Роман Порочный глава Глава 18

4 года назад

— Мона, у меня нет слов! Мы ведь проговорили с тобой ответы на все вопросы, а ты несла какую-то чушь…

— Но мам, журналистка спросила про мои отношения с отцом, и я не смогла соврать… Я ничего такого не сказала! — в карих глазах высокой стройной брюнетки появилось нескрываемое раздражение.

— Может, еще разболтаешь на весь Париж свою постыдную тайну? Слышала, сейчас в моду входит тренд вызывать в людях жалость…

Губы задрожали, а перед глазами всё поплыло.

— Нет, конечно, я не говорила им про… — запнулась на полуслове, почувствовав слабость в коленках.

— Ох, горе мне, горе! — холодно произнесла она, бросая откровенный взгляд на часы. — Симона, главное — не забудь принять таблетки!

— Но, мам, когда я жила у бабушки, мне уже могла обходиться без них…

— Дочка, у меня нет времени в сотый раз проговаривать одно и то же! В конце концов, за что я плачу твоему психотерапевту? — молодая женщина тряхнула ухоженной головой, поспешно отворачиваясь от меня.

— Мама, постой…

— Что еще? — карие глаза сузились, обдавая с ног до головы раздраженным взглядом. Знала — она опаздывает на интервью для популярного женского издания, но не могла оставить еще один вопрос без ответа.

— Ты запретила рассказывать об этой ситуации Анри. Но можно поделиться с Вильямом? Мне кажется, он сможет понять. Мы хорошо ладим… Устала разговаривать только с врачом…

— МОНА! — глаза матери округлись, и стали похожими на две огромные блестящие луны.

— Мам… — произнесла я одними губами.

— Дочка, ну за что мне такое наказание?! — красивая молодая женщина вскинула аккуратную бровь, а затем повелительно произнесла: — Не забудь выпить таблетку. Надеюсь, скоро ты сможешь обходиться без них, а пока лучше не рисковать! И не вздумай говорить ничего сыну Анри. Ты видела его дружков? Да они разнесут на весь Париж… А тебе здесь еще жить и учиться… И вообще, держись подальше от этого озабоченного блондина! На днях я застукала, как он зажимается в прачечной с домработницей Рози…

— Мадам Жозефин, к вам приехала съемочная бригада с телевидения!

— Иду-иду! — тут же отозвалась мама, быстро клюнув меня в щеку и выбегая за дверь.

Обреченно залезла с ногами на кухонный подоконник, просунув руки под колени. Грудь сотрясалась от беззвучных рыданий. Я сильная и больше не буду пить эти чертовы таблетки… Не дождетесь!

Не знаю, сколько времени прошло, когда я распахнула глаза… и вздрогнула, с ног до головы покрываясь гусиной кожей. Прямо напротив меня на большой кровати, застеленной розовым покрывалом, лежал сводный брат. Он обезоруживающе улыбался, сжимая в руках пухлую тетрадь с единорогом.

— Дай сюда! Это же мой личный дневник! — завопила я, тут же накидываясь на нахала чуть ли ни с кулаками.

— Кто такой Пьер мать его Дюбуа? — угрожающим голосом гангстера из Чикаго тридцатых годов поинтересовался блондин, и я в очередной раз отметила, насколько новый родственник хорош собой.

Почти все девчонки из моего класса признавались, что мечтали заняться любовью с Вильямом Леграном. Губы дрогнули от смущенной улыбки, а по щекам поползли розовые мятежи, когда я неожиданно представила, как он пыхтит на мне полностью обнаженным. Должно быть это очень приятно…

— Так кто такой Пьер Дюбуа? — не унимался сводный брат, вдруг нависнув надо мной и сосредоточенно заглядывая в глаза.

Он так странно смотрел, а еще я вдруг почувствовала… Нет, не может быть… Наверняка это выпирал кошелек или телефон. Словно прочитав мои постыдные мыслишки, парень резко перекатился на другой край, укладываясь на живот. У него на подбородке выступила испарина.

— Новый одноклассник. Все девчонки по нему сохнут.

— А ты? — поинтересовался он тихо.

— Не знаю. Иногда он пялится на мою грудь. Как думаешь, это нормально?

Наши взгляды пересеклись. Ноздри блондина раздувались от поверхностного дыхания. Судорожно вздохнула, отмечая, какие глубокие и умные у него глаза. Вот ведь повезет той женщине, которая родит ему красивых светловолосых детишек...

— Похоже, он полный придурок, — сухо отозвался Вильям, и я обратила внимание, как вздулись желваки у него на челюстях.

— Тогда он мне не нравится, — равнодушно пожала плечами, в спешке пряча личный дневник в средний ящик стола.

Мне казалось, если злоумышленники захотят похитить дневник с кучей моих секретов, в первую очередь будут искать в верхнем или нижнем ящиках, а про средний никто и не подумает…

— Ну, и правильно, — насмешливо заключил сводный брат, хотя его глаза оставались серьезными.

— Но… Как я оказалась здесь? — вдруг удивленно повела плечом, указывая на свою кровать.

— Ты задремала на кухонном подоконнике, и я отнес тебя в комнату, — вполголоса произнес новый родственник. Уголки его сочных губ сложились в лукавую полуулыбку.

— Ясно. Может, тогда посмотрим «Кладбище домашних животных»? — вопросительно прищурилась, совершенно не желая его отпускать.

Рядом с Вильямом хроническое одиночество переносилось гораздо комфортнее.

— Мона, я не против. Только не пойму, ты ведь половину фильма трясешься с закрытыми глазами, какой тогда смысл смотреть?

— Одна бы я не решилась. А рядом с тобой мне не страшно, — ответила, уверенно вскинув подбородок.

***

Утренний свет залил всё пространство моей спальни. Медленно распахнула глаза, через силу улыбаясь новому дню. В этот момент на тумбочке зазвонил мобильный. Наверняка это Вильям хочет сообщить, что долетел и уже не может без меня жить. Потянулась к аппарату, но тут же подавила разочарованный вздох — звонил Филипп. Только его мне и не хватало. Мы так и не разговаривали после той знаменательной вечеринки, поэтому скрепя сердцем все-таки решила ответить.

— Филипп, привет…

— Мона, мне так жаль! Прости, что я напился и учудил этот скандал. Сам полез с кулаками на твоего родственника. Просто позор! — на том конце послышался обреченный вздох. Филипп был хорошим парнем, и мне даже стало его немного жаль.

— Ничего страшного. Кто не напивался в восемнадцать лет и не ввязывался в драки? — невпопад рассмеялась я.

— Может, сегодня днем пообедаем где-нибудь? Я очень хочу загладить вину.

— Извини, но ничего не выйдет. Мне пора! Счастливо! — резко отключилась, спрыгивая с кровати, и уже хотела направиться в душ, как телефон зашёлся еще одной истошной трелью.

На этот раз звонили с незнакомого номера.

— Слушаю! — ответила равнодушно.

— Ну, привет, малолетняя вертихвостка!

— Дженнифер?! Что тебе надо? — выдала изумленно. Никак не ожидала услышать ее еще раз.

— А ты думала кто? Может, Вильям? — с того конца до меня донесся холодный металлический смех, заставляя внутренности сжаться.

— Зачем ты звонишь? — поинтересовалась чересчур взволнованно.

— Подыскиваю кандидатуру на роль крестной. Хотела узнать, согласна ли ты?

— Что? Какой ещё крестной? — пробормотала дрожащими губами, с такой силой стискивая пальцами телефон, что, казалось, он вот-вот треснет.

— Крестной нашего с Вильямом ребенка. Я беременна, Симона, твой обожаемый сводный брат скоро станет папой…

POV. Вильям

Распахнул глаза, пытаясь сообразить, где нахожусь. За последние сутки мое местонахождение менялось со скоростью звука. Голова отклеилась от подушки и я, наконец, смог оценить обстановку: просторная спальня, оформленная в серо-стальных тонах посреди пентхауса в манхэттенской высотке. Да, черт возьми, все так и есть, и это не плод моей больной фантазии.

Склонил голову вбок, расчесывая пальцами трехдневную щетину. В память врезался тяжёлый взгляд её огромных широко распахнутых темно-карих глаз, брошенный перед самым нашим расставанием. Мона глядела на меня как на врага народа, и её можно было понять. Вечное стремление держать всё под контролем и желание защитить близкого человека привели к необратимым последствиям, сыграв со мной злую шутку. Ещё пару дней назад готов был локти кусать от тупого бессилия, ощущая себя связанным по рукам и ногам.

Но прошлые сутки изменили всё.

По коже понеслись заряженные яростью электрические импульсы. Думаешь, ты самый умный, приятель? Ни черта подобного! «Ещё посмотрим, кто будет харкать кровью последним», — зловещим шепотом процитировал одну из любимых фраз моего друга боксера.

Да, черт побери, вчера днем, когда Мона, сжавшись в комок после очередной близости, задремала у меня на руках, в голову пришла неплохая идея. Не факт, что сработает, но попробовать стоит. По крайней мере я больше не собирался сидеть сложа руки, полагаясь на милость судьбы. Уже в аэропорту связался с Демианом и, заручившись их с Мией поддержкой, со спокойным сердцем сел в самолет. Наше расставание будет недолгим, любовь моя! Совсем скоро у меня появится компромат на этого ублюдочного Филиппа. Щенок ещё пожалеет, что открыл ящик Пандоры…

Тихо посмеиваясь, потянулся к телефону, чтобы скорее позвонить своей маленькой обиженной Белоснежке. Глаза сузились, обнаружив на экране несколько непрочитанных сообщений. Первое пришло от Дженнифер. Оно гласило:

«Слышала, ты вернулся в Нью-Йорк. Может, поужинаем сегодня вечером? У меня есть разговор».

Поморщился, тут же закрывая послание и моментально выкидывая его из головы. Даже странно, как я вообще мог столько времени проводить в её компании?! Наши совместные воспоминания не вызывали в душе ничего, кроме брезгливости. Другое дело ласковые прикосновения моей драгоценной сводной сестрички. Губы поплыли от улыбки, стоило вспомнить её дурманящие объятия. Моя собственная звезда. Сколько бы я не избегал её, закрывая окна и двери, но повлиять на этот бесконечный свет так и не удалось. Совсем скоро возьму Симону под своё полное покровительство, а она будет освещать мою блеклую жизнь своим волшебным сиянием. Всегда.

«Да, малышка, уже с самой первой встречи было понятно — с тобой не будет легко!» — ухмыльнулся, машинально открывая очередное непрочитанное сообщение.

«Ты всё сделал правильно, Вильям! Достойный сын своего отца».

Челюсти сжались, а белки глаз от перенапряжения, должно быть, налились кровью. Ощутил, как в горле образовывается комок, готовый взорваться в любую секунду.

Сукин ты сын, ну поглумись еще чуть-чуть… Скоро клочки полетят… Вот увидишь. Очень скоро. Поспешно удалил чертово послание и принялся набирать любимой. Один. Второй. Третий гудок. И так до бесконечности, но Симона не взяла трубку. Внутри что-то щелкнуло. Должно быть, не слышит. Или занята. Разница во времени между Парижем и Нью-Йорком — шесть часов. Если у меня сейчас девять утра, то у нее уже три часа дня. Тогда почему не подходит к телефону?! А может, просто хочет поиграть в обиженную? Ну, ничего, я завалю её спальню цветами. Пусть убедится в моей искренности.

Не откладывая в долгий ящик, позвонил в популярный парижский магазин, оформив доставку на две недели вперед. К каждому букету я попросил прикладывать карточку с подписью: «От твоего принца. Люблю».

Остаток дня решал накопившиеся вопросы в своем рабочем кабинете. Несмотря на то, что отель «Сумрак» — наше совместное с друзьями детище — прекрасно зарекомендовал себя среди гостей города, за дни отъезда возникло множество проблем.

— …Да, миссис Ричи, всё верно! Сегодня же свяжусь с поставщиками… — администратор заученно улыбнулась, покидая мой кабинет, и только тогда я позволил себе развязать галстук, устало откинувшись на спинку кресла.

Кажется, в сотый раз набрал Моне, но ответа так и не последовало. Её молчание только сильнее укрепило тревожное предчувствие, с самого утра зародившееся в душе. Вдруг на краю стола завибрировал мобильный. Быстро схватил его, вперив одержимый взгляд в подсвеченный экран. Это был входящий от Эрика. Тут же принял звонок, тепло поприветствовав друга.

— Ну привет, братишка! Демиан поделился со мной подробностями нашего нового плана. Это гениально! Уже сегодня вечером начнем приводить его в жизнь.

— Надеюсь, маленький засранец клюнет, — ответил с деланным равнодушием, испытывая нешуточное волнение внутри.

— Даже не сомневаюсь! Главное, ты усыпил его бдительность. Малолетний придурок считает, что он теперь на коне! — Эрик хрипло рассмеялся, а я покачал головой.

— А окажется под конем. Уже скоро.

— Под тремя безудержными жеребцами. Мы его затопчем! — развязно парировал друг, на что я не смог сдержать улыбки.

— Спасибо за помощь. Жаль только, не смогу присутствовать на вашей свадьбе, — лишенным эмоций голосом добавил я.

— Мы с Селестой решили её отменить, так что ты ничего не пропускаешь.

— Что?! — брови тут же взметнулись ввысь. Какого черта он говорит?!

— Расслабься! Мы всего лишь отменили банкет на три сотни гостей. Ты один из немногих, кого я хочу видеть на празднике, и больше не желаю устраивать пиршество во время чумы. Отметим в нашем тесном дружеском кругу, как только появится такая возможность. Любимая полностью поддержала мое мнение.

— Что-то я не понимаю… У вас не будет свадьбы? Или как? — переспросил, озабоченно потирая переносицу.

— Ну, почему же? В субботу утром мы, как и планировали, официально узаконим отношения, вечером состоится ужин в компании родственников, а ночью отправимся отдыхать на острова! Пора бы уже начать догонять этого быка осеменителя Демиана…

***

Два дня спустя

Проснулся субботним утром, ощущая, будто лежу не на ортопедическом матраце, заправленном тончайшей бамбуковой простынкой, а на острие ножа. Прошло уже двое суток с момента нашего расставания, но Симона так ни разу и не подошла к телефону. Звонил и в особняк, только экономка — миссис Фармер — всякий раз монотонно отвечала, что её нет дома. Вчера вечером, отчаявшись, даже набрал отцу. Правда, он также не потрудился перезвонить. Поднялся с постели, принял бодрящий душ и вновь поднес мобильный к уху. На этот раз решил связаться с Жозефин — матерью Симоны.

— Вильям? Что тебе нужно? — после четвертого звонка холодно отозвалась она.

— Добрый день. Хотел узнать, всё ли в порядке с вашей дочерью. Она не отвечает на мои звонки. Я беспокоюсь, — стиснул зубы, с волнением ожидая ответа мачехи.

После секундной паузы, прерывисто выдохнув, женщина глухо сказала:

— В ближайшее время дочка не сможет ответить. Сразу после твоего отъезда у Моны случился рецидив. Она попала в психиатрическую клинику.

Внутри моего сознания произошел взрыв мощностью сто мегатонн. Кажется, планета сошла со своей оси.

— Приступ? Какой еще приступ?! О чем вы говорите?! — прорычал я, будто сам не дружу с головой.

— Увы, это правда. Её лечащий врач неоднократно предупреждала нас, поэтому Симона несколько раз в год принимала курсами успокоительные препараты. Я обнаружила, что за последние пару недель она не приняла ни одной таблетки… А после того, как ты уехал, у девочки случился сильнейший нервный срыв. Твое появление в её жизни спровоцировало новый приступ.

Установилась оглушающая тишина. Словно сквозь какую-то пелену до меня доносился монотонный звук воды, капающей из крана. Твою мать. Что она несет?! Какие, к черту, таблетки?!

— Я не верю ни единому вашему слову! Мона здорова! Я видел её всего несколько дней назад! — орал, как заведенный, просто отказываясь в это верить.

Моя девочка здорова, весела и полна сил. В голове до сих пор стоял её чистый беззаботный смех — музыка для моих ушей.

— Ты ещё имеешь наглость спорить со мной? Приехал с одной, но тут же переключился на ту, что помоложе! Ну, разумеется! Соблазнил глупышку, а потом как ни в чем не бывало укатил восвояси! А моя дочь сошла с ума, — токсично процедила мать Симоны, а я до боли сжал челюсти, собирая остатки воли в кулак.

— Жозефин, всё не так, как вы говорите! Я ЛЮБЛЮ СИМОНУ И СОБИРАЮСЬ НА НЕЙ ЖЕНИТЬСЯ! Неужели отец ничего вам не сказал?! Я ведь просил его…

— Оставь мою дочь в покое. С её расшатанной психикой ей совершенно нельзя нервничать! Просто сгинь из нашей жизни! Прошу тебя…

— Но… Я не понимаю… Это же абсурд какой-то! Я ЕЁ ЛЮБЛЮ! Вы СЛЫШИТЕ? ЛЮБЛЮ…

Сердце готово было проломить грудную клетку, а пульс в ушах стучал с такой силой, что я мог оглохнуть. От всех этих безудержных эмоций, которые вихрем закружились в груди, я задыхался. Вдох. Вдох. Вдох. И невозможность сделать выдох…

— Чего ты не понимаешь, Вильям? Ты даже не знаешь, что произошло с Моной несколько лет назад… Никто не знает! Это была наша тайна…Страшная тайна… Я чуть не потеряла единственную дочь… Теперь ей предстоит новый курс реабилитации… И всему виной — ты! ТЫ ВСЕМУ ВИНОЙ! Просто пообещай, что больше не сунешься в Париж. Оставь бедную девочку в покое… Навсегда!

Кажется, в этот момент мое сердце перестало перекачивать кровь.

***