Роман Невыносимый глава Глава 58

Сослуживцы впиваются в меня не менее озлобленными взглядами и пятятся назад, не вмешиваются. Зато самому старшему среди всех явно есть что сообщить, правда, не особо по теме:

— Дайте ему кто-нибудь штаны, — вздыхает устало тесть.

Это да. Не помешает.

— И ботинки, — вставляю флегматично.

Зарабатываю взгляд от прокурора: “Хватит наглеть”.

И недоуменное:

— Где ж мы их возьмем?

Где-где…

Находится в итоге.

И штаны. И ботинки. И даже рубашка. Ментовские.

Еще минут пять, и мы на улице.

Воздух холодный, я втягиваю его поглубже, замирая на пару мгновений, обдумывая случившееся. Нет, не то, как я тут оказываюсь, по той теме давно определяюсь. Интересует другое:

— Почему помогаешь? — адресую садящемуся за руль своей машины прокурору.

— Погоны жмут, — безразлично бросает он.

С учетом сделанного им, скоро жать не будут. Как и самих погонов не будет. И он, и я прекрасно знаем об этом. То, что происходит сейчас, соратнички по службе не простят и не забудут.

Но ответ исчерпывающий. Ничего не говорю ему на это. Сажусь в машину к нему. И задаю новый вопрос:

— Тая где?

Вот теперь водитель брезгливо морщится, косится на часы.

— Она — залог. За тебя, — озвучивает неохотно. — Гарантия того, что ты не свалишь и дела закончишь, а если не срастется, то вернешься к ментам. Добровольно. Официально, для губернатора, ты все еще у них, и отпускать тебя никто не станет.

Мне требуется секунда. Удостовериться в том, что у меня со слухом и восприятием все в порядке. И да, в порядке, ведь спустя эту пресловую секунду областной прокурор продолжает:

— Я знаю, что ты во все это влип из-за моей дочери. Знаю, что эти уроды сделали. Все трое, включая Акимова, которого забрали твою люди. Тая рассказала, — обличает истинную причину того, почему он во все это дерьмо ввязывается. — Я бы и сам все порешал, но время жмет, не только погоны, а твой Гриша, к которому она меня отправила, чтобы найти Акимова, упорно партизанит и включает несознанку на все мои вопросы, как ему не объяснял, зачем и почему. Не лупить же мне его, как эти — тебя, — кивает в сторону покинутого нами здания. — К тому же он боров покрепче тебя будет. Насколько я понял, твои люди в принципе отличаются исключительной преданностью.

Киваю, принимая. Но этого мало.

— Если знаешь, что Акимов у меня, то должен знать, что и без тебя обойдусь, — комментирую. — Не сегодня, так завтра, как только расколется, губернатор свой пыл поубавит и со своей участью смирится. Лучше мертвый сын и зять, чем подмоченная репутация и все равно сдохшие родственники. Даже если меня в еще одной клетке закроют, это не помешает мне закончить начатое.

Сидящий рядом в очередной раз кривится и заводит тачку, трогая ее с места, направляя к главной дороге. Молчит. Довольно долго. Явно обдумывает. И затем выдает обреченное:

— Знаю. Но так крови меньше. Тем более, что моей дочери не к лицу сидеть в таком же гадюшнике или таскать тебе передачки.

— Ей и не придется, — морщусь ответно.

— Это ты так решил? Или еще не понял, насколько она упрямая и упертая, похлеще тебя? — усмехается прокурор.

Этого не отнять, если вспомнить все то, о чем мы разговаривали накануне, да и в целом, опять же...

— Не многовато ли суеты для папаши, который отказался от своей дочери? — разворачиваюсь к нему, внимательно разглядывая, следя за дальнейшей реакцией.

Слишком уж деятельный он сегодня для своей категоричности, не менее упрямой и упертой, чем у дочери. Я бы скорее поверил, если бы он наоборот сделал, чтоб проучить неугодных “детишек”, воспользовавшись моментом и случаем.

— Я не отказывался, — цепляет на лицо маску отстраненности. — Или ты в самом деле веришь, что добросердечная старушка-преподаватель с ее универа просто так отдала ей в распоряжение квартиру с пенсионными кустиками в придачу, а сама уехала на ПМЖ в Канаду, чтоб бездомной студентке с ребенком жить удобнее и проще стало?

Напрягаюсь. И даже не потому, что, оказывается, все то время, пока дочь прокурора считала, будто он на нее забил, папаша все равно следил за ее жизнью и благополучием, по мере дистанционной возможности. Из-за озвученных кустиков.

— В хате прослушка стоит, — улавливает источник моей реакции прокурор. — И да, я не только про кустики знаю.

Что сказать…

Мужик умеет удивлять.

Похоже, это у них семейное.

Опять же, вполне ожидаемо было бы предположить нечто подобное, если бы не поверил словам Таи о том, какой он по-жизни козел и мудак.

— А она об этом в курсе? — не про прослушку, разумеется, про основную тему. — О том, что она — залог. За меня.

— Нет. Но раз уж ты считаешь, что эти трое могут быть причастны к тому, кто отправил тебе анонимку с анализом ДНК, было бы неплохо решить проблему не только с губернатором, но и в целом. Про идею с подставой от сестры Таи забудь. Там нечего искать. Я девчонку с пеленок знаю. И с ней разговаривал. Выписки по картам тоже проверил. Финансов с тех пор у них не прибавилось. А если бы ей было что таить, я бы понял и нашел, — отзывается прокурор. — Что касается Таи и залога за тебя — предложи я ей в открытую, все равно согласилась бы, потому и не стал усложнять ей жизнь лишними рассуждениями, — опять морщится.

Бестолочь она, короче.

Безнадежная…

Самое тупое, при мысли об этом, на душе становится подозрительно теплее и легче. Хотя совсем не об этом думать надо.

— Где ее держат?

Раз уж знает про Акимова, значит виделись.

Так и есть.

— Спасибо твоим продажным ментам, которых ты кормишь, условия сносные. Кстати, они же подсобили с тем, чтоб тебя найти.

Не отвечаю. Прокручиваю в мозгах все услышанное от него, сопоставляя головоломку, размышляя о том, стоит ли вестись…

— Машину останови, — выдаю уже вслух.

Водитель одаривает меня недоуменным взглядом.

— Дальше я сам поеду, — поясняю, покосившись в боковое зеркало, удостоверяюсь в том, что слежки за нами не наблюдается.

— Дорогу к Орлову-младшему я знаю, — огрызается прокурор.

— А мы не к нему. К Акимову.

Автомобиль сворачивает к обочине. Был бы при себе собственный телефон, уладил бы быстрее, но исходим из того, что имеем. Да и оставшийся путь занимает не так уж много времени. К тому же “клиент” почти готов. Гриша, и правда, один из самых преданных. Третий из тех, кто имел тупость посмотреть в сторону дочери прокурора, привязанный к металлическому стулу, глотает сопли и собственные зубы, прежде чем дает интервью на видеозапись. Пикантная кинушка отправляется к губернатору. С учетом того, что Акимова быстро хватились, глава региона должен быть уже в курсе о совместном темном прошлом на троих с участием своих родственников, а значит над проблемой уже думает, остается только дождаться ответной реакции, ничего лишнего расписывать не придется. В бумажном виде со всеми необходимыми подписями, вина с указанием соучастников тоже зафиксирована. И единственная моя проблема теперь заключается лишь в том, что придурок напрочь отрицает причастность себя и своих дружков к анонимке с анализом ДНК и визиткой фирмы, клянется и молится, что в действительности понятия не имели, кем именно является Тая, просто взяли то, что увидели и захотели — как гребанное стечение обстоятельств, простая случайность. Даже будучи под прицелом не сознается.

А значит…

— Кричи громче, сучка, — советую ему, припоминая слова.

Выстрел — всего один. Разряжает воздух. Оставляет запаха пороха, витающего в воздухе. На время притупляет войну в моей голове. И…

— Твою мать, Орлов! — вопит прокурор, чье присутствие все еще в наличие. — Нах*ра?! Нах*ра ты это сделал?!

Платонов хватается за голову, неверяще уставившись на все еще привязанный к стулу труп. Исходит красными пятнами от переизбытка напряга. От шока не сразу отходит. Сперва бросается к покойничку, осматривая простреленную дырку в его черепушке. Пялится на него с минуту, словно надеется, что тот все-таки оживет. Не оживает. А прокурор снова матерится, с досады пиная стул.

— Ссс… — оборачивается ко мне, не в силах закончить элементарное слово.

Явно не “Спасибо” имеет в виду.

Но мне пох*р.

— Спасибо потом скажешь, — салютую ему еще не остывшим стволом. — Когда Таю заберем.

— Да ты еб*нулся… — качает головой прокурор.

Опять на труп смотрит. С сожалением. Словно виноват в том, что он теперь в таком состоянии. В принципе, справедливо, учитывая его, пусть и косвенную, но причастность.

Что сказать…

Укрепляю семейные узы, как могу.

Тем более, что:

— В отличие от тебя, я себе новых врагов наживать не собираюсь. Чем их меньше в живых, тем проще. Он нас всех видел. И запомнил. В том числе, тебя. А нас тут как бы нет по всем официальным источникам. Вышел бы он отсюда сам, тогда твоим погонам точно хана, или вдруг тоже на Магадан захотел? — поясняю услужливо. — Если тебе станет легче, не думай об этом, лучше представляй, сколько еще таких дочек, как твоя, он успел оприходовать. Уверяю, им повезло не так сильно, как ей.

От шока он все еще не отходит, но адекватности прибавляется. Похоже, я подбираю верные слова, потому что прокурор все же мирится со случившимся, перестает пинать стул и прожигать меня ненавистным взглядом. Ворчит, правда, всю оставшуюся дорогу до следственного отдела, но да ладно, на дружественные семейные отношения я и не рассчитывал, обзаводиться кучкой полюбивших меня внезапно родственничков — тоже не собирался. У меня уже есть семья. И она — мое все.

Совсем скоро я к ней вернусь…

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Невыносимый