Роман Невыносимый глава Глава 54

— Я пришла в клуб незадолго до твоего появления, — начинает она, уставившись мимо меня, а голубой взор туманной пеленой воспоминаний заволакивает, делая его заметно тусклее, — но стараниями сестры к тому времени успела приговорить целый бокал коктейля и начать пить второй. К алкоголю я непривычная, поэтому голова уже слегка кружилась, а воздух в вип-комнате казался слишком душным, и я решила немного прогуляться к выходу, где гораздо прохладней.

Мысленно усмехаюсь, представляя контраст хорошей девочки на фоне злачных напитков и развязной публики.

— Я как раз спускалась по лестнице со второго этажа на первый, когда увидела тебя, — продолжает Тая. — Ты только вошел в клуб. Весь такой мрачный и опасный, во всем черном, и такой чертовски привлекательный. До умопомрачения. Я тогда еще подумала, что так, наверное, выглядят падшие ангелы, а ты — самый красивый из них. Так и замерла на лестнице и из-за колонны, что украшают ее, принялась следить за тобой. Это было так глупо и по-детски, вот так прятаться, но я не могла перестать смотреть на тебя, а выдавать своего интереса не хотелось.

Один образ в моем воображении сменяется другим. И прежде казалось чем-то забавным, теперь и вовсе…

— Ты уселся за барную стойку и заказал выпивку. К тебе то и дело подходили разные девушки, но ты их всех отшивал в самой грубой форме. А чуть позже к тебе подсел какой-то парень, на чье приветствие ты лишь слегка ухмыльнулся и отсалютовал рюмкой. У тебя потрясающая улыбка, знаешь?

Не знаю. И это как-то странно дико слышать нечто подобное. Но я слушаю. И впитываю каждое ее слово. Тихий голосок каждый раз отзывает внутри чем-то… умиротворяющим? Возможно. Хотя тоже на дикий бред походит.

— Мне так захотелось, чтобы ты хоть раз улыбнулся непосредственно мне. Только не вот так, а по-настоящему открыто. Тогда-то я и выдала себя. Возможно, ты и раньше чувствовал, что за тобой наблюдают, не знаю, но стоило мне выйти из-за колонны и спуститься пониже, чтобы лучше разглядеть твое лицо, как ты тут же поймал мой взгляд. Я сделала вид, что не замечаю, а просто осматриваю толпу в поисках знакомого, не нахожу и ухожу. На деле, я лишь поднялась повыше и спряталась за другую колонну. Ты же продолжил общаться с тем парнем. Но теперь улыбался намного чаще. Я потом поняла, что из-за меня. Точнее, из-за моего глупого поведения. Когда твой знакомый ушел, а его место заняла какая-то брюнетка. Ты общался с ней, улыбался, водил ее локоном по ее шее и плечу. А смотрел при этом на меня. Я даже позволила себе обмануться и представить себя на месте той девицы. Так за своими фантазиями и пропустила момент, когда ты встал и пошел в мою сторону.

Никакую брюнетку, как и сами события, я не помню. Но описанное ею очень даже вписывается в мою привычную манеру поведения, так что я… верю? Да, наверное так.

— Я сперва сама себе не поверила, что ты решил познакомиться. А когда поняла, так засмущалась, что не нашла ничего лучше, чем сбежать от тебя. А потом ты меня спас, и последующие часы рядом с тобой походили на что-то невероятное, несмотря на дурную ситуацию.

Не в первый раз она заявляет о том, будто я вдруг обладаю способностью к геройству. И каждый раз, пусть не произношу вслух, невольно отрицаю. Каждый, да. Но не этот. Потому что вдруг слишком ярко вспоминаю… нет, не Таю. Василису. То, как мы с ней познакомились, я помню прекрасно. Не самый мой лучший эпизод в жизни. Зато перекликающийся с тем, что могло бы послужить подобному развитию событий. Еще тогда, когда пришлось отказаться от брата, я мысленно тысячу раз возвращался к этому эпизоду, желая стереть его из прошлого, или хотя бы исправить. Не случилось бы такого, и братской вражды бы тоже не было.

— Но именно благодаря тебе я смогла перешагнуть через тот момент и продолжить жить, как раньше. Ты тогда сказал фразу, которую я до сих пор использую как свою личную мантру. "Сколько бы много раз жизнь тебя не имела, нельзя сдаваться. И как бы тяжело ни было поднимать с колен, нужно всегда, пусть через силу, но вставать и идти дальше. И ни в коем случае не останавливаться. Только так можно стать сильнее и заставить других считаться с тобой". Эти слова поддерживали меня на протяжении всех этих пяти лет. Впрочем, тем вечером и ночью ты много чего говорил. Например, что я самая чистое и светлое создание из всех, кто тебе встречался раньше. Или что я настоящая драгоценность и находка для любого мужчины. На последнее я сказала, что хотела бы, чтобы моим мужчиной был такой мужчина, как ты, и ты замуж за тебя выйти предложил. Вот так неожиданно. Я подумала, ты шутишь, и также шутливо ответила согласием, а ты в ювелирный потащил.

Где-то здесь я окончательно мирюсь с тем, что никогда не вспомню столь значимые события в жизни этой милашки и тихони. Просто потому, что я однозначно напился до чертиков, если даже такое вытворил. Опять же, если не преувеличивает. И опять же, брат вспоминается. Ярослав вот также когда-то, напиваясь в баре, решил жениться на той, кто сейчас носит его ребенка. Тогда я не знал, что она же — моя невеста, и поддержал, даже помог.

Что сказать, мы же братья…

Похожи куда больше, нежели кажется со стороны.

— Кольцо купил, — как отражение моих мыслей, обозначает Тая. — А потом заявил, что я заслуживаю большего, чем роспись по-быстрому, потому ты сделаешь все, как положено. Сначала попросишь моей руки у моего отца, потом мы объявим о помолвке, и уже потом сыграем свадьбу. В красках расписал, как все будет. Сказал, что ребенка хочешь. Я сперва не верила, но ты говорил очень убедительно и с таким серьезным видом, что я прониклась. Плюс кольцо на пальце этому немало способствовало. Тогда же я написала тебе на руке свой номер, чтобы мы могли договориться о новой встрече, уже вместе с моим отцом. Для этого пришлось у какого-то прохожего ручку одалживать. У тебя с собой не было телефона, а свой я оставила в баре вместе с сумочкой. Но пока мы шли до стоянки такси, ты предложил поехать с тобой, а уже наутро — вместе ко мне домой. И я, чуть подумав, согласилась.

Да, бухло — мировое зло…

— Утром ты слишком долго спал, а мне нужно было возвращаться домой. Добудиться я тебя не смогла, как и записку оставить. Просто не нашла ничего, что можно было бы использовать для этого. Потом уже подумала, что нужно было зубной пастой на зеркале что-нибудь написать, но было поздно. Я уже была дома. Ждала, что ты позвонишь, как проснешься. Но ты так и не перезвонил. А потом я узнала, что беременна. Где искать тебя, чтобы рассказать, не знала, да и не была уже уверена, что тебе это нужно. Но все же решила попросить отца мне с этим помочь, потому пошла к нему на работу, где и обнаружила на столе собранное на тебя дело.

У каждого второго мента в этом городе на меня дело, так что ни разу не удивляет, никаким открытием это не становится.

— Сперва глазам своим не поверила. Никак не могла взять в толк, что тот, кто был так нежен, добр и заботлив со мной, подарил мне лучшую ночь в жизни, пусть первую и последнюю, мог совершать подобные преступления. Твой образ у меня никак не ассоциировался с чем-то преступным.

А нех*р соглашаться выходить замуж за первого встречного.

— По итогу, отцу я так ничего и не сказала о тебе. Испугалась, что он тебя обязательно посадит, если узнает правду, а меня на аборт отправит, чтобы я никак не была с тобой связана. Дальше я жила себе тихо-мирно и, честно, старалась не вспоминать о тебе. Лишь раз дала слабину. Когда увидела тот разворот. Где ты так по-собственнически обнимал Василису. А на пальце у нее было кольцо, так похожее на то, что ты подарил мне. Я в тот же день избавилась от своего. Дашке нашей подарила. Не могла больше его видеть. Постепенно все потускнело, притупилось, забылось. Так мне казалось. Пока вновь не увидела тебя. Я так до сих пор и не знаю, чего испугалась больше. Того, что ты можешь забрать Максима, а я никак не могу тебе помешать. Или того, что сама рано или поздно приду к тебе. Хватило всего пары твоих провокаций, чтобы я поняла, что внутри все еще огнем горит от твоей близости. Даже если я запретила себе помышлять о чем-то подобном.

А вот тут пора ставить на паузу. И задавать встречные вопросы. Их скапливается в моей голове слишком много. Куда больше, нежели я озвучиваю для нее прежде. Хотя все равно молчу, позволяю ей договорить. Тем более, она перестает пребывать в своих воспоминаниях и сосредотачивает все свое внимание на мне.

— Помнишь, ты говорил, чтобы я не будила в тебе чудовище, если не хочу его в тебе видеть? — спрашивает, но ответа не ждет. — Правда в том, что я хотела его в тебе разбудить. Хотела его увидеть. Думала, тогда отпустит и будет куда проще держать с тобой дистанцию. Вот только чем больше я ее увеличивала, тем ближе ты становился. Пер напролом, как тот же танк. И вместе с тем открывался каждый раз с разных сторон. Я научилась различать за твоей грубостью заботу и искренность. За безразличием — надежность и верность. За жестокостью — доброту и чуткость. Все то, что ты так тщательно скрываешь ото всех. Так что ты не прав. Тебя, есть за что любить. И тебя много, кто любит. Та же Лидия Михайловна. Она тебя не просто любит, ты для нее что сын родной. И твои парни из охраны — они ценят и уважают тебя, не как работодателя, а как человека. Тот же Григорий открыто поддержал твои действия, когда я взбесилась из-за твоей выходки с ветеринаром. А переубеждать меня в его работу точно не входит. Так что можешь не скидывать все на то, что ты им платишь достаточно, чтобы они тебя любили, что мать родную. Преданность деньгами не купить. Настоящую, по крайней мере. Не понимаю, почему ты этого не замечаешь, — качает головой. — И я... — набирает побольше воздуха в легкие, сцепляя пальцы обеих ладоней между собой, прежде чем продолжить уже напряженным голосом. — Я не лгала тебе. Ни разу, Игнат. Я прекрасно осознаю, что ты далеко не белый и пушистый зайка, а скорее одичавший лютый зверь. И что с тобой никогда не будет просто и легко. Но правда в том, что другого мне и не надо. Возможно, я не всегда в должной степени показываю тебе свои чувства, но только потому, что... не уверена... Не уверена, что тебе нужны эти мои чувства.

Больше не смотрит на меня. Исключительно в пол. Сильнее переплетает свои пальцы. И снова мне в башку раскаленный железный прут вдалбливают, который бешено жжется в моих мозгах, расплавляется тягучей лавой. Она же растекается по венам. Иначе от чего еще так печет под грудной клеткой? Нет там ничего. Не должно быть. А если и есть, тогда… На внешней территории дома начинается какая-то возня. Но я улавливаю ее слишком поздно, поглощенный тем, что говорит Тая. И это мое знатное упущение. Всего секунды мертвой тишины… Чужие крики. Грохот. Чье-то падение. Разбитые стекла. Топот. Люди в черных масках при полном снаряжении врываются в дом, выбивая дверь с ноги. До меня все-таки доходит, к чему это все, но времени не остается. Считанные мгновения, укладывают лицом в пол, руки заворачивают за голову. Не только меня упаковывает этот прибывший отряд ОМОНа. Всех.