Роман Ребёнок мажора. Притворись моей глава Глава 25

«Яр»

– Угомонись.

– Нахрен пошел!

Срываюсь на Андрея, тот даже отшатывается. У нас приличная разница в возрасте, да и статусе. У него своя адвокатская фирма, я студент-раздолбай. Родственники, да. Но при этом всегда старался держать себя в рамках.

Но сейчас посылаю, от души. Брат замолкает, а я меряю шагами больничный коридор. Не знаю, то ли мне ворваться в кабинет, то ли себе успокоительное попросить.

Как же так, льдинка?

Когда Ксю рухнула посреди улицы, мне казалось, что я с ума сойду. Растерялся, как пацан. Хорошо, что реакция не подвела. Успел словить, к себе прижать.

А дальше…

Всё как в тумане, просто пятна. Как звонил в частную клинику, заказывал скорую. Набрал Ника, это у него девчонка беременная. Я вообще не понимаю – нормально такое или нет.

Не нормально.

И хренов врач совсем ничего не сообщает. Велели ждать, Ксю забрали. Кажется, обещали сообщить сразу. Но сейчас совсем ничего не соображаю. Падаю на кресло, сжимаю пальцами волосы.

Вот зачем я так сказал? Нужно было нормально. Ксюше ведь не правда нужна была. Это такое, потом можно было объяснить. Нужно было сыграть в прилежного мальчика. Соврать, мол, конечно, я готов, все готовы. Ничего такого.

Сейчас хочется себе язык откусить. Потому что чувствую себя виноватым. Из-за меня льдинке стало плохо, потому что мудак. Нужно было вести себя по-другому. Сказать красивую ложь, успокоить.

Да и вообще не подталкивать к тому, чтобы она признавалась всем. Ну, подумаешь, узнают родители после родов? Поймут же. Все поймут, лишь бы с ней было всё хорошо.

– Ярый, - двоюродный брат зовет, привлекает внимание. – Успокойся, серьезно. С ней работают лучшие врачи, всё хорошо. Своим волнением ты не поможешь.

– Да? А если бы так…

Обрываюсь. Проглатываю слова про его бывшую жену. Да, мне точно пора научиться молчать. Головой что ли об стену удариться? Вроде крепкая, выдержит. Зато мозги двинуться в нужном направлении.

У Андрея бывшая жена черт знает где. А не всё так просто было с разводом и браком. И уж точно не нормально давить так на больное.

Да и не понимаю, зачем ему позвонил. Но врачей в семье не было. А адвокат не помешает, наверное. Как минимум, если меня не будут пускать к Ксюше.

А могут не пустить, если я никто по документам?

Просто белый шум в голове, не знал к кому обращаться.

Чувствую себя реально малолеткой. Не смог ничего сам сделать, растеряться. И очередное доказательство, куда мне дети? Вот сейчас, оно совсем не вовремя.

Льдинка, ты только там держись.

Пусть всё будет хорошо. А я потом скажу правильно, как нужно было. Не могу сидеть, мотаюсь. Даю ещё пару минут, ворвусь внутрь. К черту, вот всех. Прорвусь через штат медсестер и охрану.

Но в этом нет нужды. Врач выходит в приемную сам. Сразу замечаю, я на эту дверь смотрел, как на икону. Взгляда не мог отвести.

– Что с ней? С ребенком всё хорошо?

– Девушка в порядке, - кажется, что меня просто отпускает. Тиски, мешающие дышать, разжимаются.

– А с ребенком всё хорошо? Ну?

– Я не могу распространяться о здоровье посторонним. Врачебная тайна. Если пациентка захочет сообщить, то сама всё расскажет. По-другому не будет.

– И за что я тут деньги плачу? Я хочу знать, что всё нормально.

– Об этом спросите у неё. Можете зайти ненадолго.

– К ней можно? И какого черта вы молчите?

Срываюсь с места. Всё, капец тебе, льдинка. Теперь глаз не спущу.

Лишь всё было хорошо.

Цветы, может, нужно было купить? Или сладости? Или что нужно девушке, которая просто вырубилась посреди улицы? Гоню мысли прочь, врываюсь внутрь палаты.

– Льдинка, а ты на мои похороны придёшь?

Спрашиваю с порога, рассматривая бледную девушку. Хмурится, не понимает юмора. А мне хочется весь бред из головы выложить скороговоркой. Отшутиться и сделать вид, что у меня не дрожат пальцы.

Черт.

Перед первым боем в жизни так не волновался, как сейчас. Выпил бы чего-то, а лучше – завалился спать. Или выместил злость на груше, которая пылится где-то в кладовке.

Что угодно, чтобы перестать чувствовать себя таким беспомощным. Ощущение, что совсем ничего не могу. Именно сейчас, с Ксюшей. С тем, что ей стало плохо.

Из-за меня?

– О чем ты говоришь? – качает головой, садится на кровати. – Не смешно, Яр.

– Не смешно, - каждый шаг кажется слишком сложном. Какими-то ломанными и резками движениями приближаюсь. – Но я чуть не сдох в тот момент. Вот до чего ты меня довела, льдинка.

– Ну, прости.

– Не злись. И не пугай меня так больше. Не лучшее окончание дня, правда.

Улыбаюсь, а после падаю на кровать. Усаживаюсь рядом с девушкой, крепко прижимаю к себе. Утыкаюсь носом в плечо, темные волосы щекочут лицо. Пытаюсь успокоиться, она ведь рядом.

Дышит, жива. Чуть уставшая и растерянная, но это ничего. Даже плевать, что почувствует мою дрожь. Меня просто колотит от переизбытка страха. Каждая мышца сокращается, бьёт током.

Ксюша ерзает, надо её отпускать. И не сжимать так сильно. Понимаю это, но не могу отпустить. Внутри ещё гадкий, липкий ужас. Что случилось что-то ужасное, непоправимое.

– Я в порядке, Яр, - бормочет сдавленно. А после прикасается ладошкой к моим волосам. Зарывается, поглаживает. – Я… Всё хорошо, врачи меня обследовали. Только… Мы же можем уехать, пожалуйста?

– Боишься больниц?

– Нет. Просто… Это ведь частная больница и отдельная палата.

– И что?

– Это дорого.

Выдыхает нехотя, но это заставляет отстраниться. Внимательно рассматриваю Ксю. Не шутит, действительно хочет сбежать. Едва двигается, чтобы мне было удобнее сидеть.

– И что? – повторяю вопрос, ничего больше не приходит в голову.

– И то, что у меня нет таких денег. Нет, ты, конечно, обещал крупную сумму, но я её уже распланировала. Мне нужны детские вещи, кроватку, питание и всё такое. Я не могу позволить себе больницу.

– Серьезно? Льдинка, что у тебя в голове? Я сам оплачу все больничные счета. И кроватку, вещи, да хоть универ для малого сейчас проплачу. Тебе обследоваться нужно, а не о таком переживать. Ты реально хочешь меня в могилу свести.

– Яр…

– Без обсуждений, льдинка. Тут моё слово финальное, я уже решил. Тем более, тебе нужен отдых, - укладываю ладонь на живот, ожидаю привычного шевеления. Это завораживает куда больше точки на снимке. Но ничего не происходит. – Ксюш… Почему малыш не пинается?

– Он спит! – выкрикивает громко, а после дает мне подзатыльник. – Не вздумай говорить любые глупости. Ты…

– Я просто переволновался, льдинка.

– Ты знаешь, что дети тоже спят? – пыхтит зло, словно я обидел её смертельно. – И не обязаны пинаться только ради тебя.

– Не заводись.

Ох, кажется мои слова действуют только хуже. Сверкает злым взглядом, взмахивает волосами. Отодвигаюсь на всякий пожарный. Сейчас огреет чем-то. И буду в соседней палате лежать.

Рассматриваю девчонку. Успокаиваюсь. Часто дышу. А нервы на пределе. Звенят, вибрируют. Сжимаю кулаки, чтобы как-то успокоиться. Злость кипит, на самого себя.

– Прости, - выдыхаю, голос срывается. Млять, я сейчас на такой грани, что самому страшно. Сорвусь и никакие тормоза не сработаю. Взорвусь от тревоги. – Прости, льдинка. Я глупостей наговорил и ты…

– Я в порядке. Ты не виноват.

– Нет, я неправильно всё сказал. Понимаешь? Не слушай меня, Ксюш, там ничего нормального не было. Я бред нес, чуток труханул и не знал, как всё объяснить.

– Яр, это не твоя вина. Вообще. Просто острый панкреатит. Всё хорошо, мне оказали помощь. Спасибо, что так быстро среагировал и привез мне сюда. Теперь более жесткая диета и всё будет хорошо. Нормально, правда. Из-за беременности часто идет нагрузка на органы, что-то да всплывает. Это не критично, малыш в порядке.

– Хорошо. Да, хорошо.

Несу бред, язык прилипает к небу. Давлю на уздечку, пока та не начнет неметь. Отвлекаю себя ощущениями, чтобы не сорваться. Потому что благодарность Ксю вообще не по адресу.

Среагировал, конечно. Едва не грохнулся за ней следом. Кажется, ничего серьезнее в жизни не видел. Страшнее. Жутко было, капец. Так, что трясет до сих пор. Выворачивает.

Не уследил, не помог. Недостаточно хорошо приглядывал за своей льдинкой. А она пострадала. А если бы я не был рядом? А если бы не взял телефон или…

– Это из-за кофе? – всё в душе леденеет, покрывается корочкой. Даже двигаться не могу. – Ты выпила пару глотков кофе, это из-за этого.

– Вряд ли. Глоток кофе не спровоцирует, если нет до этого проблем и…

– Надо было проследить лучше и не позволять.

– Яр, я взрослая девушка, которая сама может следить за своим здоровьем. В любом случае, даже если кофе тому причиной… Я сама захотела и пила, ты насильно ничего не вливал.

– Сама, конечно. Ты сама можешь сожрать… съесть ведро мандарин и не остановишься. Если бы я их не прятал по дому, то у тебя бы давно началась аллергия. Это моя вина.

– Ты прячешь?! Прячешь мои мандаринки?!

И смотрит так грустно, что чувствую себя законченным мерзавцем. Грустнеет мигом, сжимается. Девушка выглядит так, словно я её кота убил, а не просто спрятал еду.

Даже носом шмыгает, ну что за дела?

Аккуратно сжимаю её ладонь, поглаживаю костяшки. Теплая. Всё хорошо, да. Хорошо. Хорошо. Всё хорошо. Это бьётся в голове, растекается спокойствием по телу.

Не могу осознать. Просто… Черт! Было такое ощущение, что могу её потерять. А на это я не готов. Я разберусь со своими загонами. И этим иском. Со всем могу разобраться.

Но не с тем, если останусь без Ксю.

– Тебе их нельзя, - вздыхаю, а после делаю пометку. Расспросить обо всем врача. А что если это из-за цитрусовых? Надо было меньше покупать. – Хочешь тебя порадую?

– Чем? Мандаринками?

– Лучше. Я кое-что нашел, - лезу в карман, даю чуть помятый снимок УЗИ. – Вот. Прости, Ксю. Немного помялось, но не страшно. Правда? Или я завтра достану новый, без следов. Или…

– Всё хорошо. Спасибо.

Проводит пальцами по снимку, слабо улыбается. Касается надписей внизу картинки, качает головой. Она устала, нужно отдохнуть. Но не двигаюсь, просто не способен. Ещё немного посижу рядом, буду уверен, что с ней всё хорошо.

А потом…

Да, потом можно домой. Или на диван в приемной, чтобы не оставлять её одну. Или тут, в палате, вполне неплохое кресло есть. Могу спокойно поместиться.

– Льдинка.

– Что?

– Спроси меня ещё раз.

– О чем?

– О том, стоит ли рассказывать и как отреагирует. Спроси ещё раз, правда. Я отвечу нормально, правильно. Так, как стоило ещё возле кафе.

– Не нужно врать, чтобы меня успокоить. Я всё понимаю и…

– Спроси, Ксюш. Просто спроси.