Роман Разбогател за ночь глава Глава 376

Превратить человека в безжизненный кубик льда! Не слишком ли жестокое наказание!

Видя нестерпимые страдания своей внучки, Чжун Цзючжэнь только и мечтал принять на себя это суровые страдания.

Ну почему же столь молодая девушка, прожившая на этом свете всего-то чуть больше двадцати лет, должна терпеть такую жестокость?

— Чжун Юй, как ты? — дрожащим голосом спросил Чжун Цзючжэнь, подойдя своими ватными ногами вплотную к девушке.

После долгих попыток Чжун Юй смогла выдавить из себя еле слышный слабый-слабый звук:

— Дедушка, не беспокойся обо мне ….

И, чтобы приободрить его, слегка улыбнулась, но унять дрожь ей никак не удавалось.

— Что вы до сих пор стоите, как истуканы! Бегом помогите! — грозно гаркнул Чжун Цзючжэнь в сторону своих родных. Те, очнувшись от сковавшего их оцепенения, бросились выполнять его приказание. Кто-то тащил банные махровые полотенца, кто-то принёс из спален пуховые одеяла, кто-то направляли на Чжун Юй обогреватели, кто-то пытался массажировать спину. Каждый пытался оказать хоть какую-то помощь. Поверх одежды её обмотали, словно кокон, толстой вельветовой материей. Но все предпринятые меры не могли согреть тело девушки, которое оставалось таким же холодным.

— Отец, все предпринятые меры безрезультатны. Может, есть смысл доставить её в больницу, хоть какой-то шанс появится, — Чжун Сюэшань был обеспокоен как состоянием племянницы, так и здоровьем Чжун Цзючжэня. Он боялся, что отец не выдержит всего этого и серьёзно подорвёт своё здоровье.

— Да, пожалуй ты прав, остаётся только этот путь. Чжун Сюэшань, ты немедленно отправляйся в Лунный Дворец за Цинь Ланом, а я останусь здесь руководить, — сказал Чжун Цзючжэнь.

— Хорошо, — Чжун Сюэшань, даже не переодеваясь, захватив с собой несколько телохранителей, запрыгнул в свой «Бентли» и прямо из резиденции Чжунъюань выехал в Лунный Дворец.

Отделение интенсивной терапии больницы города Я.

Седовласый доктор осматривает доставленную пациентку Чжун Юй. Стоящий рядом с ним один из членов семьи, обращаясь к Чжун Цзючжэню, сказал:

— Доктор Шэнь Ханьшань, лучший врач города, должен получить представление о состоянии Чжун Юй.

Чжун Цзючжэнь ничего не ответил, он терпеливо ждал заключение врача.

Спустя продолжительное время Шэнь Ханьшань отложил стетоскоп, вздохнул и сказал:

— Господин Чжун, состояние пациентки очень критическое. Это довольно-таки странное заболевание. По правде говоря, я не могу сказать, что произошло. Единственно, что очевидно, температура тела показывает минусовое значение, а озноб всё усиливается и усиливается. Если это и дальше будет продолжаться, я боюсь, девушка умрёт от чрезмерного переохлаждения, все органы просто замёрзнут изнутри. Странно, что она до сих пор ещё жива. А вообще данные симптомы не описаны в медицинской литературе и поставить правильный диагноз затруднительно.

— Доктор, неужели нет никакого выхода? — с мольбой в голосе произнёс Чжун Цзючжэнь, при этом, выражение его лица не изменилось.

— В настоящее время нет медицинского решения этой редкой болезни. Другими словами …. Другими словами, остаётся только уповать на бога, — в сердцах выдавил из себя врач.

Шэнь Ханьшань очень сочувствовал Чжун Юй. Самым жестоким в мире испытанием для родных и близких было безучастно смотреть, как такая очаровательная женщина медленно превращается в окоченевшее бездыханное тело.

— Проклятый Чжань Тянья, я клянусь, что в этой жизни я, используя все свои возможности и способности, буду сражаться с тобой и твоими выродками до тех пор, пока не сгинет последний поддонок шайки «Хуацин»! — Чжун Цзючжэнь был полон решимости, если потребуется, погибнуть вместе со своим заклятым врагом.

Он не мог не думать о гордом и непреклонном взгляде своей внучки и о произнесённых Чжань Тянья словах, в которых назвал всех их насекомыми.

Для последователей этого течения единоборств, обладающих талантом и наделённых могуществом, основными постулатами являлись отречение от всего земного и уничтожение всего ничего не значащего в этом бренном мире. Простые люди для них были лишь сорняками, от которых надо безжалостно избавляться. Им чужды были такие общечеловеческие понятия, как «чувства», «любовь» и «сострадание». В их понимании, только они — люди, а все остальные — насекомые.

Чжун Цзючжэнь присел на стул возле больничной койки, на которой лежала Чжун Юй. Доктор Шэнь Ханьшань нагнулся и прошептал ему на ухо:

— Господин Чжун, берегите себя!

После этого он, склонив голову, молча вышел из палаты, оставив Чжун Цзючжэня наедине со своими мыслями. Чжун Цзючжэнь, глядя на свою внучку, думал о том небольшом промежутке своей жизни, в котором так счастливо прожил рядом с Чжун Юй. Вспоминая это, он беззвучно рыдал.

Теперь все в семье Чжун понимали, что делом первостепенной важности является скорейшее возвращение Цинь Лана, чтобы он, по крайней мере, мог в последний раз увидеть Чжун Юй и попрощаться с ней. Но с той скоростью, что прогрессирует болезнь, Чжун Юй могла и не продержаться эти несколько дней.

В это время Цинь Лан совершенно ничего не знал, какие события происходят в городе Я. Как только он вернулся в Лунный Дворец, все лидеры Тяньшаньского Альянса пришли повидаться с ним, так что атмосфера была праздничной.

В день, когда Цинь Лан уже закончил все свои намеченные дела и, думая о скорой встрече с Чжун Юй, собирался вместе с Сяо Сюэ возвращаться в столицу, одна из подданных сообщила, что снаружи ждёт старая женщина, специально пришедшая навестить его.

После того, как Цинь Лан согласился принять её, слуги пропустили гостью внутрь, и Повелитель Лунного Дворца увидел низкорослую довольно старую женщину, с трудом передвигающую свои ноги. Подойдя ближе, она, протянув вперёд одну руку, еле слышно промолвила:

— Приветствую Вас, новый Повелитель! Приветствую Вас, глава Альянса!

Хотя она и произносила почтительные слова, в тоне её не чувствовалось ни одной нотки уважения, скорее даже она обращалась к Цинь Лану с некоторым высокомерием.

Цинь Лан шагнул вперёд и только тогда рассмотрел, что лицо старухи было испещрено рубцами и наростами, вблизи столь неприглядными, что пугали людей. Глаза её были тусклыми и не чувствительными к свету. Оказалось, что она была слепой.

Старушку, осторожно поддерживая под руку, сопровождала молодая ученица Лунного Дворца. Подведя слепую к Цинь Лану, девушка поставил перед ней низкую скамеечку и предложила:

— Присядьте, пожалуйста, матушка Ла.

Затем обратилась к Цинь Лану:

— Учитель, это матушка Ла, которая ещё до Вас служила предыдущему Повелителю Дворца при жизни. Она не была в Лунном Дворце в течение последнего года, а теперь вернулась, чтобы отдать дань уважения новому Повелителю.

Цинь Лан обомлел, затем, словно очнувшись, стрелой подлетел к старушке и лично помог ей поудобнее устроиться на скамейке. И только после этого обратился к ней:

— Матушка Ла, я наслышан о Ваших былых заслугах. Жаль, что в свой последний приезд я не застал наставницу Дворца матушку Би Юй. Ах, как жаль ….

При упоминании сестры-наставницы из высохших от времени глаз старушки просочились скупые слёзы:

— Что предначертано судьбой, никто не в силах изменить.

Цинь Лан также был очень опечален, он подробно рассказал матушке Ла историю о кончине Би Юй. Так они и сидели друг напротив друга, один — слегка всхлипывая, другая — обливаясь слезами, заставив своим скорбным видом разрыдаться и других обитателей Дворца.

После столь душевной беседы и обильно пролитых слёз, матушка Ла прониклась доверием и симпатией к Цинь Лану. Хотя матушка Ла и была слугой наставницы Би Юй, на самом деле они являлись родными сёстрами и были очень привязаны друг к другу. А зрение матушка Ла потеряла в далёкие времена. Осознав, с каким глубоким вниманием и почтением относится новый Повелитель Лунного Дворца к предыдущей наставнице Би Юй, матушка Ла, не в состоянии глазами увидеть своего собеседника, всей своей душой прочувствовала, что это самый лучший человек, с которым ей приходилось общаться на протяжении всей своей жизни.

— Повелитель, пожалуйста, следуй за мной, — матушка Ла своей иссохшей рукой оперлась на Цинь Лана и вывела его на тропинку за пределами стен Дворца.

Тропинка вела к величественно возвышающейся над Лунным Дворцом высокой горе. Все её склоны густо поросли деревьями и, несмотря на то, что на дворе стояла зима, и листья давно опали, деревья росли так густо, что ведущая к вершине тропинка периодически терялась в их зарослях.

Невзирая на свою слепоту и больные ноги, матушка Ла, по сравнению с обычным человеком, была более подвижна. Она прекрасно знала дорогу и уверенно пробиралась по узкой тропинке сквозь вплотную подступающие к ней заросли. Она так быстро взбиралась в гору, что Цинь Лан ели-ели поспевал за ней, стараясь не упускать её из вида.

На полпути к вершине горы можно было убедиться, как далеко они отошли от Дворца. Старушка подошла к крутому обрыву и легонько надавила на выступающий из скалы камень. Неожиданно в скале открылся вход в пещеру. Как оказалось, это было потайное место Лунного Дворца.

Войдя в пещеру, Цинь Лан увидел на стенах пещеры причудливые изображения. Он остановился и более внимательней рассмотрел некоторые из них. Внезапно все скопившиеся у него в груди загадки, связанные с боевыми искусствами, в одно мгновение разрешились, и только тут он прозрел.

— Это место, куда на протяжении веков Повелители Лунного Дворца прошлых поколений обязаны были приходить совершенствовать своё мастерство. Только по достижении возраста 48 лет, я могла приходить сюда, и то только дважды в год. Повелители же Дворца здесь практиковали своё мастерство на протяжении десятилетия, поэтому это место можно назвать доблестным миром боевых искусств, — поведала матушка Ла.

Цинь Лан сразу же понял, что это тайное место общины Лунного Дворца и простые ученики-последователи не могли сюда попасть. Скорее всего, матушка Ла оставалась последней на этом свете, кто знал о существовании этого места, и, чувствуя свой скорый уход в мир иной, она решила доверить эту тайну Цинь Лану.