Роман Обрученные луной глава Глава 18

Утро началось для Лестаны с тихого голоса отца и звяканья ложечки о стенки чашки – Аренея размешивала очередное лекарство. Но, чуть приоткрыв глаза, Лестана сделала вид, что еще спит – разговаривать ей ни с кем не хотелось, и она тянула последние сладкие мгновения сна, понимая, что день опять будет не из легких. А… где же Хольм?

В лицо бросилась краска, стоило вспомнить вчерашнее. Волк был здесь! Он провел в ее комнате всю ночь до утра, видел ее спящей, и кто знает… «Глупости какие! – оборвала она сама себя. – Ну, видел – и что? Лучше бы подумала, какой истеричной дурой ты себя вчера перед ним выставила!»

Она посмотрела на свою руку, лежащую поверх одеяла. Кожаный шнурок желтел на запястье, такой простой и невзрачный, но обещающий ей надежду.

- Леста, милая, ты проснулась?

Голос отца зазвучал так мягко, словно он разговаривал с маленьким ребенком, и Лестана тихонько вздохнула. Насколько ей было бы легче, если бы отец гневался! А ведь он лучше всех понимает, что именно натворила его глупая дочь. Но ни слова упрека, и от этого стыд жег душу еще невыносимей.

- Да, отец.

Она открыла глаза и постаралась улыбнуться. Уже обычное беспокойство на лице отца, которое он тщательно скрывает, но Лестана все видит. Привычная легкая хмурость тетушки Аренеи… Целительница мешала зелье в чашке так старательно, словно в мире ничего не было важнее аккуратных движений серебряной ложечкой. И… Хольм. Хольм уже в человеческом облике сидел на небольшом ложе, которое Лестана видела впервые. Наверное, эту узкую кровать принесли, пока она спала? Зачем? Для… Хольма?

Щеки загорелись еще сильнее. Неужели отец думает, что Волк будет и дальше спать рядом с ней?!

«А где еще ему спать? – беспомощно и зло огрызнулась она. – Он твой супруг, вы заключили брак в храме пред ликом Луны! Скажи спасибо, что он не ложится с тобой в твою собственную постель! А ведь имеет право! Не на коврике ведь ему жить, в самом-то деле! Хватит сегодняшней ночи…»

Воспоминания об огромном черном звере, что лег у двери, охраняя ее покой, отозвались в душе странной теплотой, смешанной с чувством вины. Волк повел себя достойно, и даже сейчас он ни словом ее не упрекает…

- Как здоровье матушки? – спросила она, чувствуя, как грызет совесть еще и за это. – Ей лучше? Может быть, я сегодня ее навещу?

- Аренея говорит, что завтра она сможет встать с постели, - улыбнулся отец, и Лестана с тревогой увидела, что между бровей у него залегла глубокая морщинка, которой раньше не было. – Думаю, первым делом она сама тебя навестит, а пока передает привет и желает тебе быть сильной. Ты готова, милая?

Он наклонился к Лестане, внимательно вглядевшись в ее лицо, и она попыталась по привычке кивнуть, но, конечно, не смогла.

- Мы… сделаем это сейчас? – Голос не дрогнул, и Лестана смогла покоситься на Хольма, радуясь, что он глядит в окно. – Ритуал…

- Да, милая, - кивнул отец. – Ты сейчас выпьешь лекарство, а потом проведем ритуал. Зачем тянуть? А потом будет вкусный завтрак и отдых… Там твои любимые блинчики испекли, они даже остынуть не успеют!

Он уговаривал ее, словно ребенка, и Лестана изо всех сил попыталась потянуться навстречу, но снова не смогла даже шевельнуться. И все-таки отец что-то понял по ее лицу, потому что замолчал, а лицо у него у него стало виновато-растерянное.

- А как же… тетушка Мирана? – прошептала Лестана. – И… жрицы?

- Без них обойдемся, - буркнула Аренея. Посмотрела на Лестану и добавила, явно желая ее успокоить: - Большой ритуал нужен был только в первый раз, а теперь я сама справлюсь, это как по утоптанной тропинке идти. Все равно главная сила не в песнях, а вот в этом.

Она подняла перед собой толстую серебряную иглу, и Лестане подурнело. Так вот что вонзалось в ее тело прошлый раз?! Эта немыслимая боль, когда казалось, что в нее ударила молния… От простого укола иголкой такого быть не может! А теперь… это все вместо нее будет переживать Волк?! И не один раз, а столько, сколько понадобится?! А вдруг он откажется?! Вот испытает это разок и скажет, что лучше пусть его казнят – это хотя бы быстро…

Глупый страх ворочался внутри, и Лестане было смертельно стыдно, что она думает о подобных гадостях. А должна быть благодарной!

Хольм повернулся и посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, от которого Лестане захотелось спрятаться под одеяло.

- Доброе утро, - уронил он и отвел взгляд.

Лестана сразу задышала свободнее.

- И тебе… - пискнула она, с отвращением услышав, как дрогнул голос. – Ты… правда согласен?

- Конечно! – Волк снова глянул на нее с явным удивлением. – Как иначе?

«Как угодно, - могла бы сказать Лестана, если бы слова пробились через поднявшуюся откуда-то изнутри горечь. – Как Ивар, например. Он взял и отказался. И правильно сделал, потому что я сама должна была ответить за свой проступок. Нечестно перекладывать это на другого! И ладно бы Волк был виноват, но… я ведь сама все больше в этом сомневаюсь. Жестокий и подлый убийца не может вести себя так… как он ведет! Ох, я уже ничего не понимаю! Пожалуйста, пусть это все поскорее закончится? Я смогу ходить, а он… уедет домой и перестанет смотреть на меня вот так! Словно я – это прежняя я, красивая, гордая, отважная… Настоящая наследница клана, а не дурная девчонка, еще и бесполезная теперь! Семье от меня одни неприятности…»

- Ну, хватит разговоров, - прервала ее размышления Аренея. – Хольмгард! Ложись вот сюда и держись руками за края кровати. Рассимор, может, его все-таки привязать? – обратилась она к отцу Лестаны. – Вдруг дернется?

- Не дернусь, - буркнул Волк и покосился на иглу, которую целительница так и держала в руках. – Подумаешь – иголка!

«Ты не представляешь, какая это боль, - мысленно ответила ему Лестана. – Просто не представляешь… Если после ритуала ты откажешься, я… сама попрошу отца, чтобы он тебя отпустил. Никто не должен терпеть такое против воли!»

- Ну, поглядим, - хмыкнула Аренея и подала Рассимору чашку, которую держала в другой руке. – Станет совсем худо – ори, это можно. Только перекинуться не вздумай, что я с тобой, мохнатым, делать буду?

- Понял, - кивнул Хольм и откинулся на высокое изголовье кровати.

Повернул голову и посмотрел на Лестану, которая послушно пила горькое снадобье из рук отца. Как хорошо, что можно спрятаться за чашкой и не встречаться взглядом с этими внимательными синими глазами, такими неправильными и странными… Но тут Лестана допила зелье, выругала себя за трусость и покосилась в сторону Волка. Хотя бы взгляд она ему должна!

- Все будет хорошо, - негромко сказал ей Хольм, и синий лед его глаз неуловимо потеплел. – Не бойся…

«И он еще сам ее ободряет!?» Вина пронзила Лестану болезненной тоской, на миг напомнившей другие глаза, золотисто-карие. Только то золото оказалось фальшивкой… А Волк не сводил с нее взгляда все время, пока Аренея пела уже знакомое Лестане заклятие. И лишь когда длинная игла вонзилась прямо в его темя, заскрипел зубами и отвел глаза. Выгнулся, вцепился руками в края кровати, как и было велено…

Лестана ждала крика и никогда, ни за что не осудила бы Хольма за него! С такой-то болью… Но Волк молча выгибался, а потом рухнул на постель и бессильно обмяк, быстро и глубоко задышав. А по телу Лестаны прокатилась дрожь – чувство, которое она уже успела забыть. Прокатилась – и тут же исчезла, но Лестана, затаив дыхание, думала не о том, что чувствует сама. Он не закричал. Даже сознание не потерял, вон – глаза под веками шевелятся… Насколько же он сильнее и терпеливее!

И тут она поняла, что ощущает что-то странное, почти забытое. Она чувствовала ветерок из окна, но не только лицом – кожа рук тоже его ощущала. Лестана попыталась пошевелить хотя бы пальцем, но не смогла. И все-таки холодный ветер – он точно был! Она не могла обмануться! И это сделал он, синеглазый Волк, наглый и упрямый, все еще пугающий ее до глубины души, но вставший на ее защиту перед разгневанной богиней с тем же самым твердолобым упрямством, как и все, что он делал.

* * *

Боль утихала медленно, и вместе с нею отступала неподвижность, откатывалась, будто ленивая речная волна, только гораздо неспешнее: сначала Хольм ощутил собственные лицо и шею, потом свинцовая тяжесть неохотно ушла из рук, затем вернулась чувствительность ниже, и, наконец, он смог шевельнуть пальцами на ногах. Беспомощность была даже хуже боли, и он содрогнулся, представив, каково Лестане, заточенной в собственном теле, если он, крепкий молодой воин, едва не воет от ужаса и омерзения, оказавшись парализованным на несколько кратких минут.

- Ну вот, я же говорила, - послышался над его головой усталый голос Аренеи. – Крепкий парень, даже сознание не потерял. Так, на несколько мгновений поплыл, пустяки. Верно, Волк? Э-э-й, как ты? Слышишь меня?

И его бесцеремонно похлопали по щеке.

- Слышу… - едва ворочая языком, отозвался Хольм. А потом отдышался и добавил, радуясь, что накатившая злость смыла остатки паралича: - Вы что, всерьез думали мучить этим Лестану?! Такой… мерзостью?

- Будто у нас выбор есть! – огрызнулась целительница. Помолчала и добавила: - Ну, теперь-то есть, конечно. Только учти, Рассимор, - обратилась она уже к вождю, который стоял где-то в комнате, но лежащий Хольм его не видел: - Волк тоже не железный. Хоть иногда передышку давать придется, иначе до конца лечения можем ему сердце надорвать.

Хольм хотел упрямо сказать, что его сердце всяко выдержит гораздо больше, чем сердце Лестаны, но в глазах опять потемнело, а завтрак попросился наружу, так что пришлось стиснуть зубы и переждать приступ дурноты.

- Дадим, если нужно, - сказал невидимый Рассимор. - Леста, милая, как ты? Что-нибудь чувствуешь?

Лестана, точно! Она где-то рядом, а Хольм валяется, как меховой коврик, еще и в самом неприглядном виде… И неважно, что это он делает ради нее, все равно отвратно сознавать, что любимая девушка… что его жена видит его таким.

Он попытался привстать, и дурнота нехотя отступила.

- Вот упертый Волчара, - хмыкнула Аренея. – Ну, если тебе так уж не терпится, садись и пей вот это.

Целительница сунула ему под спину подушку, на которую Хольм с превеликой благодарностью облокотился, дала в руки отвратительно тяжелый глиняный стакан и отошла к Лестане.

Хольм послушно отхлебнул, заставил себя проглотить травяную гадость с резким вкусом и запахом, а потом скосил глаза в сторону девушки.

Его Рысь глядела на целительницу, и светлые глаза, окаймленные пушистыми темными ресницами, были наполнены слезами. Ей больно?! Неужели она все-таки чувствовала то же, что и Хольм?!

- Я ничего… не… Не могу пошевелиться! – еле слышно всхлипнула Рысь. – Ничего не изменилось…

- А ну не реветь! – цыкнула на нее Аренея. – Изменилось или нет – это я буду решать! Вот прямо сейчас и посмотрим. Рассимор, помоги мне ее перевернуть.

Вождь Рысей подошел и бережно взял дочь за плечо, а Хольм поспешно отвел глаза, потому что помнил: там, под одеялом, Лестана в тонкой рубашке, которая обрисовывает ее всю… Перед отцом и теткой-целительницей стыдиться нечего, а вот он ей все-таки чужой. Не стоит мучить бедняжку еще и стыдом в придачу к остальному.

Аренея достала откуда-то длинные толстые иглы жутковатого вида и склонилась над спиной Лестаны. Хольму смертельно хотелось глянуть хоть искоса, хоть вполглаза, что там происходит, но он терпел, заставляя себя глотать травяное зелье. Что толку, если он все равно ничего в этом не смыслит?!

Целительница возилась долго, Хольму показалось, что час – не меньше. Рассудком он понимал, что это глупость, просто так тянется время, но и Рассимор, сделавший пару шагов от ложа и замерший у окна, маялся не меньше. Хольм видел застывшее лицо вождя и пристальный взгляд, устремленный на Лестану.

- Здесь больно? – спрашивала Аренея. – А здесь?

Но на каждый ее вопрос Лестана едва слышно отвечала «нет», и у Хольма болезненно потянуло внутри дурным предчувствием. Что, если и сейчас ничего не выйдет?! Если Луна не вернет Лестане свою милость, то… об этом даже думать было жутко.

«Тогда я попрошу, чтобы мне разрешили остаться с ней, - подумал он с пронзительной тоской. – Ей ведь понадобится кто-то… кто будет ее ногами и руками».

- Ай! – вскрикнула Лестана, и Хольм увидел, как разом просветлело лицо Рассимора. – Больно!

- Хвала Луне… - выдохнула Аренея и вдруг тяжело села на край постели, словно ноги перестали держать целительницу. – Наконец-то!

И только теперь Хольм не выдержал. Он обернулся, сжимая в руках уже почти пустой стакан, и встретился взглядом с Лестаной. Девушка глядела на него из-за плеча Аренеи, и несколько мгновений Хольм видел в ее глазах ужас и отражение той безнадежности, с которой сам только что думал о будущем. Он хотел потянуться, погладить ее по волосам, коснуться хотя бы выбившейся светлой прядки на виске, утешая и ободряя, но тут во взгляде Лестаны что-то дрогнуло… И слезы, которые она до этого сдерживала, полились по щекам. А Рысь глядела на Хольма, и обреченность в ее глазах таяла, сменяясь робкой надеждой.

- Леста, девочка моя!

Рассимор стремительно подошел к кровати, тоже сел рядом с Аренеей, окончательно загородив Лестану от Хольма, обнял, подняв и прижав к себе.

- Это… ведь хорошо? – услышал Хольм тихий и словно испуганный голос своей жены. – Что больно?

- Конечно, хорошо, глупый ты котенок! – возмутилась Аренея, вскакивая. – Это просто чудесно! С первого же раза! Нет, Рассимор, ты слышал, она еще и сомневается?! Ты что, думала, завтра же встанешь и отправишься на охоту?! Да это просто прекрасно, что выздоровление началось… Рассимор, хватит ее убаюкивать, положи обратно и укрой одеялом. Я сейчас вызову своих девочек, и мы тебя разомнем, как тесто на лапшу. Пока жизненная сила течет по телу, нужно ловить это время!

Она метнулась из комнаты, а вождь бережно опустил Лестану обратно на постель и укрыл теплым покрывалом.

- Вот видишь, - ласково шепнул он. – Помогает… Леста, милая, ты будешь ходить, обязательно будешь…

«И как только она выздоровеет, тебе больше нечего будет рядом с ней делать, - безжалостно сказала Хольму та часть его разума, что обычно говорила голосом Брангарда. – Ты ей нужен как лечебное зелье, а когда больной здоров, то и лекарства ему ни к чему. Ну что, ты все еще хочешь, чтобы она поправилась окончательно?»

«Пасть прикрой», - посоветовал Хольм слишком умному голосу и неуклюже приподнялся со своей части ложа.

- Пойду прогуляюсь, - сказал он вслух обернувшемуся к нему Рассимору. – Если ее сейчас растирать будут, мне здесь делать нечего.

- Погоди, Волк, - быстро сказал вождь, склонился и погладил Лестану по волосам в точности, как это мечтал сделать Хольм, а потом коснулся губами ее лба и выпрямился: - Леста, милая, отдыхай. Мы… Твой супруг вернется позже, и вы сможете поговорить.

- Хольм? - Лестана посмотрела на него, едва стоящего на ногах, и виновато отвела взгляд, прошептав: - Спасибо тебе. Я знаю… это очень больно…

- Лишь бы на пользу, - со старательной небрежностью бросил Хольм и понял, что насчет прогулки он поторопился, тут бы на ногах устоять.

Но уже из чистого злого упрямства дотащился до соседней комнаты, выпил там остаток лечебного зелья и присел на широкую скамью.

- Ты героя-то не разыгрывай, - остановившись рядом, негромко посоветовал Рассимор. – На тебе лица нет. Аренея не зря мне самому запретила этот ритуал, он из тела всю силу выжимает.

- Ничего, переживу, - мрачно сообщил Хольм. – Вот чего-чего, а силы да дури нам, Черным, не занимать. Можно и выжать немного, вдруг на свободное место соображения прибавится?

Он поймал себя на том, что так в прежней жизни мог бы пошутить Брангард, а сам Хольм наверняка подумал бы, но, по обыкновению, не сказал, не желая выглядеть дурнем рядом с остроумным братом. Он вообще слишком часто молчал там, где говорил Брангард, и, наверное, не всегда это было хорошо. Люди любят тех, кто умеет посмеяться над самим собой.

Вот и Рассимор сейчас не без облегчения хохотнул, глянув на Хольма уже веселее. Забрал у него пустой стакан, понюхал его, скривился и сочувственно вздохнул:

- Ничего, Аренея снадобьями зря поить не будет. Терпи, Волк. – А потом добавил, быстро и словно смущаясь: - И спасибо тебе.

- Пойду я и вправду прогуляюсь, - ответил слабой усмешкой Хольм, которому вдруг полегчало настолько, что он почувствовал себя почти прежним. – И я помню, что об этой ночи болтать не стоит.

Он тронул манжету рубашки, под которой серебристую ленту не было видно, однако Хольм ни на миг не забывал, что она там есть. Не думал о ней – и все равно чувствовал, как люди не думают о горящем в комнате очаге, просто наслаждаясь его теплом.

- Правильно, - кивнул Рассимор. – Делай вид, что все по-прежнему. Слухи, конечно, пойдут, но это уже моя забота. Кому нужно – я все сам объясню. А если тебя спросят, почему ты у нее так часто бываешь…

- Кого? Меня? – с каменным лицом уточнил Хольм. – Может, мне еще всему дворцу докладывать, сколько раз я за день в уборную хожу?

Рассимор глянул на него как-то странно, но Хольму показалось, что с долей уважения, и снова кивнул.

- Вот так и отвечай, - рассеянно сказал он. – Будут очень настойчиво расспрашивать, посылай ко мне.

- Зачем? – удивился Хольм. – Лучше я пошлю так, чтобы больше не спрашивали. Уж придумаю – куда, подходящих мест много.

Он встал, чувствуя, что силы вернулись. Как же хорошо снова твердо стоять на ногах. То ли госпожа Аренея и в самом деле целительница по милости Луны, то ли этот их ритуал не так уж и страшен. Больно, конечно, однако к боли ему не привыкать. На тренировках и похлеще доставалось, а уж с боевыми ранами и вовсе не сравнить. Было их не так много, но достаточно, чтобы понимать разницу, так что ритуал, которого так боялись Рыси, проигрывал кое-каким воспоминаниям Хольма, словно тренировочный бой – настоящему поединку.

Он поклонился все так же странно смотрящему на него Рассимору и вышел за дверь, в последний момент вспомнив, что Арлис велел не ходить без охраны. Но ждать или искать таковую не понадобилось, уже знакомый Кот, подпирающий стену в коридоре, при появлении Хольма встрепенулся и всем видом изобразил, что даже не думал дремать. Вот нисколечко!

- Опять ты? – весело удивился Хольм. – Это что такое надо было натворить, чтобы тебя ко мне безотлучно приставили? На хвост кому-то наступил? Или сапоги… хм… погрыз? – в последний момент поменял он оскорбительное предположение о привычках Котов на чуть менее гадкое.

Но Кот понимающе возвел глаза к потолку и высокомерно фыркнул:

- Очень смешно. Сапоги грызть – это больше по вашей части. Как и лапу задирать на всякий столб.

- Уел, - согласился Хольм. – Ну ладно, извини. Я и правда удивился. Что, у вас больше охранников нету?

- Есть, - пожал плечами Кот. – Но Когтю видней. Чем могу служить благородному гостю?

- Скучно, - доверительно признался Хольм. – Обедать вроде бы рано, покажи дворец, а? Что у вас тут посмотреть стоит? А потом и на учебные площадки заглянуть можно, как собирались.

- Посмотреть у нас все стоит, - отозвался Кот все еще обиженно. – Но весь дворец обойти – дня не хватит. Или даже нескольких. Так что…

Он подумал, почему-то смерил Хольма взглядом и неуверенно предположил:

- Может, в Оружейный зал? Там трофеи и подарки от других кланов хранятся. Красиво…

- Оружейный? – переспросил Хольм. – Это по мне! Слушай, а как тебя зовут? А то меня ты наверняка знаешь, за одним столом сидели, да так и не познакомились. Нехорошо получилось.

- Тайвор, - улыбнулся Кот уже без обиды. – Тайвор из рода Керхана. А ты Хольмгард, верно?

- Можно просто Хольм. Я привык.

Вдруг подумалось, что здесь его за пару дней называли полным именем чаще, чем дома за пару-тройку лет. Нет, в коротком имени не было неуважения, кто бы посмел проявить его к сыну вождя и, главное, Клыку, просто как-то так получилось, что его вечно окликали в спешке. Дружинные дела, походы… а вот с именем Брангарда никто не торопился, и Хольм сам привык, что Брангард – всегда Брангард, особенно на людях. Наедине он еще мог назвать младшего братишку Браном, как в детстве, зато если полное имя Хольма звучало из уст отца, это всегда означало серьезную немилость. Забавно…

А ведь в Арзине это от Рассимора пошло, вождь Рысей упорно звал его со всем уважением, возможным к настоящему гостю, а не пленнику. И остальные следовали за ним. Вот и Тайвор покосился с удивлением, но так, что Хольм сразу понял – звать его будут, как положено, а не как позволил сам Хольм. Потому что это дома он был свой от ушей до кончика хвоста, а здесь – непонятная птица, то ли пленник, то ли гость, то ли заложник.

- Ладно, пойдем смотреть ваш Оружейный зал, - предложил он, стирая вдруг возникшую неловкость, и Тайвор поспешно кивнул.

Они пошли длинными коридорами, где по-прежнему было многолюдно, и Хольм поймал себя на том, что уже стал привыкать к особому запаху Арзина. Странно, конечно, что здесь так сильно пахнет Рысями, а не Волками, но приспособиться можно. Эх, ему бы побегать по этому дворцу на четырех лапах да принюхаться по-настоящему – быстро выучил бы, что здесь и как происходит. И с обитателями познакомился бы получше, все-таки глаза и слух не заменят волчье чутье.

- Скажи, Тайвор, - окликнул он идущего рядом Кота, - а почему у вас во дворце оружия не носят? Ну вот у тебя короткий клинок на поясе – это понятно. И у стражников, что во-он там на карауле стоят. А у тех, кто навстречу попадается, я ни одного ножичка не заметил.

- А зачем? – глянул на него Кот с искренним недоумением. – Они же не воины. Чиновники, писцы, просто слуги – им оружие носить и не положено. Беречь дворец и город – это дело воинов.

- Воинов? – растерянно переспросил Хольм. – Так у вас что, с оружием только дружинники ходят?!

- Ну да, - еще удивленнее отозвался Тайвор. – Дружинники и еще мужчины из знатных родов, но эти только если сами хотят. А у вас что, не так?

- А у нас даже мальчишки-конюха без длинного ножа не увидишь, - задумчиво сказал Хольм. – Как иначе-то? Женщины тоже клинки носят, любая хоть немного да умеет владеть.

- Женщины?!

Кот остановился поперек коридора, преградив дорогу Хольму, и воззрился на него так, словно услышал, что в землях Волков луна катается по земле вместо неба.

- Зачем женщинам оружие?! И зачем оружие слугам?! Они же им владеть не умеют!

- Почему не умеют? – воззрился на него Хольм, которому все больше казалось, что они с Тайвором разговаривают на разных языках. - Все умеют! Ну не как дружина, конечно, но что это за Волк, если он не сможет оленя добыть или в круг выйти за девушку? А для этого, хочешь не хочешь, надо и луком, и мечом владеть. О ножах я уже не говорю, это… да как мужчине без ножа?! Его мальчикам еще в колыбель кладут, чтобы будущий воин на железе спал. А потом как мальчишка ходить научился, так непременно первым делом нож цапнет, иной раз быстрее ложки. А девочек братья и отцы учат, чтобы могла себя защитить, если что.

- Если – что? – переспросил Тайвор, глядя на Хольма с недоверчивым изумлением. – Что может случиться с благородной девой? Или ваши Волчицы от женихов оружием отбиваются?

- Зачем от женихов? У нас на город только на моей памяти дважды нападали, - помрачнел Хольм. – Один раз шальной отряд наемников по окраинам решил пробежаться и уйти в леса с добычей. А второй раз Медведи пожаловали. Ну, правда, я тогда еще ребенком был, почти ничего не помню. Отец их тогда с дружиной почти всех положил, после этого мы с Медведями лет на десять замирились. Но это город, а ведь еще деревни есть. И охотничьи заимки в лесу, там женщины подолгу одни живут, пока мужчины охотятся или рыбу ловят. Как без оружия? Любая Волчица зайца ножом собьет, а если надо – и лихого гостя им приласкает.

- Чудеса… - завороженно протянул Тайвор. – Нет, конечно, знал я, что у вас там места дикие… Эй, да я не в обиду! – Он торопливо поднял руки пустыми ладонями перед собой, видя, что Хольм нахмурился. – Понятно, что город еще молодой, земли вокруг не поделены… Может, это и правильно, что все с оружием ходят! Я просто… ну, не представляю такого.

- А ты представь, - посоветовал Хольм. – И подумай, как так получилось, что это вы у нас военной помощи просите, а не наоборот. Если бы у вас любой ремесленник хотя бы с топором управлялся, зачем бы вам чужие войска понадобились? Своих бы хватило.

- Ну да, - помрачнел теперь уже Кот. – Скажешь тоже… А когда ремесленнику учиться топором махать, если ему семью кормить надо и налоги платить? Вождю заплати, храму заплати…

- А храму зачем? – Хольм сдвинулся, наконец, с места, и они с Тайвором пошли уже рядом, время от времени поглядывая друг на друга. – Жрицам, конечно, жертвы несут, но это ж не так часто! Четыре великих праздника в год, ну и от себя по мелочи, если просишь чего-то. Разве это большая обуза?

- А постоянных налогов для храма у вас нет?! У нас Луне платят дюжинную часть от прибыли, как и в казну вождя…

- Две дюжинных части? – ужаснулся Хольм. – Это что же, ваши ремесленники почти четверть дохода податями отдают?

- Ну да, - недоуменно подтвердил Тайвор. – А как иначе? Дружину кормить надо? Надо. Дороги чинить, колодцы содержать в порядке, водяные трубы вовремя менять… А жрицы новые храмы строят, в них книги переписывают, чтобы народ учить, и бедных бесплатно лечат. Не то чтобы совсем бесплатно, потом отработать приходится, но помереть на дороге никому не дадут.

- У нас и так помереть не дадут, - уязвленно буркнул Хольм, который вспомнил чудесные арзинские дороги и горячую воду в купальнях. – До ближайшего целителя доволокут точно. А там либо род заплатит, если кто совсем уж неимущий, либо сам расплатится, как на ноги встанет.

- А за чужестранца? Или за нищего? – продолжал допытываться Тайвор.

- За чужестранца, если он один приехал, заплатит вождь – этого гостеприимство требует. А нищие… Да нету у нас их. Если совсем уж лапы из-под хвоста растут, тебя родичи к делу приставят и прокормиться помогут. А если лентяй или дурная кровь – так зачем ты в городе нужен? Иди куда хочешь, не позорь славный волчий род.

- Да… - протянул Тайвор. – Хотел бы я посмотреть на ваш город. Но жить в нем… даже не знаю. Вроде и много у вас хорошего, но у нас как-то привычнее.

Хольм согласно кивнул, ему вдруг представилась детская игрушка, которую Брангарду как-то принес с ярмарки отец. Деревянные весы, искусно выточенные и совсем как настоящие, даже с набором гирек. Хольм тогда не понял, зачем брату такая купеческая или ремесленная вещь, он ведь будущий воин и правитель.

А Брангарда весы будто заворожили. Он часами мог взвешивать какую-нибудь ерунду вроде камешков, кусочков металла и всего, что под руку попадется. Любимой же игрой стало уравновесить чаши весов, накидав на них разной всячины, а потом добавить на одну сторону что-то совсем легкое, вроде перышка или сосновых иголок, и смотреть, как одна чаша медленно идет вниз.

Только сейчас Хольм понял, что смысла в этой игре было куда больше, чем ему казалось. В жизни очень многое уравновешивается. Вот Волчий город, где каждый умеет постоять за себя, а податей и налогов платится куда меньше, чем в богатом Арзине. Казалось бы, у народа и прибыли должно оставаться больше? Но Арзин, который дерет с ремесленников целую четверть дохода, может строить отличные дороги и бесплатно лечить бедняков при храмах.

С другой стороны, у Волков, пожалуй, и нет таких бедняков, за которых совсем уж некому заплатить. Либо родня раскошелится, либо соседи сжалятся, либо и вовсе заплатит вождь, потому что он отец для любых своих подданных, даже непутевых. Да и колодец выкопают, когда он понадобится. Но вот арзинские дороги и вода… И книги в храмах… И при всем при этом Арзин слабеет, раз ему приходится искать помощи у других кланов. Потому что ремесленники и земледельцы, обложенные высоким налогом, перестали быть воинами, даже среди знати Арзина не все носят оружие. Мужчины без оружия! Это ж надо… И власть храмов, которая если не превзошла власть вождя, то опасно к ней приблизилась – это Хольм отлично запомнил по Совету, на котором решалась его судьба.

Да, есть о чем подумать. Сюда бы Брангарда с его умением уравновесить чаши весов, а потом одним касанием изменить ход событий в свою пользу. Но Брангарда нет и не будет, придется справляться самому.

«Я был его мечом и щитом, а он – моим разумом, - тоскливо подумал Хольм. – Но Луна рассудила так, что теперь нам обоим придется учиться жить друг без друга. Брангарду – ладить с дружиной и завоевывать их уважение, мне – думать и за себя, и за ту, которой нужна моя защита. Что-то кончилось в нашей с ним жизни, словно Луна прошла полный месячный круг и вот-вот переродится снова, но прямо сейчас – темное время, когда тьма правит на небесах и в душах. И нет иного огня, кроме того, что мы зажигаем и бережем сами».

- Тайвор, а ты…

Хольм осекся, ругнув себя. Следовало помнить, что в незнакомом месте, полном чужих запахов, он еще наполовину слеп и почти лишен способности верно оценивать, что происходит вокруг. Следовало подумать, что он безоружен, а всего один охранник – это, скорее, проводник и дань вежливости со стороны хозяев Арзина. Да мало ли что ему следовало прикинуть заранее. Ну, может, еще обойдется, а? Вдруг случайная встреча?

- Доброго дня, Тайвор! – широко улыбаясь по своему обыкновению, поприветствовал их Даррас, как только Хольм с Котом вывернули из очередного коридора в небольшой зал. – Не подскажешь, а что это у нас во дворце собачьим дерьмом запахло?

Неслучайная. Надеяться на это было бы глупо, но Хольм и не надеялся, ему хватило одного взгляда на пятерых Котов, стоявших так, что выход из зала оказался перекрыт. Все молодые, холеные, богато одетые и с оружием. Мечей ни у кого нет, но на поясах – длинные охотничьи ножи, которыми Коты, можно не сомневаться, владеют отменно. Двое были ему отлично знакомы: Даррас, с лица которого так и не сходила ухмылка, и Рисал, глядящий исподлобья. Прихвостни Ивара, как и ожидалось… Еще трое стояли за этими двумя, и Хольм оценил выправку – младшая дружина, никак не меньше.

- Язык придержи, Даррас, - прошипел Тайвор, делая шаг вперед и словно невзначай прикрывая Хольма плечом. – Он гость вождя.

- А, так ты сразу понял, о ком я говорю, да? – продолжал весело лыбиться Даррас. – Бедный Тай, приставили тебя нянькой к этому…

Он окинул Хольма выразительным взглядом, а один из незнакомых Котов усмехнулся, напоказ уронив ладонь на рукоять ножа. Что-то они грубо… Слишком грубо для простой потасовки. Рассимор вряд ли почешет за ушком тех, кто нарушил его приказ и напал на гостя. Хм, если только они не собираются убить Хольма и представить все так, что он сам начал драку. Никто в это не поверит, но им и не надо, главное – убрать Волка с дороги.

Правда, тогда придется убивать и Тайвора. Нехорошо как получается…

- А что, Волк разговаривать не умеет? – с ленцой протянул тот, что щупал нож. – Совсем дикий? Тайвор, ты за него только говоришь или еще что-нибудь делаешь? Ну, в уборной, например, держишь ему кое-что…

- Не ведись, - тихо сказал Хольм, но было уже поздно, Тайвор коротко прошипел что-то про драные уши и шагнул вперед.

Почти в тот же миг за спиной потянуло чужим запахом. Хольм стремительно скользнул в сторону, краем глаза увидев, что из коридора за их с Тайвором спиной показались еще двое. Рыжие волосы, богатый наряд… На один вдох ему померещилось, что это Ивар, сердце даже успело радостно стукнуть, но нет – рядом с высоким широкоплечим незнакомцем стоял Гваэлис. Не Ивар, а всего лишь его верная тень. Итого семеро. На двоих, если предположить, что Тайвор не будет стоять в стороне. А он явно не будет, вон как напряжена спина и скруглены плечи в боевой стойке… Правда, пока еще Кот держался, помня, что у него за спиной безоружный гость.

- Что, один на один не умеете? – негромко спросил Хольм, ловя взгляд того, что дразнил Тайвора, и пытаясь определить, кто здесь главный.

Первым всегда надо бить вожака – наука нехитрая, если знаешь, кто именно у противника главный. Обычно Хольм видел это сразу, но сейчас почему-то не получалось. Что-то не сходилось… Или вожак у него за спиной, то есть уже сбоку?!

- Ты смотри-ка, он все-таки разговаривает! – восхитился Кот. – Эй, Тайвор, малыш, отошел бы ты в сторону, а то на хвостик наступим – больно будет. А мы ведь наступим… нечаянно…

- Много говорите, - тихо уронил Хольм, пытаясь держать взглядом и тех, что впереди, и две молчаливые тени сбоку. – Я гость вождя, и вы это знаете. Хотите бросить вызов самому Рассимору? Или Арлису, вашему Когтю?

Говорить о чести тем, кто всемером явился бить двоих, – дурная затея, все равно что от медведя на дереве прятаться. Но если сказать о наказании, вдруг задумаются? Только бы Тайвор не наделал глупостей… Будь Хольм один, развернулся бы, сбил с ног легонького Гваэлиса и смылся в тот коридор, откуда пришел. Бегство – это не трусость, а отступление. Но Тайвор уже слишком близко к этим пяти и слишком далеко от коридора. Может, без Хольма его и не тронут, а может, выместят зло. Не убьют, так покалечат, и как потом глядеть парню в глаза, если Хольм его бросит? Правильный ответ – никак.

- Дайте дор-рогу, - все-таки сорвался Тайвор на легкий рык. – Ну?!

- Иди, - все так же безмятежно улыбнулся Даррас. – А мы с Волком поговорим. Правда, Волк?

И сделал шаг вперед. Легкий скользящий шаг, словно в танце или в самом начале поединка. И, словно его отражения в невидимом зеркале, так же шагнули вперед остальные четверо.

По-хорошему, Тайвору сейчас надо было прорываться через них и бежать за помощью. Причем с воплями на весь дворец, чтобы слышало как можно больше народу. Такие дела лишних ушей и глаз не любят. Но это означало бросить Хольма. Как ни крути – получится плохо.

Вот когда он истово пожалел, что безоружен. Сейчас бы просто достать нож и поиграть им, чтобы тяжелое блестящее лезвие порхало в воздухе, как мотылек. И глядишь – еще бы одна песчинка упала на его чашу весов. Те, что были в Волчьем городе, видели его поединок с Росомахой, они бы сразу призадумались, на что Хольм способен. Но сейчас перевес на их стороне полностью.

- Поговорим, - согласился Хольм. – Что, не нравлюсь я вам, да? Это ничего, вы мне тоже по сердцу не пришлись. Много мяукаете, котики…

Что же они все-таки задумали? Проучить наглого Волка, невозбранно гуляющего по их дворцу? Морду набить, носом в дерьмо натыкать? Но среди них Гваэлис, тень и руки Ивара, а тот хорошо знает, насколько живой и здоровый Хольм важен для Лестаны. В драке, еще и такой грязной, слишком легко убить или покалечить, лишив сестру-соперницу последней надежды на выздоровление. Конечно, озверевший Рассимор наверняка тогда потребует исполнения ритуала от самого Ивара, но это уже путь к прямому расколу Рысей… Не может Ивар этого не понимать! Не совсем же он безмозглый?!

И вообще, чего они ждут?!

- Не дурите! – крикнул Тайвор, и Хольм понял, что парень все-таки сорвался.

Наверное, Кот был хорошим бойцом, но сейчас ничего не понимал, потому что напротив оказались не враги, а вчерашние соратники. Те, с кем он рядом учился владеть оружием, с кем десятки, если не сотни раз выходил на учебные поединки, кому готовился прикрывать спину в бою и уж точно не подозревал, что спину надо поберечь как раз от них. Там, впереди, были свои, и для него оказалась неподъемной мысль, что надо защищать от них чужака. Ненадолго, но этого хватило.

Когда Рисал с Даррасом разом бросились ему навстречу, Тайвор промедлил всего миг, прежде чем выхватить нож. И опоздал. Его сбили с ног настолько умело и слаженно, что было ясно – договаривались, кому что делать. А в следующее мгновение круговерть драки закрутила и Хольма.

Тяжелый кулак просвистел мимо, едва не прилетев ему в челюсть, Хольм отпрыгнул, уклонившись. И пошел качать маятник из стороны в сторону, отступая к стене, чтобы прикрыть спину. Влево-вправо, влево-вправо, отбивая чужие руки и уворачиваясь от ног – пока еще уворачиваясь. Тяжелое злое рычание рвалось из груди, но Хольм его не выпускал – берег силы и дыхание. Обернуться? Не поможет – их слишком много. Как ни краток миг оборота, человек, перетекающий в зверя, слишком уязвим, да и не сделает волк ничего, потому что убивать их нельзя. Пока они первыми не вытащили ножи – нельзя!

А клинки Котов были в ножнах, и это он никак понять не мог. Неужели все это представление только ради возможности набить ему морду?

Хольм бросил быстрый взгляд на Тайвора, что пытался подняться с мраморного пола, забрызганного кровью. Но те же прихвостни Ивара, что его повалили, заметив, добавили парню ногами, снова уложив на пол. Уложив, но не стараясь добить. Значит, убивать ни Хольма, ни свидетеля они не собираются?

- А говорили, ты боец! – выдохнул тот, говорливый. – Дерись уже, что ты бегаешь?! Или сдавайся! Ну?!

- Р-размечтался… - ухмыльнулся Хольм, снова пригибаясь. – Много вам чести…

Пару-тройку тяжелых тычков он все-таки пропустил. Вскользь, однако предплечья уже ныли от чужих кулаков, да гудела голова – один из ударов пришелся по скуле. Но и Котам досталось. Из пяти двое отлетели, словно фигурки в ярмарочной игре. У Дарраса хрустнули ребра, лицо второго, незнакомого, залила кровь из разбитого носа.

Привалившись к стене, Хольм изо всех сил отмахивался, понимая, что вот-вот упадет – и его попросту забьют ногами. Пока спасало лишь то, что пятерым противникам перед ним было попросту не развернуться. Даже четверым – Гваэлис в драку не лез, мелькал где-то слева, и его напряженное лицо, так похожее на Ивара, злило и отвлекало Хольма. Так и хотелось развернуться и хоть разок достать смазливую физиономию соглядатая. Но тот словно чувствовал, держась так, что не подобраться.

- Прекр-р-р-ратить! – разнеслось вдруг по залу, и Хольм позволил себе один-единственный короткий облегченный вдох.

И тут же поплатился за это: разгоряченные Рыси сразу остановиться не смогли, продолжая махать кулаками.

Хольму прилетело под дых, он согнулся, ловя ртом воздух и отчетливо понимая, вот еще немного – и спасение опоздало бы. Но тут круговерть вокруг него с одной стороны распалась, там Арлис, ругаясь черными словами, оттаскивал своих мерзавцев, словно нашкодивших кошаков – за шиворот. А с другой – случилась глупейшая толчея. Гваэлис, что до этого стоял в сторонке, ужом проскочил мимо своего же приятеля, вцепился в плечо Хольма и повис, пригибая его к земле, а второй Кот саданул в ухо и ведь достал, зараза длиннорукая, так что Хольм поплыл окончательно.

- Шкуры сниму! – орал Арлис, и его разъяренный хриплый голос звучал в ушах Хольма сладчайшей музыкой. – Поганой метлой из дружины! Свинопасами пойдете служить! Ур-роды холощеные! Кто пр-р-риказал? Я вас спр-р-рашиваю, бурдюки с дерьмом, кто вам это велел, а? Стоять! Отвечать! В глаза смотр-реть!

С трудом вдохнув и разогнувшись, Хольм оглядел развернувшееся представление и с мстительным удовлетворением подумал, что боги иногда еще как не спят. Занесло же сюда вовремя именно Когтя! Или… занесло не случайно?

- Тайвор… - прохрипел он, сглатывая кровь, чтобы не плеваться ею. – Ему к целителю… надо.

Про то, что ему и самому лекарь не помешал бы, умолчал, но Арлис не был бы Когтем, если бы не видел такое с полувзгляда.

- Ты! И ты! – рявкнул он, указывая на понурого Рисала и еще одного Кота из тех, кому досталось поменьше. – И ты! – ткнул пальцем в здоровяка, что пришел с Гваэлисом. – Тайвора к целителям, бегом! И не дай вам Луна его по дороге уронить! Я тогда вашими шкурами велю здесь полы от крови отмывать! Бер-режно несите, ур-роды… А ты и ты…

Он перевел взгляд на Хольма, явно прикидывая, кто из оставшихся сможет его поднять.

- Сам дойду, - все-таки сплюнул кровью на пол Хольм и привалился к стене.

- Поговори мне еще! – вызверился Арлис уже на него. – Дотащат, не переломятся! А потом чтобы там меня и ждали! – заорал он вслед угрюмым Котам, поднявшим Тайвора на руки, и опять обернулся к Хольму. – Так вот… Эй, Волк! Волк, чтоб тебя! Ты чего?

«Я? Да ничего, - удивился Хольм. – Я в порядке. Даже не болит… почему-то. Только спать охота… и темно… Вот странно, только что был день…»

Он хотел открыть рот, чтобы поделиться этой странностью с Арлисом, но губы онемели, словно на морозе, а во рту появился мерзкий привкус гнили, будто Хольм глотнул болотной воды. И в висках тревожно застучали звонкие молоточки. А потом он успел понять что-то очень важное про эту драку, но тут же забыл, потому что отдаляющийся голос Арлиса что-то орал в самое ухо, но разобрать ни единого слова не получалось. Болотная вода вдруг ударила ему в лицо черной вонючей волной, и Хольм захлебнулся в ней, камнем уйдя на дно, в непроглядную тяжелую жижу.

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Обрученные луной