Роман Реквием по любви. Грехи отцов глава Глава 35

Лизе резко поплохело.

Мышцы от напряжения одеревенели, превращая ее в бездушную статую.При всем желании она не смогла бы сейчас пошевелить и пальцем. Лишь взбесившийся до крайности пульс и тяжелое рваное дыхание выдавали в ней признаки живого человека.

Пусть она и не понимала, что происходит, однако испугалась жутко, внутренне содрогаясь от ужаса.

Еще бы!

Дмитрий молниеносным движением схватил Верещагина за грудки. Точно нашкодившего котенка встряхнул, а затем резко притянул к себе. Рывком. Нос к носу. Удерживал он его одной левой, но судя по всему… довольно сильно, ведь послышался характерный звук трескающейся ткани, сминаемой его стальным кулаком. Наверняка рубашка Матвея тут же разошлась по швам. Причем последний даже вырваться не пытался. Нет! Он с невероятно умиротворенным выражением лица погладывал на противника и нагло улыбался. С неким превосходством. Словно… намеренно провоцировал Похомова.

— В чем дело? — первым из оцепенения вышел Данила, обращаясь, как ни странно, к Соколовскому. — Что за нах?

— Ты меня спрашиваешь? — воскликнул Пашка возмущенно. — Ехали себе спокойно. Потом Гордей позвонил, и все, бл*дь – Борзый с катушек слетел! Осатанел на ровном месте!

О, нет. Только не это. Мамочки!

Лиза оцепенела. От волнения зубы принялись отбивать чечетку, абсолютно игнорируя ее жалкие попытки успокоиться.

Что Алексей рассказал ему о происшествии на озере? Что именно?

Неужели Дмитрий подумал, будто они с Матвеем?..

Проклятье!

Казалось, кожа покрылась толстой коркой льда – столь зябко стало вдруг. Умом она понимала – нельзя вмешиваться даже с целью расставить все точки над «i». Нельзя оспаривать его авторитет на глазах у всех. Нельзя ненароком выдать своих истинных эмоций. Однако чувство вины, взявшееся черт знает откуда, словно кислотой жалило вены. Устраивало пепелище за грудиной, причиняя боль.

Из-за нее все! Все из-за нее…

Девушка меньше всего на свете хотела, чтобы кто-то из них пострадал.

Особенно Похомов!

А он непременно пострадает, ведь его противник далеко не слабак!

Ноги ее уже не держали.

Не доверяя самой себе, Лиза обессилено рухнула на ближайший свободный стул.

И очень своевременно… колени все равно предательски подкосились бы! Почему?

Все просто: в следующую секунду Дмитрий заговорил.

Напряженно и тихо. Слишком тихо!

Вероятно, для того чтобы присутствующие не смогли разобрать ни слова.

Но и на таком расстоянии Лиза в полной мере ощутила на себе всю мощь его властной подавляющей ауры. Невероятно жесткий тон и безжалостные резкие фразы, сравнимые разве что с тяжелыми ударами молота по наковальне.

Почему Похомов отчитывал его – неизвестно, однако Матвей мгновенно поменялся в лице.

От напускного спокойствия в нем не осталось и следа.

Лишь полыхающий неприязнью взгляд.

Лишь поза, выражающая протест и готовность к нападению.

Не вмешиваться! Ни в коем случае… не вмешиваться!

Повторяла она про себя беспрестанно.

Подобно молитве.

До боли кусая пересохшие губы.

— Ставлю на психованного! — с уверенностью бывалого эксперта восторгался Андрей, потирая руки. — Ох, Похомов его сейчас у-д-е-л-а-е-т!

— Не торопись! Второй тоже мускулами не обделен, — скептически заметила Соня. — И с точки зрения физической формы, чисто на мой взгляд, подготовлен гораздо лучше Дмитрия.

— Зря ты! Дима очень… прямо очень быстрый, — не осталась в стороне и Соколовская, — и если бы действительно хотел причинить вред, Матвей бы уже корчился на земле. Без преувеличения! Видимо, что-то его сдерживает…

Ага! Конечно!

Нихрена ее мужчину ничего не сдерживало, потому что в тот самый миг… сразу после отрицательного кивка настырного Верещагина на какой-то… очевидно, важный вопрос – Похомовзамахнулся для удара.

И амплитуда того самого взмаха выглядела чудовищной.

Ее сердце сжалось до предела, ухнув в пропасть. Во рту пересохло.

Казалось, даже время – и то замедлило свой ход!

На душе стало гадко. На языке – горько.

Одно дело наблюдать за Дмитрием, когда тот дерется… защищаясь. И совсем-совсем другое – знать: сейчас он целенаправленно избивает человека! Не такого уж плохого человека, честно говоря. Твердолобого, но не плохого.

Господи, а если… если Матвей тоже причинит ему вред?

Вдруг окажется сильнее?

Будучи не в состоянии выдержать подобного зрелища, сохранив при этом целостность рассудка, Лиза спрятала лицо в дрожащих ладонях и громко всхлипнула, судорожно втянув в себя воздух.

Почему же так тихо? Почему никто даже не пытается их остановить?

Она чувствовала себя вулканом, готовым извергнуться в любую секунду. Благо голос Соколовского, непринужденный и… в некоторой степени спокойный, отвлек ее от тягостных мыслей:

— Здорово, мужики! Хорошо сидим, — выказав уважение присутствующим, Пашка переключил внимание на нее. — Привет, рыжая!

Осторожно, с особой медлительностью Лизавета отняла руки от лица.

Представшая взору картина повергла в шок.

Похомов замер, услышав слова друга. Именно замер, занеся кулак над головой Верещагина, но так и не достигнув цели.

Он не нападал. Очевидно, задумался.

Или, быть может… просто напугать своей жестокостью именно ее не хотел?

Широченная грудь мужа тяжело вздымалась под напором частого дыхания. Точно сражаясь за самоконтроль, Дмитрий плотно стиснул челюсти.

До противного скрежета.

В тот миг Лиза и осознала: цель Соколовского – остановить друга. Своим приветствием Павел дал ему понять: «Она же здесь! Все видит!»

— Как дела, Пашенька? — прилагая титанические усилия, Лиза растянула губы в некоем подобии улыбки. — Давно не виделись…

— Да уж, давненько! — коротко хохотнул тот с привычной беспечностью. — Успел борщам по твоим соскучиться. А дела… бывало и лучше, рыжая. Но жив-здоров, как видишь!

— Таким и оставайся, — искренне пожелала она, сделавшись абсолютно серьезной, — еще много-много лет!

Казалось, впервые в жизни мужчина растерялся. Самую малость, но все же.

— Знаешь, я… очень постараюсь, малышка!

— Обещаешь?

— Пф! — очередная усмешка. — Слово даю!

Их милая беседа оказалась бесцеремонно прервана Дмитрием.

Судя по всему, ему таки удалось совладать с эмоциями и принять окончательное решение относительно Матвея. В итоге он яростно оттолкнул от себя несостоявшегося противника и грозно рыкнул:

— Отдыхай пока! Но теперь оглядывайся: второго предупреждения не будет. Его, сука, просто не будет!

В ответ Верещагин предусмотрительно промолчал, хоть и давалось ему подобное здравомыслие явно непросто. А вот кто молчать не собирался, так это Аркадий Михайлович:

— Тебя где черти носили столько времени? Отъехал же за Пашкой буквально на час… и провалился!

Что? Выходит… это его место пустовало сейчас практически во главе стола? Серьезно? Прямо между Прокурором и Похомом?

— А ты думаешь, его так просто от очередной шлюхи оторвать? — мгновенно ощетинился на отца Дима. — Ну, так вперед! Сам попробуй.

— Простите, простите! — примирительно вскинув ладони, Пашка зашагал в их сторону. — Глубочайше извините. Женщины – моя слабость. Виноват!

А потом настал тот миг.

Тот самый, когда голоса вокруг стихли. Когда время остановилось.

Когда не осталось в этом мире ничего, кроме мрачного взгляда мужа, направленного прямо на нее. Порабощающего. Лишающего воли. Внимательного. А вместе с тем свирепого.

Как же ей хотелось вопреки здравому смыслу сорваться с места и побежать навстречу Похомову. Крепко прижаться к его мощной груди. Жарко целовать в жесткие губы, демонстрируя всю силу своих чувств.

Но увы! Вместо этого Лиза напряженно вжалась в спинку стула.

Совершенно не представляла, как вести себя с ним теперь. На публике.

Если она понимала верно, то их встреча должна выглядеть естественно. То есть так, будто в последний раз они виделись в тот роковой день, когда Аркадий Михайлович увез ее из его квартиры.

Что ж… вскоре все вопросы отпали сами собой.

Уставившись на Лизу в упор, Дмитрий поманил ее к себе:

— Иди-ка сюда!

Холодный. Жесткий. Бескомпромиссный. Приказ.

Приказ, которого она не могла ослушаться. Да и не хотела.

Лишь уточнила:

— Куда?

— Ко мне!

И она пошла. Неуверенной поступью. Медленно. Тяжело дыша.

И абсолютно не понимая, что происходит.

Спустя пару минут, она остановилась в шаге от него.

Из-за многочисленных наблюдателей не решилась подойти ближе.

Напрасно! Дмитрий сделал это сам.

И теперь, когда между ними оставалось не более пары сантиметров, она навис над ней холодной разгневанной глыбой.

Но из-за чего он злился?

Хороший вопрос!

Казалось, воздух стал вязким. Да что там, его точно электричеством накачали. Не иначе, ведь вокруг все искрило от любого неосторожного движения.

Не проронив ни звука, Борзый привычным жестом запустил ладонь в ее распушенные волосы. Резко (но не больно) намотал их на свой здоровенный кулак и слегка натянул, вынуждая Лизу, поддавшись инстинкту, привстать на носочках.

Замереть, глядя строго глаза в глаза. Дышать в унисон.

— Дима, — выдохнула она судорожно, не в силах более держать себя в рамках.

Взгляд мужа тут же переметнулся на ее губы. И смотрел он на них с таким свирепым голодом, что кожу точно огнем жгло.

— М-м-м?

От легкой хрипотцы в его чувственном голосе каждый волосок на теле приподнялся, будто признавая своего «хозяина».

Лиза вновь шумно выдохнула, просто дурея от близости любимого мужчины.

Такой запретной. Но такой желанной.

А вот Похомов, наоборот, настороженно прищурился. Свободной рукой он окончательно притянул ее в свои объятия и, не прерывая зрительного контакта, произнес.

Громко. Отчетливо. Обращаясь исключительно к Андрею.

— Малой, тебе прямо сейчас въ*бать за то, что напоил ее? Или утра подождем?

— Нет, — попыталась возразить, — зачем? Я же сама...

— Ну, блин! — обреченно отозвался Гордеев. — Твоего удара я сейчас точно не выдержу! Давай завтра, а? Хоть сдачи тебе дать попробую!

— Завтра так завтра! — снисходительно обнадежил его Дмитрий. — С юбилеем, кстати!

— Спасибо!

Завершая столь странный разговор, Похомов сжал Лизу в своих объятиях еще сильнее. Буквально до хруста костей. И данный жест подействовал на нее отрезвляюще.

«Какого лешего он тискает меня на глазах у всех? Разве это не…»

— С ума сошел? — зашипела тихонько, тщетно пытаясь отстраниться. — На нас же сейчас все смотрят!

— И хрен бы с ними! Есть ты. Есть я. Все!

— Но, Дима…

Пустая трата времени. Муж глазел на нее, словно в трансе пребывая.

И абсолютно никого вокруг не замечая.

— Там мой дядя, вообще-то! — привела последний аргумент.

И он подействовал. Правда, как-то странно.

Хищно оскалившись и нетерпеливо рыкнув, Дмитрий намертво вцепился в ее хрупкое запястье.

— Ничего не бойся, — потянул Лизу за собой, направляясь прямиком к своему пустующему месту. — Идем!