Роман Обрученные луной глава Глава 26

- А ну лежи! – прикрикнула на него Аренея. – Сколько раз было говорено, чтобы сразу не вскакивал! Сердце надсадить хочешь?

Хольм виновато опустился на постель. Спорить с целителями себе дороже, но как валяться, если столько дел? Нужно поговорить с вождем и Когтем обо всем, что он понял за эти дни.

Лежать, глядя в потолок, совсем не получалось, и он покосился на Лестану, задремавшую после ритуала. Боли она теперь не испытывала, вся мучительная часть доставалась Хольму, но каждый раз уставала, даже дышала с трудом. Аренея говорила, что это хорошо, значит, сила работает в теле, восстанавливая его, и действительно, с каждым днем у Лестаны все свободнее двигались руки, а ногами она уже чувствовала прикосновения и даже немного шевелила ступнями. Но время бежало с опасной стремительностью, назначенный срок приближался, а девушка все еще не могла встать, только сидела.

- Вот, выпей!

Аренея протянула стакан горячего ягодного отвара, щедро приправленного медом, и Хольм с удовольствием глотнул.

Все бы лекарства были такие вкусные!

- Мирана ведь жрица, - тихо сказал он. – Неужели она не видит, что ритуал проходит не для одной Лестаны?

- Может, и видит, - хмыкнула целительница, присаживаясь на стул и тоже обхватив ладонями чашку. – Только видеть – одно, а сообразить, кто именно в нем участвует, совсем другое. Ты уж прости, Волк, но мы твои заслуги пока скрыли. Зато намекнули, что это Рассимор старается ради дочери. Так что Мирана ждет, пока он свалится с сердечным приступом или даже умрет сразу. Стервятница…

- Он же ее брат! - с омерзением выдохнул Хольм. – У нас тоже всякое бывало, но чтобы вот так?

Некстати вспомнилось, как Брангард боялся, что Сигрун отравит Хольма. Но мачеха-то ему никто! Ни капли общей крови! А тут родная сестра ждет смерти брата, будто гадюка, что греется на солнышке!

- А Ивар – ее сын, - напомнила Аренея. – Мирана с Рассимором никогда не были близки, но в делах клана она его поддерживала, а чего еще ждать от родича, который тебя не любит? Вот в семью он сестрицу зря пустил. Эльдана ей верит как себе, даже больше. Мирана с ней всегда ласкова была, детей хвалила, да и делить им вроде бы нечего, вот бедняжка и привыкла, что золовка всегда рядом, всегда готова дать хороший совет, посочувствовать и утешить.

- И что, у вас действительно принято выходить за двоюродных?

Он бросил быстрый взгляд на Лестану, которая хмурилась во сне. О предложении жрицы она сразу же рассказала, и Хольму только зубы осталось сжимать, остро мечтая добраться до Ивара и пришибить выродка. Ну зачем жить существу, у которого нет ничего святого?!

- Не принято, но случается, - мрачно отозвалась Аренея. – Только я не думаю, что Лестана им надолго понадобится живой и здоровой. Она не дурочка, крутить собой не позволит, а жить с Иваром попросту не сможет. Поэтому сейчас они что угодно пообещают, лишь бы ее заполучить, а там… Поест грибов нехороших или на лестнице оступится – и будет Ивар единственным правителем Арзина, когда Рассимору придет срок уходить за Реку. А этого, как думает Мирана, ждать недолго, вот и не мешает ему лечить Лестану.

Словно услышав, что о ней говорят, девушка зашевелилась. Подняла чуть припухшие веки, растерянно улыбнулась, будто не ожидая увидеть рядом Хольма, перевела взгляд на Аренею… И вдруг вскрикнула, побледнев и расширив глаза:

- Руки! Я не чувствую рук! Совсем!

Чашка выпала из рук Аренеи и стукнулась о деревянный пол, покатилась по нему, расплескивая темный отвар. Целительница вскочила и бросилась к Лестане, взяла ее за руку и с силой надавила между большим пальцем и указательным.

- Здесь больно? – резко спросила она.

- Д-да… - испуганно ответила Лестана. – Но пошевелить не могу…

- А здесь? И здесь?

Аренея проверяла все новые точки на теле девушки, то на запястье, то на сгибе локтя, то возле ключицы. И каждый раз Лестана говорила, что прикосновения ощущает, но руки не поднимаются, а во всем теле тяжесть.

- Не понимаю, - бормотала Аренея. – Ничего не понимаю… Нервы восстановились, мышцы, правда, слишком твердые… Прямо как камень… Ну ничего не понимаю, не должно быть такого…

А Хольму вдруг бросился в глаза яркий мячик, с которым Лестана не расставалась даже во сне, он и сейчас лежал на одеяле, выпав из ее руки. И еще несколько игрушек на столике возле кровати. А потом вспомнился кусок кожи, который он в детстве мял в руках, чтобы укрепить пальцы для оружия.

- Лестана… - начал он осторожно, чувствуя себя дураком. Ведь не может быть так, что он, воин, увидел то, что не поняла опытная целительница. – А ты с мячиком долго упражнялась?

- Что? – глянула на него девушка. В ее глазах стыл дикий ужас, и вряд ли она сейчас понимала, о чем Хольм спрашивает. – Что ты говоришь?

- Мячик, - терпеливо повторил он, поднял его и показал. – Ты же весь день его в руках мяла, так? И вчера – тоже?

- Ну да… - непонимающе отозвалась Лестана. – Аренея сказала, это полезно. Я руки упражняла.

- Весь день? – ласково повторил Хольм и увидел краем глаза, как целительница поворачивается к ним от столика с лекарствами, ее глаза мечут молнии, а ноздри гневно раздуваются.

- Ты его что, из рук не выпускала? – загремела Аренея. – Дура! И я тоже! – добавила она из похвальной справедливости, которую Хольм оценил. – Я-то думаю, откуда снова паралич?! У самой чуть сердце не остановилось! А вдруг лекарство не подходит? А вдруг я иглы неправильно ставила? А ты, дурища малолетняя, просто мышцы перенапрягла?! То-то они каменные! Там же спазм! Нет, вы на нее посмотрите? Кому было велено отдыхать? А ты уперлась, как ослица, и давай стараться! Думаешь, если уши тянуть, они быстрее вырастут? Ну так вот, это так не работает! Здоровое тело – и то можно испортить, если тренировать без ума, а ты себя больную не пожалела!

- Я же… как лучше… - всхлипнула Лестана. – Чтобы быстрее! К дню рождения!

- Не ругайте ее, - негромко сказал Хольм, садясь на краю кровати и беря узкую ладошку в свои. – Она не знала. Мне бы тоже сообразить.

- Вот ты и сообразил, - буркнула Аренея. – А я опозорилась. Уф-ф-ф-ф… Так, два дня никаких занятий! – Она решительно сгребла игрушки и сунула их в свои бездонные карманы. – А потом посмотрим.

- У меня неделя до конца срока! – зазвенел голос Лестаны, и девушка с усилием села в постели ровнее. – Я должна встать на ноги!

- Ты выздороветь должна! – отрезала Аренея. – Вы-здо-ро-веть! А не надорваться и не сдохнуть в угоду этому Совету! Сроки?! Да если нужно будет, год пролежишь, но встанешь потом здоровая! Способная ходить, бегать, любить и рожать! Или ты думаешь, кому-то будет лучше, если ты себя загонишь, как лошадь? Рассимор как-нибудь не глупее тебя, найдет управу на своих кошаков! А ты его только сильнее подведешь, если…

- Хватит, - уронил Хольм. – Она все поняла.

К его удивлению, жрица замолчала. Посмотрела на Лестану чуть виновато, присела на кровать с другой стороны и погладила девушку по голове.

- Все будет хорошо, - сказала она примирительно. – Леста, ты же умная девочка. Если зерно упало в землю, оно вырастет в свой срок, не раньше и не позже. Его нужно поливать и греть, но тянуть росток вверх не просто бесполезно – это значит его погубить. Ты никак не ускоришь свое выздоровление, если замучаешь тело, которому и без того трудно. Понимаешь?

Лестана кивнула, молча всхлипнув, по ее щекам бежали прозрачные дорожки слез. Целительница тяжело вздохнула, порывисто обняла ее и тут же отпустила. Хольм видел, что ее глаза тоже блестят, но Аренея сморгнула и сказала:

- Пойду новое лекарство сварю и скажу девочкам, чтобы пришли тебя размяли. Мышцы – это пустяки, уж с этой бедой мы легко справимся.

И, бурча о непослушных дурных котятах, она вышла, а Хольм, замерев от тихой нежности, погладил пальцами ладонь Лестаны, словно пойманную птицу, перед тем как отпустить.

- Аренея права, я такая дура! – вздохнула девушка, и он тут же горячо возразил:

- Неправда! Ты умная и сильная! И прекрасная наследница клана!

- Спасибо… Хольм. – Губы Лестаны тронула слабая улыбка. – Ты меня зря хвалишь, но все равно спасибо. Если бы Эрлис был жив…

- Послушай… - Хольм вздохнул, подсел поближе и осторожно коснулся кончиками пальцев щеки Лестаны, вытирая каплю, которая задержалась на нежной коже. – Ты не Эрлис и никогда им не будешь. Ну и что? Я вот не Брангард! Но я и не хотел бы им быть. Да, Бран умный и ловкий, но он – это он. А ты – это ты. Ты хороша сама по себе, не будучи Эрлисом. Я тут много с кем успел поговорить… Еще неизвестно, кто из вас был бы лучшим наследником, а потом и вождем. И уж точно глупо требовать от тебя того, что ты сделать не можешь. Да, воина и охотника из тебя не получится. Но мне почему-то кажется, что твой брат совсем не так хорошо разбирался в законах и торговых делах, как ты. А для вождя это важнее, поверь. Вождю нужны сильный разум и сильная воля, а тело – это уж как получится. Ты храбрая, Лестана, очень храбрая! Если бы я оказался прикован к постели, как ты… Даже не знаю, смог бы терпеть это все и даже не пожаловаться? А ты терпишь. И дерешься, как настоящий боец! Да если бы ты была парнем, я бы тебя не раздумывая взял в дружину, вот!

Лестана подняла на него глаза, все еще полные слез, но уже чистые и яркие, и обиженно проговорила:

- Вот видишь, все-таки – если бы я была парнем…

- Ну да! – удивился Хольм. – А зачем мне в дружине девушка, из-за которой все сойдут с ума и передерутся?! Это ж придется днем и ночью от тебя взбесившихся дуралеев отгонять! И тебе беспокойство, и их жалко – будут сплошь с битыми мордами ходить. Нет! - подумав, сказал он с полным убеждением. - Никакой дружины! Самому мало! – и осекся.

Лестана смотрела на него… ехидно? Во всяком случае, плакать она больше не собиралась, даже улыбнулась уголками губ, просияв изнутри, как солнце, что вышло после дождя, и сказала:

- А просто сказать мне, что я красивая, ты не мог, да?

Растерявшись, Хольм замолчал, не в силах выдавить ни слова. Он прекрасно понимал, что вот сейчас пришло время наговорить кучу всего важного, что обязательно нужно девушкам. Про глаза, про косы, про губы и тело… И он, конечно, знал все эти слова, ухаживал ведь за девицами у себя дома. Но вот беда – к Лестане это никак не подходило. Ну что можно сказать про ее глаза, если дух перехватывает, когда в них смотришь?!

- Понятно, - вздохнула Лестана и погрустнела – солнце опять спряталось за облако. – Ну да, я не такая…

- Какая? – напрягся Хольм, чувствуя, как будто пропустил удар и вот сейчас ка-а-а-ак получит с размаху по физиономии.

- Не такая, как Ингрид, - тускло отозвалась Лестана. – И как другие ваши девушки. Я их видела во дворце и на празднике. Тебе нужно такую, как они. Все равно спасибо, что нашел для меня… настоящие слова, а не то, что говорят все вокруг.

- Лестана! - выдохнул Хольм, которому все-таки прилетело – и еще как. – Ты не поняла! Я не любил Ингрид. Мы были вместе, но только потому, что тогда я не знал тебя. Ты… Дело не в том, что ты красивая! Ты очень красивая, Луной клянусь! Просто…

- Перестань, - улыбнулась Рысь и тоже коснулась его щеки, а потом погладила ее ладонью, задев отросшую за день щетину, так что у Хольма сладко потянуло внутри. – Ты замечательный, правда. Прости, что я была такой дурой. Когда все это кончится, мы же… нам не обязательно…

Она замолчала и отвела взгляд, а Хольму очень захотелось прямо сейчас набить кому-нибудь морду. Хорошо бы, конечно, самому себе – за тупость! Но можно Ивару! Ивару – даже намного лучше! Во-первых, чужую морду бить всяко удобнее, чем свою. Во-вторых, Ивар заслужил. А в-третьих… Ну почему драться с мужчинами легче, чем разговаривать с девушками?!

- Иди, - неловко попросила Лестана, покосившись на соседнюю комнату, откуда уже слышались шаги. – И… ты ведь придешь? Ну… ночевать?

- Конечно! – пообещал Хольм, понимая, что сейчас выглядит беглецом и трусом, но решительно не зная, что с этим делать. – Я обязательно приду! Потом!

«Когда ты уснешь, - мог бы добавить он. – Когда я смогу просто лечь у двери и ждать, не явится ли какой-нибудь смертник, чтобы причинить тебе вред. Когда не нужно будет облекать мысли в слова, ведь драться и сторожить куда лучше молча, а это как раз то, что я умею. Но… я ведь не хочу всю жизнь провести у твоей двери на коврике, верно?»

Он встал и отступил к окну, впуская двух целительниц, от которых резко пахло лекарствами. Лестана мужественно улыбнулась ему, и Хольм не выдержал – все-таки сбежал. Присел на окно, выходящее в сад, перекинул ноги наружу и спрыгнул на влажную рыхлую землю. Вдохнул полной грудью ночной воздух – уже успело стемнеть. И пошел, не разбирая дороги, туда, где смутно белела громада заброшенного храма, где они с Лестаной заключили брак. Неплохое место, чтобы подумать. Может быть, даже помолиться! В конце концов, если Луна вмешалась в их с Лестаной судьбу, пусть хоть немного света прольет на его запутанные темные мысли.

* * *

Сегодня ее растирали особенно долго. Сначала движения целительниц были терпеливыми и бережными, потом постепенно стали сильнее, и Лестане показалось, что она превратилась в комок теста. Упругого мягкого теста, которое не может пошевелиться не потому, что не может, а просто ни малейшего желания на это нет!

Она закрыла глаза, невольно дыша сильным травяным запахом мази. Кожа приятно горела, и целительница предупредила, чтобы Лестана не терла глаза руками. В спальню проскользнула Кайса и поднесла к губам Лестаны кружку с теплым отваром, в котором сегодня особенно сильно чувствовался вкус зелья. Она послушно выпила и поблагодарила, а потом посмотрела в раскрытое окно.

- Закрыть? – спросила одна из женщин, неправильно ее поняв. – Дует?

- Нет-нет! – торопливо ответила Лестана. – Не надо! Я укроюсь потеплее, пусть проветрится!

- Это хорошо, полезно, - благосклонно кивнула целительница, и они обе вышли, оставив с Лестаной Кайсу, какую-то мрачную и тихую.

- А Волчок твой где? – спросила подруга, озираясь. – Охрана сказала, что он здесь.

- Волчок в окно выпрыгнул и убежал, - вздохнула Лестана. – Что ему тут со мной делать?

- Опять поссорились? – Кайса влезла на кровать с ногами, подтянула колени к подбородку, обняв их, и замерла, глядя на Лестану огромными янтарными глазищами. – Что на этот раз?

- Нет. Мы не ссорились.

Лестана опять посмотрела в окно, не то чтобы избегая взгляда подруги, просто… Раньше она поверяла Кайсе любую мелочь, что была на душе, но вот сейчас… И нет, она не стала меньше доверять названой сестре. Просто поняла, что есть мысли и чувства, которые нужно оставлять для себя. Или хотя бы сначала продумать и пережить их в одиночестве.

- Понятно, - вздохнула Кайса и опять замолчала.

Лестана посмотрела на нее внимательнее и выругала себя – тоже молча. Привыкла думать, что у Кайсы всегда все хорошо и быть иначе не может. А с ней явно творится что-то не то!

- Кай, что случилось? – назвала она подругу детским коротким именем, протянув к ней руку.

Дотянуться не вышло, но Кайса сама подлезла поближе и цапнула руку Лестаны, легонько сжав, как незадолго до этого Хольм.

- Кай…

- Да ничего такого… - попыталась улыбнуться Кайса, а потом снова глянула на Лестану непривычно робко, как-то… просительно, что ли! – Леста, слушай… А помнишь, ты говорила, что Бран тебе совсем безразличен? Вот прямо совсем-совсем?

- Ну да, - недоуменно отозвалась Лестана, не понимая, но уже чуя что-то странное. – А что?

- Да так… - вздохнула Кайса и посмотрела опять – явно виновато. – Понимаешь, он… он мне написал. Сокол принес не одно письмо, а два! Второе – только для меня. А я… прости, Леста! Я тебе не сказала… - закончила она почти шепотом.

- Брангард написал тебе?! – поразилась Лестана. – Кайса… Погоди, вы же почти не виделись?! Там, в Волчьем городе?!

- Конечно, не виделись! – возмутилась Кайса. – Я тебе что, гадюка последняя, у подруги жениха отбивать? Ты же по нему сохла! Замуж собиралась… Я и держалась подальше. Язык распустила, правда, пару раз, но только при тебе! Кто знал, что он на шутки не обижается?! Неправильный Волк какой-то…

- А он тебе нравится? – растерялась Лестана от такой новости. – Вы с ним встречались-то… Ну да, глупо звучит, я понимаю! Я сама… Кайса, но ты же не такая, как я! Ты всегда говорила, что будешь очень долго выбирать!

- Ну, говорила! - огрызнулась Кайса. – Можно подумать, у меня время на это было. Да говорю же, я и не собиралась! Мы без тебя виделись всего раз, когда ты без памяти лежала! Да и то, он молчал, а я орала и кидалась в него чем попало.

Лестана невольно прыснула, представив эту дивную картину, и пожалела, что не видела ее сама. Очень много потеряла! Глядишь, и никакой тоски по Брангарду у нее не было бы!

- А теперь? – спросила она, лукаво глядя на смущенную, насупившуюся Кайсу. – Он тебе написал, так? Рассказывай уже! Я от любопытства сейчас помру!

- Ты… правда не обижаешься? – тихо спросила подруга, и Лестана постаралась ответить как можно серьезнее:

- Правда. Клянусь нашим дуплом! Тем, где мы в детстве прятались, помнишь?

Клятва дуплом у них тогда считалась самой настоящей, почти как Луной, и Кайса, вздохнув, протянула ей изрядно затертый листок.

- Я не буду читать чужое письмо! – возмутилась Лестана. – Это некрасиво! Так расскажи!

- А я тебе говорю – читай! – рявкнула подруга. – Разрешаю! Может, хоть ты что-нибудь поймешь!

Уступив жгучему любопытству, Лестана взяла плотный лист бумаги, испещренный уже знакомым почерком, прислушалась к себе. Но в душе не ворохнулось ничего, кроме тревоги – не хватало, чтобы этот сладкоречивый хитроумный красавец испортил жизнь ее названой сестре! Да, злости на него больше не было, понятно, что ради брата старался, но все-таки – разве он подходит Кайсе?!

«Доброго вам дня или ночи, госпожа Кайса… - полетели тонкие строчки. Лестана читала и действительно не могла понять, чего же хочет Брангард. - …в этом году у нас дивный урожай яблок! Понятно, что с теми, которые привозят из Арзина, им не сравниться, но зато кидаться ими удобнее, они поменьше и гораздо крепче! – Лестана невольно улыбнулась, вчитываясь внимательнее. – Кстати, я забрал ваш выигрыш на ярмарке и собираюсь привезти его, как только смогу, вместе с другими вещами, которые вы у нас оставили. Лейв и Рогволд передают нижайший поклон и преисполнены восхищения, именно поэтому я честно признаюсь, что постараюсь держать их как можно дальше от вас, госпожа Кайса. Взамен обещаю таскать вашу корзину, как только вам это понадобится!..»

Строчки все летели и летели, складываясь в насмешливые легкие слова, рисующие картину ранней осени в Волчьем городе. Брангард писал о садах, где ветви ломаются под тяжестью яблок, о каких-то местных цветах, которые после дождя пахнут так, что порядочные Волки не могут пройти мимо, не чихнув, и о том, что рассветы разгораются все позже, а закаты – все раньше, и в Волчьем дворце пахнет свежим хлебом нового урожая, а зимой будут варить вино с медом и специями…

Лестана читала, и сердце ее щемило сладко и горько одновременно. Если бы Брангард так написал ей… Если бы для нее была эта осторожная и вместе с тем отчаянная надежда, сквозившая в строчках! Ни слова о красоте и достоинствах Кайсы, как писали бы другие! Ух, как бы Кайса его высмеяла за такое! Только спокойный и вместе с тем пронзительный рассказ о земле, которую младший сын вождя очень любил и пытался рассказать, как она прекрасна, девушке, которая ему очень нравилась.

Да, если бы Брангард писал так ей… Хорошо, что это было написано Кайсе, потому что Лестана хотела получить такое письмо совсем от другого Волка. Того, кто лучше владел кулаками и мечом, чем пером. Того, который мялся, не умея расточать похвалы, что легко слетели бы с губ любого из Котов, например. Того, который не говорил, а делал, не рассказывал, а защищал и заботился. Брангард не становился от этого хуже! Теперь Лестана верила, что Кайса не зря вздыхает, получив это письмо, написанное между строчек. Но ей самой были бы дороже две-три скупые строчки, написанные другой рукой. Да хоть одна! И там, наверное, было бы что-то вроде: «Подрался, победил, возвращаюсь…»

Она невольно улыбнулась, возвращая письмо Кайсе, и убежденно сказала:

- Он приедет. Точно приедет. А там уж ты сама решай.

- Как приедет, так и уедет, - буркнула Кайса. – Если совсем ничего не поможет, покажу ему своего зверя. Никто еще не выдержал! Спорим, даже твой Волк испугается?

Лестана представила Хольма, изумленно глядящего на Кайсу в зверином облике, и снова улыбнулась.

- А если нет? – уточнила она. – То есть если Брангард не испугается?

- Вот тогда и думать буду, - решительно сообщила Кайса.