Роман Отец моего парня глава Глава 31

Красная как рак, от стыда за Валерку и от того, что вообще с ним знакома, я набрала в ванной тазик холодной воды и накидала туда льда. Затем за шкирку подняла Валеру и потащила к тазику. Это было несложно. Он, как марионетка, на все соглашался.

— Искупайся, — окунув его головой, подождала с минуту, потом достала. Ничего не поменялось. И только раз на пятый, он вдруг на меня посмотрел:

— О, Машка! Ты пришла наконец-то! Загуляла, да? Небось, пьяная в хлам… Ты это дело любишь! Как говорится, в семье не без урода.

— Идем, придурок! — в коридоре я пульнула в него куртку, сама свою одежду накинула на плечи и потащила парня на улицу. К вечеру погода испортилась, пошел снег. Валерка за пять минут в себя полностью и пришел. — Ну, жду! Что ты принял?

— Да виски… И все! Меня твой папа споил… — пожал плечами он, будто ничего и не произошло. — Еще какие-то тупые истории про животных рассказывал. Мутный он тип, хочу сказать. Я бы на твоем месте его опасался.

Сумкой я зарядила ему аккурат промеж глаз, тот прямо опешил. А затем подумала с минуту и пощечину отвесила. Родителей моих обижать нельзя! Тем более этому идиоту безмозглому, едва стоящему на ногах.

— Какого хрена ты вообще сюда приперся, а? Кто тебя звал? Только все испортил!

— Так ты разве не об этом мечтала? — без капли наигранности, искреннее удивлялся парень. — Типа поступок мужской и все дела...

— Поступок действительно «мужской», — пробормотала себе под нос. Отчасти Валера и в самом деле помог. После такого шоу мои родители костьми лягут, но такого «зятька» не допустят. И даже без эксцессов обошлось с инфарктами. — Иди-ка ты в гостиницу спи. А завтра домой.

— Так, может, это, — он попытался подмигнуть мне, видимо, планировалось сделать это сексуально. Но выглядело так, будто местный алкаш запойный к себе на стопочку зазывает. — Того-этого…

— Валера! — воскликнула я, выставив руки вперед. — Между нами все кончено. Еще в Новый год! Это разве не очевидно? И шансов у тебя нет! И никогда не было…

— Так Лерка же говорила… — задумчиво потер переносицу парень.

— Так вот с Леркой тогда «того-этого»! — голос срывался на крик, а в руке уже был мобильный телефон с быстрым набором Димы. Благо на улице проходили редкие прохожие, и я ощущала себя более-менее в безопасности. Пока решила не звонить

— Нет. Она мне не подходит, — вдруг удивил меня умозаключением парень. — Приставучая до ужаса. Да и вообще… Папка не одобрит.

— А меня, значит, — подвела итог в полном изумлении, — папа одобрял.

— Ну, да… — подтвердил тот.

— И, — сердце в груди забилось быстрее, — ты, что ли, только поэтому со мной встречался?

На какую-то секунду глаза Валеры широко испуганно распахнулись. Лишь на мгновение, а потом он засмеялся, хватаясь за живот.

— Дура ты, Машка. Счастье свое упускаешь, — загадочно покачал головой парень. — Вернее, упустила уже. Хотел дать тебе второй шанс, но… Все. Адьес. По возвращению пришлю машину к общаге, вернешь мне все подарки.

— Это того плюшевого зайца, что ли, которого ты мне год назад подарил, м? Или упаковку сникерсов? Так они, Валерочка, ещё два года назад пропали, — засмеялась я. Валерка не ответил, гордо устремившись в сторону, где у нас такси припаркованные стояли. — Ой, а машину папкину пришлёшь, да? С чужим водителем?

— Да пошла ты... Я в цивилизацию, — выкрикнул он мне перед тем, как сесть в авто. Я так громко смеялась, что ему пришлось дважды повторить. Потом он плюнул и показал мне фак. Учитывая его состояние, жест больше походил на «класс». — Ну и оставайся тут в своем колхозе.

***

Когда я вернулась в квартиру, мама уже прибрала на кухне, и они с папой отправились в комнату, плотно закрыв за собой двери. Судя по тому, что громко работал телевизор, они уже спали. По-другому родители заснуть не могли.

Настроение было напрочь испорчено после встречи с Валерой. Набрав ванну с пеной, я залезла в нее и прихватила с собой бокал папиной лимонной настойки, пока он не видел и не мог отругать. Только вот с каждым глотком меня все больше накрывало тоской и отчаяньем. Будто все скрытые чувства вырывались наружу.

Сейчас, впервые за два года, мне так четко стало ясно, что отношения с Валерой были огромной ошибкой. И дело не только в его внезапно обнаружившейся склонности к алкоголю и запрещенным вещам. В остальное время парень был вполне себе нормальным. Одним из самых популярных и симпатичным в вузе! Но стоило только вспомнить о Диме, как меня накрывало волной эмоций. Я захлёбывалась в тех чувствах, что дарили его прикосновения, взгляды и даже один чертов голос.

Охмелевшая и смелая я взяла телефон и снова написала Диме первая.

«Валера какого-то черта приперся к моим родителям. Надеюсь, он доберется до дома живым. Проконтролируй, чтобы он больше рядом с моей семьей не появлялся. Буду благодарна».

И снова мужчина прочитал сообщение почти мгновенно. Это уже начинало настораживать.

«Ты ведь сама его пригласила, — удивил меня ответ, заставляя глаза широко распахнуться. Залпом допив бокал, я отставила его в сторону и взялась за гаджет обеими руками. — С чего вдруг мне бы его звать? Мы не вместе!»

«Он сам мне так сказал, пчелка».

Новая порция шокирующей информации от Димы чуть не заставила выронить гаджет в ванну. Внутри вспыхнула самая настоящая ярость. Неужели все эти дни он действительно думал, что я играю на два фронта? Или не определилась, какие «сапожки» больше к платью подходят? Но Дима тут же сменил тему, будто ощутив запах жаренного: «Пчелка, у меня уже закончились запасы в холодильнике... Возвращайся. Мне нужно больше блинчиков с грибами». А потом добавил спустя минуту: «И плов, естественно. Короче, все то же самое, только в десять раз больше. Ты ведь не хочешь моей смерти раньше времени, правда?»

Против воли я рассмеялась: «Признайся, что ты раздал ее кому-то. Там же плова целый казан!»

«Это моя добыча, никому не дам. Моя женщина будет готовить только мне! Плюс пять килограмм – тому в доказательство!» — быстро напечатал Дима, и я ничего не ответила. Просто пялилась в экран, как какая-то влюбленная идиотка, пытаясь представить, где он сейчас и что делает. Почему не писал?

«Я скучаю по тебе»

Каждая клеточка моего тела вздрогнула от этих слов. Никогда не думала, что дар речи может пропасть из-за гребаного сообщения. Телефон таки полетел вниз, но я его подхватила в миллиметре от пены. Руки слегка намочила и очнулась только тогда, когда случайно открыла камеру скользкими пальцами, сделала снимок ног в пене и отправила все это в чат с Димой.

Удалять было поздно и бессмысленно, так что смелый охмелевший мозг решился на откровенность: «Я тоже очень по тебе соскучилась. И хочу тебя. Безумно, Димочка…»

«Машунь…» — пришло в ответ. Видимо, мое воображение было слишком разбушевавшимся. Но я уловила столько подтекста в простых напечатанных буквах. Страсти, измученности, желания. С губ против воли сорвался рваный стон. «Ты сводишь меня с ума, пчелка».

Преграды внутри меня рухнули напрочь. Взорвались под гнетом упавшего на голову возбуждения. Снова включив камеру, теперь уже намеренно, я прикрыла грудь рукой, а то, что между бедер – пеной. Лица не было видно, только изгибы тела.

«Черт…» — мне показалось в этом сообщении что-то рычащее, дикое. «Ты вынуждаешь меня сорваться из дома и приехать к тебе! Я раскрошу все нахрен, но спать ты будешь впредь только со мной под боком!»

«Ты уже дома? — тут же уцепилась за возможность я. — Хочу доказательства! «Честное слово русского депутата» больше не сработает».

Не было никакой возможности получить от адекватного опытного мужчины сексуальное фото. Он взрослый, рассудительный, искушенный… Хотя и я до этого дня думала, что люди, рассылающие интимные фото, – самоуверенные дураки. Только вот Диме я доверила бы код от сейфа с миллионом долларов. Ему бы я доверила всю себя.

Прошло около минуты, как вдруг сотовый в руках завибрировал. Я потеряла дар речи, когда увидела на экране знакомые простыни, а на них не менее знакомое тело. Шесть четко прорисованных кубиков пресса тонули где-то в низко спущенных красных домашних шортах. До головокружения захотелось потянуть за белые завязки и… Между ног все стянуло тугим спазмом.

«Я поставлю себе это на заставку, ведмежонок — напечатала я с третьего раза. Руки потряхивало, мысли путались. — Буду говорить, что это мой знакомый депутат… Знаешь, а это ведь отличное фото для предвыборной гонки! Я лично уже вся ваша, с потрохами. Все голоса только твои!»

«Не посмеешь, малыш. Отшлепаю по твоей аппетитной попке!» — выпалил тот, напрочь игнорируя вторую часть СМС. Даже смайлик с изображением кнута нашел! Хоть вода была горячей, я ощутила, как мурашки поползли по телу.

«Да, пожалуйста! — во рту мгновенно пересохло, мучительное томление отдавалось в теле какой-то обреченностью. — Как же ты далеко… Я хочу тебя, так сильно, что схожу с ума».

«Машунь, дыши… Осталось всего три гребаных дня! Уже зачеркиваю числа в календарике. Я ведь терплю, и ты сможешь…»

Я не знала, как выглядел сейчас Дима, о чем он думал. Но стало обидно, что я тут думаю только о нем целыми днями, а сейчас так вообще зубы сводит. Каждое прикосновение к своему же телу сводило с ума, стоило только представить, что это его руки… Или, не дай бог, губы…

Хитро прищурившись, я взяла самый обычный шампунь, оперла на него телефон и включила режим отложенного фото. Сделала пару снимков. Затем поменяла ракурс, пару поз, и спустя минут пять в переписки появились два не менее компрометирующих снимка. Моя мокрая попка, очерченная пеной, талия и волосы засветились с разных сторон. Чтобы кое-кто ничего уж точно не упустил.

«Блядь, Машунь…» — пришло спустя целую минуту. Небось, фото рассматривал со всех доступных ракурсов. Я тайно посмеивалась, как вдруг пришло очередное фото. Дима все еще лежал на кровати в полной тьме, только вспышка освещала его красные штаны и руку, плотно охватывающую через ткань каменный член. Я сдавленно зашипела, задыхаясь от возбуждения. «Ты этого добивалась, золотце? Так не хочу тебя разочаровать – ничего нового со мной за последние дни не произошло. Это мои обычные будни без тебя».

Происходящее казалось таким несправедливым, будто нас разделяло огромное расстояние! Не было никакой возможности коснуться мужчины, которого отчаянно требовала каждая клеточка тела. Даже слезы выступили.

«Димочка, я очень сильно тебя хочу. Очень!» — в этих слова было больше смысла, чем мог уместить родной язык. Я не просто хотела секса с ним. Я хотела просыпаться и засыпать вместе. Готовить ему еду, паковать термоски на работу. Переживать, чтобы его одежда всегда была выглажена и приятно пахла. Всегда быть красивой не только ради себя, но и ради него.

— Господибожемой! — ужаснулась я слишком громко. Благо телевизор родителей орал на всю квартиру намного громче. Но звук таки приглушила. — Я ведь люблю его… Не может быть! Как не вовремя!

Мне стало почти дурно от этой мысли. Нечем дышать! Только полная идиотка может влюбиться в бабника, «щелкающего» красоток, как семечки на базаре.

«Я разрешаю тебе себя потрогать», — тем временем прислал он.

«Без тебя это не имеет никакого смысла», — написав это и отправив, я снова ужаснулась. Разве сказанное – не самое настоящее признание в любви? Капитуляция, белый флаг!

Я ждала от Димы чего-то вроде «притормози коней» или «остановись», но он написал нечто, не менее странное: «У тебя наушники с собой, Машунь?» И, получив положительный ответ, тут же добавил: «Надень их, а потом набери меня».

В ванной я собиралась слушать музыку, а не переписываться в секс-чате, так что наушники лежали рядом. Быстро разобравшись с ними, буквально за три секунды, с выпрыгивающим из груди сердцем набрала Диму. И ровно две секунды, пока он не брал трубку, внутри меня поселился дикий страх. Чем мы вообще занимается? Что вообще происходит?

— Привет, Ма… — он застопорился на полуслове, глаза его потемнели. Но кроме желания, в них было нечто еще… Нечто, отчего на душе становилось до одури тепло, а бабочки в животе нещадно порхали. — Охренень, какая же ты красивая! С ума сойти можно! А я уже и забыл, НАСКОЛЬКО…

Слова Димы пролетели куда-то мимо ушей. Я не могла наглядеться в его карие глаза. В его родною и такую знакомую кривую улыбку… Хотелось запустить пальцы в густые волосы и погладить бороду. Провести дорожку носом по шее…

— Ничего не говори, не привлекай внимания, — сказал нечто очевидное Дима, и я кратко кивнула. И тогда он снова улыбнулся. Широко и счастливо. Сердце больно кольнуло. Это не инсульт часом? — Машунь, как же я по тебе соскучился, ты даже не представляешь!

«Именно поэтому ты сам даже не удосужился спросить, как дела?» — мысленно спросила я себя. Вместо того чтобы устраивать нам обоим никому не нужный сейчас вынос мозга, чуть опустила камеру вниз. Теперь она захватывала мою грудь. Под сдавленные рычания Димы я провела ладонью в ложбинке, а затем пальцами покрутила набухшие соски. Он сорвался с места, сел.

— Это должны быть мои губы, — застонал он в голос. А затем как-то даже с угрозой пообещал: — И будут, малыш. Будут. Только мои и будут!

Мне нравилось то, как он не может усидеть на месте, постоянно меняя позу. Этот бешеный азарт в его глазах, измученность. Дима сжимал и разжимал кулаки, снова и снова кусая губы, сминая под собой простынь.

— Нравится? — одними губами прошептала я, когда ладонь спустилась вниз, поглаживая живот. Когда два пальца разогнали пену и нырнули в воду, раздвигая складки, из груди Димы вырвался такой звук, описание которому дать мне не удалось.