Роман Отец моего парня глава Глава 57

Увы, но Игнат поехал восвояси сам. Каким-то Макаром папа убедил Диму, что Галине в таком состоянии нельзя никуда выходить. Мол, пьяная она, на ногах не стоит. В машине укачает, а дома спален ого-го! Как только мой стойкий мужчина скрипя зубами поддался на уговоры, сразу началось самое «интересное».

Мама вдруг вспомнила, как в пятом классе гимнастикой занималась и «зарубилась» с моим отцом, что «тряхнет стариной» и покажет нам трюки. Причем не обычные, а на гамаках. Аля цирк! Когда Галина предложила распороть шторы, чтобы подвесить их в спортзале на крючки для груши, Дима из горла допил виски и переманил внимание на другой спорт:

— А давайте я вам каток покажу? Липовый, но ничем не хуже настоящего! Где вы еще весной на коньках покатаетесь, а?

Именно там мой горячо любимый папочка решил показать «как надо» и вывихнул лодыжку. Мама кинулась его спасать и неожиданно для самой себя села на шпагат. Скорая приехала через тридцать минут, и благо все закончилось хорошо. Маму сложили, папу отмассажировали. Только родителям стало настолько стыдно, что они под предлогом экстренной занятости сказали, что завтра же едут домой.

Я заснула в кресле от полного морального истощения. Снились какие-то совершенно мутные, невнятные сны, а потом… А потом я увидела Диму и вспомнила ту прекрасную неделю, что мы провели на Мальдивах. Где не было работы, учебы и других людей… Только мы вдвоем.

— Машунь… — голос мужчины рядом вторгся в мой сладкий сон. — А, Машунь?

Я резко открыла глаза, краем сознания понимая, что лежу в кровати. Кажется, мужчина меня даже в ночную сорочку переодел. Только вот тело… Оно еще оставалось окутанным сладкой дымкой, ныло и пекло.

— Ммм? — прикусив губу, я обхватила бедрами одеяло и прогнула спину от сильного импульса, ударяющего в голову снова и снова, будто молнии.

— Скажи-ка мне, пчелка, — нервно и недовольно пробурчал он себе под нос, — чего это ты стонешь в сне?!

— С-стону? — не будь комната покрыта мраком, Дима увидел бы мои пунцовые щеки.

Только сейчас я поняла, что да – действительно. С губ до сих пор слетали невнятные полухрипы, ведь часть меня до сих пор прибывала во сне.

— Не хотел тебя будить, — внаглую соврал тот, с прищуром меня разглядывая, — но прямо интересно стало: с кем это ты там трахаешься, драгоценная моя почти жена, прошу вспомнить!

Я уже открыла рот, собираясь списать все на «тебе показалось» или «убегала от маньяка», а потом вдруг решила, что это будет звучать слишком неправдоподобно. Будто я скрываю что-то от человека, которого люблю больше всего на свете. А любая ложь, даже во благо, всегда ведет к неминуемой горечи.

Зажмурившись что есть мочи, до побеления костяшек сжала края простыни, зарываясь под одеяло почти с головой.

— Мне снился ты, — голос был таким тихим, что Дима мог вообще не услышать слов. — Только ты, Дим…

— Я? — томно и хрипло переспросил он спустя целую вечность. Нервно вобрав воздух, он сдернул одеяло в моего лица и пробрал до дрожи горячим, полным желания взглядом. — И что же я делал в твоем сне?

— Ты… — Попытки мужчины полностью оголить мое лицо не увенчались успехом, тогда он скользнул ладонью снизу, и я ощутила, как его холодные пальцы провели дорожку от пупка к внутренней части бедра и обратно. — Ты делал разные… кхем… вещи.

— Какие, пчелка? — горячее дыхание эхом распространилось по коже мелкими мурашками. Я вздрогнула, когда Дима коснулся мочки уха языком, спустившись им по жилке на шее прямо в ложбинку груди. — Такие? — его взгляд исподлобья заставил меня отпустить одеяло и прогнуться в спине. Я снова была в том прекрасном сне… Только события переместились с острова в нашу постель. Дима потянул за ленточку ночной сорочки, и она распустилась на груди, позволяя ему вытянуть грудь поверх ткани. Он сжал округлости до легкого дискомфорта, хрипло зарычав себе под нос какие-то грязные ругательства, из которых мне удалось разобрать только: — Как же я по тебе соскучился…

— Ты заметил, что они стали больше? — сорвалось с моих губ неожиданно.

— Я заметил, — раздраженно пробурчал тот, — что я чуть не кончил, пока ты по мне стонала, золотце!

А затем он остервенело накрыл сосок своими губами, будто делал это впервые… Жадно, жарко, ненасытно! Его зубы сомкнулись на вершинке, пока пальцы второй руки сжимали и разжимали другой сосок, играя с ним, доводя меня до мучительного ожидания, когда перед глазами уже возникала непроглядная пелена из животного желания и ничего больше.

— Это тебе снилось? — Дима нервно сглотнул, подняв на меня совершенно дикий взгляд, голос его отдавал чем-то животным. И все же я отрицательно замотала головой:

— Нет, ведмежонок, не это. Прости…

— Хмм… Тогда-а-а… — кожу на животе обдало прохладным комнатным воздухом, потому что мужские губы коснулись ее, я вздрогнула. Словно кто-то капнул воском или ударил током – пробрало до самого нутра. Его поцелуи спускались все ниже и ниже, проверяя меня на прочность. В какой-то момент терпение во мне лопнуло, стеснение ушло на задний план.

— Помнишь, Как я заснула на лежаке у бассейна, а ты разбудил меня… гхрм…

— Куни? — Дима насмешливо вздернул бровь. — Машунь, мы вдвоем в комнате. И это не то, чего должна стесняться беременная женщина.

— Я знаю, просто… — поморщившись от стыда, я откинула голову назад и прикрыла ее ладонью.

Мысли тут же разбились и рассыпались, когда я ощутила, как мужчина совершенно неожиданно поцеловал меня между складочек. Так нежно и невесомо, что ноги свело спазмом. Сжав пальцы ног, из груди моей словно вырвался демон, когда Дима провел языком по клитору. Еще, еще и еще… Он не делал ничего особенного, не прилагал особых усилий, но я все равно ощущала себя на самом краю шаткой грани. Даже когда Дима отстранился, а его дыхание попадало между ног, это едва не стало финалом.

— Это тебе снилось, малыш?

— Лучше… Реальность намного лучше… — губы двигались сами, я не совсем осознавала, что именно говорю. То, как выглядел Дима у меня между ног, сводило с ума. Его растрепанные волосы, смятая на груди майка… То, как мускулистые руки обхватывали мои хрупкие ноги; как часть красивого лица освещалась лучом уличного фонаря…

— Ммм… — зарывшись лицом между складок, он сдавленно прохрипел. — Как же охуенно ты пахнешь, че-е-ерт… Я никогда к этому не привыкну, Машунь! Гребаный наркотик, на который я уже подсел данным давно. — Мне хотелось что-то сказать, но прикосновения мужчины стали вдруг резкими, глубокими… — Давай, пчелка… Кончи для меня… Я хочу услышать эту сладкую песенку из твоих аппетитных губок…

— Р-родилели, — каждая клеточка тела напряглась, мышцы натянулись, словно канаты. Дима яростно вылизывал меня, будто одичавшее животное, помечающее свою самку. Одна эта мысль возбуждала меня все больше и больше.

— Они на первом этаже, в другом конце дома! — оторвавшись на одно мгновение, облегчил мне участь мужчина. Только тогда я позволила себе расслабиться, отдаваясь эмоциям. Содрогаясь телом снова и снова, не в силах прийти в себя.

Поднявшись на локтях надо мной, Дима с довольным видом рассматривал меня, как вдруг произнес:

— Давай-ка обсудим кое-что?

— Что, сейчас прямо? — брови удивленно взметнулись ко лбу.

Мужчина активно закивал, нежно поглаживая мои ноги. Его каменный член упирался мне в бедро. Я чувствовала, как он сокращается каждый раз, стоило облизать губы или коснуться себя руками.

— Ага, — Дима загадочно поиграл бровями, медленно разводя мои ноги пошире. Головка ударились по клитору, и я зашипела от сладкой боли. — Пока ты добренькая, золотце мое.

— Уже страшно, ведмежонок, — вскинула руками я, как бы случайно приподнимая бедра и толкаясь ими вперед. Самый верх головки проник в меня на пару сантиметров, и мой грозный мужчины сложился пополам. — Уже боюсь.

— Бля-я-ядь…. — мужчина вошел в меня резко, на полную длину. Будто больше не был в состоянии терпеть эту муку. От чувства наполненности мое лоно податливо сжалось, обнимая член. По телу разлилось чувство непередаваемой эйфории. — В общем, пока я еще могу думать и говорить… Уже третий месяц, Машунь. Не спорь сейчас, у тебя конкретный такой токсикоз. Я не могу заставить тебя не учиться, хоть и с плохим самочувствием в вуз больше не отпущу. Обижайся, не обижайся… Мне пофиг. А вот кое-что пора поменять.

— И… — Дима наклонился ко мне, чтобы поцеловать. Но не как обычно, вдавливая в кровать, а теперь удерживал вес своего тела на локтях. Одна мысль, что он пытается не навредить детям, едва не заставила меня разрыдаться от умиления. Я же была согласна на все. Даже если он попросит подарить почку первому встречному. — Что же это?

— Твоя работа, — постановил мужчина, делая первый толчок. Медленный и размеренный. Судя по всему, он должен был затуманить мой мозг, но суть разговора потерял именно Дима на долгие минуты. По его спине побежали мурашки, я прощупывала их пальцами. — Сразу после учебы ты идешь в свою каморку и просиживаешь там до самой ночи. Это нормально, да?

— Но мне же нужно чем-то заниматься, — пожала плечами я, содрогаясь каждый раз, когда Дима входил и выходил из меня, нанизывая на себя, словно поршень.

— Нечем заняться? Фильм посмотри, книжку почитай, что-то дома поделай… Не знаю! — рыкнул он, прикусывая нижнюю губу и играя с ней долгие минуты. — Или в офис ко мне приезжай. И мне приятно, и я тебе занятие найду.

— Дим! — закатила глаза я. — Знаю я твое «занятие». Невеста быстрого реагирования с доставкой в офис, да?

— Я вообще-то имел в виду, что бумажки тебе там дам всякие поперебирать. Работы валом, пчелка! — деланно возмутился этот актер. Так я ему и поверила.

А бумажки эти, небось, рассыпались под его столом, ага.

— В любом случае, — выдохнула я, совсем сбитая с толку. Толчки мужчины ускорились, мое тело снова напряглось. Я нервно хватала губами воздух, цепляясь пальцами за плечи мужчины, как за последнюю соломинку. — Это ведь деньги на личные расходы, ты же понимаешь?

Дима тяжело задышал, шепча мне всякие глупые пошлости. Его член вонзился в меня так глубоко, что я измученно задрожала под ним, обессилено обмякая. Мужчина кончил вслед за мной, засасывая кожу на шее слишком сильно. Я точно знала: будет засос. Почему-то эта простая мысль безумно заводила.

— Маш, посмотри на меня, — взяв мое лицо в ладони, Дима заставил смотреть ему прямо в глаза, при этом казался слишком серьезным. — Мы семья? — Я нервно кивнула. Такой прессинг мне давался тяжело. Я, аки смелая Галина, не привыкла его блокировать. — Ты носишь сейчас моих детей? — Дима сделал акцент на слове «носишь», будто напоминая о моем не совсем обычном положении. Очень уязвимом. — Так вот, в каждой семье есть распределение обязанностей. Один занят одним делом, другой – другим. Так понятно? Пока ты вынашиваешь продолжение рода, я хочу обеспечить тебе комфорт и уверенность в своем муже и завтрашнем дне. — Дима выдохнул, будто данный разговор дался ему тяжело, как разминирование бомбы. — Поэтому завтра я дам тебе карточку, и ты больше не станешь до ночи просиживать штанишки в вузе, идет? И это не значит, что я против твоей учебы и работы. Всему свое время и место.

— То есть, — игриво уточнила я, — если бы наших детей ждал ты, то я бы обеспечивала нас двоих?

Дима уставился на меня, как баран на новые ворота. Явно думал о том, а не я ли с мамочкой в детстве гимнастикой занималась и не падала ли парочку раз с канатов головой вниз.

— Ага, — сквозь зубы протянул он.— Как-то так.

— Ну, тогда... Ты прав, Дим. Мне чего-то совсем хреново последнее дни, — вынуждена была признать я и тут же удивленно ахнула, прикрыв рот рукой. — Че-е-ерт, я ведь против была! Ты прирожденный политик. Можешь людей на что угодно обработать. Магия какая-то! Признавайся, это гипноз?

— Как думаешь, — заговорщицки шепнул он мне, только почему-то куда-то в пупок, — у меня получится на еще один раз тебя обработать? Ой, нагипнотизировать, простите великодушно!

***

Как бы мы ни уговаривали родителей остаться еще хотя бы на пару дней, те наотрез отказались. Было видно, что мама с папой до сих пор не могут переварить случившееся с ними ночью. Даже Дима со своими волшебными способностями убеждения оказался бессилен. Единственное, на чем ему таки удалось настоять, это то, что он лично отвезет моих родственников в аэропорт и посадит на самолет. Еще он под шумок поменял их билеты с эконом-класса на бизнес-класс. Думал, что я не замечу, наивный.

— Дочечка, — ахнула мама, увидев, как я натягиваю на себя свитер в гостиной. — Только не говори, что ты с нами едешь?! Тебя же все утро тошнило, до сих пор вся зеленая… В одну сторону только полтора часа минимум пилить! Как ты себе это представляешь?

— В самом деле, — поддержал ее отец. — Мы вам уже столько неудобств принесли, что больше просто некуда. Давай еще дочку ушатаем беременную, супер просто!

Я вдруг увидела смущение в глазах близких мне людей и стушевалась. Было чувство, что если я в своем состоянии поеду с ними, то буквально поставлю их в еще более неловкое положение. Пребывая в полной растерянности, я посмотрела на Диму, ожидая его поддержки. Мне хотелось, чтобы мужчина рассудил эту ситуацию.

Подойдя вплотную, мужчина обвил мою талию рукой, наклоняясь к самому уху:

— Оставайся дома, пчелка. Им стыдно перед тобой. Я поговорю с ними дорогой и уверю, что ничего криминального не произошло. Иначе они просто к нам больше не приедут.

— Обещаешь? — с надеждой шепотом спросила я мужчину, заглядывая в его бездонные глаза. В них было столько гипнотизирующей нежности, заставляющей тонуть все глубже и глубже… Дима кивнул, и я закинула ладони на его затылок и притянула к себе за густые волосы. Мягко коснувшись губ, я стерпела резкий запах мятной зубной пасты. — Я люблю тебя, Димочка!

— И я тебя, — усмехнулся тот, а затем я ощутила что-то мягкое на своем животе. Теплота мужской ладони прожигала даже сквозь толстую одежду. — Знаешь, я только сейчас понял, что ты булочка, консервированная другими булочками.

— Эй! Может, «фаршированная» хотя бы? Я же не килька в томате... — ахнула я недовольно, пнув мужчину в бок, и тот засмеялся. И только тогда я уловила еще один запах. Едва уловимый, но очень ощутимый для моих теперь уже чувствительных рецепторов. Замерев, я настороженно спросила: — Дим, ты что, пил?