Роман Разрешаю стонать глава Глава 63

Короткие шаги

«Секс – дело нехитрое,

а как вслух сказать о чувствах,

так мужики – рыбки».

Энциклопедия женской мудрости

Эд.

Как бы мне ни хотелось затащить всех троих в свою берлогу, рухнуть вместе на кровать и отключиться до следующего дня, реализовать это не удалось. Уже возле квартиры Лена серьезно засобиралась домой. Никакие уговоры остаться, вместе поужинать на нее не действовали.

Единственное, чего хотела эта упрямая женщина, – поговорить. Но на это у меня не было сил. Вначале следовало выяснить кое-что самому. Чтобы без эмоций, предысторий и по существу. Некоторые догадки имелись, оставалось лишь проверить.

Только не сегодня.

Не после шока, от которого за грудиной все еще ныло.

Уговаривать меня Лена не стала. Данька так сильно жался к ее боку, что смотреть на этих двух перепуганных зайчат было больно.

Вместо ужина и разговоров я вызвал такси. Провел инструктаж водителю. И памятником замер возле своего подъезда, наблюдая, как машина увозит двух людей, умудрившихся за короткое время до основания расхреначить мою прежнюю жизнь.

Ужин и мультики после такого прощания пролетели как в тумане. Вроде ел. Вроде нажимал на какие-то кнопки пульта. Отвечал что-то Киру. А перед сном даже умудрился сходить в душ.

Ночью ничего не снилось. Выключили – включили. А уже утром, стоило няне приехать мне на смену, понеслось!

Спустя почти четыре года детали Дианиной эпопеи с зачатием помнились слабо. Мозг, как мог, спасал психику от неприятных воспоминаний. Но кое-что забыть так и не удалось. Например, название медицинского центра и очкастую врачиху, которая отправила меня в отдельный кабинет «добывать биоматериал».

Так долго и позорно я еще не дрочил! Член, казалось, скорее отвалится, чем поделится хоть каплей спермы, а крики детей за стеной заставляли вздрагивать. Совсем не от возбуждения!

Именно в этом центре Диана потом решила сделать аборт. День, когда незнакомый доктор позвонил мне сообщить странную новость, помнился даже лучше, чем день рождения моего малыша.

Как сейчас, перед глазами стоял молодой гинеколог, моя дура жена и еще парочка врачей, прибежавших на ор. Так близок к убийству я не был никогда. Диана и попавшиеся под руку доктора чудом выжили. Но Лиле потом пришлось хорошо расстараться, чтобы клиника не подала на меня в суд или не упекла в психушку.

Напряженное было время. Дома война и токсикоз, а на работе... Мой водитель только и успевал подвозить Лиле в медцентр пакеты с подарками. Секретарша деньги не экономила. Бутылки с коньяком и деликатесы отгружались оптом.

А спустя несколько лет клиника уже мне направила свой «подарочек». Красивый, перепуганный и очень соблазнительный.

Лиля не скрывала, где нашла временную замену для себя на время отпуска. «Порекомендовал ваш врач из центра репродуктивной медицины», – сухо сообщила она, положив на стол папку с резюме. Возможно, скажи она просто «ваш врач» или «знакомый доктор», я бы еще поинтересовался содержимым папки. В конце концов, не один день работать вместе.

Но после словосочетания «репродуктивной медицины» от папки отвернуло напрочь. Не уточняя ничего, я сказал: «Да». А в день, когда дамочка должна была явиться на работу, подготовился стиснуть зубы и перетерпеть.

И вот дотерпелся.

Лифт. Красивая и гордая феечка без нижнего белья. Месяц сумасшедшего секса. И я папа. Второй раз. По ускоренной программе от доктора... Лизы.

***

С моей удачей застать докторшу на работе не было ни одного шанса. Тем более в воскресенье. Но после пяти минут уговоров рыжая девчонка с ресепшена позвонила ей на личный телефон, и, о чудо, Градская Елизавета Ивановна согласилась встретиться со мной прямо сегодня возле своего дома.

«Это исключительный случай. Только для наших клиентов», – растерянно промямлила рыжая, но адрес на бумажке записать не забыла.

Наверное, именно этот короткий промежуток времени можно было считать самым спокойным за сегодня. Я благополучно добыл контакт, сел в машину. По дороге сделал пару рабочих звонков. И ни разу не встрял в пробку.

Идеальное начало дня. Но всего одна секунда поставила крест на таком же прекрасном продолжении. Доктора Лизу я узнал сразу. И с первого ее взгляда понял, насколько точно попал со своими подозрениями.

Находись мы на ее рабочем месте, клиника, скорее всего, не устояла бы. Ни один иск не остановил бы меня. Но в небольшом скверике между жилыми кварталами, под спокойное монотонное «нужно было внимательнее читать договор и не пропускать сроки оплаты», «мы высылали уведомление на адрес, указанный в анкете», «Елена узнала о вас только сейчас» даже разозлиться нормально не получалось.

Я лишь мычал как теленок: «Бля, да как это возможно?», и доктор заводила свою шарманку по новому кругу.

Раз.

Два.

Три.

Как для умственно отсталого.

Не понижая и не повышая голоса.

Она рассказывала, не скрывая ничего. И о моей легкомысленной бывшей, которой сообщили обо всех нюансах ЭКО. И о банке доноров, в котором я героически продержался аж целую одну неделю. И о Лене, которую еще пришлось уговаривать согласиться на моих живчиков вместо спермы какого-то унылого ботаника.

Врачиха даже рассказала о реакции Лены на правду. Как моя феечка чуть не хлопнулась в обморок у нее в кабинете.

Иногда создавалось впечатление, что не я приехал с вопросами, а она пришла с повинной.

Березки шумели листвой. Собачки бодро орошали зеленые кусты, а она говорила, говорила, говорила... Минуте на тридцатой я уже не понимал, о чем.

Отогревшись на солнышке, птички пели все громче, а у меня в голове вместо матов и проклятий змеей вилась одна-единственная мысль. Дурацкая, но пугающая до усрачки.

А что было бы, если бы Лена отказалась? Согласилась на ботаника. Растила бы сейчас не моего Даньку, а какого-нибудь Иннокентия, работала бы в своем дурацком магазине и никогда не каталась со мной в лифте.

Толпы муравьев так и носились у меня по спине от этой картины. Подмигивали своими фасетчатыми глазами. И будто улыбались жуткими ртами.

Натренированное за вчерашний день, сердце быстро колотилось в груди. И все, чего сейчас хотелось, – рвануть к своей королевне. Зацеловать всю от маленьких красивых пальчиков на ногах до изящных ушек. А потом, стараясь не подохнуть от эмоций, познакомиться уже по-настоящему со своим вторым сыном.

Сумасшедшая мысль. Как обухом по голове. И слишком сильная, чтобы не поддаться.

***

Лена.

За прошедшие сутки я так часто называла себя дурой, что это слово перестало пугать.

Ну, дура! Ну, недалекая! И что? Легче не становилось, и вчерашний день по-прежнему казался таким же кошмарным.

А ведь можно было избежать катастрофы! Не дожидаться, когда сумасшедшая бывшая жена Эда вывалит на него обвинения. Не тянуть до последнего с признанием. Еще в квартире или в машине рассказать о Дане самой. И поставить точку.

Да, трудно. Да, страшно. Но сейчас не выворачивало бы наизнанку от неизвестности. Не молилась бы на телефон. И не вздрагивала от каждого стука в коридоре.

Неизвестность убивала. Вечером на пожелание «сладких снов» Эд не ответил. Утром он не взял трубку, когда звонила. А в полдень на сообщение: «Давай встретимся, пожалуйста. Я волнуюсь» прислал короткое: «Занят. Перезвоню».

И все.

Тишина.

Пропал с радаров.

Совсем как после секса в туалете, когда уехал в командировку, оборвав все связи.

Сравнивать с тем случаем не хотелось. Еще не забылось, как было одиноко и горько. Я бы не пережила дубля. Слишком быстро, слишком больно. Ресурса не хватило бы.

Этот гад всего за месяц умудрился приучить меня не только к фантастическим оргазмам и превратил во всегда готовую к спариванию самочку. Хуже! Он прокрался гораздо глубже вагины – в сердце.

Не представляю, как до сих пор не призналась ему в любви. Признание рвалось из груди. Оно назойливой мухой кружилось в голове. А вчера в квартире меня буквально разрывало от желания кричать «люблю» во все горло вместо «да» и «еще».

Если бы не тайна, ничто бы не сдержало. Но вначале нужно было признаться. Не сбрасывать на Эда и любовь, и сына вместе. Словно бомбы. А сказать о главном и лишь потом, если примет моего замечательного малыша, открыться и самой.

Отличный план. Мудрый, справедливый. Я даже гордилась своей выдержкой. Но к часу, после очередного отчаянного взгляда на мобильный телефон, захотелось сесть в такси, рвануть к Эду и заявить ему прямо с порога, что если не любит меня так сильно, как я его, то пусть идет на фиг.

Где логика? Нет ее. Испарилась за двадцать часов ожидания.

***

Будто в компенсацию за молчащего Басманского, сосед напротив, большой любитель пить все, что горит, сегодня как с цепи сорвался. Еще утром он дважды звонил ко мне в дверь, выпрашивая то кусочек хлеба, то хоть парочку яиц. А к обеду расхрабрился до такой степени, что начал предлагать свои услуги.

«Может, лампочку какую закрутить нужно?»

«Я и трубы прочистить могу! Вдруг что засорилось!»

«Да вы, голубушка, не стесняйтесь. Я в случае чего и электрику умею менять, и плитку в ванной класть, и утюги чинить».

Взвинченная до предела из-за Басманского я держалась изо всех сил. Молчала. Отвлекала себя приготовлением борща. По всем канонам, как двинутый на пропорциях повар. После обеда собрала Даньку на улицу и ушла гулять на детскую площадку.

Я ни минуты не сидела без дела. А спустя полчаса с прогулки героически отбила новый штурм уже пьяного в стельку соседа.

В рейтинге самых худших дней это воскресенье уверенно метило на первое место в году. На нервах я порой не слышала, что говорит сын, и не чувствовала вкуса любимого кофе.

Меня будто заперли в тесной клетке, забыв сказать, когда освободят.

Без понятия, сколько бы еще я смогла продержаться. Вряд ли долго. Но в начале четвертого, как раз после Данькиного дневного сна, дверной звонок раздался снова.

Решив отвадить соседа окончательно, я набрала полный стакан воды... Не глядя в глазок, взялась за ключ. Со словами: «Яйца можете не возвращать! И трубы мне прочищать не надо!» открыла замок и чуть не выплеснула всю воду на огромный букет белых роз.

– Яйца, говоришь, не возвращать?.. – В коридоре стоял Эд. С круглыми глазами, двумя морщинами между бровей. Растерянный и безумно красивый одновременно. – И трубы не прочищать?..

Больше ничего не говоря, он сунул букет мне в руки и с двумя огромными пакетами протиснулся в квартиру.

Что я, что Данька смотрели на неожиданного гостя не моргая. Я все еще не могла поверить. Даня... На его лице читался такой восторг, что вместо лампочки он мог освещать коридор. Басманский ни на меня, ни на сына не смотрел. Обойдя мою кухню, гостиную, заглянув в туалет и ванную, он снова вернулся к нам в коридор и шумно выдохнул.

– Так чьи там яйца надо оторвать? – хищно сдул с лица короткую темную прядь.

Не в состоянии сказать и слова, я прижала к губам ладонь и расхохоталась. Громко. Со слезами, соплями и дрожащими руками. Как в истерике.

Остановиться невозможно было.

Позади почти сутки ожидания и нервов. Я успела мысленно распрощаться с этим гадом. Обдумала, как буду жить одна. Вернее, как буду выживать. А он...

– Имей в виду, если кто-то хочет прочистить твои трубы – через мой труп! – взгляд Отелло потеплел, а на губах мелькнула улыбка.

– Обязательно, – я, как в сухую землю, влила в себя воду. Весь стакан. До дна.

Слезы прекратились, но смеяться все еще хотелось. И танцевать. Сильно-сильно.

– Тебя и на день нельзя оставить. – Эд протянул руку и сграбастал меня поближе. Уткнулся носом в бок. Вдохнул. – Взялась же на мою голову...

– Прости, – чтобы не разреветься снова, я больно укусила себя за щеку изнутри.

Мне это не снилось! Он пришел. Не с иском, не с адвокатом, а с цветами. Такой свой. Такой любимый и настоящий...

– Над прощением мы еще поработаем. – Тяжелая мужская ладонь незаметно погладила меня по ягодицам. Чуть стиснула. И снова вернулась на бедро. – Да, Данька? Не умеет твоя мама гостей встречать? – он протянул сыну два пакета и заговорщицки подмигнул.

Сам не свой от радости, Данька, наверное, согласился бы с чем угодно.

– Не умеет. – Он осторожно взял пакеты, но, так и не глянув в них, остался стоять перед Эдом.

– Ты вчера сказал, что помогаешь маме и любишь ее. Ничего ж не изменилось?

Мой милый мальчик непонимающе уставился на меня. Потом снова на Эда. И кивнул.

– Отлично.

Басманский больше не осторожничал. Он ловко одной рукой подхватил моего зайца и усадил к себе на колено.

– Слушай, такое дело... – серьезно начал. – А как ты смотришь, если мы вместе будем маме помогать? Защищать от всяких любителей чистить трубы.

Эд произнес это весело, как шутку. И только по окаменевшей ладони у меня на бедре я поняла, насколько он сдерживается. Как на самом деле волнуется в этот момент.

Внешне солидный и беззаботный, а внутри напряженный как струна.

– Не знаю. Надо у мамы спросить.

Даня поднял ко мне взгляд. Даже когда просил шоколадные конфеты или новую машину, выражение его лица не было таким умоляющим.

Мой хороший и умный мальчик. Все с разрешения мамы, хотя еще пару часов назад оно было без надобности, чтобы забраться на высокую горку или попрыгать в луже.

– Мама Лена, ты позволишь нам обоим за тобой присматривать? – теперь голову поднял и Эд. Сложно было угадать, кто из этих двоих волновался больше: сын или отец. И оба, будто это действительно что-то значило, ждали моего слова.

– Лишь присматривать? – я снова укусила себя за щеку.

Нужно было держаться. Не смеяться и не плакать. Только не сейчас!

– Еще кое-что придется сделать, – замялся Басманский. – Но я пока об этом говорить не буду, а то у тебя такой вид... хоть бы в обморок не грохнулась.

– Но, может, намек? – Сердце взяло разбег, словно собралось рвануть наружу.

– Нет, сладенькая. Некоторые вещи с бухты-барахты не делаются. Вначале ты нам с Даней даешь добро за тобой присматривать. А потом я тебе подробно и во всех деталях расскажу остальное.

– А я могу отказаться? – Хотелось кричать «да». Это точно был мой Басманский. Самый невозможный тип из всех, кого знала. И самый потрясающий.

– Отказаться?.. – Эд ласково погладил Даньку по волосам, легонько подкинул на колене и улыбнулся от уха до уха. – Поздно.