Роман Разрешаю стонать глава Глава 59

Чего было больше, слюны или смазки, я так и не разобрался. Извилины больше не работали. Выпрямились все, наверное, от возбуждения.

Действовал на одних инстинктах.

Вылизывал. Настойчиво, быстро.

Посасывал клитор. Тугой, как маленькая мармеладная конфета.

Кончиком языка изучал все изгибы, все чувствительные уголочки.

Толкался языком в глубину. Туда, где было тесно и горячо, как в аду.

Вдыхал через раз.

Загибался от вкуса, стонов, самого роскошного вида на земле.

И готов был кончить в штаны, как пацан.

Нереально эта женщина на меня действовала. Невозможно было ею насытиться. Скромница моя с мокрыми трусами и испуганным взглядом.

«Не знаешь, маленькая, что с тобой происходит? Не понимаешь, как все это действует?» – так и хотелось спросить вслух. Только и у самого не было ответа.

Оно само. Будто эту женщину под меня делали, а меня под нее. Все насечки совпадали. Мой дебильный характер и ее терпение. Мое постоянное желание и ее готовность. Мое неумение сдавать назад и ее удивительная способность противостоять, мягко, по-женски, приручая меня, как дурного щенка.

Не хотелось так никогда других. Не рвало крышу от желания делать приятно, забив болт на чистилище в штанах. А с ней...

Целовал ее сейчас, трахал языком и губами, а самого вставляло круче секса.

Лена. Леночка. Сладкая. Настоящая.

Такая правильная, такая открытая и только моя.

***

Вот не зря про баб говорят, что они ведьмы, и если накаркают, то все.

С ковриком в коридоре у нас так и случилось. Напрасно Леночка про него ляпнула. Может, и проскочили бы до следующей станции у дивана. Она, счастливая, довольная. Я, готовый к первому настоящему раунду. И удобное мягкое сиденье, на котором можно было хоть всю Камасутру повторить.

Но слово не воробей. Не получилось у нас от двери отойти, как ни пытались. Лена на своих двоих вообще двигаться не могла. А я на трех только с колен смог подняться.

И все! Глянул на нее. Кровать, диван, кресла – мебель осталась за бортом.

Что может быть красивее пульсирующей под языком бархатной розовой киски? Ничего! Я точно знал. Проверено – перепроверено. Раньше. А сейчас... Посмотрел в широко распахнутые глаза только что кончившей женщины... Влажные, не способные сфокусироваться ни на чем, шальные. И снова как в омут с головой ушел. Жак-Ив Кусто хренов.

Надо было все-таки хоть на тумбочку обувную приземлиться. Хрупкая, ну и фиг с ней. Не раритет. Но я даже шаг сделать не смог. Только приспустить штаны. Раскатать презерватив, благо последний в карман припрятал на случай сбоя в навигации. И подхватить свою не соображающую феечку под попку.

Плавно так. Разводя стройные ножки в чулках. Чтобы грудь к груди, глаза в глаза и влажный, сочащийся вход напротив члена.

Когда вошел в нее, даже не пискнула. Губы лишь буквой «о» округлила и ресницами захлопала. Быстро так, как дворники во время дождя. Величество мое удивленное. Красивое... И такое тесное, пульсирующее, что от кайфа чуть ноги не подкосились.

Как в грозовой фронт попал. Шаровые молнии по позвоночнику полетели. Мышцы живота судорогой свело, и на темечко словно лопата опустилась. Почернело все перед глазами. Никаких ориентиров не осталось. Только сжимающая член влажная плоть и потребность, зудящая, болезненная...

Трахать! Сильно. Глубоко. Яростно.

Подкидывать Леночку вверх и опускать на себя. Насаживать резко. До пошлых шлепков и всхлипов. Жалобных вначале. Тоненьких, дрожащих. И все более громких, требовательных с каждой секундой.

Смерти это было подобно. Мышц не чувствовал, усталости тоже. Ума не приложу, как собственную дверь не вынес вместе с косяком и петлями. Соседи, небось, решили, что ломится кто-то ко мне. Тараном хреначит.

Но стоило моей девочке вскрикнуть, стиснуть меня ногами, выгнуться... Наступил полный пиздец. Пофиг на все стало сразу. Сердце по ощущениям рухнуло в пах, туда, где вся кровь была. И забилось так быстро, что яйца сплющились с членом и волнами погнали сперму на выход.

Аж тряхнуло несколько раз. Всем телом.

Отлив, блин! Мировой.

Перепихнулся, называется, в коридорчике по-быстрому. Инфаркт с инсультом чуть не случились. И судя по бледному лицу напротив, не только у меня.

– Ты нормально? – дебильный вопрос, но даже он дался адским трудом.

Ответа ждать пришлось вечность.

– Я... я... – Лена открывала и закрывала рот.

– Сладкая?!

– Это что... вообще было?

Она смахнула с уголка глаза прозрачную каплю. Попыталась стать ногами на пол и, чуть не упав, ухватилась за мои плечи.

– Без повтора точно не скажу. – Собственные губы были как не родные, но я все равно почувствовал, как они разъезжаются в улыбку.

Нет, не показалось. Мы оба улетели одинаково далеко. И вместе.

– Я тебя уже боюсь. – Лена осоловело посмотрела на меня. Как котенок, которого резко разбудили и поставили перед миской с молоком.

– Я тоже. Немного. Но поздно, милая.

Мы вместе стекли по двери на гребаный коврик. Я в Лене, она на мне. Все еще стискивая, осушая до дна. Как сообщающиеся сосуды.

– Я есть хочу. Слона бы съела. И пить, – хихикнула эта бессердечная женщина и прижалась ко мне своей охренительной грудью.

– Ну... – я глянул вниз. – Йогурт мы уже перевели. Так что придется готовить что-то другое. – Положил ее голову себе на плечо. Закрыл глаза, чтобы больше не искушала.

– Да... и еще кое-что придется. – Она сладко зевнула. – Ты даже не представляешь...

Будто обдолбанный после оргазма, я благополучно пропустил ее слова мимо ушей и тоже зевнул.

– Мы сейчас уснем тут, – заехал себе по щеке.

– Мм... Спать нельзя, – кое-кто чуть ли не посапывал. – Нам еще сыновей забирать. И с ам-ой знакомить, – протянула Лена что-то непонятное перед тем, как окончательно вырубиться.