Роман Папочка-домохозяин глава Глава 68

— Я оскорбил того, кого не следовало? — Ли Вэнгуан был потрясен. Я же не оскорбил никого из компании "Ици"?

— Вэнгуан, может быть, это Лу Чэнь? О чем это они только что говорили с начальником Цзо? — прошептал Чжао Тяньюй.

— Не может быть, это невозможно. Даже если он и знает начальника Цзо, он не может быть из компании "Ици", — покачал головой Ли Вэнгуан. Он ни за что бы не поверил, что Лу Чэнь имеет к этому какое-либо отношение. Однако же Лу Чэнь на самом деле был знаком с Цзо Сычэнем, и кажется, неплохо знаком. Ли Вэнгуан такого совершенно не ожидал.

— Тяньюй, помоги мне раздобыть информацию об этом Лу Чэне, мне кажется, он совсем не так прост, — сказал Ли Вэнгуан.

— Доверь это дело мне. Но как быть с компанией "Ици"? Это же такой большой шанс, — Чжао Тяньюй все еще рассчитывал через Ли Вэнгуана пробиться в "Ици" и попробовать на этом наживиться. Но вдруг Ли Вэнгуана лишают возможности участвовать в построении "Ици". Для него это тоже явилось ударом.

— Пока не беспокойся об этом, я найду способ, — покачал головой Ли Вэнгуан.

Завтра он собирался попросить дядю поговорить с начальником Цзо, чтобы узнать, кого же он таки обидел. Даже если придется идти извиняться, он не собирался просто так расставаться с возможностью участвовать в построении компании "Ици".

— Братец Чэнь, ты видел, в каком они были шоке? Вот круто было, — уже в машине, У Лэй думал о выражениях лиц свидетелей разговора Лу Чэня и Цзо Сыченя. Его подавленное настроение внезапно улучшилось.

— Они всего лишь пешки, я не собираюсь обращать на них внимания, — покачал головой Лу Чэнь. Однако его тоже немного порадовал вид того, как у них чуть челюсти не отвалились. Неужели это чувство оттого, что он что-то из себя строит?

— Ну да, верно. Несколько лет назад я тоже их ни во что не ставил, — кивнул У Лэй.

Тогда состояние семьи У Лэя составляло больше 100 миллионов, можно было сказать, что он тоже сын богачей. В то время у него точно было достаточно средств для того, чтобы не беспокоиться об остальных.

— Жаль, я был слишком глуп. Ради какой-то дешевки... Если бы не я, папа бы не умер и наша семья бы не разорилась, — печально сказал У Лэй.

— Пускай прошлое остается в прошлом. Пока мы растем, мы всегда совершаем ошибки, идем по неверному пути. Это неизбежно. Но если в нашей душе еще горит свет мечты, то на завтрашний день нам всегда остается надежда, — задумчиво промолвил Лу Чэнь.

— Ага, я за прошедшие два года тоже понял, что неважно, сколько совершил ошибок, главное — продолжать жить, а там уже ясно будет, — кивнул У Лэй.

— Завтра подай заявление об уходе, и жди моего звонка в ближайшие два дня, — сказал Лу Чэнь, довезя У Лэя до дома.

— Хорошо, тогда не буду тебя задерживать. Давай как-нибудь еще пропустим по стаканчику, — кивнул У Лэй. Ему было неловко приглашать Лу Чэня в свой дом.

Лу Чэнь кивнул, и, дождавшись, пока силуэт У Лэя поглотит тьма, он достал телефон и сделал звонок.

— Ду Фэй, что ты знаешь о семье Ван? — сразу же спросил Лу Чэнь, после того как тот снял трубку.

Будучи ему хорошим другом, он не стал ничего говорить У Лэю в лицо. Но это совсем не значило, что он не станет за него заступаться.

— Семья Ван с севера Юйчжоу? Очень могущественная, состояние больше миллиарда, считается одной из четырех самых главных семей, — ответил Ду Фэй.

— Ага, как у тебя там дела? — задал еще один вопрос Лу Чэнь.

— Все уже успокоилось. Зачем ты меня спрашиваешь о семье Ван? Надеюсь, ты не собираешься искать с ними неприятностей? Брат, прошу тебя, брось эту затею. С нашими силами нам никак с ними не тягаться, если только не биться не на жизнь, а на смерть, — сказал Ду Фэй.

— Неплохо. Я хочу стереть семью Ван с лица земли. Соберись, я не хочу действовать, не будучи уверен в наших силах, — решительно заявил Лу Чэнь.

— Кто из семьи Ван оскорбил тебя? — спросил Ду Фэй.

— Меня никто не оскорблял, но они разорили семью моего хорошего друга. Я всего лишь хочу отомстить за него, — сказал Лу Чэнь.

— Хорошо, раз это твой друг, то он и мой друг. Будет тебе битва. Заодно и дам всему Юй Чжоу знать, что я вернулся! — довольно произнес Ду Фэй.

Повесив трубку, Лу Чэнь сделал еще один звонок трем гигантам.

— Господин Лу, — дрожащим голосом сказал Сун Хай. Больше всего на свете он боялся принимать звонки от Лу Чэня.

— Пока что подчиняйтесь указам Ду Фэя. Сделайте все, о чем бы он ни попросил, — велел Лу Чэнь.

— Хорошо, Господин Лу. — выдохнул Сун Хай с облегчением. Если Лу Чэня не оскорбил снова кто-то из простофиль, находящихся у него в подчинении, то все в порядке.

Лу Чэнь только вернулся домой, как ему сразу же позвонила Линь И'юнь. Она сказала, что Цици уснула у нее в офисе, и сегодня они не будут возвращаться. А завтра она отвезет Цици сразу в детский сад.

Раз на следующий день не надо было завозить Цици, Лу Чэнь поспал подольше, и проснулся только от звонка Ху Цзюньчэна. Чтобы снова заниматься бизнесом в Юйчжоу, ему пришлось наступить на свою гордость. Он решил позвонить Лу Чэню, чтобы обсудить с ним дела. Суть разговора была очень проста: закупочная цена остается такой же — 10 миллионов, но Лу Чэню надо прекратить свои нападки на бренды семьи Ху, а также позволить им пользоваться любыми методами, в том числе подкупом, чтобы улучшить репутацию семейной марки. Последнее требование заключалось в том, что если семья Ху не станет первой трогать Лу Чэня, то и он тоже не будет на них нападать.

Лу Чэнь знал, что семья Ху продолжает продавать свои товары в Юйчжоу. Если он будет действовать чуточку жестче, то может сделать так, что их бренд не будет стоить ни гроша. Но не то чтобы он ненавидел их лютой ненавистью, а значит, незачем было и действовать так сурово. Лу Чэнь сам подписал с семьей Ху договор о передаче. Позже, в качестве директора супермаркета, он сможет справиться с теми, с кем будет надо.

После подписания контракта речь уже будет идти о передаче супермаркета в его собственность. Она включала в себя этаж, все товары первой необходимости и тому подобное. Главную ценность представляло само здание. В нем было пять этажей, и в свое время семья Ху заплатила за него больше 50 миллионов. Теперь оно полностью перешло в распоряжение Лу Чэня всего за 10 миллионов. Можно было сказать, что он съел их с потрохами. Однако же, чтобы сохранить бренд, Ху Цзюньчэн готов был проглотить свою гордость. Какой у него оставался выбор, когда его сын настолько не умел ладить с людьми, что заварил такую кашу? От прежнего штата супермаркета осталась только половина, и Лу Чэнь обещал поднять работникам зарплату в три раза.

Стоя в дверях супермаркета, глядя, как владение его семьи отходит Лу Чэню всего за 100 миллионов, Ху Хуну хотелось умереть.

— Пошли, в будущем будь настороже и помни обо мне. Не надо нападать вслепую на людей, особенно на этого кровожадного беса Лу Чэня, — с досадой сказал Ху Цзюньчэн.

Если бы его сын не спровоцировал Лу Чэня, разве бы они докатились до такого?

— Папа, прости, — уже неизвестно в который раз повторил Ху Хун. Хотя он и испытывал раскаяние, но все уже было решено.

Ху Цзюньчэн вздохнул, развернулся и пошел прочь.