Роман Она уходит со мной глава Глава 69

Ворота перед нами открылись, и мы въехали на зелёную территорию, в глубине которой виднелось трёхэтажное здание. Куда мы, Дима так и не сказал. Да, честно говоря, я и не спрашивала. Только когда он, отведя Платона домой, вернулся к машине, вгляделась в его лицо, пытаясь понять, что меня ждёт. Слова мужа вызвали неприятный холодок. Куда он не хотел меня везти? Ответ напрашивался сам собой, и только здравый смысл не давал воображению нарисовать гнетущий пейзаж с торчащими из земли мраморными плитами и фотографиями на них.

Пока мы медленно ехали по дорожке к зданию, мимо прошла женщина с худой девушкой примерно моего возраста. Двое мужчин стояли возле скамейки и о чём-то разговаривали.

— Это больница? – внезапно поняла, увидев девушку в белом халате. Держа в руках планшет, она подошла к мужчинам и что-то сказала. Обернувшись, я снова глянула на них и уже с вопросом на мужа.

— Это клиника, Ника, — спокойно ответил он. – Частная наркологическая клиника.

Я приоткрыла рот. Всё встало на свои места раньше, чем до конца осознала смысл его слов. Лёгкое недоверие и непонимание исчезли, стоило поймать взгляд мужа.

— Ты…

Машина остановилась на маленькой парковке. Разблокировав двери, Дима посмотрел на меня.

— Я старше тебя, Ника. Я видел гораздо больше, чем ты. И видел, что делает с людьми героин.

К горлу подкатила дурнота. Голос мужа успокаивал, его взгляд успокаивал, но от правды было не по себе.

— Хуже всего, что невозможно предугадать, когда станет поздно.

Он был прав. Во всём прав. Он старше, он опытнее. Он большой - я маленькая. Он сильный - я слабая.

— Для наркомана в ломке нет ничего опаснее денег.

— Он приходил ко мне, — только теперь осознав, что могло случиться, глухо призналась. – За день до этого. И я… я отдала ему почти всё, что ты оставил на квартиру. Дим… Господи, я такая дура. Я… — покачала головой. – Он сказал, что не сможет бросить сразу. Что будет постепенно, но ему нужны деньги. Его трясло, он был такой…

Муж накрыл мои лежащие одна на другой ладони своей. Тихонько сжал.

— Ты не дура, — сказал он успокаивающе. – Ты просто была одна, Ника. Ты не знала, как поступить, — прямой взгляд в глаза. – Человек не может всегда поступать правильно. Никто не может.

Я быстро кивнула. Высвободила одну ладонь и положила поверх наших. Так мы просидели ещё с полминуты, а потом Дима дотянулся и открыл машину с моей стороны. Взглядом показал на клинику, и я, больше ничего не говоря, вышла из машины.

Комната, куда нас проводила медсестра, была выполнена в светлых тонах. Сквозь большое, распахнутое окно струился солнечный свет, доносилось пение птиц. Диванчики были обтянуты удивительно мягкой тканью, на столике – вазочка с конфетами, на другом – чайник и кофемашина. О том, что мы в наркологической клинике, напоминала только решётка.

— Почему ты сразу не сказал мне, что отправил Лёню на лечение? – присела я на диванчик. Сложила руки на коленях, но убрала, подумав, что выгляжу как школьница. – Когда, Дим? Когда ты его отправил?

— В тот же день, как мы уехали.

Больше вопросов я не задавала. Сколько раз этот мужчина ещё поразит меня? Сколько ещё открою в нём? Он стоял у окна, на фоне массивной решётки, похожий на приятеля дьявола и вершителя человеческих судеб одновременно. Так оно и было. Но главным было другое – то, кто он для меня.

Встав, я подошла к нему и протянула руку. Хватит ли жизни, чтобы отблагодарить его за всё? Может быть, и хватит. Но, даже если мы проживём миллионы лет, их будет недостаточно, чтобы выразить любовь, переполняющую моё сердце.

Дима сплёл наши пальцы. Отпустил и повернулся к двери.

В сопровождении всё той же медсестры в комнату вошёл Лёня. Увидев нас, замедлил шаг. Ни он, ни я ничего не говорили. Медсестра остановилась в дверях, брат прошёл чуть дальше. За это время он похудел ещё сильнее, но из глаз исчез лихорадочный блеск. Волосы были чистыми, вместо щетины – аккуратная бородка.

— Я пыталась тебе дозвониться, — не зная, с чего начать, сказала я. Сердце сжалось, немым криком повис вопрос, как мы дошли до такого. Я сделала шаг Лёне навстречу, он - ко мне.

— У меня нет телефона.

— Я уже поняла.

Брат кинул быстрый взгляд мне за спину. Я почувствовала прикосновение к плечу, повернулась к мужу.

— Мне нужно позвонить. Я выйду на пять минут.

Он врал. Звонить было не нужно, и мы с ним это понимали. Но с благодарностью дотронулась до него. Не прошло и нескольких секунд, как мы с Лёней остались одни. В попытке пристроить руки я покрутила кольцо на пальце. Брат заметил это.

— Толковый он мужик.

Я нелепо кивнула. Да, Боже мой… Подошла и просто взяла брата за руку. И не успела ничего сказать, как он сгрёб меня в охапку и прижал к себе. Порывисто и сильно, с глубоким вдохом. Глаза моментально заволокло слезами. Не сдерживаясь, я громко некрасиво всхлипнула.

— Прости меня, сестрёнка, — продолжая сжимать. – Дерьмовый из меня старший брат.

Замотала головой. Сглотнула слёзы и хотела ответить, что заботливая сестра из меня тоже не вышла, но только и смогла, что снова всхлипнуть.

Обрушившимся на землю небом пришло полное осознание, что, если бы не он, мы с Платоном оказались бы в детском доме. Совсем крохотного Платошку, скорее всего, усыновили бы, и я больше никогда бы его не увидела. А я сама… Что было бы со мной?

— Ты меня тоже прости, Лёнь, — вытерла глаза. – Знаешь… — Взяла его за руку и положила ладонь на живот. Почему-то это стало внезапно важным. Очень важным - сказать ему. – Ты скоро станешь дядей. Так что… У тебя будет шанс исправиться. И у меня… Выйдешь отсюда, я испеку шарлотку. Как мама пекла, помнишь? Она всегда пекла для тебя шарлотку, а ты… Ты оставлял мне только один кусочек. Меня это всегда бесило. Я…

— Помню, — он снова привлёк меня к себе. – Я всё помню, Вероничка. И… чёрт подери, знала бы ты, как я соскучился по шарлотке.

— А по мне? – высвободилась.

— И по тебе. Ты стала такая взрослая, Ника, — осмотрел меня с головы до ног. — На маму похожа. Чёртов героин… Столько времени в пустоту. Всё как в тумане.

— У нас ещё много времени, — возразила я. – Но каким оно будет, зависит от нас.

Сразу к машине мы не пошли. Я свернула в противоположную от парковки сторону, а на вопросительный взгляд мужа только мотнула головой. Он понял меня без слов. Трава по обеим сторонам от дорожки была нестриженой, тут и там ярко-жёлтыми пятнами выглядывали одуванчики. Это напомнило мне о детстве.

— Когда я была маленькая, мама плела мне венки из одуванчиков, — присаживаясь на скамейку, сказала я. – Лёня собирал одуванчики, а мама плела из них венок.

Вытянула ноги. Босоножки на мне были уже другие, платье тоже, и мне это нравилось. Нравилось собственное отражение в зеркале. Но, если бы случилось так, что мне бы пришлось от этого отказаться, легко бы это сделала. Только от одного не смогла бы отказаться никогда – от своего сердца. От мужчины, без которого оно перестало бы стучать. Во всех смыслах, потому что, если бы не Дима, меня бы уже не было в живых.

Некоторое время смотрела на стоящую вдалеке клинику. Брату предстояло провести тут ещё минимум два месяца, и я клятвенно пообещала себе, что буду приезжать к нему хотя бы раз в неделю. Выходящие из дверей и заходящие в них люди отсюда казались крохотными безликими фигурками. Но для кого-то они были такими же важными, как для меня мои братья. Кто-то не представлял без них жизни, как не представляла её без Димы. А может быть, нет…

— Твоя бывшая жена - дура. — повернулась к Диме. В глазах его стоял невысказанный вопрос. — Только дура могла выбрать другого. Но, будь она умнее, нас бы не было, — положила на колено руку с кольцом. – Так что я ей благодарна.

— Я тоже, — он присел рядом.

Обнял меня, погладил по талии и втянул носом воздух у моего виска. Коснулся губами.

Я закрыла глаза, прижалась к нему, согретая солнцем и его любовью.

— Как думаешь, кто у нас будет? – он коснулся моего живота, я – его руки. Пожала плечами.

— Малыш, — ответила просто. – Самый любимый и желанный малыш на свете.

Почувствовала его усмешку и, приподняв голову, посмотрела в глаза.

— Ты права, — погладил живот, потом меня по щеке. Ещё одна усмешка в самых уголках губ.

— Я люблю тебя, — сказала ему то единственное, что хотела сказать в этот момент.

— Я тоже тебя люблю, Ника, — ответил он и обхватил мой затылок.

Почувствовала вкус его губ на своих, сладость поцелуя. Обняла за шею и прильнула всем телом. Наши языки мягко соприкоснулись, вторя неспешности летнего вечера. Ласка грела, но не обжигала.

С тихим выдохом я отстранилась, провела по его волосам.

— Спасибо, — сказал он очень серьёзно.

— За что?

— За то, что уехала со мной. За то, что ты такая.

— Какая?

— Родная, Вероника. Самая родная. Моя.