Роман Разрешаю стонать глава Глава 61

***

Я никогда не падала в обморок. Даже во время беременности. Но нынче ноги так и подкашивались, а сознание белым парусником уплывало вдаль.

«Черт! Ну почему?! Зачем сейчас?!» – кричал в голове внутренний голос. Но сказать это вслух или произнести хоть одно слово мне, конечно же, никто не дал.

Будто не было рядом двух маленьких детей и няни, фурия орала на всю улицу:

– Какой из этих двоих мой, я знаю. Но когда ты успел сделать второго? Тварь бесчувственная! Козел!

Эпитеты для бывшего мужа у нее не заканчивались. Фантазия работала, как у генератора названий. Няня то бледнела, то краснела от такого разнообразия. Но Басманский, не обращая ни на кого внимания, рассматривал мальчишек.

Совсем не та картина признания, которую я так тщательно рисовала в своем воображении. Скорее наоборот – та, которую больше всего боялась увидеть.

Кто счастливчик? Ответ был очевиден.

– Я тебя засужу! Без штанов оставлю! Узнаешь потом, как держать ширинку застегнутой! – когда закончились эпитеты, фурия перешла к угрозам.

– Так, а сейчас закрыла рот и стала подальше, чтобы я до тебя дотянуться не мог, – вдруг совершенно незнакомым тоном произнес Эд.

Я бы от этого его приказа, холодного, тихого, точно сбежала бы на соседнюю улицу. Или в другой квартал! От греха подальше. Но красотка даже не шелохнулась. Ее взгляд по-прежнему поливал кислотой все вокруг, но губы, к счастью, сомкнулись.

– Эдуард Павлович, я прошу прощения, – няня тут же воспользовалась образовавшейся паузой. – Мы не пускали эту даму в зал с группой. Ваш сын сам ее заметил, а второй мальчик пошел за ним. Мы не имеем никакого отношения...

– Помолчите, так! – даже не повернувшись в сторону няни, рыкнул Басманский.

– Но я хочу, чтобы вы понимали, наш сад...

– Еще одно слово, и мой адвокат завтра всерьез займется садом. Начнет с вас! С того, откуда моя бывшая жена узнала, что сын в субботу здесь, – произнес он все так же спокойно, только за этим спокойствием легко угадывалась едва сдерживаемая ярость. Мина, готовая взорваться от любого дуновения ветра.

– Вообще-то, никто не лишал меня родительских прав! Я имею право знать, где находится мой сын, точно так же как и ты, – попыталась заступиться за няню красотка, и тут же получила такой взгляд, от которого отшатнулась на пару метров.

– А вам все понятно? – Эд повернул голову к нянечке.

– Извините, – та побелела еще сильнее и ретировалась к забору. На тех же самых два метра.

– Так-то лучше.

Басманский снова окинул быстрым злым взглядом всех женщин. Меня в том числе. И медленно, не делая никаких резких движений, присел на корточки.

– Ну, привет... Пацаны.

– Папа, здгавстуй! – Кир с разбегу повис на отце. Крепко обнял, словно хотел укрыться от всех.

– Привет, – робко выдал мой малыш, замерев как статуя перед этими двумя.

– Как дела в саду? – Эд потрепал сына по волосам. Со стороны казалось, что он спокоен. Обычное приветствие сына и отца. Ничего особенного. Только желваки на скулах и непривычная белизна выдавали его истинное состояние.

– У меня ногмально. Суп сегодня ел. С макаёнами. Вкусный, как у тебя. А еще Кгистина дала мне куклу. Я катал ее на своей машине, и мы... – словно решил, что отцу важно знать все до минуты, Кир принялся в подробностях расписывать свой день. И еду. И то, как новая подружка нещадно эксплуатировала его транспортное средство. И даже какой мультик сегодня запланировал посмотреть вечером дома.

Мальчика было не остановить. Четверо взрослых и один малыш как загипнотизированные слушали его рассказ. Никто не сходил со своего места, а у меня внутри словно безумный дирижер играл на нервах. То туш, то похоронный марш, то вообще какую-то дикую абстракцию.

Не так должна была состояться эта встреча. Данька не заслуживал подобного знакомства. Мой умный мальчик слишком внимательно наблюдал за отцом с сыном. Он будто впитывал их разговор, близость и легкость. С завистью, жадностью и чем-то еще... похожим на догадку.

– А тебя Данила зовут? – стоило Киру закончить свой рассказ, Эд переключился на моего малыша.

– Да. Даня. – Он суетливо поправил свою футболку и попытался улыбнуться.

– И сколько тебе лет, Даня?

– Уже три.

– Три?! Ого! Такой большой. Моему сыну, Киру, – Эд указал на сына, – три с половиной. Почти как тебе. Мама с папой, наверное, тобой гордятся. Совсем взрослый.

– Мама. – Малыш расцвел в улыбке. – У меня нет папы.

– Он уехал куда-то? В командировку. Папы иногда туда уезжают... Надолго. – На этом моменте Басманский быстро зыркнул на меня. Как нож под ребра всадил.

– Нет... – мой пугливый зайчонок сделал шаг вправо, чуть ближе ко мне. – Его нет, – повторил хмуро, совсем как мужчина напротив.

– Наверное, без папы сложно, – сочувственно протянул Эд. – Ты за главного дома, да? Помогаешь маме?

– Помогаю, мама хорошая. Я ее люблю.

– Это правильно. Маме нужно помогать. Ей ведь никто больше не помогает, так?

Даня вопросительно глянул на меня. Нервным движением поправил волосы и отрицательно замотал головой.

– Все! – Мое сердце не выдержало. – Никаких больше вопросов.

Я подбежала к сыну, крепко его обняла и повернула лицом к себе.

Хоть Эд и не спрашивал ничего опасного – тайн у нас с сыном не было – но ждать, чем закончится этот допрос, стало невозможно. Впечатлений и новых людей для Даньки сегодня и так оказалось выше крыши.

Если кто-то и должен был рассказывать правду, то это я. А уж никак не мое маленькое солнышко.

– Ох, как ты не права! – все так же с сыном на руках поднялся Эд.

Сейчас он и отдаленно не напоминал человека, с которым я три часа занималась любовью, смеялась и чувствовала себя счастливейшей из женщин.

Передо мной был сжатый до человеческой оболочки торнадо. Казалось, дотронься, и все вокруг взлетит на воздух.

– Я пыталась тебе рассказать, – звучало по-дурацки. Точно такой же дурой я себя и ощущала. Вместо искреннего разговора тет-а-тет у нас получился целый спектакль со зрителями. А вместо взаимопонимания – напряжение, от которого все искрило.

– Ты! Ты...

Не представляю, что хотел сказать Эд, но взамен продолжения фразы он крепко сжал челюсть. Взгляд голубых глаз вновь остановился на Даньке, и из ушей чуть пар не повалил.

– Эд, ты обещал, что выслушаешь меня, – пропищала я как мышь.

– Я, б... – он оборвал себя в самом начале слова. – Черт! Я... – зло выдохнул. – Пацаны, закрыли уши!

Такие же загипнотизированные, как и дамочки возле забора, оба мальчика даже и не подумали ослушаться. Они приложили ладони к ушам и уставились друг на друга. Как в отражение смотрели.

– Я ни хрена не понимаю, что здесь происходит, – зашипел Басманский. – Совсем. Идиотом себя чувствую.

– У меня есть объяснение. Правда, – так же шепотом заговорила я.

– И вот это все, – Эд взглядом указал на мальчишек, – мне не показалось? Это вообще не бред?

В глазах моего ходячего торнадо блеснули такие отчаяние и шок, что я с трудом сдержала улыбку. Дура полная. Только что умирала от ужаса, а сейчас готова залиться хохотом. Где логика? Нет ее.

– Нет. Тебе не кажется, – закусила губу. – У меня было ЭКО. Донорское.

– Пи... – Эд закатил глаза. – Полный пи...

Он вместе с Киром снова опустился на корточки.

– Пристрелите меня кто-нибудь. – Свободной рукой закрыл верхнюю половину лица. – Чтоб не мучился.

– Тебя сейчас нельзя убивать. У тебя... двое, – последнее слово я сказала едва слышно, и страх со всеми сомнениями окончательно исчезли.