Роман Обрученные луной глава Глава 4

- Простите, мы не знакомы, - сказала Лестана как можно спокойнее, но едва сдерживаясь, чтобы не кинуться наутек.

Бесполезно – догонит. Будь она в мягких охотничьих ботинках, можно было бы попробовать, но каблуки, длинное платье… А еще – Кайса, что вот-вот выйдет из уборной. Да и вообще, с какой стати убегать от незнакомца, пусть даже и Медведя? Ну и что, если у Рысей с ними давняя вражда, они ведь здесь тоже в гостях, не будет Медведь позориться на чужих землях неподобающим поведением, верно? Или… будет?

Он шагнул к ней еще раз, и Лестана поняла, что парень пьян. Не до такой степени, чтобы плохо стоять на ногах, но в самую опасную меру: когда тело еще слушается, горячая кровь требует охоты или драки, а вот разум… разум уже спит, он ведь у пьяных всегда засыпает первым – так учил ее отец.

- Значит, познакомимся, киска, - белозубо усмехнулся Медведь, медленно, напоказ протягивая к ней огромную ручищу.

Какой же он был здоровенный! Массивный, но не толстый, а весь бугрящийся мускулами. Светлая шелковая рубашка, залитая на груди вином, не скрывала их, а только сильнее подчеркивала, и Лестана показалась себе крошечной рядом с этим гигантом. Он же выше головы на две! И плечи – как у… у медведя, вот именно! У Лестаны перехватило горло от ужаса, и теперь она даже на помощь не смогла бы позвать! Огромное тело Медведя заслонило спасительный вход во дворец, и теперь уже точно не выйдет ни увернуться, ни убежать…

- Я тебя не обижу, - насмешливо сказал он, жадно шаря по ней наглым взглядом, так что Лестана почти чувствовала мерзкие липкие прикосновения. – Все вы, Кошки, гордые, носы задираете… А прижмешь тебя покрепче, так ласковая станешь, а? Ну, помурлыкай мне, лапочка! Ух, какая ты светленькая, мягонькая…

- Не смей… – все-таки выдавила Лестана, не веря, что это происходит именно с ней. – Я… я дочь Рассимора, наследница Рысей. Тронешь меня…

- И что? – расхохотался вдруг Медведь. – Кошка дурная, ты же сюда приехала замуж выходить, верно? Или ты женихам расскажешь, как в первый же день кинулась на заднем дворе с кем попало зажиматься? Кто тебе поверит, что ты не сама меня сюда позвала? Ну давай, не упрямься! Расцелуй меня хорошенько, обними, а я никому не скажу…

- Отстань от нее! – послышался возмущенный голос Кайсы, и подружка оказалась рядом с Лестаной, пытаясь прикрыть ее собой. – Мы – гости Волков. Они с тебя шкуру спустят, если в их доме…

Огромная рука Медведя с обманчивой легкостью поднялась лишь раз – и Кайса, вскрикнув, отлетела на траву.

- Кайса! – закричала Лестана вдруг пробившимся голосом и кинулась к подруге, но Медведь перехватил ее, прижал к себе, подняв, словно куклу, и прижался мерзким слюнявым ртом к ее щеке рядом с губами.

Кайса, перевернувшись, вскочила на ноги, одной рукой подбирая подол, а второй сжимая толстый короткий сук.

- Нет! – отчаянно крикнула Лестана, понимая, что храброй, но маленькой и тонкой подружке хватит еще одного удара, чтобы… - Беги! Позови…

Вонючая лапища зажала ей рот, Лестана яростно ее укусила, забыв про брезгливость и исступленно молясь, чтобы вот сейчас, прямо в этот миг суметь призвать зверя. Рысь ее спасла бы! Крепкие клыки, страшные когти - она бы вонзила их все в ненавистного врага, рвала его, кусала, и плевать на брезгливость! Вторая рука мяла ей грудь – Лестану никто никогда там не трогал! Стоило подумать, что она останется с Медведем наедине еще хоть несколько мгновений, пока Кайса не вернется с помощью… Ее чуть не вырвало, желудок сжался и подскочил к самому горлу…

Медведь, что-то рявкнув, убрал руку с ее лица, и Лестана почувствовала во рту соленый вкус чужой крови.

- Вот паскуда… - протянул он нехорошим голосом, не отпуская ее второй рукой, но тут Лестане показалось, что на нее сверху рухнул вихрь.

Тяжелый, плотный, мощный порыв ветра, что вырвал ее из мерзкого подобия объятий, но не отбросил, а мягко толкнул в сторону, позволив удержаться на ногах. Подскочившая Кайса оттащила ее еще на несколько шагов, обняла… А в нескольких шагах перед ними на траве катался огромный ком, в котором с трудом угадывались очертания двух тел! Вот он распался – противники оказались на ногах.

Один – огромный, страшный, с яростно раскрытым ртом. Он был так жуток, что у Лестаны снова перехватило дыхание, голос пропал, и она стиснула руку Кайсы, не в силах ни бежать, ни кричать.

Второй… Он был немного ниже Медведя и чуть уже в плечах. Зато гораздо быстрее, потому что удары, которыми Медведь осыпал воздух, ни разу не достигли соперника. Тот словно танцевал перед огромным врагом, легко уклоняясь, а потом ринулся вперед – и оказался прямо перед ним. От удара в челюсть Медведь покачнулся и тут же получил второй – ногой в живот. Согнулся, коротко и хрипло рыкнув, а противник беспощадно добавил ему кулаком по лицу – уже с другой стороны. Снова рыкнув, почти захрипев, Медведь повалился на землю, встал на четвереньки… Лестана услышала хруст, когда тот, второй, пнул Медведя по ребрам. И еще…

- Хватит… - всхлипнула она, испугавшись, что вот сейчас на ее глазах пьяного дурака и мерзавца просто забьют до смерти.

И пусть он заслужил наказание, но не такое же?!

- Пор-рву… - рыкнул ее спаситель жутким голосом, в котором ничего человеческого не было. – Гор-рло выр-рву… Тварр-р-рь…

- Хватит! – крикнула рядом с ней Кайса, но ее тоже не услышали.

Маленький двор вдруг заполнился шумом голосов, кто-то подскочил, принялся оттаскивать победителя от жертвы, и лишь тогда жуткое чудовище, что избивало поверженного Медведя, остановилось.

- Ну хватит, хватит… - спокойно повторял Брангард, придерживая его за плечи.

Оборотень раздраженно сбросил его руки и отошел от скорчившегося на траве тела. На миг он замер, не оборачиваясь, но похолодевшая от ужаса Лестана уже знала, чье лицо вот-вот увидит. Черные волосы до плеч, связанные в хвост, но растрепавшиеся в драке, синяя рубашка, рост…

Хольм все-таки повернулся к ним одним плавным звериным движением, и Лестана съежилась, так был страшен сын вождя Черных Волков. Горящие жутким желтым огнем глаза, в которых ничего не осталось от прежней синевы, искаженное оскалом лицо… Не лицо – почти морда… Лестана никогда не боялась зверей, ни диких, ни своих собратьев в истинном облике, но этот полузвериный-получеловеческий вид испугал ее до темноты в глазах.

Он был страшнее Медведя! Тот - пьяный, наглый, мерзкий, но при взгляде на него Лестане не хотелось взлететь одним прыжком на вершину вяза и замереть там, вцепившись в ветку. Сердце ее стучало, вырываясь из груди, руки свело странной судорогой, она замотала головой в ответ на недоуменный взгляд Брангарда и бешеный, все еще звериный – Хольма.

- Госпожа Лестана, с вами все хорошо? – тихонько и очень ласково окликнул ее Брангард.

Несколько подоспевших Волков утащили безжизненно обмякшее тело Медведя, а Лестана, не в силах ни отвернуться, ни продолжать смотреть, пролепетала:

- Д-да… Я только… пусть он не подходит! – прорвались у нее все-таки рыдания. – Пожа-а-алуйста… пусть он…

- Он к вам больше не притронется, не бойтесь, - недоуменно сказал Брангард, но Лестана, помотав головой, кивком указала на Хольма, сгорбившегося, напряженного, хищно блестящего янтарными зрачками.

- Нет! Он… Пусть он уйдет…

Она подняла руку к уху, вдруг почувствовав резкую боль, – сережки не было. Это оказалось последней каплей. Долгий тяжелый день, разговор с Волчицей, потом пир, где все на нее смотрели, потом это… оказаться между Медведем и Волком, стать причиной драки… Они ведь за нее схлестнулись, как дикие звери за добычу! И еще подарок брата…

- Сережку потеряла… - расплакалась Лестана, и тут ее, наконец, обнял подбежавший Ивар, что-то гневно выговаривая Волкам.

Ему рассудительно и деловито отвечал Брангард, Кайса требовала поскорее увести Лестану в комнату, а ей было все равно, только очень холодно и страшно. Страшно, как никогда в жизни. А память жег бешеный волчий оскал на человеческом лице и такой же жуткий взгляд…

* * *

- Хольм!

Стук в дверь. И снова, уже с раздражением:

- Да впусти меня, дурень!

Судя по голосу, Брангард терял терпение, и Хольм, поморщившись, заставил себя сползти с постели, подойти и откинуть засов на двери. Если младшему брату что-то понадобилось, точно не уйдет, пока не получит желаемое.

- Ну? Чего тебе? – спросил он Брангарда, встав на пороге так, чтобы сразу стало ясно: дальше пройти не получится.

- Дура-а-ак… - приглядевшись к нему, протянул Брангард и вздохнул: - Впрочем, это не новость. Вот скажи, ты зачем этому Медведю челюсть свернул?

- Мало свернул, - буркнул Хольм. – Надо было сломать. И лапы заодно – чтоб не распускал.

- И шею, - подхватил Брангард, - чтоб не крутил головой, высматривая чужих девиц. Хольм, ты совсем сдурел? Он чужак. Если уж тебе так приперло его носом в землю натыкать, надо было или на поединок звать, или бить по-тихому. Не у всех на глазах.

- Я же еще и виноват?! – возмутился Хольм. – Он ее напугал! Схватил…

Стоило только вспомнить – и кроваво-алая ярость снова застелила глаза, туманя рассудок. Чужак посмел посягнуть на Лестану! Его, Хольма, избранницу! Неважно, что думают об этом отец, Брангард, Сигрун и все остальные. Лестана будет принадлежать ему. И уж точно никто не посмеет не то что лапы к ней протянуть, а даже словом или взглядом оскорбить…

Он облизнул вмиг пересохшие губы, с пугающей ясностью вдруг поняв – хорошо, что Брангард оказался в том дворике. Иначе Медведь точно не ушел бы оттуда на своих ногах. В лучшем случае – его бы унесли всерьез покалеченным, как, впрочем, и случилось, а в худшем…

- Он ее напугал, - упрямо повторил Хольм, пытаясь скинуть злое наваждение, требующее вонзить клыки в горло обидчика, сломать толстую короткую шею, а потом швырнуть его тушу к ногам той, на которую мерзавец поднял руку. – И чуть не обесчестил! Я видел, как она отбивалась!

Брангард безнадежно махнул рукой.

- А ты напугал еще сильнее, - произнес он с бесконечным терпением. – Хольм, она не Волчица. Она к такому не привыкла, как ты не понимаешь? Вы ее оба напугали, только Медведя этого она больше не увидит, а ты останешься здесь, рядом.

- Я? – изумился Хольм, искренне не понимая, почему в голосе и взгляде брата такое осуждение. – Я ее защитил! А она…

Ярость ушла, схлынула, как волна, сменившись горькой обидой, что комом встала в горле. Он ведь избил Медведя, потому что тот обидел Лестану. Как она могла этого не понять? Любая Волчица на ее месте была бы счастлива, что стала причиной поединка! И гордилась, что обидчик наказан, а победитель ждет ее одобрения и благодарности. Хотя бы ласкового словечка, взгляда…

- Кстати, а где этот? – мрачно спросил он Брангарда, и брат как всегда понял с полуслова.

– Домой уедет. У него вдобавок к челюсти еще и ребра переломаны… Ты же пинаешься, как лось! Несколько дней отлежится, а как на ноги встанет - уберется подальше. Его спутники уже извинились перед отцом, у дочери Рассимора попросят прощения завтра. Нехорошо вышло, Хольм, отец долго ждал разговора с Медведями.

Да, ждал. И Брангард – Хольм знал – тоже много сделал для этого. С Медведями у Черных Волков зыбкий мир, настороженное уважение недавних врагов, которые пощелкали зубами, выдрали друг у друга по клоку шерсти и решили, что драка не принесет выгоды. А вот торговля – вполне. И выходит, что поступок Хольма склонил чашу весов в сторону Рысей, зато Медведям очень не понравится.

- Мне жаль, - еще мрачнее буркнул Хольм и тут же упрямо добавил: - Но этот пень мохнатый сам виноват.

Потому что случись то же самое с другой девушкой – не гостьей, не наследницей вождя, не… Лестаной – и Хольм поступил бы точно так же. Нельзя обижать женщин, а вот набить наглую пьяную морду, распустившую лапы, это святой долг любого мужчины. Ну и удовольствие, чего уж отпираться. Хотя будь Медведь потрезвее и половчее, драка понравилась бы Хольму гораздо больше. Но все равно он был прав!

- Ладно, забудь, - хмыкнул Брангард. – Если все умело обернуть, Медведи нам еще должны останутся. Девушку ему трогать не стоило. Я с них под это дело еще пару уступок стрясу. На вот, бери!

На ладони, протянутой Брангардом, блеснула искристая звезда. Бело-голубая, она рассыпала крошечные колкие лучики в свете лампы, висящей у двери Хольмовой комнаты. Сережка, мордочка рыси… Та самая, потерянная Лестаной. Хольм про нее забыл, а Брангард – он никогда ничего не забывает!

- Зачем? – зло спросил Хольм, чувствуя себя дураком, ведь мог же поискать по запаху. Хоть тот и плохо держится на металле, но аромат Лестаны он бы уловил на чем угодно! – Ты нашел – ты и возвращай.

Брангард закатил глаза, сдавленно помянул Мать-Волчицу и тупой комок шерсти, доставшийся ему в братья неизвестно за что, снова заглянул Хольму в глаза.

- Она еще не спит, - сказал, старательно выговаривая слова, словно и правда разговаривал с полным болваном. – Придешь прямо сейчас, отдашь побрякушку, сделаешь глазки, как у щеночка, мол, не хотел вас испугать, прекрасная! Хольм, не будь бревном неотесанным! Рыси совсем не такие, как наши девушки, с ними ласково надо, мягкой лапой по шерсти…

- А еще хвостом повилять и пузо подставить? – понизив голос, прорычал Хольм. – Не много ли чести? Я ни в чем не виноват! Ну, разве в том, что хотел защитить одну красивую высокомерную дуру! Хочешь – сам к ней иди! Только не вздумай меня в это впутать, - поспешно добавил он, зная, что с многоумного Брангарда станется выступить чужим посланником. – Все, отстань, я спать хочу!

Толкнув брата в грудь, так что тот невольно сделал шаг назад, Хольм исхитрился захлопнуть дверь прямо перед его носом. Прислушался, готовый услышать в очередной раз, что он дурак, но в коридоре было тихо. Наверное, Брангард разозлился и ушел. Вот и хорошо! Вот и славно…

Вернувшись к постели, Хольм сел на нее и уставился куда-то ничего не видящими глазами. Перед его внутренним взором стояло искаженное испугом лицо девушки. Светлые глаза, растрепавшиеся прядки серебряных волос… Такая нежная, беззащитная… Как он мог ее напугать? Ведь не хотел же! Почему она не поняла? Почему испугалась его, защитника, больше, чем Медведя? Неужели она действительно такова, как он в сердцах бросил Брангарду? Нет, не может быть. И завтра он снова попробует с ней поговорить, только не присваивая чужих заслуг, вроде предложенной братом сережки, а честно, от души. Она должна понять, что Хольм чувствует. И если их звери потянутся друг к другу, даже гордая Рысь не сможет не признать, что это знак. Обещание того, что им суждено быть вместе.

* * *

Первую чашку горячего травяного отвара с медом Кайса влила в нее почти силой, поднеся к губам и то ласково уговаривая, то сердито называя дурочкой. Лестана выпила, стуча зубами о край, закуталась в теплое одеяло, сдернутое с кровати, и лишь тогда смогла удержать в руках вторую порцию. Пить уже не хотелось, но ледяной озноб не уходил, то и дело прокатываясь по телу мерзкой дрожью. Да что же это с ней такое!

- Ну что ты, солнышко?

Кайса тревожно заглянула ей в лицо, села рядом, обняла за плечи и тихонько спросила:

- Может, все-таки целителя позвать? Раз не помогает…

- П-помогает… - упрямо ответила Лестана, сжимая в ладонях горячую кружку. – Не надо целителя… Слухи пойдут!

И еще какие! Одно дело, когда все видели, что платье на ней не порвано, синяков нет, и вообще она всего лишь испугалась. И совсем другое, если позвать лекаря. Тут все мигом задумаются, что ей такого сделал Медведь. И напридумывают столько, что оправдываться будет бесполезно. Не поможет даже то, что Лестана все время была с подругой, ведь понятно, что та всеми силами будет ее выгораживать.

- Это да, - вздохнула Кайса, тоже наверняка подумав о том же самом. – Ничего, сейчас еще попьешь и согреешься. А нашим драгоценным хозяевам-Волкам я завтра много чего интересного скажу!

Глаза у Кайсы сердито сверкали, и будь подруга в истинном облике, сейчас топорщила бы каждую шерстинку, а кисточки на ушах распушились бы. Лестана невольно улыбнулась, представив, как маленькая Кайса, задрав голову, отчитывает здоровенных Волков, и поверила, что тем и в самом деле достанется. Кайса, она такая, умеет насыпать колючек под хвост.

- Не надо, - тихо попросила она. – Они не виноваты. Везде может найтись мерзавец.

- Следить надо за этакими чудищами, - хмуро сказала Кайса. - Ладно, что все обошлось. Если бы не твой Волчок…

- Он не мой! – вскинулась Лестана, едва сообразив, о ком говорит подруга. – С чего ты взяла?

- Ну не твой, так не твой, - погладила ее Кайса по голове, как ребенка. – Леста, милая, а если бы он хоть на несколько минут опоздал? Другие-то прибежали уже на шум. И если бы отбивать тебя не кинулся…

- Не напоминай, - поежилась Лестана.

Да, нехорошо вышло. Хольма она обидела зря. И с чего так испугалась? Ну, оборотень. Ну, увидела она его на половине перехода в зверя. Дома сколько раз это видела – и даже не думала пугаться. Правда, превращение она видела только у отца, матушки и Ивара. Да еще у Кайсы, но это не в счет: Кайса в зверином облике невозможно хорошенькая, ее не бояться хочется, а затискать. Может, все дело в том, что к Волкам она просто не привыкла? Или в ярости, что звучала в голосе Хольма? Она ведь и правда поверила, что Волк убьет ее обидчика. Загрызет прямо там. И загрыз бы, не вмешайся Брангард!

О, теперь она понимала Сигрун, которая называла пасынка чудовищем. Еще немного – и Хольм точно превратился бы окончательно, а это значит, что не он владеет истинным обликом своего зверя, а зверь – им. Как только у Брангарда хватило храбрости его оттаскивать! Ведь зверь забывает почти все, что связывает его с человеческим миром, только опытные и хорошо владеющие собой оборотни по ту сторону превращения помнят, кто они, узнают родных и друзей. А уж в ярости…

Она опять поежилась, отпила уже остывающего отвара, и тут в дверь постучали.

- Надеюсь, это кто-то из хозяев, - хищно прищурилась Кайса. – У меня как раз подходящее настроение!

Но в дверь заглянул Ивар, а потом и вошел, тревожно глядя на Лестану.

- Как ты, сестренка?

Он присел на край кровати с другой стороны, погладил Лестану по плечу, и она почувствовала, что окружена теплом со всех сторон.

- Я говорил с вождем, - сказал Ивар. – Он принес извинения. И Медведи тоже просили передать, что сожалеют. Это младший племянник их вождя, он впервые выехал за пределы земель клана. Выпил лишнего, потерял голову от твоей красоты…

- Лучше бы он кое-что другое потерял, - сердито вставила Кайса, забирая у Лестаны опустевшую чашку. – Или вообще дома оставил. Может, тогда головой думал бы, а не этим кое-чем. Надеюсь, он уедет, как только сможет?

- Уедет, - кивнул Ивар и добавил чуть изменившимся тоном: - Леста, но тебе тоже нужно быть осторожнее. По твоему поведению судят обо всех Рысях.

- Что?

Сначала она не поверила своим ушам, как Ивар вообще мог сказать подобное? Потом едва не разозлилась, но на злость сил уже не было, да и две чашки успокоительного сделали свое дело, и Лестана смогла только изумленно выдохнуть:

- Это я, по-твоему, виновата?

- Ивар, да ты рехнулся! – рявкнула Кайса, уперев руки в бока и зло на него уставившись. – С дуба головой недавно не падал? А похоже! Нам что, до уборной надо было идти с охраной? Мы в гостях или где? Как у тебя язык поворачивается упрекать Лестану? Она этого Медведя в глаза не видела, пока он откуда-то не вылез! Думай, что говоришь! А то получается, что это не он виноват, а мы?

- Тихо-тихо… - Ивар примиряюще поднял ладонь. – Кайса, не кричи! Ничего такого я сказать не хотел. Леста, прости. Я ведь тоже за тебя испугался. Ну прости, сестренка…

Он погладил ее по голове, заправил прядь расплетенных волос за ухо и растерянно спросил:

- А где сережки? Они тебе разонравились?

- Потеряла одну, - буркнула Кайса, ставя чашку на стол. – Ты же там был, не слышал?

- Я велю поискать, - нахмурился Ивар.

Лестана высвободила руку из одеяла, щелкнула застежкой оставшейся серьги и с грустью посмотрела на кошачью мордочку.

- Потом надену, - сказала она виновато. – Не носить же без пары. А если вторая не найдется, велю из этой кулон сделать. Кайса, возьми.

И пока подруга бережно убирала драгоценную сережку в шкатулку на столе, повернулась к Ивару.

- Поговорить надо, братец.

- Сейчас? – Ивар удивленно приподнял брови и вдруг насторожился: - Леста… что-то случилось? Этот Медведь…

- Дурак! – обиделась Лестана. – Ивар, ты точно с дуба упал и не на лапы приземлился, а головой. Нет, это другое. Кайса, не уходи! – окликнула она собравшуюся оставить их вдвоем подругу. – Мне совет нужен. Очень…

Рассказывать о предложении Сигрун оказалось неожиданно сложно. Лестана даже зажмурилась в самом неприятном месте, когда объясняла, что выбора Волчица ей на самом деле не дала. Не может она всерьез предложить Лестане выйти за Хольма! Но и остаться у Волков женой Брангарда – это тоже не выход.

- Вот сука хитрая! - со злым одобрением отозвалась Кайса. – Все продумала! Леста, милая, успокойся. Вывернемся как-нибудь!

Ивар молчал, и, глядя на его хмурое озабоченное лицо, Лестана покачала головой.

- Что тут придумаешь, Кайса? – с тихим отчаянием спросила она. – Лучше в омут с камнем на шее, чем замуж за Хольма. Он… я его боюсь, понимаешь? Он только глянет – у меня мурашки бегут и уши прижимаются! Он… зверь!

- Так мы все звери, - рассудительно сказала Кайса. – Подумаешь! Ну ладно-ладно, успокойся, лапочка. За Хольма ты не хочешь, я поняла. А за Брангарда?

Лестана сцепила перед собой согревшиеся наконец-то ладони и кивнула.

- За него – да! – выдохнула она, умоляюще посмотрев на Кайсу, однако подруга, уяснив, что дело серьезно, даже не думала насмешничать.

- Но не оставаться же тебе здесь, - протянула она задумчиво. – Слишком жирно этим Волкам будет. Ивар, а ты что молчишь? Кто у нас тут советник Лестаны?!

- Я думаю, - огрызнулся Ивар и устало потер пальцами виски. – Леста, как полагаешь, она не передумает?

Лестана обреченно покачала головой.

- Может, посватать Волкам другую невесту? – неуверенно предложил он. – Дочь кого-нибудь из советников отца… Да нет, теперь это покажется оскорблением. Раньше надо было, но кто знал?

- Раньше условия были другие, - измученно сказала Лестана, в самом деле не видя никакого выхода. – Волки обещали отдать сына вождя нам. Только я видела те письма, там так все составлено, что не подкопаться. Это Сигрун, поклясться могу! А если отказаться, они… просто не подпишут договор. Я не могу вернуться без договора! Этот союз нам гораздо нужнее, чем им!

- Придумаем что-нибудь!

Ивар поднялся с постели, взглянул на Лестану с жалостью и уронил:

- Спи, сестренка, все будет хорошо. Да поможет Мать-Рысь нам с верным решением.

Когда он вышел, Лестана обняла колени, укрытые покрывалом, опустила на них подбородок. Весь этот бесконечный день навалился на нее свинцовой тяжестью. Утренние встречи, разговор с Сигрун, пир и все, что было потом… Словно утром в ворота Волчьего городища въехала совсем другая Лестана! Гордая и смелая наследница вождя, знающая, что ее дорога прямо и честно ведет к выполнению долга. А теперь все так сложно!

- Я не справлюсь, - всхлипнула она, пряча лицо. – Я подведу отца, Кайса! Меня послали, чтобы спасти Рысей, а я их уже опозорила! Нельзя было доводить с Медведем до драки… Ивар прав, это из-за меня! Я должна была подумать, что нельзя ходить по незнакомому месту только вдвоем. И Сигрун… Почему я не смогла ее осадить? Почему не нашла нужные слова? Отец бы смог! Даже Ивар бы смог, наверное, он умный и осторожный. А я… я не справилась…

Она рыдала взахлеб, выплакивая запоздалый страх и унизительную слабость. Что толку с детства учиться править, если при первом столкновении с грубой силой все твое умение договариваться ничего не значит? Если в этом диком мире по-прежнему решают не слова, а крепкие кулаки, зубы и сталь? Если нечем ответить на чужую хитрость, а дома ждут, что ты оправдаешь возложенные на тебя надежды и вернешься с помощью…

Хольм или Брангард? К Брангарду тянулись и разум ее, и душа. Он умный, красивый, храбрый… Он будет отличным консортом, когда она станет правительницей клана! Но остаться ради него в этом жутком Волчьем городе? Где она чужая и никогда не станет своей, что бы ни говорила Сигрун? А подумать о браке с Хольмом вовсе невозможно! Синеглазый Волк пугает ее до дрожи и отвращения. Будь она настоящей рысью, шипела бы и скалилась при одном воспоминании, не говоря уж о взгляде на него. И позволить ему хотя бы прикоснуться?!

- Ложись-ка ты спать, пушистая моя, - решительно сказала Кайса, поправляя ее покрывало. – Давай-давай. Помнишь, как матушка говорила? «Ночь заботы разгоняет, силы щедро прибавляет. Утром прочь она уйдет и дурное заберет…» Спи, завтра будем думать!

Лестана послушно опустилась на подушку, закрыла глаза, повторяя нехитрую колыбельную, которой матушка баюкала и ее, и осиротевшую Кайсу, ставшую Лестане лучшей подругой. Сон навалился теплой душной пеленой, как меховое одеяло. Или как чье-то живое тепло, укрывшее ее с головы до ног. Мягкое, с густым коротким мехом, пахнущее знакомо и восхитительно… Но что это за запах, она так и не смогла понять, хотя ей хватило одного вдоха, чтобы успокоиться и почувствовать себя совершенно защищенной и любимой.