Роман Разбогател за ночь глава Глава 347

Во внутреннем дворике вдали от банкетного зала, докуда уже не долетал шум вечеринки, Чжун Цзючжэнь остановился и сказал:

— Брат Цинь, сейчас я хочу тебе кое-что показать.

Вслед за этим Чжун Цзючжэнь медленно повернул ручку механизма, спрятанного на вершине огромной декоративной скалы, как вдруг скала раздвинулась, и посредине её образовался мигающий с двух сторон пролом. Чжун Цзючжэнь уверенно шагнул в него, и Цинь Лан последовал следом. Сразу за входом в пещеру вниз вел длинный ряд высеченных из камня ступенек. Когда они начали по ним спускаться вглубь пещеры, вход автоматически закрылся, а по сторонам по ходу движения начал поочерёдно зажигаться свет, освещая проход.

Оказывается у семьи Чжун было своё потайное место, куда, при необходимости, можно было перенести целый подземный дворец, и к которому вел извилистый многоступенчатый проход. Раскрыв эту тайну, Чжун Цзючжэнь лишний раз продемонстрировал Цинь Лану степень своего доверия ему.

Чжун Цзючжэнь толкнул рукой створку двери одной из комнат. Взору открылась сокровищница, наполненная сверкающими от падающего света драгоценными камнями. Чжун Цзючжэнь улыбнулся и сказал:

— Брат Цинь, моя семья собирала эти сокровища на протяжении нескольких поколений, до наших дней этого богатства скопилось столько, что его уже невозможно полностью истратить. Посторонние недооценивают наши финансовые возможности. Даже если семья Чжун лишится всего своего имущества, находящегося на поверхности земли, то это нанесёт семье лишь незначительный ущерб. Основная наша кладовая вот она, здесь. Выбери себе, что приглянулось, и возьми себе в дар. Ну же, не стесняйся!

Цинь Лан был несколько удивлён, но его не особо интересовали материальные ценности, поэтому он равнодушно ответил:

— Достопочтенный Чжун очень дальновидный человек, и я восхищаюсь его прозорливостью, но, я ничего не возьму. Спасибо Вам за заботу!

Чжун Цзючжэнь был ошеломлён услышанным:

— Никто не останется равнодушным, видя эти сокровища! Любой, кто их увидит, и глаз не оторвёт от этого богатства! Но я дождусь того дня, пока вы с Чжун Юй поженитесь, и тогда извлеку всё это на свет божий. Но сегодня я привёл тебя сюда не за деньгами. Здесь хранится кое-что, намного дороже всего этого. Пойдём ка со мной.

Сказав это, Чжун Цзючжэнь глубоко вздохнул. Его дети и внуки, по его мнению, бездарны и ни к чему не приспособлены, а Цинь Лана он считает самым близким человеком. Об этом потаённом дворце кроме его, а теперь и Цинь Лана, никто не знает.

Пройдя через множество сокровищниц, они, наконец, добрались до совсем небольшого помещения. По сравнению с другими комнатами, обстановка здесь была совершенно обычная, даже с запахом земляного пола. Войдя в эту коморку Цинь Лана сразу же обдуло затхлым влажным воздухом. Но выражение лица Чжун Цзючжэня приобрело особую торжественность, а брови сошлись у переносицы.

Нажав какой-то механизм, встроенный в стену алтарь со статуей Будды сдвинулся с места, и в стене появилась потайная ниша. Чжун Цзючжэнь подошёл к ней и с особой осторожностью извлёк какую-то вещицу из белого нефрита.

Взор Цинь Лана как магнитом был прикован к этой вещице. Это оказалось изготовленное из чистейшего белого нефрита кругообразное изображение птицы Феникс. Нефритовое изделие не имело ни единого изъяна и мягко светилось под падающим на него светом. Ключом являлась голова Феникса с выпуклыми глазами и злобной мордочкой. В древности люди считали, что дракон и феникс являются предвестниками какого-нибудь радостного события и при изображении их старались придать им положительный образ. Но вид этого Феникса был довольно таки свирепым. Своим шестым чувством Цинь Лан сразу же ощутил холодное дыхание смерти, от неё веяло какой-то древней мистической тайной.

Чжун Цзючжэнь нежно прикоснулся к этой нефритовой регалии и спросил:

— Цинь Лан, слышал ли что-нибудь об учении Сянъюэ?

— Нет, но мне хотелось бы услышать подробнее, — лицо Цинь Лана было сосредоточено, его никак не оставляло зловещее предчувствие, что эта вещь принесёт немыслимые страдания.

Слушая рассказ Чжун Цзючжэня о взаимоотношениях между религиозной сектой Сянъюэ и семьёй Чжун, Цинь Лан обнаружил, что в присутствии этого нефритового Феникса у него где-то в глубине души просыпается давно забытое чувство необъяснимой тревоги.

— Цинь Лан, сейчас пути секты Сянъюэ и семьи Чжун разошлись, мы уже давно стали чуждыми друг другу. На первый взгляд мы ещё подчиняемся их приказам, но эту нефритовую реликвию Феникса я им никогда не отдам. На мой взгляд, некоторые каноны учения Сянъюэ являются устаревшими и бесчеловечными. Никто не знает, какая беда может случиться, попади нефритовое кольцо Феникса в руки секты. Да, ещё, что тебе надо сказать. Почему, являясь близкими родственниками с Чжун Юй, я вынужден скрывать это родство? Это связано с тем, что Чжун Юй имеет самое прямое отношение к этому нефриту…

Чжун Цзючжэнь глубоко задумался. На вид он был спокоен, но Цинь Лан чувствовал, что его что-то гложет изнутри. Резкий звонок отвлёк его от мыслей. Чжун Цзючжэнь внезапно встрепенулся. Технический прогресс и новые технологии добрались и до этих потаённых мест, в своё время глава семейства Чжун установил здесь звуковую сигнализацию, реагирующую на непредвиденные ситуации, происходящие наверху.

— Пойдём! — обернувшись, кратко сказал Чжун Цзючжэнь и, пряча нефритовую регалию, стремительно направился к выходу.

***

А в это время торжество было в самом разгаре, море вина и горы мяса наполнили зал, шум веселья беспрестанно разлетался далеко по округе. Только Чжун Юй в скуке без аппетита ела поднесённую еду, время от времени выглядывая наружу. Почему же дедушка и Цинь Лан до сих не вернулись? Уж не случилось ли что-нибудь с ними?

Бам-бам-бам! Шум гостей вдруг заглушил доносящийся снаружи громкий звук барабанов. Ритмичный бой барабанов приближался всё ближе и ближе, и вот пара дрожащих в ритмичном танце золотых львов медленно вплыли в зал. Головы их были украшены бантами: красный бант указывал на самца, а зеленый — на самку. Внутри каждой фигуры льва находилось по два танцора, один управлял передней частью и головой льва, второй — его телом и задней частью. Движения танца напоминали приёмы ушу. Увидев ввалившихся танцоров, Чжун Сюэшань, встав из-за стола, недоумённо спросил:

— Кто вас сюда впустил? Мы не заказывали танец льва!

В отсутствие Чжун Цзючжэня, на его сына, Чжун Сюэшаня, возлагается руководство торжеством.

Барабанщик, не прекращая бить в барабаны, подошёл поближе и заискивающе нараспев пробасил:

— Я прослышал, что в доме дядюшки Чжун проводится семейное торжество. А что же за торжество без нас! Мы побросали все свои земные дела и примчались сюда! Уж не обидьте нас своей наградой!

Взглянув на говорящего, Чжун Сюэшань признал в нём местного мастера Лай Эр. Он часто приходил в дом семьи Чжун посудачить о том, о сём. Иногда он приводил с собой труппу бродячих артистов, а иногда музыкантов, играющих на китайской свирели — зурна или на дудочке — сона. За такого рода развлечения семья Чжун всегда награждала Лай Эр и его артистов небольшими суммами денег.

— Ну, ты и хитрец! Вот тебе тысяча юаней. Надеюсь, этого хватит, чтобы прекратить этот балаган. Только не забудь поделиться с танцорами!

Не слыша эти слова, львы, размахивая своей гривой и виляя телом, уже вовсю танцевали среди разгорячённой алкоголем толпы. Лапы их то взмывали вверх, то выделывали такие немыслимые пируэты, что захватывало дух. Техника исполнения танца была завораживающей. А иногда в танце своём они лоснились и тёрлись, словно котята, о бёдра танцующих кругом женщин, что вызывало нескрываемый восторг у последних. Зрелище было впечатляющее. Лай Эр, продолжая играть на барабанах, проделал прощальный круг вокруг танцующих, чем вызвал их бурное одобрение.

Многие доставали свои мобильники, чтобы заснять происходящее на камеру. Но как только они пытались сделать кадр, львы внезапно прекращали свой танец и, демонстративно отворачивая свои головы, поворачивались ко всем задом. И только барабан в это время продолжал монотонно отбивать ритм танца. С одной стороны звучал бой барабанов, с другой доносились недовольные крики:

— Эй, вы, придурки! Не портите другим настроения, какого лешего тормозите? Твою мать…

Лай Эр что-то сердито рявкнул, и танцоры, скинув львиное облачение, внезапно предстали перед всеми четырьмя кучерявыми богатырями. Их глаза горели нездоровым блеском, чёрные бороды были переплетены словно стальными кольцами, а смуглая кожа и весь внешний вид выдавали в них иноземцев.

— Вы… Что вы собираетесь сделать? — в ужасе закричал ошеломлённый Лай Эр, видя, как четверо незнакомцев медленно и угрожающе подступили к нему. Внутренняя их харизма вырвалась наружу в виде дьявола. Один из них парой своих волосатых рук обхватил голову барабанщика и с громким треском свернул ему шею. Сразу же обмякшее тело Лай Эр с глухим звуком соскользнуло на пол к ногам убийцы.

Ах! Весь зал ахнул, и, как по велению волшебной палочки, со всех сторон сбежалась личная охрана семьи Чжун. Чжун Сюэшань, сначала подумал, что это обыденное ограбление, но никак не мог представить, что это нападение было направлено именно против семьи Чжун.

— Вы осмелились совершить убийство в доме нашей семьи Чжун! Вам что, жить надоело? — взгляд его был направлен на четверку таинственных пришельцев, так коварно проникших в их дом. Сегодня никоем образом нельзя дать им улизнуть, иначе авторитет семьи сразу же рухнет.

— Ты что же, бросаешь мне вызов? — спросил один из иноземцев на ломаном китайском языке. Его голос был абсолютно спокоен, как будто не он только что убил здесь человека. Каждый из находящихся в зале гостей мог слышать его громогласный голос, звучащий в этом закрытом помещении как главный колокол храма и проникающий во все уголки зала.

— Не думайте, что мы не понимаем китайского. Лай Эр оскорбил нас, поэтому и умер. Вас всех тоже ждёт та же участь.

Эти люди были одеты в причудливую одежду чёрного цвета. Окружённые со всех сторон людьми семьи Чжун, они, тем не менее, сохраняли полное спокойствие и держались уверенно, словно находились на беззаботной прогулке.