Роман Разрешаю стонать глава Глава 33

Третье правило хорошего секса: «Каждому акту свой хэппи-энд»

«Дымиться после секса должна не сигарета».

Энциклопедия женской мудрости

Лена.

Приличные женщины не возбуждаются от вульгарных фраз. Приличные женщины не превращаются в похотливых самок от предложения сделать минет. И уж тем более – не ловят тахикардию от намека на анальный секс.

Я была уверена во всем этом... раньше. Все эти игры в подчинение с грязными словечками, приказами, словно я проститутка с панели, и прочей модной ерундой – не для меня. Чтобы захотеть мужчину, мне всегда хватало поцелуев и ласки.

Хватало! Я точно помню! Четыре года брака и два года конфетно-букетного периода я была нормальной. А сейчас... от обильного слюноотделения приходилось постоянно сглатывать, а ноги... суставы внезапно прихватила неведомая хворь.

Какой-то глобальный сбой всех систем. Словно контракт на интимные услуги снимал любые табу и делал меня такой же извращенкой, каким оказался мой наниматель.

Можно было попытаться понять что-нибудь еще. Найти логическое объяснение странной реакции собственного тела, но прямо перед носом по стойке «смирно» стоял член. Большой, с широкой алой головкой, стволом, обвитым выпуклыми венами, и без курчавой растительности, которая могла бы хоть немного скрыть размер.

Я не знала, как это помещалось в моей вагине, как я вообще на ногах ходила после прошлого секса. Но взять в рот...

– Хочу оказаться в тебе по самые яйца, – словно прежних грубостей мне было мало, владелец пожарного шланга заботливо погладил меня по щеке и настойчиво придвинулся ближе к лицу.

Отвечать, чтобы сразу не оказаться с заполненным ртом, я не решилась.

– У тебя получится, – гад расставил ноги пошире. Провел головкой по моим закрытым губам. Плавно, нежно, заставляя чувствовать бархат своей плоти. Вдохнуть солоноватый аромат, от которого мгновенно повело и между ног все начало ныть.

Дожить до двадцати семи и не попробовать оральный секс было сложно. В моей жизни он был. Часть постельной программы. Не самая любимая, но и не вызывавшая отвращения. Обычная ласка. Иногда благодарность.

Но сейчас все ощущалось иначе. Пошло, стыдно. При этом я чувствовала, как внутри пробуждается желание. Гораздо более сильное, чем от любой прелюдии. И что мне... это было ужасно, дико, непостижимо... мне хочется облизать его. Не «нужно», не «придется», а именно хочется. Словно это полосатый новогодний леденец-трость, специально для женщин отлитый размером XXL.

Наверное, нужно было надавать себе по щекам и очнуться. Просто открыть рот и порадовать, наконец, своего нанимателя. То, что этот жеребец не ограничится минетом и сделает меня тоже счастливой, не вызывало никакого сомнения.

Но в развилке ног ныло все сильнее, дыхание сбивалось, а слюна... ее стало слишком много. Эклеры Лизы не шли ни в какое сравнение.

– Ты пиздец какая красивая.

Если словами можно было бы убивать, то это был бы контрольный. Убийственный выстрел в остатки моего серого вещества. Не дожидаясь больше никаких просьб, я уже сама провела губами по головке. Мазнула кончиком языка по уздечке и поцеловала в ствол. Невинно. Будто знакомясь.

Басманский матерно выругался сквозь зубы, откинулся спиной на холодный кафель и убрал от меня подальше свои загребущие руки.

Это была свобода. Полная. И такая же полная власть.

– Он огромный, – я по-женски измерила. Обхватила рукой ствол. Попыталась соединить пальцы. Какое там! Средний палец и большой еле-еле касались друг друга.

– Все для тебя, детка.

На скулах Эда заходили желваки, а на сильных руках вздулись вены. Вероятно, так бы выглядел атлант, удерживающий небосвод.

Моему атланту приходилось сдерживать собственный темперамент. И, судя по идеальным кубикам на животе, это было не так уж просто.

– У меня очень нежное горло, – не представляю, откуда во мне взялась эта игривость, но захотелось подразнить его, помучить.

– Тогда открой свой ротик и сделай это осторожно.

– А еще нежное нёбо. Очень чувствительное... – проговорила, касаясь губами возбужденной плоти.

– Черт, ты издеваешься? – он задрал голову вверх под струи и зло, шумно выдохнул.

– ...и губы тоже...

– Зараза!

Стоп-кран разнесло в щепки. Мужская рука резко метнулась к моей голове и потянула на себя.

– Бери! – Басманский протолкнул головку мне в рот. – Глубже! – надавил на затылок.

Больше он даже не пытался изображать терпеливого хищника. По коже головы от прикосновения его руки побежали мурашки, а член заставил задохнуться. На секунду. До слез.

– Давай, маленькая. Давай сама. Не убивай меня, – он медленно двинул бедрами назад. Сжалился. И снова толкнулся вперед. На этот раз уже не так быстро, позволяя мне подстроиться. Сделать вдох и расслабить горло. Такой же большой. И вкусный.

На третий раз ничего подсказывать не пришлось. Еще не готовая к глубокому проникновению, я сжала ствол рукой и направила его сама. Втянула в рот, погладила языком вдоль ствола и неспешно, привыкая, отпустила саму себя.

Словно наркотик попал в кровь, губы и язык ожили.

***

По стеклу кабинки как дождь барабанили капли. Вытяжка с трудом справлялась с клубами пара, а весь мой мир превратился во влажные скользящие движения.

В стоны и пошлые чавкающие звуки, какие не могла заглушить льющаяся из лейки вода.

В тугую заполненность бархатной плотью.

Смешиваясь с водой, слезы текли по щекам, но я насаживалась. Изо всех сил боролась с рефлексами. Дышала рвано. Через нос. Втягивала член глубже. Сжимала пальцами гладкую, идеально выбритую мошонку.

Дразнилась, на несколько секунд выпуская головку изо рта, осыпая поцелуями ствол. И снова втягивая глубоко. Гораздо глубже, чем верила, что возможно.

Чокнутая. Даже к доктору за диагнозом идти не нужно было. Двинутая на всю голову. С бухгалтерами, говорят, такое бывает. Не зря психиатр значился в списке врачей для ежегодного профосмотра. Но... если бы меня даже попросили остановиться, я бы не смогла.

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Разрешаю стонать