Роман Омский горячий твой глава Глава 27

Сбрасываю пиджак, затем рубашку. Алена перестает улыбаться и отползает от меня все дальше и дальше.  Кровать огромная, но не бесконечная. Под моим немигающим взглядом она продолжает ползти, пока не утыкается головой в кованое изголовье.

    Я медленно выдыхаю, в предвкушении. Поняла, что перегнула палку? Сикнула? Так-то лучше. Снимаю брюки и носки. Оставшись в одних боксерах, я упираюсь руками в кровать и ползу на коленях к ней. Медленно, чтобы растянуть этот момент, когда она смотрит на меня, как жертва. Я вижу отчаяние в ее глазах, и меня это заводит еще сильнее. Эта сучка превратила меня в маньяка. Да что со мной такое?

      Я нависаю над ней, но не трогаю.

     – Я сказал: раздевайся, – спокойно повторяю я приказ.

       Не двигается, только дышит тяжело, облизывает пересохшие губы и дрожит.

     – Пошел на хер! – шипит мне Алена. – Не смей меня трогать!

     Я кладу руку на ее горло и тихонько сдавливаю, затем веду рукой вниз по ее телу. Ее дыхание становится прерывистым, когда я нарочно задерживаюсь ненадолго на ее груди, затем просовываю руку между ее ног, прямо поверх платья и с силой сжимаю. Она сжимает зубы и дрожит сильнее.

      Моя игра возбуждает ее.  Мне не кажется. Эта стерва хочет продолжения. Специально меня бесит. Резко хватаю ворот ее платья и тяну в стороны. Алена испуганно ахает, бьется в моих руках, но я сильнее и проворнее ее. Очень быстро я стягиваю с нее драные лоскуты ткани и прижимаю ее запястья над головой. Они такие тонкие, что с легкостью помещаются в моей руке. Другой рукой я проскальзываю под резинку ее трусиков, чтобы убедиться, что там мокро. Мои пальцы утопают в смазке, едва я дотрагиваюсь до ее лона. Алена сводит бедра вместе, продолжая безуспешные попытки вырваться. Эта борьба мне уже наскучила. Нужно обездвижить ее и подумать, что делать дальше. У меня сто способов ее наказать, но не все они приемлемы в данной ситуации. Трахнуть я решил ее завтра после больницы, в наказание за обман. А сейчас не стоит пороть горячку. Нужно подумать хорошенько, чтобы не наломать дров.

     Стягиваю с нее чулки один за другим и ими привязываю ее руки к изголовью. Чуть отстраняюсь, чтобы успокоиться.

   – Отпусти меня немедленно! – кричит Алена. – Ты совсем охуел? – она дергается, но безуспешно. Я намертво ее привязал. – Придурок! Да отвяжи ты меня!

   – Заткнись, блядь, или я тебе рот заткну! – угрожаю я ей, но она продолжает истерить и сыпать ругательствами.  Мне не хочется пугать Веру или охранник не дай бог прибежит не во время. Поднимаю с пола свою бабочку и надеваю на голову Алены, засунув само украшение в ее ротик. Теперь девчонка только мычит. – Так-то лучше, – усмехаюсь я и встаю с кровати. Надо выпить, успокоиться и обдумать действенное наказание.  – За придурка отдельно ответишь! Никуда не уходи, дорогая!

     Алена бросает мне убийственный взгляд и что-то мычит, а я выхожу из спальни.

    Возвращаюсь я уже успокоившись и с бутылкой коньяка.

    Моя невестушка тоже затихла. Наверное, придумывает план, как меня пристрелит? Черт, надо действительно перепрятать оружие.

    Я сажусь на кровать и отхлебываю прямо из бутылки. Алена смотрит на меня с ненавистью. Ждет, сучка, как я ее судьбу решу.

    Может трахнуть ее все же? Не ждать до завтра? Трахну ее и пусть уебывает в свою общагу, раз дура такая. Искушение велико и возможность прекрасная.

    – Хочешь, чтобы я тебя трахнул?  – спрашиваю ее саму.

    Молчит. Смотрит и молчит. Даже не мычит. Ладно. Раз решил себе ее оставить, не буду так жестко ее обманывать. Сам предложил такие правила. Она меня точно прикончит или просто свалит. Подожду до завтра. Сейчас есть чем заняться.

       Я вспомнил, что какая-то из моих бывших оставила вибратор у меня. Где-то он был...

      Я пошарил в прикроватной тумбочке и радостно зажужжал орудием пыток. Там же я нашел флакон со смазкой. Просто шикарный набор для маньяка.

     – Трахну, пожалуй, тебя в задницу, – потряс я перед носом Алены флакончиком со смазкой.

   Алена замычала и замотала головой.  Я не собирался на самом деле, просто нравилось, что она бесится. Я усмехнулся и, отхлебнув еще коньяка, убрал бутылку на тумбочку.

      Алена снова затихла. Пора начинать.

      Я стянул с нее трусики. И она яростно задрыгала ногами, пытаясь попасть по мне. Мне прилетело в плечо.

    – Хочешь, чтобы я реально тебе в задницу присунул? – зарычал я. Алена замотала головой. – Тогда лежи смирно. И без фокусов, а то хуже будет. У меня хер толстый, твоей попке не понравится. А вот ему...

   Я провел пальцами между ее булочек. Алена закрыла глаза и напряглась, но больше не пиналась. Славно. Поняла с первого раза.

   – Раздвинь ноги!  – приказал я ей. Она несмело подчинилась. – Еще сильней! – потребовал я.

    Боже, от одного вида ее нежной розовой плоти у меня снова был каменный стояк. Ни на одну бабу я так не реагировал, а их у меня было не счесть. Волшебная пизда, секрет притягательности которой я пока не раскрыл.

     Я вытянулся рядом с Аленой, подперев голову рукой. Она смотрела в потолок, по ее вискам потекли слезы.

      Я шумно втянул носом запах ее шеи. И провел по щеке рукой.

    – Алена, перестань реветь, – тихо сказал я. – Я не сделаю тебе больно. Не буду тебя бить или насиловать. Просто поиграю с тобой. Это будет мучительно, но не больно. Если ты обещаешь не орать и не обзываться, я выну кляп. Обещаешь? – Алена закивала головой, и я вынул бабочку у нее изо рта. Она судорожно поглотала воздух и снова закрыла глаза. – Молодец, моя сладкая девочка. – Я поцеловал ее мокрую щеку, облизывая с нее слезы. – Я хочу, чтобы ты понимала, за что я тебя наказываю, и не делала так больше. Понимаешь? – Алена не реагировала. – Ты меня понимаешь? – уже громче повторил я. Она кивнула. – Хочешь выпить? – Алена снова кивнула. Я поднес к ее губам бутылку и приподнял за спину. – Пей. Сегодня будет долгая ночь.

      Алена сделала несколько глотков и закашлялась. Я вернул бутылку на тумбочку и приник к ее губам. Они были терпкими от алкоголя, горячими и вкусными. Ее грудь получила мое особое внимание. Я мог бесконечно играть с упругими холмиками, но меня ждали более важные части ее тела.

       Я подсунул под ее попку подушку и расположился между ее ног, послушно раскинутых в стороны. Затем я взял в руки флакон со смазкой. Бросив взгляд на ее напуганное лицо, я демонстративно вылил полфлакона на свою ладонь.

   – Страшно тебе сучка? Нехер меня злить!

   Я взял в руку вибратор и намазал смазкой и его.

   Погнали!

   Сначала я размазал жидкость по ее складочкам. Она дернулась от соприкосновения с холодной рукой и глухо застонала.       

    Я включил вибратор и приложил его к Алениному бедру. Она мелко задрожала не хуже вибратора. Я повел его вверх по ноге. Медленно, мучительно медленно. Я знал, что ожидание хуже самой пытки.

     Алена закрыла глаза и запрокинула голову.

    – А –а-х! – слышу громкий стон, когда вибратор касается ее клитора.

    Второй рукой дотягиваюсь до ее груди и начинаю пощипывать то один сосок, то другой. Алена кричит громче, извиваясь под напором вибратора. Она жадно дышит, напрягает бедра, и тут я убираю вибратор, не дав ей кончить.

    Алена открывает глаза и непонимающе смотрит на меня. Я только усмехаюсь и беру в руку бутылку с коньяком. Делаю глоток, не отводя от нее взгляда. Жду, пока она остынет. Вот, снова в ее взгляде проскальзывает ненависть. Отпиваю из бутылки еще, но только чтобы смочить язык, которым я незамедлительно приникаю к ее киске. Алкоголь обжигает нежную слизистую, делая еще более чувствительной.    

    – Ненавижу тебя! – стонет Алена, когда коньяк вызывает ее желание с новой силой.

    Я представляю, что сейчас чувствует Алена, потому что мой член просто готов взорваться от трения о ткань боксеров. Мне немного жаль ее, но она до сих пор не молит о пощаде.

    – Попроси прощения! – даю я Алене шанс закончить эту пытку.

    – Иди к черту! – слышу в ответ и безжалостно продолжаю манипуляции с вибратором. 

    Девчонка снова стонет и извивается под ним. На это можно смотреть бесконечно долго. Она уже всхлипывает, снова напрягается всем телом, но я снова обламываю ее.

     Слышу ее разочарованный вздох и снова жду.

     – Теперь ты понимаешь, что я чувствовал все это время, рядом с тобой? – громко спрашиваю я. Алена не отвечает, только пытается свести бедра вместе. Я грубо развожу их снова в стороны и ласкаю ее рукой. – Проси прощения, Алена. Я могу играть с тобой всю ночь, – угрожаю я снова и мой мокрый палец утыкается в ее анус. – Давай, малыш, извинись за плохое поведение, и я позволю тебе кончить.

     Алена молчит и получает за это новую порцию вибраций. Я внимательно слежу за ее реакцией, чтобы не кончила без моего разрешения. Снова довожу ее почти до пика и убираю игрушку.

        – Прости, – рвано выдыхает Алена. – Прости! – уже жалобней.

       – Прощаю! – хмыкаю я.

Одним движением я переворачиваю Алену на живот, так что она сидит верхом на подушке, и подкладываю под нее вибрирующую игрушку. Сам ложусь сверху и достаю свой член. В ее рот не стоит и соваться – откусит к чертовой матери.

     Вдавливаю девчонку в матрас и начинаю дергать себя за ствол. Сука, никогда еще не дрочил на лежащую рядом телку. А с этой стервой уже входит в привычку. Алена вжимается бедрами в подушу, задыхаясь, стонет подо мной.

   – Кончай, – рычу я ей в ухо.

   И Алена кончает. Громко, яростно и я вместе с ней, извергаясь ей на спину.

   Уф, сука! Измотала меня совсем.

    Я отдышался и развязал ее руки. Чулки натерли ее запястья докрасна. Нехуй было трепыхаться.  Тонкие руки безвольно упали на кровать, как неживые. Алена продолжала лежать на животе. Я услышал ее тихий всхлип, который эхом отдался у меня внутри.

     Где-то под ней все еще подавал признаки жизни вибратор. Я нашел его и убрал обратно в тумбочку вместе с лубрикантом.

   Я оставил Алену одну. Пусть поревет и подумает над своим поведением! Заслужила!

  Я ушел в ванную, чтобы не слушать ее всхлипы. Нужно принять душ и смыть с себя весь этот вечер. Нет, лучше ванну. Нужно расслабиться.

  Я налил немного пены и пустил воду.  Остановившись у зеркала, я посмотрел на свое злое измученное лицо. Да это я. Всегда таким и был – холодным и бесчувственным. Сибирская ледышка – четкая кликуха, которую мне придумала Алена.

     Может  выгнать ее к чертовой матери? Надоела! Слезы ее надоели, стояк мой надоел. Чувства эти сраные, что поселились внутри меня надоели. Не могу так больше! Сил никаких нет!

    Пока стоял, опершись на раковину, не заметил, что вода набралась. Я закрыл кран и проверил воду рукой.

   Вернулся в спальню за Аленой. Нельзя ее одну оставлять. Завтра сделаю с ней все, что планировал, все, о чем мечтал. Ни о чем другом я больше не мог думать.

   Сука, у меня снова встал. Да сколько можно?

   Алена лежала на боку и тихо плакала. Я подхватил ее на руки и унес в ванную. Она не сопротивлялась. Просто обвила мою шею руками.

    Я осторожно погрузил ее тело в воду и залез сам. Расположил Алену впереди себя, а устроился сзади, прижимая ее к своей груди.

     – Алена, не молчи, скажи что-нибудь, – устало простонал  я. Она молчала. Уже не всхлипывала, но молчала. – Скажи, что ты меня ненавидишь.

    – Нет, – выдавила из себя Алена.

   – Хорошо, – вздохнул я и прижался щекой к ее щеке.

   Я ничего ей не сделал, она сама напросилась, успокаивал я сам себя. Почему же мне сейчас так хреново? Как будто я маньяк, который ее изнасиловал, а теперь успокаивает жертву.      

    – Зачем ты это сделал, Глеб, – спросила Алена и снова шмыгнула носом.

   – Я думал, ты поняла зачем. Так я буду поступать всегда, если ты будешь меня оскорблять или угрожать мне. Тебе стоит пересмотреть свое поведение. Ты меня так разозлила, что  я вполне мог бы тебя избить или изнасиловать, или и то и другое, но я не монстр.  Я хорошо к тебе отношусь Алена, правда. Ты мне стала дорога. Так что я выбрал такой безобидный, но действенный метод наказания. Я хочу, чтобы ты поняла, что это не последний раз, а первый. Я говорил о сложном характере. Либо ты убираешь свой гонор, либо будешь извиваться на кровати каждый божий день. У меня богатая фантазия. – Я взял ее за руки и поднял их над водой. – Вот к чему приводит непослушание, Алена. Ты сама нанесла себе травмы. Я поднес ее запястья к губам и поочередно их поцеловал. – Мне жаль тебя только за это. В остальном я не раскаиваюсь. – Алена ничего не ответила, только заерзала и села удобней. – Есть еще один вариант, – продолжаю я свой монолог. – Завтра после клиники мы едем домой, я тебя трахаю и отпускаю. Я даже не стану наказывать тебя за вранье, и буду нежным, обещаю.

     – Ты хочешь от меня избавится? – спрашивает Алена. Я не вижу ее лица, но слышу в голосе испуг. – После всего, что ты сделал со мной? После того, как я тебе... – Алена замолкает не в силах произнести слово «минет».

    – Я не хочу. Но я не могу больше. Ты меня мучаешь, Алена! Не так, так этак. Я устал. 

    – Глеб, я люблю тебя! – выдает Алена голосом, как будто ей мучительно больно и снова всхлипывает. – Неужели, я все это заслужила?

   – Что? – не верю я своим ушам.

   – Что слышал, – уже жестким тоном говорит Алена.

   – Я... – я замолкаю, не зная, что сказать.

    Нет, я знаю, что нужно сказать. Что обычно говорят в таких случаях?  Что я тоже ее люблю. Но я не могу ей это сказать. Другим говорил сто раз. Сто раз врал, и совесть меня не мучила. Почему сейчас язык не поворачивается? Потому что это не вранье? Или не совсем вранье? Или я просто боюсь озвучить вслух то, что творится внутри меня?

    – А если все же окажется, что я не врала? – не дожидаясь моего признания, тихо спрашивает Алена.  – Если я на самом деле девственница? Что  ты тогда будешь делать? Выгонишь меня? После всего этого? После того, как ты... Как мы...

 – Тогда мы поженимся, как и договаривались.

 – А если я не хочу?

  – Разведешься после брачной ночи. Так или иначе, тебе придется со мной переспать, хотя бы один разок.

  – Я хочу уехать прямо сейчас! – Алена начала вырываться из моих объятий. – Пусти меня!

  – Тихо! – рявкнул я ей в ухо. – Ты никуда не поедешь, на ночь глядя. – Алена перестала вырываться, наверное, здравый смысл остался в ее голове. – Я отпущу тебя только на тех условиях, которые мы обговаривали. – Я вылез из ванны и сел на корточки, заглядывая в ее заплаканное, с размазанной по нему косметикой, лицо. – Не думай только о себе. Если ты уйдешь, мне будет очень больно. Если действительно любишь, не поступай так со мной! Не огорчай меня и не расстраивай. Будет только хуже! 

    Я ушел в спальню и проверил телефон. Черт, уже половина третьего! Смс-ка от Валеры.

  «Целка» – написал он мне одно слово, вместо тысячи.

   Я ложусь на подушку, и у  меня все переворачивается внутри. Что если Алена не врет? Блядь, я завтра останусь без награды? Столько ждал и мучился?

   Она меня любит. ЛЮБИТ, сука мелкая! МЕНЯ! Что мне делать теперь? Я не могу теперь быть с ней беспощадным.

   Мне приходит еще смс-ка. От Антона. Это видео, которое он обещал. Неужели только освободился? Выключаю звук и включаю видео.

    Трахает Алиску рачком, даже коленка ее разбитая не помеха. Молодец, один справился. Я не слышу, что там происходит, но по тому, как девчонка подмахивает задом, я понимаю, что никто ее не принуждал.

   «Сопротивлялась?» – на всякий случай пишу Антону.

   «Не очень. Вот это девочка! Еле ноги унес! Спасибо, шеф, за подгон!» – отвечает Антон.

    У меня отлегло от сердца. Дрянь она, конечно, но группового изнасилования не заслужила.  Вот пускай Антоха ее теперь и ебет! Одной проблемой меньше!

 Вернулась моя девочка. Я не должен больше так ее называть! Надо выбросить эту чушь из головы.

  Алена легла в постель и отвернулась от меня. Я не мог к ней не прикоснуться. Я уже привык чувствовать во сне ее тепло. Я придвинулся ближе и  провел кончиками пальцев по ее плечу.

    – Алена, не злись на меня, – тихо сказал я, не переставая гладить ее острое плечико.  – Я всегда иду до конца, поэтому тебе придется смириться. Не строй из себя жертву. Все эти дни мы были счастливы. Я был счастлив с тобой. Не ломай то, что мы уже построили, иначе я сломаю тебя.  

   – Ты чудовище, Глеб, – не поворачиваясь, произносит Алена. – Ты не заслуживаешь моей любви!

  – Да. Но я теперь твое чудовище! Ты меня полюбила? Я  твой, Алена. ТВОЙ! Только от тебя зависит,  как чудовище с тобой поступит.

    Я чмокнул ее в макушку и обнял. Заснул я в полной неопределенности, что ждет нас завтра.

– Ты больше со мной не разговариваешь? – надменно усмехнулся я за завтраком.

  Алена сидела напротив, как побитая собачонка. Мы проснулись в половине второго. Одновременно. Алена зашевелилась рядом, а  я подскочил, как ошпаренный, опасаясь, что она свалит. Но она и не собиралась. Посмотрела на меня с тоской и пошла одеваться. Оделась в то, в чем я ее привез: джинсы, футболка и кофта на замке. Может ей так удобно? Да похуй! Почему меня это беспокоит?

   Утреннего, уже традиционного, минета не было, да я и не рассчитывал. Алена ела, вталкивая еду через силу. Это было видно по ее лицу, сосредоточенно перемалывающему пищу. Как будто у нее не было вкуса, и она ест, просто потому что надо.

   Я стиснул зубы от боли. Внутри что-то кольнуло. Больно, мать твою!

  – Сегодня мой самый долгожданный день, который ничего не испортит, даже твое кислое личико, – рассмеялся я, а внутри все равно было мерзко.

   – А вы в Омске всегда так делаете? – с усмешкой спрашивает Алена. – Притаскиваете насильно домой, кого ни попадя, а потом жениться обещаете?

    Раз Алена шутит, значит, не все так плохо. Мое настроение моментально улучшилось.

   – Конечно, – смеюсь я в ответ. – Это многовековая традиция. Именно так омичи и размножаются. Омск бедный город. У мужиков нет денег. А раз денег нет, то и любви нет. Притаскиваешь бабу домой, трахаешь ее хорошенько, потом медведь ее охраняет пока ты на работе, а там глядишь уже семеро по лавкам, куда ей потом деваться?

   Алена улыбается. Это хорошо.  Ей на телефон приходит смс-ка. Она читает и улыбается еще шире. Мне очень интересно, что ее так обрадовало.        

   – Хорошо, что у тебя нет медведя, – говорит Алена и улыбается теперь как-то хитро.

   Я хотел ей сказать, что сам не хуже медведя, но не успел. Ей позвонили.

   – Привет, мам, – ответила она на звонок. – Да, спасибо большое... 

    Дальше я не слышал, потому что Алена убежала из столовой. Я не собирался подслушивать, но раз она не стала разговаривать при мне, значит, у нее есть от меня какие-то секретики. Я пошел следом и остановился у двери, ловя каждое ее слово.

    – ... все нормально, просто не выспалась, – успокаивала Алена маму. – У Юли вчера свадьба была, гуляли допоздна. Сдам сессию и приеду. Числа 28. Я работаю. Да, мам, хватает.

    И ни слова обо мне! Ни словечка! Она что одна ехать собралась? Мы же договаривались? Я выхожу из укрытия, подскакиваю к Алене,  выхватываю трубку и сбрасываю вызов. Она пытается забрать телефон, но я держу ее на расстоянии вытянутой руки.

    – Ты еще не сказала родителям, что выходишь замуж?! – раздраженно спросил я. Алена молчит. – Быстро звони и говори! Скажи, что приедешь со мной! С женихом своим!

    –  Ты же меня завтра утром выгнать обещал? – напоминает Алена. – Так зачем я буду говорить о том, чего может и не будет?

   Блядь, я уже запутался нахер. Я не выспался, и башка болела с бодуна, поэтому было проще согласиться с Аленой. После больнички разберемся.

      – Одевайся, и поехали, – приказал я ей.

     В клинике, куда нас записала София, меня трясло, как в лихорадке всю дорогу. Я зашел в кабинет вместе с Аленой, которая сидела, опустив глаза. Ей действительно неприятно? Ничего, потерпит! Бог терпел, и нам велел!

  Я обрисовал картину, что нам понадобилось от гинеколога, и попросил выписать ей заодно противозачаточные. После этого меня выперли из кабинета.

   Через пятнадцать минут, за которые я весь издергался, Алена вышла от врача с двумя бумажками, одну из которых протянула мне. Она просто буравила меня полным ненависти взглядом, пока  я бегло пробегался глазами по документу.

     ДЕВСТВЕННИЦА.

 Я на секунду прикрыл глаза, потому что мне снова стало плохо. Как вы думаете, сильно я расстроился? Степень моего  огорчения и отчаяния нельзя было выразить словами. На меня как будто рухнула бетонная плита. Свет потух! Жизнь закончилась!

  – Извинись, Глеб! – сквозь зубы тихо процедила Алена. – Твоя очередь просить прощения! 

  – Что? – я так расстроился, что не сразу понял, что она от меня хочет.

 – Извинись за то, что считал меня лгуньей и гулящей девкой! – требовала Алена. – За то, что издевался надо мной и оскорблял! Или только я должна извиняться? Попроси прощения тоже!

  – Да щас! – грубо оборвал ее я. Я скомкал листок, который все еще держал в руке и сунул то, что получилось Алене. –  На! Подавись своей девственностью! 

 Я вернулся в кабинет, потому что мне нужна была еще одна справка – о ее беременности.

   Врач расхохоталась до истерики. Беременная девственница – что может быть нелепее? Я пытался сделать из Алены Деву Марию, пусть только на бумажках. Я объяснил доктору, что нам не терпится пожениться, а вот ебаться не торопимся, поэтому нам очень нужна ее помощь. Ее подкупила наша  некоторая старомодность в отношениях, да и взятку я ей сунул от души, так что через несколько минут я уже вышел из кабинета со справочкой.

   Срочно летим в Сочи и расписываемся! Прямо сегодня и полетим! Достала она меня уже! Ждать не буду ни дня!

  В коридоре Алены я не нашел. Может пошла в туалет? Я набрал ее номер, она сбросила. Набрал еще раз – выключила телефон.

  Бэля-я-ядь! Вот почему она оделась в свои старые шмотки. Алена сбежала! Черт! Черт! Черт! Я бегом бросился на парковку. Кроме общежития идти ей больше некуда. Там я ее и подожду.