Роман Разрешаю стонать глава Глава 64

Ни шагу назад

«Все девочки хотят красивую свадьбу.

Не хотят лишь те, кто боится своих желаний

или топает в ЗАГС не с тем».

Энциклопедия женской мудрости

Лена.

Когда думала, что сказать Эду правду, – сложная задача, я и не подозревала, насколько ошибалась. Ничего рассказывать так и не пришлось. Эд честно признался, что допросил Лизу и верит мне во всем.

Нереальный мужчина! Но вот то, что случилось после... к такому обороту подготовиться было невозможно.

Разрешение защищать меня я, конечно же, дала. Отказать, когда на тебя с одинаковой надеждой смотрят две пары голубых глаз, было преступлением. Только, глупая, я и не подозревала, что под «защитой» Басманский подразумевал настоящую оккупацию. Со срочным, как стихийное бедствие, переездом и походом в ЗАГС.

Да, именно так! Никакой романтики. Никаких уговоров или хотя бы формального «хочешь ли ты?»!

Вначале этот захватчик подогнал под мой подъезд микроавтобус. Потом уведомил, что мы с Даней переезжаем в его квартиру. И, пока я приходила в себя, сложил из картонных заготовок большие коробки.

Возражения и просьбы «не спешить» отметались мгновенно. Воспользовавшись тем, что сын в саду, вместо аргументов этот гад фантастически трахнул меня на кухонном столе. А когда попыталась намекнуть, что необязательно так кардинально решать вопрос, что мы можем кататься друг к другу в гости, перекинул через спинку дивана и отодрал еще раз. Более жестко, нагло и сладко.

Третий раз «вразумлять» не пришлось. Ноги слушались слабо, в голове порхали бабочки и пели соловьи, а коробки все заполнялись и заполнялись вещами.

Точно так же Басманский уговаривал меня на ЗАГС. Разница была лишь в том, что двумя подходами он не ограничился. Будто месяц сидел на голодном пайке, Эд заставил меня стонать всю ночь. А когда сил воевать с ним, да и вообще шевелиться не осталось, надел на мой безымянный палец нескромное золотое кольцо. Опять без спроса. Опять сам.

Утром из спальни выходить было страшно. Стыдно смотреть в глаза двум малышам. Нет, на звукоизоляцию жаловаться не приходилось. Но, как ни старалась, я не могла изобразить серьезный вид или хотя бы перестать улыбаться.

Губы жили своей жизнью. Широкой, радостной. Глаза своей – не отлипая, осоловелым взглядом следили за высокой широкоплечей фигурой у плиты. А руки...

Они совсем не слушались. Им постоянно нужно было к чему-то прикасаться. Гладить по плечам Даньку, расправляя несуществующие складки на новой майке. Ерошить волосы Киру, отчего тот громко смеялся и тыкался макушкой в раскрытую ладонь. Трогать свои горящие щеки.

Еще пальцам нужен был Эд. Хотя бы плечо или рука. Казалось, дышать не смогу, если совсем не прикасаться к нему. Растаю, как Снегурочка весной.

И он словно чувствовал это. Клевал меня губами в лоб, когда расставлял тарелки. Сжимал бедро под столом. Обнимал взглядом. Будто в пуховое одеяло заворачивал. Заботливо, тепло, как настоящее сокровище.

Вот как ему такому было возражать? Как снять кольцо или отказаться подать заявление? Никак! Я и не сопротивлялась. Как прыгнула в бушующую реку по имени Басманский, так и плыла по течению. Невменяемая от счастья.

А потом не заметила, как оказалась в белом платье перед толпой людей и заторможенным мозгом пыталась понять, что значит «горько».

***

Эд.

Соврет тот, кто скажет, что второй поход в ЗАГС не так страшен, как первый. У меня все было с точностью до наоборот. В первый я был уверен, что моя благоверная никуда не денется, а если понадобится, сама буксиром отволочет под венец.

Во второй я чуть не поседел от волнения, дожидаясь, когда невесту привезут на роспись. С Леной все было иначе. От страха, что она скажет «нет» или попросит отложить свадьбу, я не давал ей и шанса задуматься.

Точно так же как в бизнесе, включил на максимум свое упрямство и тупо шел к цели. Как последняя сволочь. Не заморачиваясь на всякую фигню вроде чужого мнения и начхав на совесть.

Важнее всего была Лена. Постоянно со мной. Под одной крышей. Вместе с двумя моими сыновьями.

О том, что уволоку ее в свою берлогу и никуда не выпущу, я знал еще перед началом разговора с доктором Лизой.

К некоторым решениям приходится идти годами, а это созрело мгновенно. Я просто посмотрел утром в зеркало на нас с Киром, представил на минуту рядом Лену с Даней и почувствовал, как на душе становится спокойно.

Не легко, не радостно, а именно спокойно! Как после долгого геморройного дела, которое закончилось, и можно наконец наслаждаться жизнью.

Забытое для меня состояние. Дикое. Но ради того, чтобы оно не исчезло, я готов был на все. Крушить бабские страхи, ругаться, любиться. Вступать в любые союзы или даже применять силу.

Она нужна была мне вся. Вместе со своими королевскими замашками и выводком тараканов. После разговора с доктором я два часа искал подарки и цветы. Я придумывал аргументы и зазубривал правильные фразы. Я готовился к штурму.

Но стоило Лене открыть дверь... стоило войти и успокоиться...

Эти двое... Они мне сердце вынули. Разрезали без ножа грудину, достали его и взяли в свои руки.

В две маленькие ладошки. С аккуратненькими пальчиками, со следом от маркера на мизинце и с почти зажившей ссадиной.

В две красивые узкие женские ладони. Без колец и без боевой раскраски на ногтях.

Они держали. И сами не понимали, что делали.

А я загибался рядом. В разы сильнее, чем вчера. Сильнее, чем когда-либо в жизни.

От бури чувств внутри. От сумасшедшего ясного осознания, что жить без них не смогу. От охрененной ответственности, что опустилась на плечи.

Счастливый как идиот. И богатый.

***

После того дня у меня в голове словно полюса поменялись. Сложное стало простым, а простое сложным.

Первое изменение, как ни странно, коснулось Дианы. Раньше я берег свою бывшую. Щедро откупался от нее деньгами, искренне веря, что с матерью моего ребенка жестко поступать нельзя.

Теперь эта блажь отпустила. Вместо нового транша я поручил одно очень нестандартное задание своему начбезу. А еще через пару дней пережил истерику Дианы по телефону.

– Ты с ума сошел! – орала она без приветствия и «как дела, дорогой?».

– Наоборот. Вменяем, как никогда. – Я покосился на папку с фотографиями на краю рабочего стола. Григорий принес ее утром. Лично. Не позволив Лиле взглянуть даже глазком на содержимое.

– Я на тебя заявление в полицию напишу! И на всю твою шарашку тоже! Совсем охренел?!

– Так понимаю, фотографии ты уже видела, – я не спрашивал. В этом не было необходимости. Тон Дианы говорил сам за себя.

– Это вмешательство в чужую личную жизнь! – взвизгнула она.

– Она у тебя интереснее, чем кино. Плетка, наручники. Твоему юристу, кстати, неплохо было бы заняться спортом. С таким животом он скоро сможет видеть своего младшего только в зеркале.

– Ах ты, сволочь! Да я...

Уже зная, что будет дальше, я положил телефон на стол и продолжил свою работу.

Как и ожидалось, из динамика еще пару минут сыпались угрозы и эпитеты разной степени цензурности. Будь Диана такой же находчивой в нашей кровати, возможно, развод случился бы гораздо позже. Некоторые сравнения так и отвлекали от дел.

Но ее пыла надолго не хватило.

Когда в трубке, наконец, повисла пауза, я снова взял телефон и уже без помех расставил все точки над «i».

– Раз выговорилась, слушай теперь меня. У Кира в ближайшее время появится новая мать. Заботливая и любящая. Если у тебя осталась хоть капля совести, ты больше не будешь портить детство нашему ребенку.

– Но я... – Диана попыталась вставить свои пять копеек.

– Лучше всего исчезни! – я не позволил ей и вякнуть. – Найди себе нового идиота. Выйди замуж и начни новую жизнь. Обо мне тоже забудь. Я не дам тебе ни рубля. Ни сейчас, ни позже.

– Эд, не надо...

– Но, если попытаешься снова шантажировать, – пришлось опять перебить, – или мешать Киру жить нормальной жизнью, все фотографии и видео мигом окажутся в интернете. О том, к чему это приведет, думаю, пояснять не нужно. Карьере твоего дружка наступит конец. А тебе останется только две дорожки – в порно или на панель. Доступно?

– Эд, пожалуйста... – в динамике послышался всхлип.

– Я благодарен тебе за Кира. Папка остается при мне. На этом расчет закончен.

– Ты не можешь так со мной...

Вместо угроз в ход пошли обиды. Вполне предсказуемо. Стандартная практика, на которую я раньше велся и открывал кошелек.

Теперь внутри ничего даже не дернулось. Я помнил, как тепло Лена смотрела на Кира и с каким обожанием он глазел на нее и помогал разгружать вещи. Если для счастья моего сына нужно было стать последней скотиной, я был готов.

– Пожалуйста. Умоляю тебя... – Диана все не прекращала.

Отработанный за годы алгоритм раскулачивания было не остановить. Он, как маховик гигантских часов, только набирал обороты. Но мне впервые стало похер.

Как она будет жить? Что мой сын будет думать о скряге-отце? Имею ли моральное право рвать насовсем с женщиной, которая выносила моего ребенка? Старые вопросы все еще были актуальны. Только больше не цепляли. Выгорели от сравнения с другой жизнью.

Даже не думая прощаться, я нажал на кнопку «отбой» и занес Диану в «черный список». Кардинально и чтобы уж наверняка.

Ей больше не было места нигде! И никакое случайное СМС или пропущенный вызов не должны были встать между мной и другой женщиной. Самой желанной, самой лучшей и нужной.

***

Как показали события следующих дней, мозгов у Дианы хватило. В суд на меня так никто и не подал. Лаевского тоже больше не беспокоили. Жизнь постепенно приходила в норму.

В моей берлоге обживалась любимая женщина. Расширяла наше скупое мужское меню, учила двух юных головорезов переходить через дорогу и наводить порядки в детской комнате.

Двое моих сыновей осторожно присматривались друг к другу. Иногда ругались, иногда бросались машинками, но каждый вечер, словно сросшиеся близнецы, вместе смотрели мультики и засыпали один у другого на плече.

Я честно пытался привыкнуть. Но не привыкалось. Каждое утро открывал один глаз, потом второй. Подтягивал к себе поближе упругую попку жены и на ощупь со стонами и ласковым шепотом проталкивался в свою новую сладкую реальность.

Могло ли такое наскучить? Вряд ли.

Смог бы прожить так до последнего вздоха? Запросто.