Роман Порочный глава Глава 17

POV. Вильям

Во рту пересохло, а член вновь был готов к фееричным боевым действиям на поле любовного сражения. Хотел её так, что земля под ногами дрожала. Как будто то, что случилось между нами несколько минут назад не более чем плод моей дикой фантазии. Мона была каким-то ангелом Апокалипсиса, имея разрушительное значение для моего тела и души. Но я не мог без неё. Быстро слез с кровати, следуя за проказницей по пятам. Стоило только устремить взгляд вперед, как я натурально лишился дара речи.

О боги.

Она стояла под душем, и нас отделяла только одна запотевшая стеклянная перегородка. Желваки на челюстях напряглись, а кулаки непроизвольно сжались. Сводная сестра глядела на меня в упор, с самым невинным видом намыливая свое безупречное тело губкой. Вот чертовка. Дотронулся до каменного стояка, стирая пальцем маленькую капельку смазки, которая выступила, глядя на эту умопомрачительную шалунью. Она играла со мной, даже не подозревая, что очень скоро я хорошенько её проучу. Не в силах больше ждать, зашел за перегородку, выхватил мочалку у неё из рук.

— Я помогу… — одержимо оскалился, глядя на большую грудь с призывно торчащими бусинками сосков.

Похоже, обнаженной эта малышка чувствовала себя как рыба в воде. И к лучшему, потому что в ближайшие сутки единственной её одеждой будет моё горячее тело.

Будто прочитав мысли, Мона загадочно улыбнулась, разворачиваясь ко мне спиной. Отжал губку и, выдавив на нее несколько капель ягодного геля, стал бережно массировать нежную кожу красавицы, прижимаясь к её попке могучим стояком. Сводная сестра прогнулась в пояснице, плавно покачивая бёдрами навстречу горячему члену, словно приглашая на дивный пир. Мы вновь находились на грани, но теперь уже я решил не спешить, заставив провокаторшу играть по моим правилам. Водил невесомым мыльным облачком по её шее и плечам, опускаясь всё ниже. Мона дернулась, когда я провёл губкой по ее обнаженной попке, легонько задевая тугую дырочку.

— Ах… — резко запрокинула голову, потому что я начал намыливать её между ног.

— Как хорошо… — прошептала шалунья тихо.

— Я всегда буду о тебе заботиться… — уверенно сказал, выбрасывая губку на кафельный пол и продолжая растирать душистую пену по её складкам.

— Ловлю на слове… — умиротворенно отозвалась красавица, пока я собственнически скользил руками по влажной коже, словно невзначай проведя членом по внутренней стороне её бедра.

Смыв остатки пены, уселся на пол, утягивая девочку за собой.

— Сядь на меня сверху! — скомандовал хрипло. — Хочу, чтобы ты почувствовала всё гораздо острее…

***

Сестренка не стала спорить. Она раздвинула ноги, а затем начала медленно опускаться на стоящий колом член. Ох, черт. Приподнял бёдра ей на встречу, вводя головку. Мона застонала, вцепившись пальцами в мои плечи, опускаясь на меня полностью.

— Девочка моя… — шептал, слизывая с губ её стоны.

Кругом была влага, и она такая мокрая и тесная внутри, что хотелось орать от экстаза.

— Вильям, малыш… — Симона улыбнулась, так, что у меня перехватило дыхание.

— Ну какой же я малыш… — сдавленно рассмеялся, сделав резкое движением бёдрами, её попка моментально подскочила, и Мона нетерпеливо закусила губу.

— Да, ты не малыш… Ты большой. Очень… И, Вильям, зачем же мы столько ждали? — взволнованно шептала в приоткрытые губы, тут же принимаясь покрывать короткими одержимыми поцелуями мои щеки и подбородок.

— Я должен был убедиться, что ты тоже этого хочешь… — прерывисто выдал, сжимая ладонями её влажное лицо, продолжая наполнять и растягивать собой внутри.

— Ты правда готов был остановиться после того, что случилось в парке? — прошептала она вдруг расстроено.

— Конечно, нет. Но я ведь должен был хотя бы попытаться…

— Вильям…

— Хватит болтать! — перекинул её влажные волосы на спину, опуская голову и втягивая в рот маленький затвердевший сосок. Спустя секунду проделал то же самое со вторым.

— Ах… — уголки ее губ приподнялись в блаженной улыбке, и тогда я ускорился.

Стал трахать её быстрее и резче. Мона глядела в упор, и её блестящие карие глаза прожигали насквозь своим мистическим огнём. Сердце ёкнуло. Она была красивой до темноты в глазах, и мы занимались любовью в чаше душевой кабины. Даже круче, чем в моих грязных фантазиях… Эта девчонка вытягивала из меня все соки. В самом прямом смысле.

Сжал её ягодицы, двигаясь всё быстрее, наслаждаясь сладостными всхлипами и вздохами. Лучшая музыка для моих ушей.

— Вилья-я-ям… — вдруг застонала она, стискивая пальцами мою шею.

Изо рта чуть не вырвался хохот — малышка точно захочет придушить меня, когда узнает, что мне придется покинуть её на какое-то время. Теперь уже не представлял, как мы будем друг без друга…

Глаза красавицы закрылись, а грудь стала часто-часто вздыматься. Испустил низкий стон и резко замер, ощутив, как ритмично сокращаются мышцы её влагалища вокруг моего стояка. Обалденно… Я и сам уже был на взводе: стремительно вышел из нее, излившись на прохладный кафельный пол. В ушах шумело, словно мы попали в зону турбулентности. Да, твою мать. Этой ночью всё окончательно вышло из-под контроля, и началось настоящее безумие. Стихийное бедствие. Землетрясение. И десятибалльный торнадо. Но я ни о чем не жалел. И знал, что никогда не пожалею…

Минут через пятнадцать мы перебрались на кровать. Мона лежала на мне сверху и неотрывно глядела в глаза, а я гладил ладонями её влажные спутанные волосы, до сих пор не веря своему счастью.

Сам не знал, сколько времени у нас осталось, поэтому не хотел тратить его на сон. Близость красивого податливого тела моей девочки действовала как валериана на мартовского кота.

— Вильям… — прошептала, подавив зевок.

— Что? — тут же отозвался, заправляя ей за ухо темно-каштановую выбившуюся прядь.

— Я хочу от тебя ребёнка! Вот что… — вдруг еле слышно пробормотала красавица, и мои брови резко взметнулись ввысь.

— Ты сама ещё ребенок… — ответил сдавленным от волнения голосом.

— Знаешь, я так устала от одиночества… Мечтаю о большой дружной семье, где все друг другу нужны. Понимаешь, о чем я? — глаза любимой в мгновение ока заволокло тревожными облаками. Не мог видеть её расстроенной, поэтому уверенно сказал.

— Хорошо. Заделаю тебе малыша. Только немного позже. Ладно?

— Ловлю на слове. Ты пообещал… — Мона умиротворенно улыбнулась, и её ресницы затрепетали.

Мои губы расплылись в придурковатой улыбке. В эту секунду я почувствовал, как сильно желаю этого сам.

***

Открыл глаза, вдруг с ужасом обнаружив, что её нет рядом. Какого черта?! Резко подскочил с кровати, но тут же перевел дух, услышав, как в ванной шумит вода. От сердца отлегло: моя девочка просто принимает душ. В это мгновение на тумбочке завибрировал мобильный. Медленно выдохнул, стараясь отделаться от тревожного предчувствия, а затем протянул руку, всматриваясь в подсвеченный дисплей, сузив глаза.

Звонил отец. Ну, разумеется.

— Слушаю… — ответил сухо.

— Это я тебя слушаю, сынок… — отозвался он ледяным тоном, но тут же угрожающе добавил. — Какого черта не улетел ночью? Или думал, мои люди не узнают?

Мышцы напряглись, а по венам потекло раздражение.

— Хватит общаться со мной как с малолетним сосунком! Никто не знает, что я всё ещё здесь…

— Тогда я перефразирую. Какого черта ты всё еще здесь?! — голос отца сорвался на истерический визг. — Ты хоть видел утренние газеты? Там опять про тебя и твоих отморозков-друзей! Кто-то заснял вас беспечно отдыхающими в «Silensio»! Ну, конечно! Браво! Ничего не меняется, Вильям! НИ-ЧЕ-ГО! Вот только тебе, похоже, плевать, что на карту поставлено ВСЁ! Я уже тысячу раз пожалел, что позвал тебя сюда…

Слушал его ор сквозь какую-то пелену. Моему отцу никогда не было до меня особого дела. Работа. Работа. Работа. А потом мать поймала его на измене с домработницей и подала на развод. Я несколько лет не мог простить ему этого предательства, демонстративно избегая общения. Всё изменилось в ту ночь, когда мы с друзьями после очередной гулянки попали за решетку, и он, бросив все дела, примчался нас выручать. Тогда я признал, как сильно мне его не хватает. Верил, что мы еще сможем общаться как нормальные отец и сын.

— Пап, я должен тебе кое в чем признаться… — произнес вполголоса, взвешивая каждое последующее слово.

— Что еще? — после небольшой паузы встревожено изрек Легран-старший.

— Я остался здесь из-за Симоны. Мы теперь вместе…

— Вильям, ты в своем уме?! Что ты такое говоришь?! — голос отца казался изумленным.

— Когда вся эта ситуация разрешится, я увезу её с собой. Только у меня просьба: подготовь Жозефин. Ладно?

— Вильям, у тебя окончательно поехала крыша! Прекрати пудрить девочке мозги! Это не смешно… Мы обязательно серьезно поговорим на эту тему, но чуть позже. Сперва ты должен уехать! Отец малолетнего сосунка снова звонил моим людям! Они просят увеличить сумму отступных в три раза… Засранец вошел во вкус! Ты закончил юридический и не хуже меня знаешь — за запугивание и причинение вреда здоровью можно угодить за решетку на несколько лет! И я уже ничем не смогу помочь… — кровь в висках пульсировала с такой силой, что я уже практически не разбирал его слов.

— Мне плевать! Готов сам понести ответственность за свои поступки! Слышишь меня?!

Отец токсично рассмеялся, отчего у меня на пояснице зашевелились мурашки.

— Не горячись, сынок. Вряд ли малышка Мона захочет сушить для тебя сухари…

— Ты ни черта про нас не знаешь! Ты… — сжал челюсти, что аж вены на шее вздулись от напряжения.

— И знать не хочу! Только не вздумай посвящать сводную сестру в наши дела. У девчонки ветер в голове! Она может окончательно всё испортить, — развязно хохотнув, Легран-старший отключился, а я тихо зарычал, почувствовав себя львом, угодившим в капкан.

Твою мать. Когда же закончится это безумие, и нас никто не будет трогать?!

На автомате натянул боксеры, а затем обреченно опустился на пол и стал отжиматься. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Нужно было срочно избавиться от захлестывающей душу бесконтрольной ярости, иначе мог прямо сейчас помчаться к этому недоумку Филиппу…

POV. Симона

Внимательно разглядывала свое отражение в зеркале, пытаясь понять, что же изменилось. Вроде всё тот же небольшой нос и чуть полноватые губы, широкие брови, изогнутые в причудливую галочку, но я чувствовала себя совершенно другим человеком. Будто заново родилась. Или подобно Белоснежке, наконец очнулась после поцелуя светловолосого принца. Мои одноклассницы крутили любовь класса с девятого, а я будто наблюдала за всеми сквозь толстое непробиваемое стекло, мечтая когда-нибудь пережить нечто подобное. Уголки губ дрогнули, складываясь в легкую полуулыбку, когда я мысленно перенеслась на несколько часов назад. В объятия Вильяма. Сердце подскакивало как крышка на кипящем чайнике, стоило блондину просто посмотреть мне в глаза. Он подобрал ключ, выпустив на волю неведомые ранее инстинкты.

Кто бы мог подумать, что мой сводный брат окажется таким?! В кругу семьи привыкла видеть его в образе холодного учтивого выпускника Сорбонны и даже не догадывалась, что в постели у этого блондина напрочь отказывают тормоза. Ненасытный лев, готовый вытянуть из меня последние силы, но вместе с тем вознести на вершину горы под названием Блаженство.

Платье, которое мы так тщательно выбирали с девчонками, до сих пор лежало на кресле, а трусики — в кармане его штанов. Смущенно хихикнула, натягивая на влажное тело шелковый халат, а затем выпорхнула в гостиную. Но вдруг замерла в дверном проёме, поспешно захлопав ресницами. Глядела на своего порочного принца, и от открывшегося зрелища меньше всего хотелось впадать в спячку…

Вильям отжимался от пола на одной ладони. Его рука и плечи работали как идеально сложенный механизм, а грудная клетка при этом вздымалась и опадала. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Медленно сглотнула, не в состоянии отвести взгляд от того, как перекатываются стальные мышцы под загорелой кожей мужчины, а по позвоночнику прямиком в ложбинку между ягодиц убегают настырные капельки пота.

— Доброе утро… — прошептала взволнованно.

— Мне нужен груз. Поможешь? — изрек он тихо и властно.

— Что для этого нужно сделать? — сложила руки на груди, делая шаг к атлету.

— Ляг на меня сверху и крепко обними за шею! Только сперва сними халат. Хочу чувствовать тепло твоего тела, — Вильям отдал приказ как ни в чем не бывало, продолжая отжиматься.

Щеки порозовели, а во рту начала скапливаться слюна, стоило мне только забраться на красавца сверху.

— Что ещё сделать? — игриво промурлыкала, утыкаясь губами в его взмокший висок.

— Держись крепко…

***

За окном сгущались сумерки, и я с трудом могла ответить, какой сейчас день и час. Мы поужинали пиццей, и теперь лениво обнимались под второсортный триллер по кабельному каналу. Опустевшая голова беззаботно покоилась на коленях любимого. Его теплые пальцы танцевали в моих распушенных волосах, вызывая сладостную дрожь во всем теле. Ощущала себя внутри огромного невесомого купола из сахарной ваты, сотканной из самых светлых чувств, потому что каждое прикосновение мужчины было наполнено каким-то особенным сортом теплоты, от которой щемило сердце, а в груди заливались райские птицы.

— Как в старые добрые времена — валяемся на диване и смотрим ужастики, — еле слышно пробормотала, подавив зевок.

— Ага. Только раньше ты делала это в трусиках, — прошептал на ухо сводный брат, втягивая в рот мою маленькую мочку.

— Но тебя ведь всё равно это заводило? Признайся! — нежно проворковала, упиваясь ощущением его шершавого языка в ушной раковине.

— Рядом с тобой я всегда был как на вулкане. Странно, что ты этого не чувствовала, когда прижималась ко мне во время страшных сцен, — его голос вдруг сделался напряженным, а раскрытая пятерня переместилась на мою ягодицу.

Прикрыв глаза от удовольствия, тихо сказала:

— Я была неуверенным в себе подростком, поэтому даже подумать не могла, что…

— Мне всегда казалось, что ты не имела проблем с самооценкой. Вспомнить хотя бы нашу первую встречу, — хитро прищурился наглец, не отводя взгляда от моего лица.

— Ты многого обо мне не знаешь, — ответила уклончиво, не желая поднимать больную тему. — Да и я видела, с какими девушками ты встречался, — добавила еле слышно, подавив разочарованный вздох.

— Я ни с кем не встречался, Симона. Мы просто… Неважно. И большую часть свободного времени проводил в твоей компании.

— Тогда почему не приударил за мной раньше? Большинство девчонок в моем классе лишились невинности в пятнадцать-шестнадцать лет. Да что они! Моя мама родила меня в восемнадцать!

Вильям тихонько рассмеялся, поглаживая ладонью бархатистую кожу моего бедра.

— Подумал, зачем тебе такой извращенец, и не стал усложнять, — хрипло отозвался он, проскальзывая пальцами между ног.

— Вообще-то я сама могла решить, какой извращенец мне нужен! — резко отпрянула, перекатываясь на другой край кровати и глядя на него с вызовом.

В глубине души до сих пор шевелилась обида. Если бы он гораздо раньше признался в своих чувствах, мы бы не потеряли столько драгоценного времени.

— При желании я мог забраться к тебе в постель еще четыре года назад… Признаюсь честно, миллион раз проделывал это в своих грязных фантазиях, особенно после того, как ты разгуливала по дому в этих микроскопических шортиках, — Вильям тяжело вздохнул и, покачав головой, сипло продолжил: — Но я всегда относился к тебе особым образом, поэтому не хотел принуждать. Должен был убедиться, что ты желаешь меня не только из-за буйства гормонов…

— Я столько лет провела в изоляции, пытаясь понять, что же со мной не так, — щёки вспыхнули, а в горле запершило от подступающих слёз.

— Извини, что угрожал некоторым твоим кавалерам, — сдавленно произнес блондин, прожигая убийственным взглядом небесно-голубых глаз.

— Некоторым? — набрала полную грудь воздуха, чтобы запустить в него новой порцией упрёков, но Вильям не дал этого сделать: молниеносно сократив созданное расстояние, он усадил меня к себе на колени в позу наездницы и, взяв лицо в ладони, сухо ответил.

— Я уже объяснил, почему вёл себя подобным образом. И знаешь, ни капли не жалею. Одному из твоих ухажеров стоило бы вообще отрезать яйца…

От его последних слов мне стало не по себе. Повисла тягучая пауза. Но чем дольше мы глядели друг другу в глаза, тем острее становилось желание прикоснуться губами к его лицу. Ладони любимого опустились на мои бёдра, укрытые лишь тонкой тканью шелкового халата. Неожиданно Вильям сказал:

— Через несколько часов у меня самолёт. Нужно срочно вернуться в Нью-Йорк…

Установилась звенящая тишина, во время которой отчетливо слышался стук ударов моего сердца.

— А как же мы? — спросила, часто-часто втягивая ртом воздух — грудную клетку словно перехватило металлическим ремнем. Мне стало нечем дышать.

— Мы вместе, малышка! Всё хорошо. Я вернусь за тобой, как только смогу! Отъезд связан с делами отца… Не имею права его подвести… За одно присмотрю нам новое гнёздышко. Вряд ли тебе понравится та холостяцкая берлога, где я обитаю сейчас…

— Вильям, но почему я не могу поехать с тобой? — прошептала лишенным эмоций голосом.

— Возникли некоторые проблемы. Мне нужно уладить их, — ответил он уклончиво. — Но я вернусь за тобой, как только появится такая возможность. Обещаю! Будем созваниваться каждый день и общаться по скайпу. Ты доверяешь мне?

— А какие еще есть варианты? — отозвалась безжизненно.

***

Вильям отвез меня домой, а сам отправился в аэропорт. Лежала в кровати, не в состоянии сглотнуть ком, который встал поперек горла. В какой-то момент душа отделилась от тела, а ресницы задрожали. Я ощутила онемение в кончиках пальцев на руках и ногах, уносясь в пучину тревожных воспоминаний…