Роман Саламандра глава Глава 12

Младший муж вышел во двор, куда охранники выгнали всех работников, рабов и даже обитателей гарема. Гаури был только что из купальни. Мокрые волосы были сплетены в косу и напоминали плеть, которую с яростью сжимал в руках младший хозяин дома. Слуги и рабы были согнаны в одну группу. Перепуганные наложницы жались друг к другу в надежде найти поддержку и защиту. Наложники переминались босыми ногами и бросали перепуганные взгляды на злющего Гаури, который стегал плетью песок под ногами и шипел, злобно раздувая ноздри своего безупречного носа.

Алекс мог поклясться, что в этот момент каждый во дворе перебирал в уме собственные грешки и готовился к худшему. Младший муж чего-то ждал, а пока метал злобные взгляды на толпу перед ним и, похоже, злился от этого еще сильнее. Вскоре во двор зашел Пушан, он тоже был зол как василиск, и под его беспощадным взглядом сердца просто замерзали от ужаса. В одной руке у него был короткий кинжал, а в другой он сжимал что-то, что в первый момент Алекс принял за голову Чоки, но когда он кинул это под ноги Гаури, то Алекс с облегчением понял, что это всего лишь пучок волос. Тех самых волос, которые кормилица так бережно завязывала на затылке как знак своего статуса в этом доме.

- Никто не станет между нами, любовь моя, - Пушан поцеловал младшего в висок и пояснил. - Я выгнал ее из дома, никто не смеет сомневаться в тебе, радость моего сердца.

Гаури облегченно закрыл глаза, а потом потянулся за поцелуем к старшему мужу. Получив желаемое, он нежно улыбнулся. Алекс даже растерялся от такого преображения. Если бы он не видел яйца своими глазами и не слышал пояснения кормилицы, то он бы и сам не поверил, что такой нежный цветочек может хоть кому-то причинить зло. После этого младший хозяин дома обвел взглядом притихших людей.

- Мне тут бросили в лицо обвинения, что я виноват в гибели кладки, - Гаури изогнул насмешливо бровь, но глаза у него были как ртуть – прекрасны, но безжалостно ядовиты. - И хотя я собирался простить виноватых, но, похоже, меня заставляют наказать зло в нашем доме, чтобы оно не пустило корней и не проросло пышным цветом.

Гаури щелкнул хлыстом по песку и ухмыльнулся, глядя на сбившихся в кучку наложниц, которые, похоже, были на грани истерики.

- Наложницы принесли в этот дом слабые яйца, которые оказались неспособными к жизни, - Гаури мотнул головой, и коса за его спиной метнулась как змея в поисках жертвы. - Их стоило бы продать в дом терпимости как бесполезных шлюх, - девушки тихо заголосили от ужаса, а младший муж приподнял подбородок и ласково улыбнулся, - но я буду милосерден. Каждая получит по десять ударов кнутом, и будет оставлена дома до следующей кладки, но если и в следующий раз яйца будут слабы, то я их всех отдам как жертву в храм Матери-Ящерицы, чтобы она наказала бесполезных ящерок, неспособных принести потомство, а сам наберу мужу новых наложниц, сильных и здоровых. А пока примите наказание и будьте благодарны за второй шанс в вашей никчемной жизни!

Девушки попадали на колени как подкошенные и, прижимая руки к груди, стали наперебой благодарить Гаури за милосердие.

- Ты очень справедлив и добр, мой милый, - Пушан подошел и поцеловал младшего в щеку, - мне очень повезло с тобой, твою мудрость можно поставить в пример остальным младшим мужьям.

- Это не только их вина, - Гаури захлопал ресничками и посмотрел на старшего мужа с обожанием, - части их вины лежит и на Качшени. Это ведь по его вине яйца оказались передержанные. Если бы он стал твоим мужем в положенное время, то тогда, возможно, и яйца были бы полны сил, но Качшени по своему упрямству отказался от своей судьбы, чем несомненно навлек на себя гнев богов. Его бы стоило отдать жертвой на арену, чтобы порадовать Семизубого… - Гаури замолчал на полуслове, увидев, как изменилось лицо старшего мужа, и поэтому ласково ему улыбнулся, - но я буду милосерден, ведь его глупость позволила мне стать мужем самого лучшего мужчины на свете, - Гаури быстро поцеловал Пушана, а потом ласково посмотрел на рыжика, - поэтому Качшени разделит с наложницами наказание за испорченную кладку.

Гаури ласково улыбнулся мужу и положил косу на плечо, а после этого погладил рукоять кнута в своей руке. И только добившись полного внимания к своей персоне, нежно добавил:

- Каждая наложница получит только половину положенного наказания, а вторая половина достанется Качшени. - Блондинчик твердо посмотрел в глаза мужу и, приподняв брови, добавил. - И это будет справедливо, потому что он виноват вместе с ними. Значит, и наказание будет справедливо разделить.

Пушан сжал губы, но промолчал, а Гаури кротко улыбнулся мужу и скомандовал слугам:

- Качшени привязать к столбу, а наложниц подержат их рабы. И, пожалуйста, давайте обойдемся без крика! У меня сегодня голова болит!

Двое рабов быстро схватили рыжика и привязали к столбу, тому самому, где Чока его когда-то наказывала розгами. Один из рабов оказался Рархом, он осторожно заправил волосы Алекса вперед, открывая спину, и быстро засунул ему в зубы деревянную палочку с тихим пожеланием: «…чтобы зубы не сломать, кусай сильнее, будет не так больно». Алекс только перепуганно сглотнул, во рту было сухо, а ноги предательски дрожали.

Когда стегали первую наложницу, Алекс вдруг подумал, что у молодых девушек-наложниц рабы – молодые парни, практически их ровесники. Интересно, какие у них отношения, ведь если они волей судьбы связаны и заперты в одном доме, то они не могут быть друг к другу равнодушны? В ожидании первого удара он отстраненно наблюдал, как раб поддерживает свою хозяйку, а сам, как бы случайно, пытается прикрыть ей спину своими руками. Хотя в итоге им досталось практически одинаково. Хлыст был достаточно длинным и обвивал оба тела, тесно прижатые друг к другу.

Когда Гаури ударил рыжика в первый раз, то Алекс задохнулся от крика, вернее замычал, кусая со всех сил палку зубами. Он и не предполагал, что может быть так больно! Остальные удары тоже были болезненные, но они не были таким шоком для нежного тела. Пока вторая наложница принимала удары, а ее раб прижимал ее к себе, что-то шепча ей в волосы на каждом ударе, Алекс только беззвучно плакал в ожидании продолжения. Каждый удар по тонкому девичьему телу отзывался диссонансом в собственном, в ожидании неминуемого продолжения.

После второй наложницы Алекс потерял сознание, и его отливали водой, прежде чем продолжить избивать невиновных. А потом опять была боль, которая усилилась, когда удары стали приходиться по прежним местам. В какой-то момент Алекс даже описался от боли, но это уже не имело значения, поскольку его потом опять обливали водой, приводя в чувство.

Алекс очнулся ночью, от того, что его кто-то протирает тряпочкой. Он приподнял голову и попытался оглядеться. Он так и был привязан к столбу, только сполз вниз, практически сидя попой на мокром песке, и неудобно подвернув ноги. Рарх, увидев, что тот очнулся, дал ему напиться. Совсем немного, просто намочить губы, а потом продолжил обрабатывать ему спину.

- Все хорошо, все закончилось, ты живой, - Рарх рвано вздохнул, - Я испугался, когда ты сполз по столбу вниз, решил, что ты умер. Но Пушан сам проверил, что ты живой и только после этого ушел домой...

- Что с Чокой? - прошептал Алекс, Рарх его не столько услышал, сколько понял по движению губ.

- Чока жива, господин отрезал ей волосы и выгнал из дома. Если у нее есть родные, то она ушла к ним, а если нет, то ей одна дорога – в храм Матери-Ящерицы, там досматривают одиноких стариков.

- У нее нет никого, – прошелестел рыжик, - дочка умерла давно. А господин дал ей время собрать свои вещи и деньги? У нее ведь были свои деньги…

- Нет, - Рарх покачал головой, продолжая смывать кровавые подтеки со спины друга, - он за волосы оттащил ее к воротам, а там отрезал волосы и выбросил прочь, как старую вещь.

- Но ее вещи… - не понял рыжик, - надо собрать и передать ей…

- Нельзя выносить из дома вещи без разрешения господина, это будет воровство. И за это отрубают руки. - Рарх, горько улыбнулся. - Все рабы только и обсуждают, как ты уговаривал Чоку не говорить хозяину правду про младшего мужа, а она не послушалась. Теперь не только я считаю тебя умным… Ты не переживай, кожа на спине заживет, а после линьки некоторые шрамы сойдут, а после второй линьки вообще пропадут и ты опять станешь красивым как и прежде.

- Но Чока? - Алекс сморгнул набежавшие слезы, - ведь можно ей чем-нибудь помочь?

- Мы ничего не можем, Качшени, - вздохнул Рарх, - мы рабы, мы даже умереть не можем без разрешения хозяина.

- Я Алекс, - сознался рыжик глядя в глаза друга, - я другой человек и имя у меня другое.

- У тебя жар? - Рарх прикоснулся губами к его лбу, проверяя температуру, - вроде нет. Ну, ладно, пусть будет Лекс, у тебя теперь новое имя и новая судьба. Только не говори этого больше никому, а то все подумают, что ты мозгами того… тю-тю… Мы обязательно изменим свою судьбу, Лекс, вот меня выкупит жена, а потом я тебя выкуплю и дам тебе свободу! И все будет замечательно! Ты только не умирай, а то для кого я тогда доску для шахмат делаю?

Алекс неожиданно рассмеялся. Боль отозвалась в каждой клеточке тела, и рыжик замолчал, пережидая приступ дурноты, а потом посмотрел на друга и попросил.

- Помоги мне встать, ноги отсидел и уже не чувствую их совсем.

Рарх бережно помог подняться рыжику, придерживая за руки и подмышки, только там оставалась целая кожа, не порванная кнутом. Ноги действительно затекли и теперь отозвались дополнительной болью и слабостью. Но Алекс сосредоточился на этой боли, она хоть как-то отвлекала от пожара на спине. Когда он наконец встал на ноги и перетерпел судороги и боль затекших мышц, то сразу почувствовал себя лучше. Как будто возможность стоять самостоятельно давала иллюзию, что он хоть что-то может в этой жизни.

Рарх тонко свистнул, и из темноты выскочил паренек, который принес еще одно ведро воды и кружку с каким-то питьем. Друг дал выпить Алексу пару глотков, а потом они вдвоем стали отмывать ноги рыжика от песка и грязи. По всей видимости, в кружке был настой или опия, или другое обезболивающее, потому что Алекс вдруг почувствовал, как боль стала проходить и во всем теле стало как-то легко и приятно. Паренек подхватил пустые ведра и растворился в темноте, а Рарх стоял рядом до рассвета. Он болтал, как они будут жить на свободе, как он познакомит Лекса с сыновьями. А когда небо стало светлеть, то дал допить настойку до конца и в предрассветных сумерках ушел в барак для рабов.

Алекс стоял у столба и под действием настойки почти не чувствовал боли. Пушан посмотрел на него издали, и Алекс порадовался, что тот не подошел ближе, а то он обязательно бы увидел расширенные зрачки и все понял. Мысли текли едва-едва. Когда солнце поднялось выше и лучи попали во внутренний двор, Алекс постарался встать так, чтобы спина не оказалась под солнечными лучами. К обеду действие настойки прошло, хотя, возможно и не до конца, потому что если не шевелиться, то и боли почти не было.

После обеда к Пушану заехал генерал, увидев рыжика у столба, подошел ближе и, внимательно рассмотрев и порванную спину, и белые от боли глаза, молча ушел в дом. Через какое-то время из дома выскочило двое рабов, отвязали рыжика и бережно утащили его в комнату. Там, положив животом на жесткий матрасик, так же молча растворились в доме. Алекс лежал и думал, что же делать дальше, но тут в комнату прокрался паренек, тот самый, что приносил ведро для Рарха ночью, он бережно напоил его все той же настойкой и осторожно выскользнул наружу.

По всей видимости, хозяева решили, что Алекс опять в беспамятстве, потому что Пушан хоть и заходил в комнату, но ничего не делал, только вздыхал, как над сломанной игрушкой. Точно так же появлялся и Гаури, он пытался заставить Алекса встать, но ничего не добился, даже когда стал хлопать ладонью по спине. Рыжик в тот момент был только после очередной порции настойки, которой его напоила потихоньку кухарка. Она принесла ему кашу и громко сокрушалась, что тот не ест, а сама молча напоила Алекса и громко топая, ушла из его комнаты. Поэтому Алексу в тот момент на Гаури было все равно, он только закрыл глаза и сделал вид, что без сознания. Младший муж недовольно посопел над ним, а потом убежал к себе в комнату.

На следующий день весь дом стоял на ушах. В городе начались Капитолийские скачки, и наследник с красавцем младшеньким убыли во дворец, чтобы вместе с Императором быть на открытии этого торжества. После их отъезда в доме стало тише и вроде как светлее. У наемных работников было пять выходных дней по случаю праздников, а рабы разбрелись по углам отдохнуть и заняться своими личными делами. Кто-то ремонтировал свою одежду, кто-то флиртовал, а кто-то просто спал в тенечке.

В комнату к Алексу пришел Рарх, он никогда не был у него и с интересом осмотрелся. Увидев три узелка с шахматными фигурками, довольно улыбнулся и показал готовую доску-шкатулку. Ее клеточки были тоже красно-синие, как и фигурки. Коробочка закрывалась при помощи хитроумного механизма, вырезанного из того же дерева.

Алекс как раз проснулся и осторожно попытался подняться, Рарх с удовольствием помог ему. Спина уже болела не так сильно, как в первый день, только зудела и скрипела, как несмазанный механизм. Рыжик попытался потянуться, но на спине опять что-то лопнуло и заболело.

- Нет, нет, нет, - Рарх опять схватился за тряпку и стал вытирать побежавшую кровь, - тебе еще рано бегать, прыгать и делать резкие движения. Потерпи еще пару деньков, все окончательно заживет и будешь как новенький!

- А ты откуда знаешь? - Алекс с сомнением посмотрел на друга.

- Ну, - Рарх пожал плечами. - Гаури и дома любил плеть, у него, конечно, есть свои любимчики. У них шкурка целая, а вот на остальных он отрабатывал свою технику владения кнутом. Он точно знает, как надо бить, чтобы человек умер от боли. Он может кнутом кожу со спины снять, как настоящий мясник. Так что ты еще легко отделался. Главное, чтобы грязь в раны не попала и потом отлежаться пару деньков, чтобы зажило все ровненько, как было раньше.

- Так ты мне в шахматах вырезал не наследника, а младшего мужа, - догадался Алекс. - Поэтому и плеть в руках…

- Старший и младший, это неразлучная парочка. Старший, может, и главный в игре, но вот младший творит все, что захочет. Так что все, как в шахматах. - Рарх улыбнулся, а потом встрепенулся, что-то припомнив, - а у нас новость! Гаури назначил помощника по дому не из своих рабов, как мы думали, а взял в помощь одного из наложников - Шушу. И теперь его зовут – Шанди.

В комнату сразу зашел Шуша, как будто подслушивал под дверью. Он теперь был в длинной рубахе, до середины икр, и перепоясан фартуком. Этот фартук ему, как видно, достался в наследство от Чоки, но если на полненькой кормилице этот фартук с вышитыми цветочками смотрелся органично, то на худощавом парне он выглядел нелепо, если не сказать смешно. Волосы у него были подвязаны и заколоты в простой пучок, но в общем его вид был совсем не прост. Он казался одновременно надменным и подозрительным.

- Бездельничаете? - Шуша брезгливо осмотрел комнату рыжика. - Младший господин велел за тобой приглядывать, чем это вы тут занимаетесь?

- Да вот уговариваю Рарха, чтобы он помог мне помыться, а он отказывается, - притворно вздохнул Алекс и потихоньку подмигнул другу.

- У меня после того как скачки закончатся будет полно работы! - Рарх вздернул нос и изобразил возмущение, - у меня нет времени на всякие глупости!

- А ну, быстро помог Качшени помыться! - Шуша сразу упер руки в боки и со злостью уставился на Рарха, - чтобы к тому моменту, как домой вернутся хозяева, он был уже чистый! А то за розги возьмусь!

- Шуша, я мастер, хозяин ценит мою работу и, поверь, он будет очень недоволен, если я не смогу работать из-за того, что лечу спину после твоих побоев…

- Ты мне угрожать вздумал? - разозлился Шуша.

- Просто предупреждаю, чтобы ты со мной не вздумал поступить как с Зюзей. Тебя хоть и забрали из гарема, но ты все равно подстилка, и единственное, в чем мастер, так это зад подставлять и козни строить! Шуша!

Шуша взвизгнул, залепил Рарху пощечину и со злостью уставился на рыжика, пытаясь увидеть в его взгляде торжество. Но Алекс закатил глаза и сделал вид, что сейчас упадет в обморок. Рарх обеспокоенно подхватил его под руку и попытался уложить обратно. Шуша сразу успокоился и отпрянул в сторону. После этого опять зло уставился на Рарха.

- Меня зовут Шанди, и я вольный человек! А ты прежде всего раб, а только потом мастер. А я, - Шуша надулся, как мыльный пузырь, - я помощник младшего господина по дому! Я его глаза и уши, и я буду присматривать за всеми, когда его нет в доме! И именно я буду наказывать нерадивых рабов! Быстро поднял это… этот кусок говна ящера и отнес его в купальню! И если он будет плохо вымыт, то ты не получишь ужина!

Шуша махнул подолом длинной рубахи и умчался из комнаты. Алекс сразу «ожил» и перехватил руки друга.

- Не ругайся с ним, - взмолился Алекс, - он подлый человек без стыда и совести. Он сбросил своего приятеля с лестницы, лишь бы досадить мне, а теперь, когда он стал маленьким начальником, то он вдвойне опасен! Такие как он делают гадости другим просто из удовольствия, чтобы убедиться, что им это сойдет с рук. Пообещай мне, что будешь с ним вежлив!

- Хорошо… - растерялся Рарх, - обещаю, буду с ним вежлив как с Гаури, только не нервничай! А теперь пойдем, я на самом деле помогу тебе помыться. Вот увидишь, тебе после этого сразу станет легче!

Они так и сделали, Рарх помог Алексу дойти до купальни, поддерживая его под руку. Когда Алекс появился во дворе, то все рабы молча вышли во двор. Они не аплодировали ему, но от этой молчаливой поддержки на сердце стало легче. Алекс увидел паренька, который помогал Рарху у столба, а потом приносил настойку в комнату, и с благодарностью молча склонил перед ним голову в знак признательности, паренек вспыхнул румянцем и смущенно отвел глаза. А вот повариха, увидев, как рыжик благодарно склонил перед ней голову, довольно кивнула и улыбнулась, как будто ей сделали подарок. Уже почти зайдя в купальню, Алекс на мгновенье остановился и, обернувшись, благодарно кивнул всем стоящим во дворе людям, и только после этого скрылся в прохладе купальни.

Рарх усадил рыжика на маленькую скамеечку, стал очень осторожно промывать его волосы. Волосы ожидаемо сбились в колтуны, и промыть их от налипшей грязи было достаточно непросто. Вскоре к ним присоединился и прежний паренек. Его звали Сишь, и он был подмастерьем у Рарха, вернее сказать, Рарх должен был научить его всему, что знает сам. Гаури собирался после праздника купить еще несколько юношей, чтобы сделать столярную мастерскую как положено. После праздника должны были доставить и стволы редких пород дерева, и у Рарха после этого наконец будет занятие по душе.

Сишь и Рарх быстро и аккуратно вымыли рыжика, останавливая его всякий раз, когда тот порывался им помогать. К тому времени, как прозвучал гонг к ужину, Алекс был не только вымыт и расчесан, но Сишь заодно выполоскал от грязи его единственную одежку. Поэтому Алекс появился в столовой чистый и свежий, насколько это было возможно в данной ситуации. В этот раз ему нашлось место за общим столом и по доброму слову от каждого за столом.

И, несмотря на общее состояние, он почувствовал себя почти хорошо. Как будто в темноте появился проблеск света. После ужина он получил от поварихи кружку со знакомым настоем, и благодарно выпив, сразу отправился в свою комнату спать и восстанавливаться. У него вдруг появилось предчувствие, что что-то должно произойти, и поэтому ему стоит поспать и набраться сил.

Предчувствие его не обмануло. За завтраком все рабы перешептывались. К Алексу за стол присел старший среди носильщиков и сообщил, что в город приехала делегация из города (старший произнес замысловатое название, которое Алекс для себя перевел как город рыжих). Делегацию возглавляет Чарешаши Чак Шаури Ширх, он раньше был наследником, но после смерти отца стал повелителем города рыжих.

- Это мой брат Чача? - удивился Алекс. - А зачем он приехал?

- Все говорят о возобновлении дружеских отношений между городами, - носильщик улыбнулся рыжику, - но все в городе знают, что он привез выкуп за своего младшего брата, которого хочет забрать домой. Он приехал за тобой, Качшени.

- О-о … - только и смог вымолвить Алекс, в голове сразу появилось множество вариантов продолжения событий от самых радужных, до самых страшных. Алекс очень пожалел, что нет рядом Чоки и не с кем поделиться страхами и выслушать хороший совет. Но прежде всего надо было узнать самое главное: - а что по этому поводу говорит Пушан?

- Он теперь ездит по городу с закрытыми шторами паланкина, а нам велел ни в коем случае не останавливаться, если рядом появятся рыжие и захотят с ним поговорить. Делегация мечется между дворцом и магистратом, но им отказывают в приеме и там и там. В городе праздники и никто не хочет говорить о делах, - старший носильщик улыбнулся рыжику и ласково добавил, - но ты не переживай, праздники рано или поздно закончатся и они обязательно встретятся. И если боги будут к тебе благосклонны, то ты вернешься домой и забудешь все, что здесь было, как страшный сон.