Роман Ребёнок мажора. Притворись моей глава Глава 28

«Ксюша»

Взрываюсь, кожу словно иголками покалывает. Очень хочется прикопать одного мажора под деревом в парке. Так, чтобы никто и никогда не нашел Ярого. Пусть гадают, куда он исчез.

Малыш внутри пинается, вызывая неприятные ощущения. Проснулся и вот вопрос, кого собирается защищать. А Исаев только улыбается, сильнее вдавливает ладонь.

Да-да, это значит ему нравится, а к детям не готов.

– Ксю, я профан в детях. И не представляю, что даже подгузник смогу поменять. Это всё сложно и опасно. Тем более, маленький ребенок. Там одно неправильное движение и всё, мне кранты. Поэтому, вряд ли я смогу помочь. Но поддерживать буду, честно. И не отказываюсь от отцовства.

– И? Тогда почему…

– Потому что я не готов, серьезно. Это правда. Только это не значит, что я сейчас с криком убегу. Может, когда малой начнет плакать… Понял, неудачная шутка. В общем, я планировал детей лет к тридцати. Или позже. И не собирался вот становиться отцом так рано. И боюсь, что не справлюсь.

– Поэтому делал вид, что не знаешь?

– Отчасти. Это давало возможность выиграть немного времени. Подумать, подготовиться. Вроде ты не сказала, и мне не нужно сильно погружаться в это всё.

– А… Когда твой дядя говорил о тесте ДНК, ты ведь уже догадывался, так? Тогда почему отказался?

– Потому что это наше дело. И нечего кому-то, пусть и моей семье, в это лезть. Дядя же свою жену не таскал на анализы, когда она оказалась беременной. И я никому не позволю тебя обижать.

– Итак. Ты знаешь о ребенке. А что дальше?

Никогда об этом не задумывалась, потому что… Ну и причин ведь не было. Вначале мне казалось, что это только сблизит нас, всё будет хорошо. До того, как я узнала о споре.

Потом жила с мыслью, что Яр никогда не узнает. Вычеркнула его из жизни, перешагнула через свою боль. И буду двигаться дальше, в роли матери-одиночки.

А теперь… Растеряна, потерялась в собственных мыслях. Потому что Яр честно признается, что не готов к детям. И будет приезжать видеться изредка? Или будет дальше жить в той квартире, просто как сосед?

Между нами ничего не происходит, никаких отношений. Только мое странное притяжение и забота парня. А дальше? А что его родные скажут? А…

От изобилия мыслей голова начинает раскалываться. Отстраняюсь от молчащего Яра, укладываю голову на подушку. Тяну одеяло с намеком, что хочу спать и ему пора уходить.

– Устала? – его пальцы касаются волос, убирают пряди с лица. – Выключить свет?

– Да. На оба вопроса.

Прикрываю глаза, вслушиваюсь в происходящее вокруг. Щелчок, с которым выключается свет. Шаги парня. Жду, когда хлопнет дверь, но этого не происходит.

Вместо этого шуршит одежда, а после матрас прогибается рядом. Понимаю, что Яр укладывается, но сил спорить нет. Скоро его выгонит врач, ничего такого.

– Льдинка, - горячий шепот касается уха. – Я не представляю, как справляться с детьми. Но я разберусь, ладно? Ты не будешь проходить через это одна.

Слова Яра утешают очень слабо. Разберется он, как же. Но хотя бы честно и откровенно. Мог бы обмануть, навешать лапши на уши и сбежать внезапно, когда всё окажется слишком сложно.

Ночью я сплю удивительно легко, никто и не мешает. А ещё парень обнимает так бережно, что невозможно его прогнать. В любом случае, ночь на дворе, куда его гнать?

Зато утром просыпаюсь с кристально ясной головой. И даже прикопать Яра почти не хочется. Ну, может, только чуточку покалечить. Но это нормальное и стабильное состояние.

Я сама решила сохранить беременность. И тут никто бы не повлиял на меня, уж ни при каких обстоятельствах. И была готова справляться и без помощи Исаева.

Пусть всё будет так, как будет. Сбежит через пару месяцев? Я переживу, вернусь к тому плану, что у меня был. Попытается откреститься от роли отца через года два? Ну, синий гроб нынче в моде, Яру подойдет.

Больше всего я переживаю, чтобы мой малыш не пострадал. А присутствие парня рядом я как-то переживу. В конце концов, Яр ведь имеет право на участие, да? Или если его не записывать…

– И что это такое? Ксения…

Врач лишь громко вздыхает, застав нас с парнем в постели. Но не читает нотации, а только отправляет на дополнительное обследование. Проверить, что всё точно в порядке.

Яр даже порывается сходить со мной, за что его хочется удушить. Не в тот момент он проявляет свою заботу. Или в тот, и это просто я слишком остро реагирую?

Ну а как по-другому?

Мне, как и любой влюбленной девочке, хочется заботы просто, априори. Без повода: больна, беременна или все вместе. И совсем не волнует тот факт, что мы с Яром не встречаемся. Чувства то никуда не делись, сидят глубоко внутри.

И что с ними делать – я без понятия.

К моей радости, обследования проходят легко. Никаких осложнений, ни для ребенка, ни для меня. Лишь строгая диета, несколько анализов и контроль, чтобы приступ не повторился.

Никогда не думала, что из-за желудка можно попасть в больницу. Но врач объяснил, что так бывает. У меня была скрытая проблема, которая не беспокоила. А беременность дала осложнение, выявила все секреты.

– Теперь домой? – Яр счастливо улыбается, словно я провела здесь несколько недель. – Точно всё хорошо?

– Нет, все вокруг решили сэкономить твои деньги. Всё прекрасно, Яр.

– Супер. Тогда на выход. Я уже заказал нам доставку, скоро доставят.

– Мне нельзя сейчас большую часть блюд и…

– Доставку продуктов, льдинка. Всё строго по списку, никаких отклонений. Будем готовить полезную и правильную еду.

– Будем или буду я? Не приписывай себе мою работу, Яр. Всё равно не прокатит.

– Почему это? Я, между прочим, могу и приготовить тебе что-то. Вот увидишь. Главное, не пытайся сжечь нашу кухню в попытках помешать.

Закатываю глаза на глупую шутку, но решаю не мешать, пусть готовит. Тем более, что день только начался, а я устала. Не знаю в чем причина, вчерашнее обострение панкреатита, ночь с Яром в одной кровати или беременности. А может – всё вместе.

Поэтому я занимаю почетное место на стуле, пью чай. И наблюдаю за парнем, который крутится у плети. Очень сильно и много ругается, сверх меры. Громко стучит ножом по дощечке, едва не опрокидывает на себя кипяток.

Может он, естественно. Разве что первым делом свести себя в могилу, чтобы мне не приходилось напрягаться. Но это ведь тоже помощь, никто не спорит.

– Льдинка, - разворачивается, злой и встревоженный. – Прекрати смеяться надо мной!

– Ты сам виноват. Пусти меня, и я приготовлю.

– Отдыхай. Дай мне поухаживать за тобой.

Смущаюсь от этой фразы, опускаю взгляд. Делаю глоток чая, чтобы смочить горло. Мы как-то и не говорим о том, что оба станем родителями. Не до этого сейчас, наверное.

Яр знает.

Знает.

Эта мысль похожа на занозу. Впилась в разум и не отпускает. Потому что… Все переживания, сомнения. Та глупая речь, которую я пыталась придумать… Всё это оказалось зря!

И я знаю, что сама виновата. Если бы сказала сразу, то ничего такого не произошло бы. Никаких волнений и переживаний, в топку их. Всё решилось бы намного быстрее.

Насколько часто мне придется принимать такие решения? Когда родится малыш и нужно будет что-то делать. Рассказывать, объяснять. И врать, пожалуй, так многие родители поступают. И решать, о чем сказать правду, а гед продумать сказу об аисте.

– О чём задумалась, льдинка? – Яр опускает передо мной кашу, стреляет взглядами. – Что случилось?

– Ничего. Я… Задумалась о том, что не представляю, какого быть мамой.

– Супер. Значит, нас таких двое. Разберемся и научимся. Но подгузники меняешь только ты.