Разбогател за ночь Глава 225 Сила переходит к Цинь Лану

Линь Чжу, четыре девушки из «Ветра, Цветка, Снега и Луны», король Брунея и другие бросились к озеру. Они обнаружили, что озеро было горячим, и чем ближе к Цинь Лану они подходили, тем горячее становилась вода.

Линь Чжу протянула руку и опустила ее в воду рядом с Цинь Ланом — температура достигала 40 градусов! Она в панике закричала:

— Проклятие! Этот неудачник не может справиться с внутренней силой госпожи и матушки Би Юй! В его теле становится все больше и больше внутренней силы, и она превращается в тепло!

Король Брунея мог только взволнованно смотреть на Чу Чуньшуй, он хотел протянуть руку и оттащить Чу Чуньшуй, но Линь Чжу тут же предостерегла его:

— Господин, не надо! Сейчас госпожа во власти внутренней силы, вам не удастся оттащить ее, вы только сами поранитесь!

На лице короля отразилось страдание, он все время бормотал:

— Что же делать… моя королева…

Четыре девушки из «Ветра, цветка, снега и луны» тоже взволнованно стояли рядом с матушкой Би Юй. Она воспитывала из с малолетства, для них матушка Би Юй была не только их наставником, госпожой, но и мамой.

Линь Чжу стояла в воде, сцепив руки. Она напряженно думала, потом резко вскинула голову, посмотрела на Цинь Лана и сказала:

— Цинь Лан, я научу тебя высвобождать внутреннюю силу, повторяй за мной!

Цинь Лана разрывали два горячих потока слева и справа. Он не мог и пошевельнуться, будто бы в кошмарном сне, он не мог пошевелить даже мизинцем, но в своем сердце он понимал все совершенно отчетливо! Он был вне себя от радости, когда услышал, как Линь Чжу сказала, что собирается обучить его собственному методу. Он чувствовал что вот-вот его тело просто взорвется, и даже если метод Линь Чжу не принесет результатов, это лучше, чем умереть в оцепенении.

Линь Чжу сказала:

— Начинаю. Ты должен понять в своем сердце: «Если при дыхании ты не чувствуешь присутствие духа, дыхание не может быть полным, без духа нет дыхания, но чтобы стать способным дышать объедини дух и воздух»…

Линь Чжу с малых лет оставалась рядом с Чу Чуньшуй, Чу Чуньшуй научила ее боевым приемом, и хотя за последние двадцать лет Линь Чжу не занималась боевыми искусствами, она отчетливо помнила то, чему ее учили.

Цинь Лан услышал слова Линь Чжу и сразу же понял значение этой формулы. Он заставил себя мобилизовать силу ци и попробовал растворить потоки энергии, бурлившие в его теле. Первые две попытки были безуспешными, но на третий раз он почувствовал, как потоки энергии растворяются. Цинь Лан воспрял духом и тут же, следуя указаниям Линь Чжу, поглотил внутреннюю силу матушки Би Юй и Чу Чуньшуй.

Сяо Фен вдруг закричала:

— Матушка! Ваше лицо! Скорее договоритесь с Чу Чуньшуй, одновременно отдерните руки, в противном случае вы погибнете!

Цинь Лан теперь был чуть свободнее и мог посмотреть на матушку Би Юй. Он был изумлен, он видел, как красивое лицо матушки Би Юй быстро менялось, будто за несколько секунд она успела прожить целый год. Цинь Лан смотрел на нее около 10 секунд, но она успела постареть на 4-5 лет!

Затем он услышал, как вскрикнул король, и его тут же остановили двое его стражников. Цинь Лан перевел взгляд на Чу Чуньшуй, он видел, что она смертельно побледнела, ее губы казались обескровленными, голова была горячей, на лице отразилась ужасная слабость. Цинь Лан вдруг почувствовал, что внутренняя сила, которую эти двое вливали в него, ослабела, они были истощены почти полностью!

Все присутствующие продолжали упрашивать их, но матушка Би Юй и Чу Чуньшуй по-прежнему не внимали их уговорам. Каждая из них видела, что ее враг, которого она ненавидит больше жизни, находился на грани смерти! И хотели видеть, как он испустит последний вздох! Поэтому-то, хотя они и понимали, что платили за победу слишком большую цену, они продолжали вливать свою внутреннюю силу в тело Цинь Лана.

Цинь Лан был в волнении. Он правда не хотел, чтобы кто-то из них пострадал, но сейчас он мог только растворять их внутреннюю силу, ничего другого он сделать не мог.

Снова посмотрел на матушку Би Юй, она снова постарела и выглядела на 70-80 лет, а лицо Чу Чуньшуй стало белым, словно снег! Они обе собирались истощить свою внутреннюю силу до последней капли. Почти одновременно они не могли больше продолжать, отпустили руки и рухнули в воду.

Цинь Лан до этого растворял их внутренние силы, но в этот момент он вдруг почувствовал, что ситуация изменилась. Внутренние силы матушки Би Юй и Чу Чуньшуй вдруг переплелись, будто бы вода капала в раскаленное масло. Цинь Лану показалось, что его ударило током в несколько тысяч вольт. В голове раздался громкий грохот. Цинь Лан откинулся на спину и упал в воду.

Линь Чжу тут же кинулась к нему. Ее сил не хватало, чтобы вытащить его на берег. Ей оставалось только, жертвуя собственным телом, крепко удерживать Цинь Лана, чтобы его верхняя часть туловища была над водой, и он не захлебнулся.

— Цинь Лан! Цинь Лан! — громко звала его Линь Чжу.

Цинь Лан медленно открыл глаза, увидел Линь Чжу, поддерживающую его. Он был очень благодарен ей. Цинь Лан тут же заставил себя как следует сесть и сказал ей:

— Я в порядке, спасибо!

— Что с тобой? — стоя в воде, взволнованно спрашивала Линь Чжу.

Цинь Лан чувствовал, что смог поглотить основную часть двух потоков внутренней силы в своем организме. Оставалась лишь их малая часть, они продолжали сталкиваться друг с другом. Только что он был застигнут врасплох, но сейчас он использовал метод, которому его научила Линь Чжу, чтобы справиться с оставшейся энергией. Он выполнил прием «Кто если не я», дающий силу, почувствовал спокойствие, словно безветренное море. Цинь Лан поднялся из воды и кивнул Линь Чжу:

— Я в порядке.

— Ну и хорошо, — вздохнула с облегчением Линь Чжу, а потом посмотрела на берег.

В тот самый миг, когда она бросилась спасать Цинь Лана, четыре девушки из «Ветра, Цветка, Снега и Луны» и король Брунея вытащили на берег матушку Би Юй и Чу Чуньшуй.

Линь Чжу бросилась к Чу Чуньшуй и со слезами воскликнула:

— Королева!

Цинь Лан тоже бросился к берегу. Он чувствовал, что его шаги стали намного легче, чем прежде, и во всем теле было приятное, комфортное чувство, будто после омовения. Он сказал:

— Матушка, госпожа Чу, как вы? Мы сейчас вызовем скорую и отвезем вас в больницу!

Матушка Би Юй была уже настолько стара, что ее приходилось поддерживать всем четырем девушкам. Она сказала старческим голосом:

— Паршивец! Мы с ней теперь полностью раздавлены, нам теперь не поможет даже самый гениальный медик! Какого черта тебе так повезло? Теперь мои внутренние силы, и силы этой твари в твоем теле! Помни, что я до этого тебе говорила. Ты должен стать господином Лунного Дворца, и если он падет в твоих руках, то я стану призраком и буду преследовать тебя всю жизнь, слышишь меня? Кхе-кхе-кхе, — матушка Би Юй вдруг разразилась ужасным кашлем.

Цинь Лан испугался вспышки ее гнева и тут же сказал:

— Конечно… не переживайте, матушка.

Чу Чуньшуй упала в объятия короля Брунея, ее глаза были приоткрыты, она слабо попросила:

— Цинь Лан, ты и сейчас не назовешь меня наставницей?

Цинь Лан с грустью смотрел на Чу Чуньшуй:

— Нет, я уже давно считал вас моей наставницей!

Чу Чуньшуй посмотрела на него в ответ краем глаза и печально улыбнулась:

— Хорошо, мой ученик.

Она нежно взяла за руку Линь Чжу и сказала Цинь Лану:

Она была со мной больше 10 лет, но теперь я ухожу. У нее нет близких, как следует позаботься о ней вместо

Линь Чжу катились слезы, она

Нет, королева, я хочу следовать только за вами и ни за кем

Цинь Лан кивнул:

наставница, я позабочусь о Линь

едва заметно кивнула, снова обняла короля Брунея Хассанала и мягко сказала ему несколько слов на малайском. Хассанал кивал и качал головой. Огромный мужчина с бакенбардами во все лицо тоже не мог сдержать

Матушка Би Юй холодно усмехнулась:

умираешь, а все крутишь шашни с иностранцем! Неудивительно, что Ли Сяояо вечно не было до тебя никакого дела, вот ты умрешь, а я вернусь в Тяньшань и буду жить рука об руку вместе с

Чу Чуньшуй ответила:

Да ты восьмидесятилетняя старая дева! Ли Сяояо ни за что никогда не полюбит тебя, он всегда любил только меня! Вот ты умрешь и мы с ним станем

Матушка Би Юй сказала:

— Он любит меня!

Чу Чуньшуй ответила:

— Он любит меня!

продолжали это повторять, но их голоса становились все слабее и слабее. Почти одновременно их голоса и дыхание оборвались, они обе были