Роман Пешка. Заменительный брак глава Глава 31

Цзи Цинсюань очень сильно меня толкнул, я почувствовала сильную боль в позвоночнике, живот тоже подвывал. Дверь громко захлопнулась, полицейский сразу же подбежал и закрыл ее. Воспользовавшись моментом, я схватилась за маленькое окошко на двери и крикнула:

– Цзи Цинсюань, я беременна от тебя!

– Сгинь вместе со своим ребенком, – долетело его проклятие из мрачного коридора.

Я стояла на прежнем месте обиженная и возмущенная. На второй день в тюрьме я увидела Лу Цяоюй, он сказал, что поможет мне найти адвоката для суда. Однако потом он немного затрудняясь добавил, что все опытные юристы не рискуют браться за это дело, есть лишь несколько новичков, которые хотят попробовать. Конечно шансы малы, но сдаваться не стоит.

Не сдаваться? Как я могу не сдаться?

Через месяц начались слушания, меня доставили в суд, и я оказалась на скамье подсудимых.

Цинь Цзямэн сидела в инвалидном кресле, на ней была длинная юбка шоколадного цвета, длинные волосы были завязаны в красивый пучок, макияж был соответствующим. А на мне была тюремная роба, и пыль – с головы до ног.

Все это как будто отражало последующую жизнь двух человек.

Выбранный Лу Цяоюй молодой адвокат, очевидно, не имел опыта, на все вопросы адвоката со стороны обвинителя он не находил ответа.

В результате я тоже не смогла сообщить все, что знала.

Я была осуждена на полтора года по статье предумышленного нанесения вреда здоровью.

Впоследствии, не согласившись с приговором, я пыталась обжаловать его, но мой иск был отклонен. Меня заковали в наручники и бросили в тюрьму.

К тому времени мой живот становился все больше и больше. Я поняла, что такова моя судьба. Когда я прибыла в тюрьму, я сразу же сказала надзирателю:

– Я беременна!

Тюремщица подняла мою одежду, посмотрела на мой едва округлившийся живот, потом заставила меня пройти тест на беременность. Убедившись в моих словах, она сначала закрыла меня в камере, а потом пошла докладывать начальству.

Я подумала, что смогу выйти из тюрьмы по состоянию здоровья, и без проблем родить ребенка.

Но всё сложилось совсем иначе. В тот же вечер, когда я не могла уснуть, в камеру ворвались несколько человек, они привязали меня к привезенной ими кровати, а ноги, раздвинув привязали по двум сторонам кровати. Осознав, что что-то не так, я начала громко звать на помощь.

Я из последних сил отчаянно боролась. Четверо из них держали мои конечности, а один с акушерскими щипцами потянулся к зоне Х.

– Нет! Нет! Нет! – кричала я от испуга, – Пощадите! Умоляю вас не надо убивать моего ребенка!

Но этот пятый не прекратил свое движение и засунул щипцы.

Ай!

Больно!

Режущая боль!

Я громко кричала.

В тюремном коридоре мой голос отзывался эхом.

Я чувствовала, как акушерские щипцы орудовали в моей матке, потом что-то вытащили.

Моего ребенка, зарождающуюся жизнь превратили в сгусток крови.

Я источала ненависть.

Весь процесс занял не более получаса.

Все это время я кричала и сопротивлялась.

Когда все закончилось, от усталости я пробыла в состоянии прострации.

Легкая тюремная форма была мокрой от пота.

Отвязав меня, они бросили меня обратно на кровать. Когда они уходили, невзирая на усталость, я бросилась за ними.

Среди них был человек дюжей силы, одним махом он вернул меня обратно в камеру.

Железная дверь со скрипом затворилась, и один из них сказал:

– Не следует винить нас в жестокости, нужно винить себя за преступление, оно было совершено над человеком, которого не следовало обижать.

– Человек, которого не следовало обижать, – пробормотала я.

Я могла подумать только о Цзи Цинсюань. Я двумя руками прикрывая живот сидела на коленях.

Он убил нашего ребенка. Об одной этой мысли, вся моя любовь к нему за последние 12 лет полностью превратилась в ненависть.