Роман Невыносимый глава Глава 61

Теплый вечерний ветер развевает отросшие за пару месяцев почти до поясницы распущенные кудри волос, треплет подол длинного белого платья, сшитого в греческом стиле, оставляет на губах сладкий ягодный привкус. Мне хочется уже увидеть свой сюрприз, но Игнат еще в начале поездки завязал мне глаза плотной светлой повязкой. Я только могу сказать, что в пункт назначения мы едем совсем недолго. И все это время мою руку крепко сжимает его.

С того дня в больнице, когда он пообещал нашему сыну поездку в Париж, прошло меньше трех месяцев. Сейчас конец мая, но мы уже в городе любви и романтики. Все вокруг цветет и умопомрачительно пахнет. На закате так и вовсе выглядит по-настоящему сказочно. Утихший токсикоз позволяет насладиться прогулкой в полной мере.

Впрочем, дома не хуже. Игнат пионами засадил весь задний двор, когда меня перестало постоянно тошнить, а в комнатах теперь множество горшков с фиалками. Я просто в один из дней проснулась, а вокруг настоящий цветочный сад. Сегодня же он явно решил свозить меня куда-то, где выращивают клубнику. Причем, аромат такой, как у лесной. Головокружительный. Жаль, повязку с глаз снять так и не дает. Чем интригует еще больше. Но мы точно где-то на высоте, судя по порывам ветра.

— Долго еще? — не выдерживаю, когда мы останавливаемся, но никакого продолжения не следует.

Вместо ответа меня слегка поворачивают, еще через мгновение повязка оказывается развязана, и я быстро моргаю, чтобы восстановить зрение. Еще через миг застываю с открытым ртом. Я думала, что свадебную сказку просто невозможно переплюнуть, но сегодня убеждаюсь в обратном.

Мы находимся на смотровой площадке Эйфелевой башни, по всему периметру которой расставлено множество белых свечей, накрытых стеклянным куполом, чтоб ветер не задул. Лишь тонкая дорожка оставлена, чтобы можно было пройти. И весь пол усыпан совсем мелкими лепестками. Помимо всего прочего вокруг подвешены маленькие кашпо с цветущей клубникой, хотя кое-где виднеются небольшие кустики с созревшими ягодами. Именно от них исходит головокружительный сладкий аромат. Не удивлюсь, если и белые «ноготки» под ногами тоже от них.

— Обалдеть просто… — выдыхаю, с шоком глядя на Игната. — А это вообще законно?

Устраивать такое здесь...

Муж в ответ только улыбается, пожимает плечами и за руку ведет дальше по импровизированной дорожке. Ну да, глупый вопрос, с учетом, что без разрешения мы бы точно здесь сейчас не находились. И все равно не верится, потому я снова и снова осматриваюсь вокруг. Мне хочется подойти и потрогать мелкие цветочки, сорвать виднеющиеся среди них красные вкрапления сочных ягод, попробовать на вкус. Конечно, ничего из этого я не делаю. Да и идем мы не так уж и долго. Всего лишь переходим на другую сторону площадки, где установлен столик. Поверх белой скатерти разложены столовые приборы, а по центру небольшая вазочка с водой, где среди знакомых мелких цветочков плавают три свечки. Похоже, меня ожидает романтический ужин на вершине самой башни. И не только он.

— Бесценная моя, выйдешь за меня замуж еще раз?

Отвлекаюсь от рассматривания окружающего нас великолепия и поворачиваюсь к Игнату, глядя на него с непередаваемым шоком.

— А так можно?

Да, кажется, этот вопрос прилип ко мне теперь на весь вечер, как и его обращение. В тот клуб мы так и не сходили, но это не мешает мужчине постоянно подшучивать надо мной по поводу моего заявления о моей собственной бесценности.

— Тебе все можно, — улыбается Игнат. — Ну, почти… — вносит немаловажным уточнением.

Усмехаюсь на последнее. Кто бы сомневался. Иначе это просто был бы не мой супруг.

— А все так хорошо начиналось, — качаю головой с наигранно удрученным видом, но сразу после этого подаюсь вперед и обнимаю его за талию, поднимаю голову и с улыбкой заглядываю в любимые синие глаза. — Я же уже давно сказала тебе свое «да» и для тебя оно всегда неизменно, ты разве забыл? — припоминаю сказанное ему в прошлый раз.

— Просто стараюсь быть вежливым, — ухмыляется мужчина, махнув рукой в направлении куда-то мне за спину.

Кому именно предназначается жест, я осознаю, когда перед нами появляется руководитель церемонии. В этот раз мужчина. Потом я узнаю, что это сам мэр Парижа, с которым у Игната неплохие отношения, а сейчас я просто приветственно киваю ему и вновь возвращаю внимание мужу. На горизонте горит закат, под ногами — свечи, над головой уже заметны звезды, а в воздухе витает сладкий аромат лесной клубники. Французская речь льется плавно и звучит до того красиво, что я вновь ощущаю себя внутри очередной сказки. И передо мной тот, кто устроил для меня это все.

— Можете обменяться кольцами, — становится завершением основной части церемонии.

И вот тут меня ждет еще один сюрприз, когда Игнат надевает мне на палец кольцо. Мое кольцо. Которое я когда-то отдала Даше, чтобы никогда его больше не видеть. А он… забрал, получается. Слез сдержать не выходит. Я вообще жутко плаксивая в эту беременность. Чего только стоит момент, когда он принес мне обновленное свидетельство о рождении Максима с признанием своего отцовства. А тут тем более такой повод, грех не разреветься.

— Ты самый лучший, — шепчу уже после, как церемония завершается, и мэр, поздравив, оставляет нас одних, а я получаю полный нежности поцелуй.

— Вряд ли тебе можно верить, — одаривает снисходительной насмешкой он. — Ты необъективна, — поясняет и вкладывает в мои руки еще один подарок, точнее конверт.

Разглядываю его не меньше минуты.

— Что это? — интересуюсь, наконец, не спеша открывать.

Зная Игната, там можно обнаружить что угодно, вплоть до какой-нибудь дарственной. О последней вспоминаю не просто так. Ярослав предоставил мне одну такую — на их семейный таунхаус. Почему именно мне, стало ясно после по реакции Игната, которому такое совсем не понравилось. Я же подарок приняла, убрав его на время с глаз долой. Уверена, потом муж отойдет и сам будет не против вернуться в отчий дом.

— Подарок, — озвучивает тот вполне очевидное.

И да, нагло умалчивает, что конкретно находится внутри.

Приходится открывать. Но пока делаю это, постоянно кошусь на мужское лицо. На нем ни единой эмоции, что интригует больше прежнего. А когда раскрываю сложенную в три раза бумагу, вовсе теряюсь. Оно от Марины Семеновны, и мне непонятно, почему Игнат показывает его именно сейчас. Правда, все раскрывается по мере его прочтения.

«Здравствуй, Тасечка.

Пишу тебе из далекой Канады, чтобы поздравить тебя с таким радостным событием в твоей жизни, как свадьба, и признаться в содеянном. Уверена, ты уже догадываешься, что я напишу дальше. Да, это я отправила анализ ДНК отцу Максима с визиткой твоей фирмы. Благо, он достаточно известная личность, и достать подходящий материал для проведения теста не составило труда. Знаю, тебе интересно, как я узнала. Тут тоже ничего сложного. Тот свадебный журнал, который ты порвала — я купила новый. Нужную фотографию, над которой ты ревела всю ночь тогда, тоже не составило проблем вычислить. Во-первых, ты тогда упомянула цвет волос невесты и похожее кольцо, а во-вторых, Максимка очень сильно похож на своего отца, не перепутать. Я долго сомневалась, стоит ли вмешиваться. Тем более, это не в моих правилах. Чужая личная жизнь на то и чужая. Но перед своим отъездом поняла, что если сейчас не сделаю что-нибудь, ты так и проживешь всю жизнь одна. Такие, как ты, однолюбы, редко ищут замену бывшим. Такие же люди, как Игнат Орлов, несмотря на свой образ жизни, и благодаря ему, умеют, как никто, ценить искренность, которой в тебе столь много, что нужно быть слепцом, чтобы не заметить. И я рада, что он все же смог по достоинству оценить такую, как ты. Ведь ты — самый что ни на есть настоящий дар в жизни любого мужчины. Искренняя, верная, преданная, добрая, сердечная, ласковая. Сейчас это и среди простого народа редкость, а уж в том обществе, в котором вращается твой теперь уже муж — и подавно. Я надеялась, что он не сможет пройти мимо тебя, и он не прошел. Понимаю, что поступила подло, и вряд ли ты при всей своей доброте простишь мне подобное вмешательство в твою жизнь, но я все же прошу прощения. В свое оправдание скажу, что просто хотела, чтобы ты была счастлива. Когда твой отец попросил тебя приютить, я и подумать не могла, что благодаря этой сделке у меня появится дочь, о которой я всегда мечтала. Надеюсь, и я для тебя стала кем-то большим, чем просто приютившей тебя женщиной. Береги себя, девочка моя.

Навеки любящая тебя, Марина.

P.S: я забрала у Даши кольцо сразу же, как ты его отдала. Теперь возвращаю».

— Так это она… — говорю больше для себя, чем действительно интересуюсь мнением кого-то.

А ведь мы столько времени голову ломали над этой загадкой. Игнат с моим папой реально почти подружились на этом фоне, постоянно встречаясь и расследуя догадки. Конечно, этому немало способствовало и то, что мой муж помог сохранить погоны родителю, хотя и без ворчания со стороны последнего не обошлось. Отец же закостенелый праведник. Все должно быть по чести. Но в итоге сдался обстоятельствам, чему я несказанно рада.

— Я так впечатлился, что подумываю впредь опасаться коварных старушек, разводящих пенсионные кустики, — на свой лад соглашается со мной Игнат. — Твой отец, кстати, тоже впечатлился.

— Я тоже впечатлена, — не скрываю своего удивления. — Никогда бы не подумала. Она ведь ни разу за два года не показала, что все знает.

Не знаю, что еще я чувствую по этому поводу. С одной стороны, мне неприятно, что близкий человек устроил мне такую подставу, с другой — я, наверное, все же благодарна. Хотя услуга из разряда медвежьих. И это хорошо, что я уже в курсе о помощи отца, а то бы точно зависла с такими открытиями на весь вечер и ночь.

— Я же говорю: ее стоит опасаться, — хмыкает на это мужчина и тянет за собой, после чего помогает устроиться на стуле.

Ниоткуда взявшийся официант тут же приносит и разливает по бокалам напитки. Мне — минералку, мужу — вино. После чего уходит, но только за тем, чтобы вернуться с праздничными блюдами.

— И не говори, — поддерживаю его, откладывая письмо на край стола. — Ты теперь вообще мне не кажешься опасным человеком, — прячу улыбку за бокалом с водой.

— Я себе опасным тоже не кажусь, — отзывается невозмутимо Игнат. — На меня просто наговаривают… — добавляет с лукавой насмешкой.

— Ты прав. Ты не опасный, ты просто суровый, — салютую ему напитком. — Самый суровый мужчина из всех, с кем мне доводилось когда-либо общаться.

— Самый суровый мужчина из всех, с кем тебе доводилось когда-либо общаться — твой отец, — и на этот раз переводит стрелки от себя в другом направлении.

— Ты себя недооцениваешь, — вновь не соглашаюсь с ним. — Но так и быть, не хочешь быть самым суровым, будешь самым добрым!

— А еще милым, нежным, заботливым и… хм…

— И скромным, — уже откровенно смеюсь.

— И любимым — ты это хотела сказать, — важным тоном поправляет он меня.

— Да ты у меня вообще вне конкуренции, — киваю согласно.

Он тоже кивает, сохраняя важный вид. Но надолго его не хватает. По губам скользит свойственная ему ухмылка. Еще спустя несколько секунд я оказываюсь у него на коленях, после чего не менее заботливо и обходительно меня принимаются кормить. Дальнейший вечер проходит под девизом нежности и длится до самой полуночи, после чего мы возвращаемся в отель и настает моя очередь раздавать подарки.

— Что это? — удивляется Игнат, принимая свой презент.

— Подарок, — обозначаю ровным тоном. — Раз уж я сожгла тот твой журнал, то решила заменить его другим. Ну, чтоб тебе снова было на что молиться.

На кого...

Глянцевые страницы формата А4 украшены моими откровенными фотографиями. Каждая в большей или меньшей степени. Есть такие, где я абсолютно обнажена, а стратегически важные места скрывает только тень.

На эту сессию меня развели Инна с Юлькой во время очередной семейной встречи, пока мужики парились в бане. Надо сказать, итог и меня саму впечатлил. Если на всех кадрах я обычно выгляжу подростком, то здесь не все так плохо. Даже наоборот. Вот и Игнат… впечатляется. До такой степени, что пальцы хрустят, когда он сжимает их в кулак.

— Кто снимал?

— Девушка, — успокаиваю его со смешком. — Перед мужиком я бы никогда не решилась раздеться, да еще полностью.

Он одаривает меня недоверчивым сканирующим взором, но все же принимается разглядывать фотографии. Перебирает каждую, пока не натыкается на последнее, отдельное фото. Совсем маленькое. Но для меня самое дорогое из всех собранных здесь. Надеюсь, для него оно тоже таким станет.

Так и есть...

Игнат смотрит на него дольше всех, но хоть лице и царит обычное безразличие, сорванное дыхание с головой выдает его волнение. А на скрининге без малого двенадцать недель. Специально молчала, хотела видеть его настоящую реакцию.

— Ты ходила на обследование без меня? — выгибает бровь.

И вот вроде ожидаю, что он расстроится, но все равно не по себе становится.

— У тебя на тот день намечались важные переговоры с японцами в твоей основной компании, я решила не мешать. Подумала, впереди еще два УЗИ, и малыш подрастет, можно будет куда лучше его разглядеть, а с японцами все сложно было, сам говорил, — оправдываюсь виноватым тоном.

— То есть пол ребенка еще не определили? — уточняет Игнат вкрадчиво, откладывая мой презент в сторону.

Надвигается на меня.

— Срок для этого еще слишком маленький. Вот в двадцать недель можно будет узнать точно. Поэтому я даже не спрашивала.

О том, что мне сообщили пол ребенка без спроса, не говорю. Как и о том, что это девочка, как он хотел. Пусть потом сюрпризом будет. По рождению.

— В двадцать, значит? — переспрашивает.

Мой муж не был бы собой, если бы поверил мне вот так просто, с двух предложений. Сперва недоверчиво разглядывает, затем тянется еще ближе, поддевает сгибом указательного пальца подбородок и ласково проводит большим по скуле.

— Хорошо, в двадцать, так в двадцать, — добавляет, не дожидаясь моей реакции, выдерживает небольшую паузу, все еще вглядываясь в мои глаза. — И фотографа этого, который тебе такие чудные фоточки сделал, мне потом покажешь, — заканчивает ворчливо, вызывая улыбку у меня, притягивает к себе вплотную, а моих губ касается невесомый поцелуй. — Спасибо. Мне понравилось, — шепчет уже тихо-тихо. — За все спасибо, драгоценная моя…

И тебе, невыносимый мой, и тебе...