Роман Отец моего парня глава Глава 15

— Вы заставляете меня отказаться от единственного способа дохода. Приличной, высокооплачиваемой работы. Ради чего? Ради вашего эго? Ради каких-то иллюзий? — голос перешел на нервный приглушенный крик. Он дрожал, слезы готовились хлынуть по щекам, но я их старательно пыталась сдержать. Не заслужил он таких эмоций. — Так вот, не стоит, — настала моя очередь отвернуться и спрятать глаза за ладонью. Потому что Дмитрий Петрович смотрел на меня так странно… Это просто невозможно было вынести. — Эти два дня были прикольными…

— ПРИКОЛЬНЫМИ?! Прикольными? Да, Машунь?! — взорвался мужчина, и его кулак врезался в деревянную стойку сбоку. Я вздрогнула и торопливо продолжила:

— Но мы с вами немного заигрались. Надо возвращаться в реальность. Вы в свою, а я в свою, — прежде чем мужчина снова принялся лить мне в уши очередную порцию воды, я быстро открыла щеколду и сделала шаг в сторону выхода. — До свидания.

— МАША, — чеканя каждый слог, Дмитрий Петрович будил во мне спящее чувство самосохранения. Хотелось спрятать голову в песок, взвыть, сбежать…

— Нет. Не так. Надеюсь, не свидимся. Так что прощайте. С Валерой мы больше не вместе, так что причин для встречи нет, — торопливо пробормотала, не оборачиваясь. Потому что не сдержалась, и глаза все же стали мокрыми.

В коридоре оказалось на редкость много людей. Благо все пьяные до умопомрачения, и им было плевать на проблемы какой-то официантки. Стерев в комнате для персонала размытую тушь, я привела себя в порядок и с натянутой улыбкой вернулась к работе.

Удивительно, как всего лишь два дня смогли перевернуть реальность. Раз – и все.

***

Работа продолжалась, а гребаный Дмитрий Петрович не уходил. По-прежнему сидел за столиком с Мариночкой. Как ни в чем не бывало! Каждый раз проходя мимо, я оборачивалась с подступающими слезами и неконтролируемой агрессией. Мужчина не смотрел на меня, но когда я поворачивалась к нему спиной, то ощущала на себе пристальное внимание. Очень напряженный взгляд. Цепкий. Недовольный даже.

— Красавица моя, — обратился ко мне уже знакомый Армен, странно переглядываясь со своими друзьями-кавказцами. — А тебе сколько лет, а?

— «Вам», — настоятельно ткнула носом их, быстрее собирая со столика пустые стаканы. — Это не должно вас волновать.

— Мы тут поспорили, — продолжил тот, будто и не слышал моего раздраженного тона. Не видел недовольного лица. По-хорошему, конечно, в таких случаях надо бы уже звать Марину, чтобы их взашей гнала, но… Во-первых, они были ВИП-гости и за вечер потратили уже почти полмиллиона. Даже если бы они меня тут расчленили, вряд ли их наказали бы. Во-вторых, для этого бы пришлось подойти к Дмитрию Петровичу, а мне даже думать было об этом физически больно. Видеть, как он там подкатывает к левой телке… Фу! — Просто скажи, красавица. Вопрос, да и только. Мамой клянусь!

— Скажи, скажи! — загалдели парни, будто обезьяны в питомнике. Мне в тот момент даже страшно стало. Их вот целая футбольная команда с запасом, а я одна. И пьяные они явно не слегка. В кабинке дым от кальяна такой стоял, что я ежиком в тумане себя ощущала. Скоро на облаках воспарю.

— Двадцать один, — отчеканила, наконец-то шагая к выходу. И уже на горизонте маячила любимая мною дверь, как «невинный» насмешливый оклик одного из парней у меня прямо мурашки вызвал:

— Идеальный возраст для брака, брат!

— А то! — закивал уже хорошо известный мне Армен. Я обернулась к нему лицом. Смеется, оценивает мою реакцию. Что за шутки? — Так бы и украл тебя, красавица.

— У-украл? В смысле? — переспросила я неожиданно охрипшим голосом.

Впервые за все время работы в баре мне всерьез стало страшно, прямо до дрожи в коленках. Потому что, как бы ни смеялись эти придурки, было в их глазах что-то… Что прямо заставляло внутренний голос кричать: «Беги!»

— У нас в семье традиция такая, красавица, — закивал мой «жених». — Если хочешь на девушке жениться – крадешь и домой под ключ, чтобы никто такое сокровище больше не видел. Вот тебя бы я украл, Машенька.

Он явно пытался сделать мне комплимент, а я вдруг вспылила не на шутку:

— Мы не в каменном веке живем. И, уж простите, я к вам никаким боком не отношусь.

— Если ты не заметила, мы люди не бедные. Очень даже. Так что закон для нас не писан, — вот на этой фразе я едва поднос не уронила. А Армен тут же подхватил, переняв его на себя, сразу сбавив пафоса: — Ты чего? Не пугайся, красавица. Мы девушек не обижаем. Мы их любим. Во всех местах. Пока не станет мучительно больно. И пока они послушные.

И тут что-то во мне перемкнуло. Причем резко и как-то стремительно. Не хотела я быть той, кто обслуживает таких моральных уродов. Не хотела я быть больше официанткой ни здесь, ни где бы то ни было. Потому что мне только двадцать с хвостиком, и я хотела дожить как минимум до семидесяти. А не чтобы меня на трассе по частям нашли и показали по ведущим новостям. Не о такой популярности я мечтала!

— Эй, красавица! — прокричал мне вслед парень, когда я бросила на стол грязные банки из-под коктейлей и бросилась в общий зал. Меня прямо трясло от странного желания стянуть с себя форму и больше никогда ее не надевать. Нафиг такие бессмысленные риски! Новую работу найду, по специальности. Пусть с меньшей оплатой – неважно. — Ты куда? Постой…

Я уже была у входа в комнату для персонала, когда на глаза попался бармен. Он как раз вышагивал в сторону столика Дмитрия Петровича с Мариной. И взгляд у него был такой… хитро-выдуманный.

— Идешь премию зарабатывать? — я пристроилась рядом.

— Ага, — кивнул тот, — не мешай.

— Давай я это сделаю, а? — предложила, как можно более спокойно. Но тот безмолвно меня послал на три веселых буквы в сексуальное путешествие. — Нет, ты не подумай. Премия тебе. Мне только моральное удовольствие. — Парень замер и почесал затылок. — Тебе не кажется странным, что бармен лично напитки разносит? Вообще не палевно, ага! Прямо случайность крайней степени… Дмитрий Петрович хоть и дурачок, но умный.

— Эммм… — парень вообще не понял, что я сказала, но с радостью спихнул на меня важную миссию по охомутанию депутата. — Бабки мои, уяснила? И смотри осторожно. Там сахара много и водки. На голову не лей. Иначе только сбривать.

Я кратко кивнула и уже тогда определилась окончательно, куда именно этот ядерный коктейльчик попадет, ага.

— Приветик, — елейно пробормотала я, оказываясь около столика. Две пары глаз уставились на меня пронзительно. И если Марина просто не понимала, почему все идет не по плану, то Дмитрий Петрович ждал подлянки. Слишком хорошо меня знал, гад. Глаза сузил и губы поджал. Даже дышать перестал. — Вам тут подарок от заведения!

— Ой, это так… — начала было Марина, но не успела закончить фразу. Потому что я просто завела пойло ей над головой и окропила ее дьявольскую продажную душонку. Никогда не видела, чтобы волосы вот так… По щелчку пальцев! В веник превращались. Склеились мгновенно. Осталось только спичку поднести для новогоднего факела. Но я сжалилась, не совсем еще рассудка лишилась.

— МАРИЯ, — рявкнула она, пытаясь хоть пальцы разлепить. — Уволена! Сейчас же!

— С радостью!

Не желая смотреть на Дмитрия Петровича и видеть его взгляд, я быстро ретировалась в дамскую комнату. Ту, что была ближе всего, и замкнулась изнутри на щеколду. Только сейчас, когда негативные эмоции получили выход, я поняла, какую гребаную дикость натворила!

Сделать какую-то пакость менеджеру Мариночке я мечтала с первого дня работы. И не только я, а каждый вменяемый работник бара. Все знали, что она официальная любовница хозяина, это даже не скрывалось особо. Но все равно женщина любила соблазнять клиентов. Так ладно бы только клиентов. Пару недель назад она увела у беременной сменщицы мужа, напоив его до отключки. В компот спирта подлила. Забавы ради! Как она с ним пьяным потрахалась? Вопрос остается открытым. Только вот Альбину после такого «сюрприза» скорая увезла, а этой хоть бы хны…

А все терпели, потому что именно эта курица была тут главная. За босса. То недостачу на кого-то повесит, то подставит, то зарплату урежет за просто так. Не нравится? Дверь, как говорится, всегда открыта. Желающих море. И все молчали! Потому что где еще найти работу в центре столицы, где чаевые по пятнадцать тысяч – как нефиг делать? Даже урезанная зарплата была выше, чем в других местах города.

Но на Дмитрии Петровиче меня прямо прорвало. «Ролекс» увидела – и все: здравствуй, красная блузочка и сиськи навыкат! Ей что, одного спонсора мало? Еще и этот идиотский способ закадрить мужчину – вылить на него сладкий коктейль. Фу! Вот ее бумеранг и настиг.

— Господи боже, — нагнувшись лицом над раковиной, я врубила поток ледяной воды. Умывалась снова и снова, чтобы прийти в себя. — И кому я хуже сделала, спрашивается? Дура… Ой, дура-а-а-а! — Кто-то постучал, но я даже виду не подала. Мне прямо плохо стало! Хорошо, если Марина просто меня уволит, а не любовника своего припряжет меня в переходе с дружками встретить. Эта может! С нее станется. — Черт! Черт! Черт!

Снова резкий стук в дверь, более агрессивный. Я аж подпрыгнула. Нервы уже совсем ни к черту стали.

— Выходи, — послышался знакомый голос. Дмитрий Петрович вообще не казался расстроенным или оскорблённым. И, о чудо, даже надо мной не шутил. А, чтоб его, сочувствовал и, кажется, переживал! — Открой мне дверь, пожалуйста.

А мне так стыдно вдруг стало, прямо до жжения в легких. Небось думает, что я какая-то малолетняя взбалмошная дурочка. Еще и ревнивая. Щеки едва не сгорели в одночасье!

— Не-а.

— Иди ко мне, золотце, — прошептал он совсем елейно в щель между дверей. — Я не злюсь на тебя. Честно-честно. Мне даже понравилось. Такая себе боевая пчела. Рембо на задании. Ревнуешь ты очень даже сексуально.

— Ха! Не злитесь, да? — сев на раковину, я сложила руки на груди и решила, что с места не сдвинусь, пока мужчина не уйдет. Как в глаза ему смотреть? — И вообще, чтобы вы знали, я не из-за вас коктейль на нее вылила. Были другие причины.

Он притих, но я пятой точкой ощутила его изумление и озадаченность, когда мужчина деланно спокойно пытался выведать:

— А из-за кого? Из-за того хмыря?

Из-за какого «того хмыря», я даже не собиралась вдаваться в подробности. Просто промолчала, а затем на ноги соскочила, когда от удара по двери с луток белый порошок посыпался. Такими темпами этот бульдозер дверь с петель снесет, а она и так на ладан дышит.

— Идите, Дмитрий Петрович, — поторопила его я. — Все было сказано, мне добавить нечего.

Сначала показалось, словно он сделал пару агрессивных шагов в сторону, потом вернулся. Послышался новый удар. Зеркало за спиной задрожало.

— А мне есть, Машунь. Мне. Есть! — рявкнул он таким голосом, будто собирался устроить мне взбучку. Я закатила глаза и приготовилась слушать, но едва не обомлела от тех слов, что потоком полились из его губ: — Встречаемся мы. ВСТРЕЧАЕТСЯ. Девушка ты моя. Де-вуш-ка. Ясно? Это ты хотела услышать? Так вот, я сказал! Довольна? Легче стало?! — он замолчал, уперевшись в косяк. А у меня сердце едва не остановилось. — Машунь, золотце мое… Только открой эту гребаную дверь… Я тебя прошу…

В книгах я читала фразу, что в секунды шока мысли разбегаются из головы, и ты не можешь сказать что-то внятное. Бред, думала наивно. И вот сейчас наступил тот момент, когда я вообще ничего не могла выговорить... Ничего разумного. Прямо белый лист перед глазами, и обезьянка ритмично в тарелочки бьет.

Бах-бах-бах...

— Ааа… Уже неважно, — выпалила, нагло соврала. Потому что так плохо стало в тот момент. Прямо весь негатив за Новый год в голову ударил. Хотелось рыдать белугой и жалеть себя несчастную. — Раньше надо было. Вы и с Мариночкой прекрасно вечерок провели… Я вам была не нужна. Идите вон к ней и блузу ее липкую от тела отдирайте, ага. Глядишь, чего-то и перепадет!

— Нет, Машунь. Ошибаешься. Я хочу отдирать только тебя, — протянул он совершеннейшую пошлость, но так нежно, что мозг снова впал в ступор. Обижаться? Или влюбиться? Тем временем мужчина хрипло продолжил: — И желательно, чтобы блуза в этом процессе имела второстепенное значение. А лучше и вовсе не участвовала. — Тишина затянулась, а затем новый удар едва не выбил дверь. И с таким гулом, что наверняка музыку заглушил. Где, спрашивается, охрана гуляет? — Открывай, пчелка. Сама. По-хорошему! Будет потом хуже.