеются, глядя на это, как на шалости любимого ребенка, и подобное не просто ввергает меня в священный ужас, но и умиляет. Боги никогда не были так близки к Империи, как с тех пор, когда наглый ребенок в ответ на подаренную жизнь бросил на кровавый песок арены волшебные волосы как сор, недостойный внимания.

- М-м, - задумался Сканд и сделал вид, что занят детенышем, развернулся к девкам и крикнул – эй, как там тебя… мне нужен рожок с молоком. Детеныш проголодался. Рыба в доме есть?

- Рыбы нет, - Тая бросила муку и принесла рожок и стакан с молоком, - на рынке купим, а пока есть молоко и яйца. Отварить парочку для малыша?

- Лучше сырое добавь в молоко, - посоветовал Петя, - и размешай. Сканд, помочь накормить эту бледную немочь?

- Мальчика, - обиженно буркнул Сканд, - и ничего, что он маленький, Лекс вон тоже раньше был бледный и вредный, пока ко мне в руки не попал. А теперь его мелким даже слепой не назовет. Вымахал красавец…

- Он и сейчас вредный, - рассмеялся Петя и, подойдя к Сканду, стал осторожно наливать в рожок молочно-яичную смесь. Дракончик высунул голову и жадно принюхивался, пока Сканд не тыкнул ему в мордочку рожок с молоком. Живой браслет сразу присосался к рожку и стал шамкать тряпочку. Пришлось придерживать ее, чтобы маленький обжора не проглотил. Так в четыре руки они накормили детеныша, который с довольным кряхтением облегчился прямо на тунику Сканда, а потом засунул голову ему под мышку и, кажется, заснул.

- Э-э, - растерялся Сканд, - что-то мне кажется, что сегодня мне лучше в Сенат не ходить. Побуду с супругом дома. Пусть счастье мое поспит, а я его покараулю, и заодно патрициев погоняю, а то повадились каждый день шнырять сюда, как в собственный дом. Совсем страх потеряли!

- Мудрое решение, - согласился Петя, - я сообщу императору, что вас сегодня в Сенате не будет.

Пятый кивнул головой наследнику и, подхватив свою дощечку, вышел из дома. Сканд при помощи девок снял тунику, и раз все равно уже оказался голым, то отправился спать к супругу под бочок. Лекс спал, закутавшись в покрывало, как в кокон, и чтобы не разбудить милого, Сканд просто улегся рядом, закинув поверх покрывала руку и ногу и, уткнувшись носом в алые волны, сразу уснул.

А Лекс спал, как будто в глубокий омут нырнул. Пытался порой вынырнуть, когда слышал голоса, но Сканд был рядом, и он опять погружался в сон, как в обморок, без сновидений. Проснулся он от жгучего чувства голода и запаха свежего хлеба где-то неподалеку…

- Тиро так и сказал, что на запах ты точно проснешься, - рассмеялся Сканд и отдал ароматную лепешку голодному рыжику, - выспался или еще будешь спать?

- Уже утро? - Лекс что только не урчал, насыщаясь.

- Уже вечер, - сообщил муж, - поешь и спи дальше, или можем в театр сходить. Там сегодня новая постановка будет. Прибегали мальчишки, которые с нами были в сезон штормов, строили глазки всем подряд и очень зазывали в театр.

- А как пьеса будет называться? - Лекс отряхнул с груди хлебные крошки, - если опять оды о великих деяниях Пушана, или драма о гибели двух влюбленных, то я лучше дома останусь.

- Траур официально закончен, - Сканд погладил толстое пузико детеныша. Тот высунул голову, и Лекс увидел, что пленочка с глаз уже сошла и глазки оказались черными и очень смышленными, - нет, сегодня будет комедия «Член или хуй». И актеры очень переживают, понравится она нам или нет.

- Какое многозначительное название, - ухмыльнулся Лекс, - на комедию надо сходить. Как твой поход в Сенат? Детеныш не мешал?

- Мешал, поэтому я никуда не ходил, - Сканд любовался, как рыжик выбирается из кровати, потягиваясь и зевая, - я сегодня гостей «привечал» вместо тебя. Мне кажется, что ближайшее время у нас гостей дома не будет. Ну, по крайней мере, пока ты не решишь сделать пир для друзей. И вообще, тебе надо быть с ними построже, а то разбаловал совсем. Ну ничего, я им сегодня хвосты накрутил, а то взяли моду крутить задницами перед тобой!

- Только не говори, что ревнуешь? - растерялся Лекс и перестал рыться в сундуке, выискивая яркую одежду, - Сканд, это глупо!

- Мой! Ты проснулся! - со стороны сада примчался Ламиль и бросился на руки Лексу, тот, едва успев нацепить на себя первую попавшуюся тунику, подхватил ребенка на руки. Тот сразу пожаловался, - а Сканд не дает мне кормить Сюсю!

- Не Сюсю, а Мальчика! - рассердился генерал и накрыл большой ладонью толстое пузико, детеныш сразу вытащил голову из-под мышки и, увидев ребенка, рассерженно засвистел на него «Сюю», - не бойся, маленький, он тебя не тронет!

- Сюся! - выставил губу Ламиль и хлюпнул носом, готовясь порыдать.

- Ламиль, давай договоримся, - Лекс развернул мелкого скандалиста к себе, - у тебя есть Пипи. Это твои питомцы и ты их назвал, как хотел, у меня есть Аши, и я его назвал так, как решил сам, а это питомец Сканда, и пусть он называет его так, как хочет. Договорились?

Ламиль задумался, а Лекс потащил его на кухню. Уж очень кушать хотелось! Ламиль внимательно рассматривал детеныша на руке Сканда, а потом выдал:

- Ска, давай меняться! Я тебе за твоего беленького дам двоих Пипи! Они толстенькие и красивые, а у твоего шея и хвостик то-оненькие, его кормить надо!

- Нет, - припечатал Сканд, - Мальчик мой, и я не буду меняться ни на двоих, ни на целый выводок Пипи.

- Жадина! - припечатал Ламиль и задумался, - ну и ладно, мне Дай еще лучшего подарит! И вот тогда ты сам захочешь со мной меняться, а я тебе скажу «нет!»

- Хм, - Сканд довольно улыбнулся, - посмотрим!

- Сканд! - Лекс укоризненно посмотрел на мужа, - и с кем ты споришь? Кто из вас двоих ребенок?

Лекс посмотрел на небо, на улице стремительно темнело. На кухне дети рассаживались ужинать и Лекс с удовольствием занял свое место. После похорон Пушана Ламиль пожаловался папе, что у него нет мальчиков, с которыми можно поиграть, и Первосвященник прислал из монастыря четыре корзины с детьми. По возрасту примерно, как Ламиль, только вот малыши были тощими и слабыми. Две корзины забрал Бэл, а две корзины остались в доме Сканда. Тиро и Бэл докупили сразу еще по паре рабынь, которые теперь выхаживали слабых малышей.

В одной корзине было четверо, в другой пятеро, и теперь девять тощих и молчаливых детей сидели на коленях взрослых и старательно тянули в рот все, что им давали. В первую неделю они с трудом держали головы и мучились животиками, пока Крин не посоветовал разводить молоко водой. Ламиль ходил вокруг них кругами, но пичкать их, как Пипи, не получалось. Они были для этого слабоваты. На следующей неделе малыши окрепли, стали ползать и почти сразу ходить. Теперь на косточках появлялось мяско и они выглядели почти нормальными детьми, но только вечно голодными.

Лекс в самом начале был в ужасе, но Тиро уверил, что дети выносливее взрослых и не пройдет и месяца, как они будут бегать вместе с Ламилем. Ну, почти все так и получилось, дети стали крепче и подвижнее, и вскоре у Звезды будут друзья для игр. Лекс убедился, что Ламиль сам поел, а потом с чистой совестью отпустил его, чтобы тот покормил своих приятелей.

Тут как раз пришли в гости Чаречаши с Лейшаном, и Ламиль набросился на них с требованием, чтобы они срочно и немедленно подарили ему новую зверушку! Лейшан перемигнулся с Чаречаши и отправился на поиски домашнего додо. А Лекс тем временем отправился переодеваться и причесываться. К тому времени, как он закончил обвешиваться цацками, Сканд стоял, одетый в яркую тогу, возле готового паланкина и обсуждал с Чаречаши будущую охоту. Братец наконец изъявил желание отправиться домой, и теперь, после пары прощальных пиров и охоты, он отбудет восвояси.

Постановка в театре была, естественно, на злобу дня. Представление было незамысловатой комедией, которая называлась «О члене и хуе». Слов там, разумеется, не было, только вскрики и свист. Все начиналось с того, что по сцене ходил рыжий красавец. С нарисованным во всю щеку румянцем, алыми губами и круглыми бровями, нарисованными на лбу. Красавчик прогуливался по сцене, крутя попой и всячески демонстрируя свои прелести. И тут на сцене появился колдун в черном верхом на летучей мыши.

Летучую мышь изображал актер, который при помощи палок и черного плаща сделал весьма похожие «крылья» и с азартом размахивал ими. У него на шее, свесив ноги, сидел щупленький подросток, который, собственно, и изображал колдуна. Колдун на летучей мыши «пролетел» рядом и, заметив рыжика, стал выписывать круги, восторженно свистя и улюлюкая. Рыжик жеманно выгибался и всячески показывал, что не понимает, кто это свистит.

Колдун не выдержал и спустился вниз, и тут сразу на сцену выскочил бравый военный. У него была имперская одежда, кираса с плюмажем и на боку громадный меч. Воин тоже заметил рыжика и поспешил к красавчику. Осмотрев со всех сторон милашку, он впечатлился и продемонстрировал готовность к любви, когда из-под складок килта у актера вылез полуметровый член из палок и тряпок. Тряпичный член стоял колом, и актер им время от времени помахивал, примерно, как ящер хвостом.

Колдун, попрыгав возле рыжика и попытавшись грудью наскочить на воина, решился тоже показать свой член, но так и не смог найти его в складках одежды. Зрители просто умирали со смеху, видя все ужимки актеров и попытки колдуна сложиться пополам и заглянуть себе под подол черной рясы, чтобы найти пропажу. Так и не найдя между ног ничего, что можно было бы показать рыжику, колдун вытащил из-за пазухи громадный член и стал им хвастаться перед воином и рыжиком.

Рыжик, как судья на споре, серьезно отнесся к соревнованиям и придирчиво сравнивал член у воина и член в руках колдуна. Это было действительно смешно. И если Лекс вначале сидел обиженный, что актер показывает его кривлякой, то под конец смеялся со всеми над колдуном, позабыв все на свете. Ужимки актеров и комичные жесты были очень живыми и выразительными. Воин, не выдержав долгого сравнения, достал меч и перерубил член в руках у колдуна. Но колдун схватил рыжика и подсадил на своего летающего мыша. Но воин метнул в колдуна свой меч, тот зажал его под мышку и выронил рыжика, которого и поймал на руки бравый военный.

После закинул рыжика на плечо и стал кланяться на аплодисменты. При этом не забывая время от времени приподнимать полы одежды рыжика и демонстрировать округлую попку своей добычи. Похлопывая ее и закатывая глаза, облизываться. А потом разворачивался спиной, и теперь уже рыжий красавчик махал зрителям рукой, строил глазки и поднимал тунику у воина, демонстрируя визжащим от восторга зрителям круглую попку воина. А потом воин разворачивался и все повторялось заново.

Сканд кинул на сцену мешочек с золотом и актеры сразу бросились собирать раскатившиеся кругляшки.

- Это ужасно! - Чаречаши вытер счастливые слезы после того, как ржал, как полковой жеребец над ужимками актеров, и сурово посмотрел на Сканда, - это недопустимо, чтобы чернь смеялась над наследником и его супругом, а ты еще поощряешь непотребство!

- Чани, не будь занудой! - Лекс вступился за комедиантов, - это смешно. И мне понравилось! И даже, более того, мы с мужем сейчас отправимся домой и сделаем все то, на что намекают комедианты!

Лекс поправил член в складках тоги и многообещающе улыбнулся мужу, тот, довольно заурчав, схватил супруга за руку и потащил в сторону выхода, отмахиваясь от пожеланий и советов зрителей.

Примечания:

https://sun9-63.userapi.com/c857432/v857432250/12869c/srxH_Rqux3Y.jpg рожок для вскармливания