Роман Ребёнок мажора. Притворись моей глава Глава 37

«Ярый»

– Нет, это не сюда.

– Я лучше разбираюсь, - Тоха вырывает из моих рук инструкцию, переворачивает. – Не лезь, если не знаешь.

– Я не знаю?!

– Не знаю тут я, - тихий голос Ксюши доносится из прихожей, качает головой, смотря на нас. – Привет, Антон. Я вроде ушла на пару минут, а вы уже устроили бои?

– Почти. И ты ушла на тридцать семь минут.

Да, я сталкер. И Ксюша прекрасно это понимает. И мне даже ни капельки не стыдно. Уже плюс в том, что я отпустил её одну. После обморока и больницы не хочется выпускать из виду.

Но льдинка была убедительной. Ничего страшного не произойдет, если она сама прогуляется в магазин. Только за шоколадной пастой, которую ей очень захотелось. И которую разрешил доктор после моего террора.

Хотя я подозреваю, что Ксюш ещё и мандаринки прихватила. Её здоровье, а следить должен я. Нет, с желанием второго я поторопился. Моя нервная система не выдержит подобного.

– Не разломай тут ничего, я вернусь сейчас.

Тоха закатывает глаза, пытаясь пнуть попутно. Хорошо, что друг согласился. Воскресенье, выходной. А мы обложились инструкциями и пытаемся что-то подобное на кровать.

Новость на то, что я скоро стану отцом, Тоха принял нормально. Флегматично пожал плечами, поржал немного. А потом забил какие-то игрушки, которые малому дарить будет он. На правах крестного.

Ага, кто его возьмет ещё. Тут всё решает льдинка, а она всегда настороженно относилась к моим друзьям.

– Как прогулка? – спрашиваю, ловля девушку в кухне. От неё пахнет морозом и цитрусами. Целую в холодный нос, прижимаю к стене. – Порядок?

– Я не умираю, Ярый. Всё прекрасно. Прогулялась, поговорила с мамой. Голова не кружилась, не тошнит. Ты же не можешь всё время быть рядом.

– Могу.

Ладно, не могу. У меня ещё судебные заседания, учеба и военная кафедра. И до этого спокойно отпускал Ксюшу саму. И да, как не самый умный парень, свалил на всю ночь.

Но сейчас не хочется вообще выпускать из поля зрения. Пока она под наблюдением, всё хорошо. Да и есть лишний повод прижать ладонь к животу, почувствовать шевеление малыша.

– Такой активный, - выдыхаю, когда в ладонь прилетает удар. – Невероятно.

– Это тебе нравится.

– А тебе больно? Из-за того, что пинается?

– Иногда, смотря насколько сильно и резко. Ну, с ребенком ты точно не сторгуешься, чтобы не пинался.

– Это мы ещё посмотрим. Лучше скажи, втихаря ела мандаринки, да? И не стыдно тебе, Ксюш? Не-а, - вставляю руки по бокам от девушки, не давая сбежать. – У кого-то диета прописана.

– Я взрослый человек, Яр. И если я хочу мандаринки, то я их ем. А ты… Ты их просто не хочешь покупать для меня. Жалко, да?

Пухлые губы подрагивают, Ксюша отворачивается от моего поцелуя. Хочется стукнуться головой о стену. Очередной бунт гормонов, я знаю. Мы две недели вместе, официально. А я ещё не научился с этим справляться.

Я чувствую себя таким беспомощным в такие моменты. Не представляю, как нужно реагировать. И что сказать. Потому что каждый раз – разные подходы нужны. Утешить, успокоить, перевести тему, пожалеть или сделать вид, что ничего не происходит.

Думал, что это как минное поле. Ничего подобного! Минное поле просто рай. Это полная комната гранат, все запущены. И тут просто угадать нужно, какая рванет первой.

– Жалко твое здоровье, - пробую наугад, поглаживая ладонь девушки. – А так, мне ничего не жалко.

– И мандаринок?

– Особенно мандаринок. Куплю тебе целый ящик, ладно?

– И даже не подождешь разрешения врача, правда? Ага, - фыркает, опять сдувается. – Так и знала. Ты меня не… Черт.

Шумно выдыхает, обмякает в моих руках. Ага, фальшь-старт сегодня. Запомнил, принял. Прижимаю девушку к себе, мягко касаюсь губ. Отвлекаю, пока ещё за что-то не вспомнила.

Поцелуи прекрасный способ отвлекать. А ещё получить удовольствие от происходящего. Как быстро дышит Ксюша, тянет пальчиками мои волосы. Изучает мои татуировки.

– Прости, я не знаю, как ты меня терпишь. Когда это закончится?

– Скоро, до родов не так много осталось.

– Я знаю, но… Я сама себя уже бешу.

– А меня нет, я тебя любой люблю.

Целую в щеку и спешу сбежать обратно в зал. Там детскую мебель нужно собирать, роды все ближе и ближе. А ещё я, как пацан, трушу. Потому что о любви мы не говорили. И признание просто вырвалось.

А торопить Ксю с признанием я не хочу. Пусть всё идет постепенно, шаг за шагом. У неё как раз будет время обдумать. А я закончу с кроваткой, которая враг номер один последнее время.

– Ты не говорил, что ты с Ледневой, - Тоха шипит, дергает к себе на пол.

– Разве?

– Ты сказал, что она беременна. И что станешь папой. Два несвязанных фактора. Мог предупредить.

– Зачем? Хотя, не факт, что тебе светит роль крестного, да.

– Так, у вас серьезно всё? Или вы так, просто родители?

– Серьезно, - отвечаю твердо, не сомневаюсь. – А тебя почему волнует?

– Ну так спор же. В силе ещё, получается? И ты…

– Заткнись, Тох.

– Да нет, - звучит ледяной тон моей льдинки. – Пусть договаривает.

С тоской поглядываю на окно, а после поднимаюсь на ноги. Внимательно рассматриваю льдинку, жду её реакции. Тоха, партизан, молчит. Конечно, как не нужно, так он во всю громкость болтает.

Прячу ладно в карманы джинсов, подбираю слова. Глупая ситуация, патовая. Знаю, что эту тему надо было давно закрыть, раз и навсегда. Но… В прошлый раз Ксюша не захотела слушать, на кой черт мне что-то объяснять?

Тем более, ворошить прошлое.

Да, идиотский аргумент. Но и характер у меня не лучший. Мы оставили эту тему полгода назад. Ксюша ушла, всё закончилось. А сейчас накрывает новой волной.

Даю себе секунду. И льдинке тоже. Сейчас снова пошлет или выслушает. Ловлю каждую её эмоцию, но передо мной снова айсберг. Сложно понять хоть что-то. Непроницаемая маска, которая бесит.

Лучше бы накричала, так хоть понятней. Делаю шаг на встречу, Ксюша не отступает. Уже хорошо. Прекрасно. Выдыхаю, приближаясь ближе. Даже если прилетит по лицу, не так страшно.

Главное, что не истерит и не убегает, не спешит заново всё решить сама. Всё остальное пустяки, разобраться можно.

– Поговорим?

Предлагаю, протягивай ей ладонь. Ну, давай же, Ксю. Помоги мне, а то я бываю истуканом. И сейчас борюсь сам с собой. Потому что голос девушки, её взгляд…

Ножом по чувствам, распуская комок злости. Я же здесь кручусь, стараюсь. Готов в лепешку расшибиться, чтобы доказать. Всё серьезно для меня, никаких полумер. И к ребенку буду готов, и к нашей семейной жизни.

Всё что мне нужно, капля доверия. И никаких поспешных выводов. Не ужели так много, прям через край? Я знаю, что гормоны. И эмоции. И вообще Ксюша вспыльчивая натура.

Но сейчас жду её решения.

– Поговорим, - кивает в сторону спальни, двигается медленно. – Антон, если что, на кухне есть пирог и я чай заварила.

– Эм… Спасибо?

Друг растерян, я тоже. А ещё, походу, у Тохи больше шансов остаться в этой квартире. По крайне мере, если льдинка мне не поверит. А в это очень сложно поверить.

Плотно закрываю дверь в спальню, прислоняюсь к ней спиной. Супер, мимо уже Ксюша не проскочит. Остальное – просто разговор и решение проблем. Идеально.

Девушка забирается в кресло, обнимает себя руками. Смотрит прямо, ждет объяснений. А мне нужен хоть один вопрос, чтобы распутать клубок. Описать всю картину.

– Так, самое важное, - произношу, кашляю в кулак. – Тоха далеко, нас не услышит.

– И это самое важное? Серьезно, Яр?

– Нет. Это доказательство, что он подтвердит мои слова. И я ничего не придумываю. Во-первых, Ксюш, никакого спора сейчас нет. Я не дурак, прыгать на те же грабли. И не стал бы так с тобой поступать, и рисковать потерять тебя.

– Я знаю.

– Знаешь?

– У меня гормоны танцуют, а не разум. Я понимаю, что это в прошлом. Но всё равно задевает. Ну и Антон не рассказывал бы о споре так громко, когда я дома.

Расслабленно выдыхаю, заталкиваю раздражение подальше. Напоминаю, что это именно я накосячил. А принципы с беготней и «кто кого не выслушал» можно оставить на потом.

И лет через сорок к ним вернуться.

– Яр… - зовет неуверенно, маска равнодушия трещит по швам. – Так ты расскажешь, что там было? Не заставляй меня спрашивать. Я… Может, для тебя это пустяк. Мелочь. Но для меня это… Твой спор сделал мне очень больно, ясно? И я хочу понимать, почему ты в этом участвовал. Просто раз объясни, и я больше не буду спрашивать.

– Я придурок.

Признаюсь честно, садясь прямо на пол возле Ксю. Сжимаю её ладони, рассматриваю линии жизни. Как-то резко становится плевать на то, что там было. По факту, я сделал льдинке больно.

А потом добил своим равнодушием. Не помчался за ней? Молодец, отстоял характер. Подтвердил факт, что не бегаю за девчонками. И истерики не люблю.

И толку?

Хуже сделал самому себе. Потому что теперь не отделаться от факта, что пострадала именно Ксюша. Из-за того, что я заварил кашу. Глупо, пусто. Просто взболтнул лишнее, а дальше понеслось.

– Это был глупый спор, - произношу медленно, веду пальцами по коже девушки. – Не на то, что мы с тобой переспим. Или свидания. И я не начинал встречаться с тобой из-за спора.

– А что? Как в сказке, поспорил, присмотрелся и влюбился?

– Не совсем так. Спор возник из-за того, что мы были вместе. Долго, пацаны об этом знали.

– Погоди, - Ксюша вскидывается, странно на меня косится. – Твои друзья знали о том, что мы встречаемся?

– Я не сильно разглашал имя, большинство просто знали, что я крупно влип. И я с января таскаюсь к одной и той же девчонке, никто больше не интересует. Ну и в общем, был спор о том, сколько это продлится. По срокам, никаких сверх условий. И нет, я не продолжал с тобой встречаться из-за этого спора.

– Тогда я совершенно не понимаю. Почему ты сразу не объяснил?

– Потому что дятел?

– Ярослав! – морщусь из-за крика и своего имени. – Я тебя серьезно спрашиваю. Ты ведь мог всё сразу рассказать, объяснить. И я бы не сбегала.

– Я тоже серьезно, Ксю. Потому что дурак. Психанул, сам уехал. Не бегаю же за девчонками. Сейчас это так тупо звучит, а тогда взбесило. Что ты сразу поверила слухам, обвинила и не стала разбираться, а захотела уйти. Думал, что после каникул остынешь и мы поговорим.

– А я перевелась.

Киваю, касаюсь губами тонкого запястья. Кажется, не такая плохая реакция. Предвкушаю, что мне ещё прилетит. И нужно будет устраивать всё, чтобы Ксюша забыла о таком проколе.

Но пока расслабленно выдыхаю. Тянусь к девушке, касаюсь сжатых губ. Давай же, льдинка, тай. И она поддается. Тихо выдыхает, позволяет прижать к себе.

– Тоха за спор спросил потому, что мы же снова вместе и всё такое. Можешь спросить у него, он расскажет тебе свою версию. Такую же.

– Нет, не надо. Просто… Больше устраивай подобного, ладно?

– Ага.

Отвожу взгляд. Надо ещё как-то придумать, как объяснить Ксю новый спор. Там, где участвует пол нашего ребенка. Но с этим я справлюсь. В крайнем случае, я знаю, что девушку можно подкупить мандаринками.

Поэтому переживу.