Роман Обрученные луной глава Глава 15

Гостевые покои, к его удивлению, и вправду оказались гостевыми. Ну, или у Рысей даже тюрьма была роскошнее, чем лучшие комнаты в родном дворце.

Хольм дождался, пока за спиной щелкнет замок, и лишь тогда обошел просторную спальню, осторожно трогая то стены, обшитые резными деревянными панелями, то столик, у которого вместо столешницы была мраморная плита, а медные ножки искусный кузнец выковал в виде львиных лап. На столике стояла лампа, заправленная маслом, и оно просвечивало через граненый хрустальный сосуд, как настоящее золото. Оправой лампе служили виноградные лозы, тоже медные, с искусно выкованными листочками и тугими гроздьями. «Как живые, - восхищенно удивился Хольм. – И светит, наверное, куда там нашим! Но поставить такую красоту пленнику?»

Он не удержался, осторожно взял лампу и взвесил на руке. Тяжеленная… Череп такой раскроить – легче легкого. А если примериться, чтобы выпуклая гроздь или острый листик попали в висок, то даже слабый удар будет смертельным. Похоже, Рассимор то ли не поверил, что Хольм – злобный дикарь, то ли проверяет его.

Поставив лампу на место, Хольм уже равнодушным взглядом окинул широкую лавку, застеленную льняным голубым покрывалом. Перед ней лежал шерстяной коврик в сине-бело-голубую полоску, а на единственном окне трепетали от ветерка такие же голубые занавеси. Все нежное, мягкое, чистое – ни единого пятнышка. Хольм невольно поморщился, заметив, что уже оставил на плитах мраморного пола грязные отпечатки сапог. На лавку и вовсе в грязной и пропахшей потом одежде ни присесть, ни лечь…

Словно отвечая на его мысли, в дверь тихонько постучали, щелкнул замок, и в комнату проскользнула незнакомая рыжая Рысь, одетая в простое платье чуть ниже коленей. В руках у девчонки была стопка аккуратно сложенной одежды и всякие принадлежности для мытья. Следом вошел Кот, но не один из охраны Ивара, а незнакомый. На вид немного старше самого Хольма, высокий и крепкий, с уверенной повадкой опытного бойца и узким коротким клинком на поясе. Он молча встал к стене у двери, и Хольм про себя усмехнулся: нет, не проверяют. Боятся, что страшный Волк слопает прислугу!

Девчонка, не поднимая глаз, прошелестела:

- Господин позволит ему помочь? Купальня вон там!

И кивком указала на левую из двух дверей в дальней стене.

- Помоги, красавица, - учтиво согласился Хольм и бросил насмешливый взгляд на Кота-охранника.

«Ну и что ты делать будешь, а? С нами пойдешь? Ну, давай! Попрошу тебя спину потереть, чтобы без дела не стоял, хоть какое-то развлечение».

Кот все так же смотрел мимо Хольма, и на его физиономии не отразилось ровным счетом ничего. А жаль. Накопившаяся усталость пополам со злостью просто требовали устроить хоть небольшую потасовку. С Иваром-то и разогреться по-настоящему не дали!

Но Хольм снова вздохнул, нехотя признавая, что вот именно этот Кот ничего плохого ему не сделал и пока что даже не глянул косо, а значит, макать его мордой в ведро с водой, да еще при хорошенькой девице, совершенно не за что. Или не в ведро, а из чего тут у них моются?

Он последовал за служанкой, старательно обойдя ковер. Наступишь разок – а девчонке его стирать потом, и попробуй ототри такую светлую нарядность. Не то что быстренько почистить и выбить шкуры, которыми застелены полы дома! Девица распахнула перед ним дверь, присела в странном поклоне, склонив голову, и Хольм понял, что она пропускает его первым.

Еще мгновение понадобилось, чтобы сообразить – такие здесь правила вежливости. Дома-то вперед всегда проходили слуги или младшие по рангу. Их дело – первыми принять удар, если в комнате вдруг затаился враг, или предупредить об опасности. А здесь… Все иное!

Подумав, он наклонился, стянул сапоги, оставив их на и так испачканном полу, а потом шагнул в соседнюю комнату и не смог сдержать восхищенного вздоха. Мозаичные полы, два высоких узких окна и посередине комнаты огромная мраморная бадья, невысокая, но длинная и широкая. Купальня! Самая настоящая, но получается, что, кроме как из этой спальни, в нее никак иначе не попасть! Купальня только для того, кто живет в этих покоях! Вот это роскошь…

Девчонка тем временем деловито сложила принесенное на высокую скамью и наклонилась над бадьей, к которой шли две толстые трубы со странными загогулинами на концах. Что-то покрутила, и из труб полилась чистая вода! Хольм потрясенно смотрел, как наполняется бадья, в которой он запросто поместится, если лечь. Ну, разве что голова торчать будет! А служанка плеснула туда из кувшина, стоящего на бортике, и по комнате поплыл приятный можжевеловый запах…

- Господин?

Молоденькая Рысь оглянулась, и Хольм прочитал в ее серо-зеленых глазах недоумение.

- Вы не раздеваетесь?

И тут уже удивился он сам. Раздеться? Пусть она служанка, но все-таки девушка! У Волков при купании тоже иногда помогали слуги, но мужчин мыли только мужчины. И что делать? Брангард бы точно знал! Его на дерево за хвост подвесь, он и там будет вести себя, как положено вождю!

- Вот что, - сказал он, преодолевая неловкость. – Ты мне покажи, чем тут мыться и как воду остановить. А дальше я уж как-нибудь разберусь.

«И спину сам себе потру, - добавил он. – Лапы не отвалятся. Нет, девица прехорошенькая! Но… ни к чему это!»

Служанка глянула удивленно, однако перечить не стала. Очень почтительно показала, как открывать и закрывать загогулины, которые назвала «кранами», и пообещала, что вода не кончится. Нет-нет, даже если господин спустит ее два или три раза!

Хольм удержался и не стал спрашивать, во всем ли дворце такие купальни. Выяснил только про мыло, которого оказалось три разных куска! Одно с таким же можжевеловым запахом, как вылитый в воду отвар, второе – сладкое цветочное, от которого потянуло чихать, и только третье, к счастью, пахло самим мылом и больше ничем.

Снова поклонившись, Рысь вышла, а Хольм торопливо содрал одежду и плюхнулся в наполовину полную бадью, растянувшись в ней во весь рост. Вода! Чистая! И теплая! Голову он подставил под горячую струю, льющуюся из крана, и блаженно замер…

Как и предсказывала служанка, воду пришлось поменять. Сначала он хорошенько отмок, потом оттерся мочалкой, жалея, что она недостаточно жесткая, потом сполоснулся и уже чистым позволил себе поваляться во вновь наполнившейся ванне. Это же сколько воды каждый день уходит во дворце! А ее ведь еще нагреть надо! И вся эта роскошь вокруг, которую Рыси и за роскошь, кажется, не считают. Кованные из меди решетки и всякая утварь, шлифованный мрамор, драгоценное стекло и крашеные ткани. Даже коврик на полу в три цвета!

А Хольм всю жизнь гордился, как удобно и красиво живет его клан, как чисто убраны комнаты, как уютно застелены кровати и полы меховыми покрывалами. Конечно, и у Волков многие носили шелк и бархат, особенно по праздникам, но… Он вдруг на самом деле почувствовал себя дикарем. Каково было Лестане у них дома после этого огромного светлого дворца, наверняка полного прекрасных диковинных вещей! Неудивительно, что она не хотела остаться…

«Может, и осталась бы, - безжалостно напомнил он себе. – Ты ведь так и не поговорил с ней за все это время, не спросил, чего хочет она сама. Брангарда – это понятно! А вот согласилась бы Лестана остаться у Волков ради него или нет – этого ты уже никогда не узнаешь. Одно ясно: сам ты ей не нужен нигде…»

Мысль резанула внутри уже привычной болью, и так же привычно Хольм ее вышвырнул из разума. Сейчас нужно думать о другом. Совет. Чем бы он ни закончился, оправданием или смертным приговором, Хольм истово понадеялся, что доживет хотя бы до вечера и узнает, помог ли ритуал.

Из купальни он вылезал с неохотой. Вытерся мягким полотенцем, провел ладонью по отросшей щетине и подумал, что надо бы побриться. Но это подождет, а вот волосы лезут в глаза, да и вообще надо причесаться, пока не успел высохнуть.

Шлепая босыми ногами по приятно прохладному полу, он выглянул в соседнюю комнату, но та оказалась пустой. И охранник, и служанка ушли, зато на столике исходил восхитительными запахами целый поднос еды, на лавке лежала чистая одежда, а его сапоги оказались вычищены. И даже следы от них на полу исчезли. Хмыкнув, Хольм прошел к лавке. Новехонькое льняное исподнее, нарядная рубашка, белая с серебряной вышивкой, штаны из тонкого черного сукна и пояс из тисненой кожи. А вот крючка для оружия нет, ну прямо как у Брангарда.

Вздохнув, он перевязал еще влажные волосы замшевым шнурком и оделся – вещи сидели ладно, словно кто-то снял с него мерку. Но пояс и сапоги все-таки надел свои, привычные. И снова остро почувствовал, как не хватает оружия. Хоть бы нож плохонький!

Ел он быстро, почти не чувствуя вкуса еды, и успел вовремя – дверь отворилась, и тот же самый Кот равнодушно бросил:

- Выходи! Светлейший Рассимор велел отвести тебя на Совет!

Светлейший? Это у них так о вожде положено говорить? Что ж, в каждом логове по-своему воют. Светлейший так светлейший.

Хольм молча встал из-за стола. Не без сожаления подумал, что так и не посмотрел – что там за третьей дверью? А его, может, казнят сразу после Совета! Ну что ж, вымыться и поесть дали, чистые вещи принесли, уже за это стоит поблагодарить Рассимора. От Ивара он бы такой милости и близко не дождался.

Следуя за Котом по просторным коридорам, Хольм ловил на себе любопытные взгляды проходящих мимо. Дворец уже давно проснулся, и туда-сюда сновали слуги, важно шествовали Рыси побогаче и познатнее, попадались и оборотни других кланов. Множество ярких и приглушенных запахов сливались воедино, как огромная река, поглотившая сотни ручейков, и Хольму пришлось усилием воли приглушить чутье, не внюхиваться в то, что творилось вокруг. А иначе и захлебнуться запахами можно, тогда нос надолго откажет.

Свернув в очередной проход, его провожатый остановился перед огромной дверью высотой в полтора Хольмовых роста, не меньше. Темное дерево было покрыто резьбой, изображавшей битву, и в другое время Хольм постоял бы здесь подольше. Мастерство резчика поражало: сотни воинов сплетались в яростном противостоянии, и у каждого не только лицо разное, не похожее на других, но даже одежда с оружием не повторялись. Хольм присмотрелся – одна из сторон явно побеждала, загоняя противника в какую-то волнистую гладь, то ли воду, то ли глубокий снег.

- Что это за битва? – спросил он, не удержавшись.

Кот уже взялся за ручку двери, но оглянулся, удивленно посмотрел и ответил:

- Великое сражение при Серебряном озере. Рыси, Черные Медведи и Барсуки против Рыжих Лис и Кабанов.

- Никогда не слышал, - признался Хольм. – А победили ваши, верно?

- Ну да, - настороженно ответил Кот. – А ты откуда знаешь, если не слышал?

- Иначе эту битву рисовали бы Лисы с Кабанами, а не вы, - усмехнулся Хольм и прошел в открывшуюся перед ним дверь, оставив охранника позади.

Совет Рысей встретил его настороженным молчанием. Хольм остановился, привыкая к яркому свету после полутемного коридора, окинул взглядом на удивление небольшой зал. Все те же узкие высокие окна с острым верхом и свинцовыми переплетами, сводчатый потолок… Посередине зала длинный стол, вокруг которого стоят не лавки, как дома, а отдельные кресла, низкие и глубокие. Всего десятка два, но заняты не больше дюжины.

Сам Рассимор сидел во главе стола так, чтобы видеть остальных. Место по левую руку от него пустовало, а справа… Хольм с трудом отвел взгляд от бледного и словно истончившегося лица Лестаны. Девушка утопала в складках огромного мягкого покрывала, полностью закрывшего ее кресло, только руки лежали поверх темной ткани, словно странные белые птицы, сложившие крылья. И снова Хольма резануло виноватой жалостью и стыдом. Она не заслужила этого! И что будет, если ритуал не поможет?

- Входи, Волк! – ровно приказал Рассимор, жестом указав ему встать перед собравшимися.

Хольм прошел под множеством взглядов и застыл на указанном месте, чувствуя, как эти взгляды пронизывают его насквозь.

Вот Ивар – нос распух, под глазами наливаются синие круги, а во взгляде такая чистая ненависть, что у Хольма даже на душе немного полегчало. Нос, конечно, не голова, свернешь – можно и поправить. А все равно приятно!

Высокая красивая женщина в бело-золотом платье сидела рядом с Иваром и смотрела неприязненно, поджав тонкие губы. Семейное сходство читалось ясно, как следы на снегу, и Хольм про себя лишь вздохнул. Да уж, только с жрицами Луны ему еще не хватало поссориться. Но съеденного зайца, как известно, обратно в шкуру не запихнешь.

Еще одна женщина, почти седая, несмотря на моложавое лицо, и одетая не так роскошно, сидела напротив сестры вождя, а рядом с ней в соседнем кресле примостилась Кайса. Вот уж кого Хольм не ожидал здесь увидеть! Хотя… Ее наверняка позвали как свидетельницу.

Дальше к концу стола сидели несколько мужчин, неуловимо похожих друг на друга, как всегда бывает у оборотней одного клана. Этих выделял разрез глаз, особая форма скул, волосы всех оттенков рыжего и русого. Хольм скользнул по ним взглядом, отметив только одного. Последним в правом ряду в глубоком кресле развалился матерый темно-рыжий Кот лет сорока пяти. Узкое хищное лицо, внимательный прищур светло-зеленых глаз, на щеке – полоски давно зажившего шрама. Повезло, еще бы чуть – и глаза лишился, а то и половины лица. Поверх рубашки этот Кот, единственный в зале, носил кожаный нагрудник с вышитым отпечатком рысиной лапы, чьи когти блестели серебром. Похоже, вожак местной дружины? У Рысей-то он как раз не Клык, а Коготь.

Они с Когтем несколько мгновений меряли друг друга взглядами, пока Кот, насмешливо фыркнув, не отвел его первым.

- Мой племянник Ивар уже рассказал нам все, что знает, - сказал Рассимор так же ровно. – Теперь послушаем Волка. Говори, Хольмгард, сын вождя Ингевальда. Что случилось в ту ночь?

- Я не знаю, - ответил Хольм.

Чьи-то брови удивленно поползли вверх, кто-то презрительно фыркнул, Коготь подался вперед, пристально разглядывая Хольма, а Ивар скрестил руки на груди, и его губы дрогнули в самодовольной улыбке.

- Я не знаю, что там случилось, - уточнил Хольм, - потому что видел и слышал не все. Но что смогу – расскажу. Луна мне свидетельница, что не солгу.

Он глубоко вдохнул и длинно выдохнул, подбирая первые слова, самые сложные и важные. Ивар, конечно, попытался представить все по-своему, а Хольм теперь даже не сможет ответить на его обвинения, потому что не слышал рассказа молодого Кота. Значит, нужно просто говорить, как было.

Рыси слушали. В зале стояла мертвая тишина, только за окнами шелестел сад, и жужжала заблудившаяся под потолком муха. Хольм говорил, с горечью понимая, что ему не верят. Он бы и сам не слишком поверил в такой рассказ. Слишком много непонятного для тех, кто не был рядом.

- И дальше я ничего не помню, - закончил он, почувствовав, что горло пересохло от волнения. – Пришел в себя уже во дворце. Наши лекари сказали, что головой ударился.

- Или тебя ударили? – негромко спросил Рассимор. – Могло такое быть?

- Разве что издалека, - подумав, отозвался Хольм. – Близко никто не подходил, уж с пары шагов я бы точно успел почуять.

- Да что ты его слушаешь, светлейший?! – возмутился седой крепкий Кот в бархатной, несмотря на жару, одежде. – Он что угодно скажет, лишь бы себя выгородить!

- Если бы я говорил что угодно, - парировал Хольм, - то соврал бы, что кого-то почуял! Сказал бы, что там был чужак с незнакомым запахом. Хоть Росомаха, хоть Медведь – уж нашел бы, на кого свалить! И с теми, и с другими накануне крепко поссорился.

- Это верно, - так же бесстрастно подтвердил Рассимор. – Волки из дружины собрата моего Ингевальда подтверждают, что никаких чужих запахов на поляне не было. Пахло Лестаной и ее Рысью, пахло старшим сыном их вождя – и больше никем.

Хольм увидел, как женщина, сидящая напротив Ивара и его матери, нахмурилась, будто хотела что-то сказать. Он и сам чувствовал, будто какая-то важная мысль ускользает, но в зале поднялся нешуточный гвалт. Главы знатнейших рысьих родов спорили, перебивая друг друга, и шуму от пяти-шести Котов было, как от пары дюжин.

А вот обе женщины молчали, как и Кайса с Иваром. Молчал Рассимор, глядя на своих подданных. И молчал Коготь Арзина, пристально разглядывая Хольма. А потом вождь Рысей нахмурился и уронил:

- Хватит.

И голоса стихли. Не сразу, но все-таки было понятно, что слово Рассимора здесь непреложный закон.

- Кайса, говори! - бросил вождь. – Ты тоже была там.

Рыжая Рысь поймала кончик одного из двух пышных хвостов, собранных на висках, накрутила его на палец и сладким голосом отозвалась:

- А что я, светлейший Рассимор? Вот Ивар так замечательно все рассказал! Куда уж мне добавить что-то умное!

Сердце Хольма екнуло. Он помнил, как Кайса заступилась за него на ладье, да и до этого подруга Лестаны вроде о нем так плохо не думала. Рассимор сказал, что она видит в этом деле много странного. И вот на тебе! Ну что ж… Можно понять…

- Конечно, это Хольм на Лесту и покушался! - уверенно заявила Кайса, дергая себя за пушистую рыжую прядь. – Всем же известно: если убивать, так только в храме! Пусть Луна видит, кто виноват!

Вождь Рассимор не улыбнулся, только глаза у него заметно потеплели, а вот советники и жрицы зашептались. А Кайса продолжала все тем же сладко-ехидным голосом, и на лица Рысей постепенно наползало недоумение. Хольм и сам растерялся, не зная, чему верить, своим ушам или тому, что подсказывал рассудок.

- Ну так вот! - продолжила она, встряхнув головой. – Заманил, значит, он Лестану в Храм! И вот ведь каков мерзавец, вместо того, чтобы прямо там ножом и ударить, или, скажем, шею свернуть, начал ей предложение делать. И кому?! Девушке, которая именно для брачного союза к Волкам и приехала! Лестана испугалась… Понятное дело, не каждый день замуж зовут! Нет бы тащил в кустах покувыркаться, как все обычные парни, а он сразу клятву перед алтарем собрался давать! Как есть подлый негодяй!

В зале послышались смешки, Коготь так и вовсе в открытую ухмыльнулся, а Кайса с упоением продолжала, невинно поглядывая то на Ивара, то на его мать, то на вождя:

- Вот Лестана и кинулась бежать, а Волк из храма выскочил - и следом. А потом взял – и нож бросил! Тоже понятное дело, если кто зверем не владеет, то ни за что не перекинется и зубами рвать не станет, это всякий знает!

Один из Котов закивал, завороженный ее страстной убедительной речью, потом опомнился и смущенно фыркнул. Действительно, даже просто предположить, что сорвавшийся оборотень, не владеющий зверем, вместо клыков и когтей использует нож?

- Так он не только зверем не владеет! – радостно подтвердила Кайса. – У него и с человеческим разумом не очень! Подошел забрать нож, увидел, что только ранил, и так расстроился… Что вместо того, чтоб добить, начал сам головой о камни биться. Бился-бился, пока сознание не потерял!

- Головой о камни? - ровно переспросил Рассимор, и Кайса закивала так, что рыжие хвосты заплясали на ее плечах.

- А отчего же еще у него на затылке такая шишка и кожа содрана? Волчьи лекари еще заметили! Нет, конечно, может, он с детства на голову ушибленный! Очень на это похоже, между прочим! Умный бы наврал чего-нибудь. Умный бы сбежал по дороге! А этот ночь в открытой клетке просидел, а утром заявил, что справедливого суда хочет. Точно ушибленный!

На короткий, но страшный миг Хольму показалось, что он слышит голос Брангарда. Вот именно так любимый братец, язва зловредная, обо всем этом и говорил бы. Вроде и защищает, и ни слова лжи, а чувствуешь себя таким пеньком! Ну как обычно, ничего нового…

- Довольно, - проговорил Рассимор, едва сдерживая улыбку. – Мы поняли.

Кайса села, снова сложив руки перед собой и приняв вид примерного котеночка, только что хвостом не обернулась. А вождь Рысей обратился к остальным:

- Клыки и Когти Арзина, вы услышали сказанное. Мой племянник утверждает, что в беде моей дочери виноват Хольмгард из клана Волков. Да, его нашли рядом с Лестаной, и в руке у него был нож, испачканный в ее крови. За его вину говорит и то, что больше там никого не было, кроме случайных свидетелей, которые вне подозрений. Но Хольма и самого ударили, причем сзади. И вождь Ингевальд поступил по чести, выдав нам старшего сына для справедливого суда. Он надеялся, что мы разберемся в этом деле, как велит разум. Ивар говорит, что Хольм не владеет зверем. Но почему он тогда использовал нож, а не клыки? Почему он, сильный воин, просто не догнал Лестану? Вопросов больше, чем ответов на них, и я надеюсь на вашу мудрость. Что скажете?

Хольм стоял, чувствуя, как горло сжимает невидимая тяжелая лапа. Ему хотелось повернуться и посмотреть Лестане в глаза. Опуститься перед ней на колени, заглянуть в лицо и поклясться чем угодно, что это не он! Но разве она поверит?!

- Волк, может, и не врет, - подал голос все тот же пожилой Кот в бархате. – Но это значит, что он покрывает кого-то. Ножи сами не летают, у них крыльев нет. Не он этот нож бросил, значит, кто-то еще из Волков там был. Может, как раз младший, что это все и устроил!

В зале снова поднялись шепотки, и Хольм похолодел. Они обвиняют Брангарда?! И самое страшное, что если хорошо подумать… Да, так могло быть! Если убийца – наследник, понятно, почему волчьи лекари и дружинники это скрыли. Понятно даже то, почему Хольм расплачивается за чужую вину. Наследник – будущее клана, а Клыка всегда можно найти нового.

- Эй, Волк! – окликнул его вдруг Коготь и махнул рукой. – Лови!

Хольм увидел движение краем глаза, но тренированное тело само развернулось в нужную сторону, а рука выхватила из воздуха летящий к нему нож. Слишком медленно летящий – Хольм понял это чуть раньше, чем увидел одобрительную ухмылку Кота. Нож тот бросил именно так, чтобы его поймали за рукоять. Обычная дружинная забава.

- Арлис! - негромко окликнул его Рассимор, но Коготь только отмахнулся и поинтересовался у Хольма:

- Со скольки шагов яблоко собьешь?

- Тут столько нету, - огрызнулся Хольм и приврал самую чуточку.

Встань он в одном конце зала, нож бы докинул до другого конца легко. Вот попасть по мишени незнакомым ножом уже сложнее. Но Коготь сидел гораздо ближе, и когда в руке арзинца появилось небольшое красное яблоко, Хольм только удивился: зачем ему эти игры? Но когда яблоко взвилось в воздух, успел даже пожать плечами. Жалко, что ли?

Сочная спелая мякоть разлетелась с легким треском. Куски яблока упали на стол, кто-то из Котов брезгливо стряхнул их с волос и плеч, буркнул что-то неласковое Когтю, который вмиг посерьезнел. Нет, глумливая улыбка так и осталась на физиономии, а вот глаза превратились в два осколка зеленого льда.

- Сколько шагов от храма до того места, где упала Лестана? – резко спросил он Ивара.

Молодой Кот на мгновение растерялся, но почти сразу ответил:

- Шагов сорок…

- Пятьдесят два, - буркнул Хольм и не сдержался, добавил: - А еще стрелок! – И повернулся уже к Когтю, пояснив: - От храма до лестницы ровно пятьдесят пять шагов. Моих. А госпожа Лестана немного не добежала до начала лестницы, но я ее нашел не там, а еще шагов на двадцать дальше и вбок.

- Ясно… - протянул Кот. В наступившей снова тишине он дотянулся до ножа, упавшего на стол, сунул его в ножны на поясе и веско уронил: - Это не он. Если и Волк, то другой, не этот.

- И с чего вы это заключили, господин Коготь? – впервые прозвучал холодный женский голос.

Все глаза, как по команде, обратились к матери Ивара, надменно прямой и горделивой, рядом с которой ее сын смотрелся лишь бледным подобием.

- Волк отменно бросает ножи, - спокойно продолжила женщина. – Это лишь доказывает, что он даже в темноте и с большого расстояния мог попасть в нашу бедную девочку. И попал, как мы видим.

- Это доказывает, госпожа Мирана, - усмехнулся Коготь, - что тот, кто бросил нож, хотел убить светлейшую Лестану. Перед вами Клык волчьей дружины. Он уж точно не новичок с оружием. Но на полусотне шагов он бы легко догнал девушку, незачем бросать нож. Ножом не останавливают, ножом убивают.

- Ну так он и хотел ее убить! – возразила жрица.

Хольм только стиснул зубы, понимая, что вмешиваться нельзя. А Коготь пожал плечами и спросил:

- Зачем? Он звал ее в жены. Прямо перед этим звал, и светлейшая Лестана это подтверждает. Девушку, которая отказала, не убивают. Ее догоняют и… уговаривают. Если он не удержал своего зверя, то почему не обернулся? А если соображал как человек, а не по-волчьи, то зачем убивать? Да еще потом на камни падать затылком, - хмыкнул он и покосился на Кайсу.

- Значит, это был не он, а другой Волк, - упорствовала жрица.

- А шкуру мы сдерем с этого? – ехидно поинтересовался Коготь. – Или нам все равно, какой Волк виноват? Подумаешь, все они черные, никакой разницы, да?

Жрица поджала губы, и Хольм про себя вознес краткую, но горячую благодарственную молитву Луне. Советники Рассимора сомневались. Насмешливые речи Кайсы заставили их задуматься, а слова Когтя только подтвердили, что доказательства вины Хольма весьма зыбки. Еще чуть… Он видел, как хмурится и кусает губы Ивар, как в глазах Лестаны наконец-то вспыхивает живое чувство, пока еще непонятное, но уже не та глухая ненависть… И тут один из советников, до сих пор не проронивший ни слова худощавый Кот, одетый очень просто и без оружия, тихо сказал:

- Допустим, о Клыки и Когти Арзина, этот Волк и вправду не виноват. Но все мы ясно видим, что Луна отвернулась от правящего рода светлейшего Рассимора. Несколько лет назад он потерял сына. Все мы до сих пор скорбим об этой потере – молодой Эрлис воистину был украшением и гордостью клана. Мы приняли как наследницу его сестру – а теперь и она по воле богини едва жива и неизвестно, встанет ли на ноги. Да и если встанет… Я прошу прощения у светлейшего, но все мы знаем: госпоже Лестане почти двадцать, а она ни разу не призвала зверя…

- Довольно, - повторил Рассимор, но в этот раз его голос дрогнул, выдавая смятение. – Мы пришли говорить не об этом.

- Почему же? – с едва уловимой насмешкой возразил все тот же Кот. – Виноват сын Ингевальда или нет, казним мы его или нет, это не вернет нам наследницу клана и не сделает ее полноценной. Я первый поблагодарю Луну, если светлейшая Лестана, - он поклонился в сторону девушки, закутанной в покрывало, - сможет ходить. Но мы все знаем закон. Та, кто не призвала Рысь до двадцати лет, не может править кланом. А до этого дня… сколько недель? Две?

- Три, - уронил Рассимор, и Хольм чутьем ощутил бурлящую в нем ярость. – Три недели, - повторил вождь Рысей. – И вы забыли, господин Авилар, что моя дочь призвала зверя. Там на поляне пахло не только ею в облике человека, но и ее рысью! Лестана?

Он наклонился к девушке, мягко тронув ее за плечо, но Лестана едва слышно промолвила в тяжелой грозовой тишине:

- Я… не помню, отец. Я знаю, что моя рысь шла ко мне. Я… это чувствовала! Она мне снилась. И… другие приметы были. Но я не помню, чтобы успела призвать ее.

- Девочка моя, - старательно улыбнулся Рассимор, и Хольма резануло по сердцу жалостью. – Ты многого не помнишь, это понятно в твоем положении. Но ведь Рысь была! Дружинники Волков чуяли ее запах.

- Дружинники чуяли то, дружинники не чуяли этого… - презрительно сказал пожилой Кот в бархате. – Не много ли веры этим Волчатам, которых здесь даже нет? И нельзя взваливать бремя наследницы на больную девушку, которая то ли сможет выздороветь и призвать зверя, то ли не сумеет. Был бы жив Эрлис – дело другое! Такого лихого Кота я даже среди своих сверстников не припомню. А вот удержит ли клан его сестра?

- Не рано ли ты хоронишь мой род, Кердан? – с тихой угрозой поинтересовался Рассимор, и будь у Хольма сейчас шерсть, она встала бы дыбом, а так только мурашки по спине пробежали.

Пожилой Кот примирительно поднял руки, показав ладони, и вздохнул:

- Ну что ты, светлейший, говоришь? Мы друг друга сколько лет знаем! Лестана – хорошая девочка. Может, она бы и доросла до хозяйки Арзина, но ей сейчас поправиться надо. А роду твоему я верен! Чем тебе Ивар не наследник, а? И умен, и к старшим почтителен, и воин славный, и с молочных зубов при тебе. Мужчине с кланом управляться легче, а женское дело – семью хранить да обряды творить. Разве не так?

- Кердан прав, светлейший, - мягко сказал Авилар, что начал этот разговор, и Хольм постарался хорошенько запомнить вид и запах того, кто пытается отнять место наследницы у Лестаны. – Ивар – твоя кровь, причем благословленная богами. Его почтенная матушка – жрица в храме Луны, ни у кого язык не повернется сказать дурное про такое родство. А наследник – это еще не вождь. Просто… так всем будет спокойнее. И светлейшей госпоже Лестане в том числе.

Он улыбнулся так ласково и благостно, что Хольм пообещал себе, если останется жив, при случае непременно оторвет мерзавцу его короткий рысий хвост. И подарит Лестане, когда та обернется. У госпожи Сигрун любимая кошка вечно заячьими хвостами развлекается, гоняет пушистые комки по полу, а у Лестаны будет рысиный! Большой кошке – достойные забавы. И полезно – остальные подданные призадумаются!

Хольм покосился туда, где сидел Ивар. Морда битая, зато кровь – богами благословленная. Ну-ну… Что-то прогнило в прекрасном беломраморном городе, если ближайшие советники, благородные Клыки и Когти Арзина, позволяют себе указывать вождю, кого ему назначить наследником. И ладно бы наедине, в откровенном и нужном разговоре! Но нет, при всех! И, главное, при Лестане, а каково ей слушать это сейчас?!

- Ты прав, Авилар, - холодно ответил Рассимор. – Наследник – еще не вождь. И если Луна послала моему роду испытание, это еще не означает, что она гневается. Госпожа Аренея сказала, что Лестана ранена тяжело, но не безнадежно. И это она, моя дочь, привезла нам договор с Волками, доставшийся такой дорогой ценой. Ивар же не справился с порученным ему делом – охраной наследницы.

- Как я мог?! – вскинулся тот, услышав свое имя. – Светлейший, она сама решила отправиться в храм, ничего мне не сказав!

Хольм снова посмотрел в сторону Лестаны, плотно сжавшей губы. Оправдываться девушка явно не собиралась. Ну да, в чем-то Ивара можно понять – трудно уследить за своенравной сестрой, сбежавшей из-под опеки! Но вот того, что Ивар открыл рот лишь сейчас, а не раньше, когда его открыто стали прочить на место Лестаны, Хольм спустить уже не мог.

В памяти ярко вспыхнула картинка – бывшая возлюбленная в объятиях Ивара. Рыжая коса Кота вьется по нарядной зеленой рубашке, Ингрид запрокинула лицо, подставляя губы…

- Может, надо было меньше с нашими Волчицами на празднике обниматься? – спросил он. – Ингрид, конечно, хороша, спору нет. И целуется сладко. Но тебя послали охранять сестру, вот и держался бы к ней поближе.

Ивар вздрогнул и повернулся к Хольму. Его опухшее лицо было похоже на маску, смешную и уродливую одновременно.

- Не твое дело, Волк, - прошипел он. – Осмелел? Думаешь, уже все в твою пользу решилось…

- Молчать, - холодно бросил Рассимор, и Ивар прикусил губу, так мучительно ему хотелось продолжить – по лицу было видно, однако Кот не посмел ослушаться.

- Сегодня вечером госпожа Аренея проведет ритуал исцеления для Лестаны, - тяжело сказал вождь и обвел всех ледяным пронзительным взглядом, Хольму даже поежиться захотелось. – Если ритуал увенчается успехом, это будет лучшим доказательством, что Луна не лишила мой род своей милости. Вы согласны с этим, Клыки и Когти Арзина?

- Невозможно спорить, светлейший, - отозвался Авилар, и остальные закивали, только Коготь не поднял головы, занятый очень важным делом – он пробовал остроту лезвия ножа на ногте большого пальца. – Если госпожа Лестана встанет на ноги и призовет зверя к своему двадцатилетию, кто же усомнится, что она избрана богиней для правления? Но пока она не может выполнять обязанности наследника.

- Это верно, - неожиданно согласился Рассимор, и его глаза очень мрачно сверкнули. – Что ж, если почтенный Совет хочет видеть моим наследником Ивара, я не буду противиться. Подойди, сын сестры!

Он достал из кошеля на поясе медальон на длинной цепочке, а Хольм опять посмотрел на Лестану. Девушка сидела неподвижная, с безучастным застывшим лицом, на котором жили только глаза, устремленные куда-то вдаль. Хольм стиснул зубы. Если бы на месте Лестаны был Брангард, а на месте Ивара он сам… Он бы вызвал на поединок любого, кто посмел бы так оскорбить его брата! Пусть Лестана сейчас не может быть полноценной наследницей, но отнимать у нее это право – все равно что забрать оружие у воина, идущего на смертельный бой!

Ивар подошел и низко склонился перед вождем, встав на одно колено, а Рассимор накинул ему на шею золотую цепь с массивным медальоном и произнес:

- Носи с честью.

«Напрасное пожелание, - подумал Хольм. – Чести тут и не ночевало».

- А что с Волком-то решим? – равнодушно, почти лениво поинтересовался со своего места Коготь, и все взгляды снова обратились на Хольма. – Может, господа Авилар и Кердан и в этом нам подскажут?

- Не смеем прекословить воле вождя! – с усмешкой отозвался Авилар. – Светлейшему Рассимору виднее, как поступить с тем, кто замешан в беде его дочери.

- Мне виднее, - кивнул Рассимор, вдруг показавшись уставшим, словно пережил тяжелый бой. – Черные Волки отныне наши союзники. А вина Хольмгарда, сына Ингевальда, не доказана. Посему он останется моим гостем, пока не выяснятся все обстоятельства этого дела.

- Выяснятся ли… - пробормотал Кердан. – Хотя гость – это очень правильно… Светлейший как всегда мудр. Гость – это отличный гарант верной дружбы Волков.

«Гарант, - повторил Хольм новое для себя слово, чтобы лучше запомнить. – Гар-рант… А у нас это заложником называется. Но что-то легко Рассимор сдался. Эх, поговорить бы с ним по душам! Да хоть с кем-нибудь поговорить бы, спросить, что у них тут творится!»

Рассимор встал, показывая, что Совет закончен. Один за другим Рыси принялись кланяться вождю и покидать зал. Женщина с сединой, похоже, та самая целительница Аренея, подошла к Лестане и заглянула ей в лицо, а потом подняла с покрывала безвольно лежащую руку. Хольм поспешно отвел взгляд – никому не нравится, когда его видят слабым и беспомощным. Одернул себя: подойти к Лестане сейчас – еще больше унизить ее…

- Тебя отведут в комнату, - повернувшись к нему, с чудовищной усталостью сказал Рассимор. – Будешь моим гостем – сам слышал.

- Очень ценным гостем, - добавил подошедший Коготь. – А ценности надо хорошо охранять. Верно, Рас?

Вождь улыбнулся, и Хольм понял, что эти двое – старые друзья. Коготь махнул рукой, и в дверях показался тот же Кот, что привел Хольма на Совет. Поклонился вождю и своему вожаку, вопросительно указал взглядом на Хольма.

- Стражу возле его комнаты не снимать, - распорядился Коготь. – Нашего… гостя – выделил он голосом с явной насмешкой – гулять одного не отпускать. А то еще заблудится. Или снова нос кому-то свернет. Дальше дворца и дворцового сада не уходить. Слышал, Волк?

- Не глухой, - отозвался Хольм. – А оружие гостю не положено?

- А зачем тебе оружие? – радостно удивился Коготь. – Разбойников у нас во дворце не водится, диких зверей – тоже. И даже мясо к столу подают мягкое, без ножа можно есть. Нет уж, Волк, погуляй пока так. А то мало ли, найдут еще кого-нибудь с твоим ножом в спине…

Хольм посмотрел вслед Лестане, которую два дюжих Кота вынесли из зала вместе с креслом, вздохнул и попросил:

- Вы только скажите мне вечером, получилось или нет?

- Вот в этом можешь не сомневаться, - откликнулся Рассимор, устало потирая виски.

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Обрученные луной