Роман Реквием по любви. Грехи отцов глава Глава 28

Домой они возвращались уже глубокой ночью. Пришлось ждать Даню, неизвестно куда запропастившегося в компании Титовой.

Конечно, идиотами они не являлись и прекрасно догадывались, куда именно. Но чтобы так долго?!

Вика успела уснуть в машине прямо у юбиляра на руках. Андрей прижимал ее к себе трепетно и нежно. Словно куклу фарфоровую. Ранимую и хрупкую. Иногда, думая, что его никто не замечает, он прикладывался невесомым поцелуем к виску Соколовской. От глубины, значимости момента даже веки зажмуривал, наслаждаясь. Нюхал ее волосы. Правда, все украдкой, будто чувств своих стесняясь. А они были, теперь-то Лиза знала это наверняка. Знала и мысленно ликовала, одобряя выбор его сердца. Она грустно улыбнулась, чувствуя легкий укол ревности. Все логично. Иначе быть и не могло – они с Соней не привыкли делить Андрея с кем-то еще и видеть проявление его заботы по отношению к этому человеку. Но судьба, как известно, не спрашивает. Рано или поздно в жизни Гордеева появилась бы женщина. Пусть уж лучше та, кого они хорошо знают. Кому, не сомневаясь, доверят счастье друга.

Плененная собственными мыслями, Лиза не сразу заметила появление Верещагина. Несмотря на предрассудки, вернулся мужчина не в лучшем расположении духа. И таким… озлобленным девушка видела Даню впервые. Ничего не объясняя, он буквально вломился в салон. Несчастной дверью хлопнул так, что окна задребезжали. Со всей дури, если называть вещи своими именами. Словом, лезть к нему с расспросами в тот момент не решился даже старший брат. На удивленный вопрошающий взгляд Лизаветы Соня лишь красноречиво закатила глаза.

М-да! Вот тебе и удовлетворенный самец!

Матвей тоже был хмур и невесел, изредка поглядывая на Лизу в зеркало заднего вида. Задумчиво. Слишком задумчиво. Очевидно, прокручивал в памяти недавнюю беседу с Гордеевым, делая собственные выводы.

Но девушка более не смущалась его интереса и спокойно выдерживала его тяжелый взгляд.

Всякий раз, заметив, она с готовностью улыбалась. Ему. Друзьям. Всему миру. Буквально светилась от счастья и ничего не могла с собой поделать. Изнутри и снаружи. Целиком и полностью. Она ожила. Воспарила. Жизнь заново обрела для нее смысл. Дышать – и то стало легче.

«У нас с Дмитрием есть шанс, — мощно «транслировала» в бескрайнюю вселенную. — Он есть!»

Плевать, что унизительный. Если придется, она и в него вцепится зубами, ногтями… да чем угодно, но не упустит.

В какой-то момент пути «сладкая парочка» пробудилась, и общее веселье продолжилось. Всю оставшуюся дорогу они слушали музыку и, надрывая голосовые связки, пытались перекричать исполнителей тех или иных треков, дружно им подпевая. Лучше всех получалось у Сони. Что вполне ожидаемо – с ее вокальными данными. А еще девушки до неприличия громко смеялись над шутками Андрея, который по шкале юмора превзошел сам себя. Стало искренне жаль Верещагиных, вынужденных принимать участие в этом хмельном беспределе. Должно быть, их уши давным-давно свернулись в трубочку.

— Почему так темно? — насупилась Лиза, выбираясь из машины следом за мужчинами. Напряженно озираясь по сторонам, она обхватила руками собственные плечи в защитном жесте. Воображение, подпитанное бушующим в крови алкоголем и кромешной тьмой, царившей вокруг, сыграло с ней злую шутку. Казалось, там… всего на несколько метров правее… кто-то есть. И этот кто-то прямо сейчас… за ней наблюдает под покровом ночи. Пристально. Внимательно. Даже с некой… свирепой эгоистичной жадностью. Неспроста же ее кожа покрылась крупными мурашками, и каждый волосок на теле приподнялся, ощущая чужое присутствие. От внезапно нахлынувшего подавляющего страха Лиза задрожала. Продолжая «насиловать» зрение, уставилась в пустоту.

Не мигая. До болезненных резей в глазах.

В данный момент источником света являлись только фары автомобиля да слабый прожектор, сияющий непосредственно во дворе. Его мощности хватало лишь на освещение дома и небольшой прилегающей к нему территории, в зоне которой они и находились. Но никак не на огромную поляну, распростертую далее.

«Не видишь дальше собственного носа», — шепнул кто-то внутри голосом отца, заставляя вздрогнуть и вновь уставиться… туда.

Господи, если ее ощущения верны… то все они перед ним… как на ладони!

Пульс взревел в ушах за долю секунды.

Дыхание участилось. А во рту стало очень сухо.

— Матвей?

Почему-то, несмотря на сегодняшнее происшествие, на подсознательном уровне так или иначе она доверяла ему.

— Да, моя хорошая?

— Матвей… там кто-то есть! — наплевав на приличия, ткнула пальцем в темноту, сразу же обозначив проблему.

Мужчина удивленно вскинул брови.

Просканировав поляну взглядом, и отчего-то ухмыльнулся:

— С чего ты взяла?

— Я его… чувствую, — всхлипнула, абсолютно уверенная в своей правоте. Мгновенно холодея от ужаса. — Он наблюдает за мной прямо сейчас. Клянусь, у меня от этого взгляда сердце щемит, и волосы на затылке шевелятся!

Она ни капли не приукрасила. Чувствовала!

Аура незваного гостя ощущалась опаснее самой страшной в мире радиации. Повадки хищника. Лютого зверя… волка.

— Лиза.

— Я не спятила! — перешла на крик. — И совершенно не понимаю… откуда во мне вся эта уверенность. Но. Там. Кто-то. Есть! И он пришел за мной.

Теперь его лицо приняло очень суровое выражение.

Казалось, он терял терпение:

— Ты ведь понимаешь, как все это выглядит со стороны, да?

Конечно!

Бред сумасшедшего. Горячка. Галлюцинация. Синонимов много.

Она медленно кивнула.

— Скажи, а ты принимала алкоголь ранее, да еще и в таких количествах?

— Нет… я же не пью.

— Вот и не иди больше против своей природы.

— Но…

— Иначе белочка прискачет по твою душу! Довольно быстро, судя по всему. И то, что мерещится сейчас, покажется цветочками. Поняла?

— Поняла.

— Сегодня Даня в ночь. Но если тебе неспокойно, останемся оба.

Стыд опалил щеки багровым румянцем.

Приехали! Теперь из-за ее «миражей» люди ночами спать перестанут?

— Нет. Уверена, твой брат справится не хуже. Отдыхай.

Все еще опасливо поглядывая на лужайку, Лиза постаралась выровнять дыхание. В какой-то степени он был прав. Неизвестно же, какими побочными действиями сопровождалось алкогольное опьянение.

Организм у всех разный. Вдруг повышенная тревога – всего лишь один из симптомов? К счастью, убедить себя не составило большого труда.

Самой отчаянно хотелось в это верить.

Однако кое-что по-прежнему покоя не давало:

— А уличный фонарь… перегорел? — проблеяла до ужаса жалостливо, не в силах сделать и шаг.

— Да расслабься ты! — мужчина легонько тронул за плечо, подбадривая. — Наверняка Ювелир отключил. Меры предосторожности. Не более.

Раздался смачный хлопок дверью – оставшиеся пассажиры в лице Алмазовой, Гордеева и Соколовской наконец-то покинули салон автомобиля и в несколько шагов настигли их скромную компанию.

— Вот спасибо, папулечка! Хороши меры! — недовольно запричитала Соня, включаясь в разговор и одновременно проворно забираясь на капот несчастной арендованной «Приоры». — Нихрена не видно! Так ведь и шею себе свернуть недолго!

Тут уже не выдержал хранивший все это время молчание Данила:

— Слышь, что еще за выкрутасы? — грозно рыкнул. — Спускайся! Живо!

— Отстань!

— Я сейчас отца твоего позову.

— Ой, зануда… а с виду-то хорошенький! Ужас! Андрей, снимай меня скорее.

Гордеев с готовностью протянул девушке руку, на что та зашипела подобно змее:

— Грабли убрал! На телефон, говорю, снимай. На видео.

— Зачем?

— Мужу отправлю, — Алмазова сверкнула белоснежной улыбкой. — Он так порадовал всех нас сегодня… за мной должок.

— О! — запыхтел Андрей, вручая телефон Вике. — Давай ты, Фунтик. Я в этом разврате участвовать не намерен. Рискую стать заикой в самом расцвете сил.

Стоило Соколовской перенять у него эстафету, друг поспешил притянуть Лизавету в свои объятия, совершенно игнорируя братьев Верещагиных. Мужчины же тихо переговаривались в сторонке. Вопреки всему, девушка четко слышала каждое слово. Буквально читая по губам.

— Что думаешь? — прищурился Данила.

— Проверить не помешает.

— Поддерживаю.

Матвей вздохнул:

— Оставим на Ювелира, сами прочешем территорию… на ночь всю аппаратуру на…

— Эй! — Гордеев ухватил за ухо и ощутимо дернул, привлекая внимание. — Ты где витаешь?

— Извини, — виновато улыбнулась, маскируя растерянностью волнение, — задумалась. Ты что-то сказал?

— Да! Сегодня я понял, как давно не видел твоей улыбки, — произнес, задумчиво хмуря брови. — Не слышал твоего смеха…

— Дрю!

— Я хоть свечи на торте и задул, желание-то еще не загадал, — повысил голос, перебивая ее. — Так вот, слушай внимательно. Я хочу… чтобы ты улыбалась, сестренка! Всегда. И смеялась. Это и есть мое желание.

Она оказалась тронута до глубины души.

Сдерживая предательские слезы, стиснула его в ответ.

— Обещаю, братишка!

— Ты всю жизнь со мной. Я очень тебя люблю. Представить страшно – как!

— А я тебя люблю!

— Тихо вы, — шикнула Вика, пройдясь по ним бесконечно возмущенным взглядом. Явно пребывала не в восторге от их публичных «нежностей». — Песня начинается. На записи не должно быть посторонних голосов!

Ага, как же. Прямо из-за записи на них рычит!

Госпожа ревность во всей красе.

Ничего не оставалось, кроме как беззвучно хихикать над ситуацией в сторонке. Пару секунд спустя заиграла новая ритмичная композиция, а Соня начала свой грациозный танец для Алексея. Двигалась подруга очень весело и задорно. Девчонка-зажигалка, говорили про таких. Ни пошлости, ни разврата. Разве что открытая провокация любимого мужчины. Так сказать, собственным телом, умело продемонстрированным в правильном ракурсе.

К добру или к худу, но в тот самый миг, наблюдая за Алмазовой, Лиза и вспомнила о камерах, установленных Дмитрием.

О! Она решительно настроилась передать мужу пламенный привет и пожелать… спокойной ночи!

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Реквием по любви. Грехи отцов