Роман Невыносимый глава Глава 52

— Я сам с этим разберусь. Забудь.

— Забудешь тут, как же, — отзывается она ворчливо, удобнее на мне располагаясь. — Макс точно будет в безопасности у твоего брата?

— А минуту назад ты во мне упорно не сомневалась, — комментирую с очередной насмешкой.

— А я и не в тебе, а в твоем брате сомневаюсь, — парирует она. — Ты для такого слишком прямолинеен. Да и я же сегодня воочию убедилась, на что ты способен. Как тут теперь сомневаться? — передергивает плечами от воспоминаний.

Мои ладони сдавливают их крепче.

— Какой бы он ни был. Он мой брат. Родной. Не сомневайся.

Замечаю сомнение в голубых глазах, когда Тая согласно кивает, но вслух так ничего и не говорит. Вместо этого приподнимается и берется за свой гель с цветочным ароматом, которым щедро поливает мою грудь, после чего с деловитым видом начинает размазывать его по мне массирующими движениями, избавляя от остатков сохранившегося напряжения.

— Василиса сказала правду. Я перепутал ее с другой девушкой — так и познакомились, — выдаю вслух отстраненным тоном, вспоминая не самую лучшую часть своего прошлого. — И в тот клуб правда приходят за… хм... такими вещами. Некоторые из девушек там работают на постоянной основе. Некоторые приходят получить впечатлений. Некоторые… хотят большего. Тебе просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время.

Ее ладошки замирают на моей груди, а сама она задумчиво смотрит перед собой, постепенно напрягаясь все больше.

— Бред… — произносит едва слышно на какие-то свои собственные мысли.

А я вдруг запоздало заинтересовываюсь другим.

— Ты что там вообще делала?

— День рождения отмечала.

Сперва отвечает, затем только переводит на меня свой растерянный взгляд.

— И чья это была идея?

— Сестра двоюродная предложила туда пойти, — добавляет уже сипло.

— Ху*вая у тебя сестра, — выношу вердиктом.

По ее биографии и прошлым заслугам тоже, очевидно, стоит пробежаться.

— Ты думаешь она действительно специально меня туда заманила? Зачем ей это?

— Решила, что тебе тоже понравится? — пожимаю плечами.

Откуда ж я знаю. Но обязательно узнаю.

— Девственнице? Понравится? Такое? Ты, очевидно, шутишь.

Из ее груди вырывается нервный смешок.

Ладошку, скользнувшую мне на шею, я перехватываю. Подношу ближе к губам, прижимаюсь ими в подобие поцелуя.

— Нет. Не шучу. К тому же, такую, как ты, можно продать подороже. Полонский хорошо оплачивает все свои подобные вечера, потому и последствий нет. А тут… эксклюзив.

— Эксклюзив? — переспрашивает слабым голосом. — Какой еще нахрен эксклюзив? — начинает заводиться.

Одариваю дрожащую ладошку еще одним поцелуем.

— Девственность — явление одноразовое, — вопреки призывающим к спокойствию действиям, не щажу ее психику.

Если уж живет в моем мире, пусть имеет представление о том, какой он на самом деле.

— Еще скажи, что девственность дочки прокурора — как отдельный вид деликатеса, — выдает на волне переполняющих ее эмоций.

— Зачем? Ты уже сказала. Хорошие девочки — опять же эксклюзив, такие не каждую ночь свою девственность в ночных заведениях продают. Новые впечатления.

Не для самих хороших девочек, конечно же. Для тех, кто ими пользуется. Как бы цинично то ни звучало. Факт.

Молчит. Переваривает. Но вскоре начинает улыбаться.

— То есть, ты мне еще и должен за ту ночь, так получается?

Невольно ухмыляюсь.

— Хочешь предъявить мне счет? — вопросительно выгибаю бровь. — И сколько же ты стоишь, интересно?

— Я — бесценна, а вот ты… — делает вид, что призадумывается. — Ты продашь мне себя на еще один вечер в том клубе. Вспоминать будем, — заканчивает ехидно.

Где-то здесь приходит пора признаваться, что ролевые игры я не люблю и подобной х*рней не увлекаюсь, а в тот клуб хожу, потому что бухло там отменное и никто не лезет лишний раз.

Но как приходит, так и остается при мне.

— Равноценный обмен, — соглашаюсь.

Она как открывает рот, так и не закрывает.

— Серьезно? — неверяще глядит на меня во все глаза.

— Наименее затратный для меня, — отмазываюсь. — А то ты ж у меня бесценная, вдруг бюджет для расплаты не потяну? А так чем не выход из ситуации? — подмигиваю нахально.

Тая тоже теряется недолго.

— Ну, ты же хотел вспомнить меня. Вот… вспоминай на здоровье.

— Обязательно, — киваю в подтверждение. — В другой раз.

В этот у нас есть занятия понасущнее. Но сперва стоит завершить с водными процедурами. Занимает еще минут двадцать нашего времени. А вот после того, как оба выбираемся из ванной комнаты, расположившись в спальне…

— Листай, — бросаю рядом с Таей свой телефон, на экране которого светится социальная страница Полонского. — Если третий входит в его окружение, то скорее всего и фотка его тут есть.

Девушка не спешит брать гаджет в руки. Смотрит на него, как на ядовитую змею. И руки снова начинают слегка подрагивать, отчего она их до побеления сжимает в маленькие кулачки. Зажмуривается, глубоко вдыхает, и только после этого, наконец, берет его в руки. Листает тоже медленно, каждый раз почти уговаривая себя перейти на новую фотографию. Пока не замирает на одной из них. Смотрит долго, не мигая, тяжело дыша. Долго соображать не обязательно, она попросту вновь погружается в воспоминания, учитывая, что произошло на праздновании свадьбы. Правда тогда я решил, что виной тому ее папаша-прокурор.

— Все. Хватит, — забираю телефон, запоминая и узнавая изображение. — Не смотри больше. На меня смотри, — фактически приказываю, поддевая сгибом указательного пальца за подбородок.

Не сразу, но все же ее влажный от слез и ужаса взгляд фокусируется на мне. Дрожащие губы расплываются в подобие улыбки.

— Спасибо, — шепчет едва слышно. — За то, что пошел тогда за мной.

Рука, касающаяся ее подбородка, скользит выше, подбирая первую скатившуюся слезу.

— В накладе не остался. Ты же теперь мой бесценный эксклюзив, — отшучиваюсь, опускаясь перед ней на корточки.

Отвлекаюсь лишь на несколько секунд. Одного сообщения с нужной фамилией вполне достаточно. Остальное уладит Семен. Инструкции и порядок он знает, без меня сам справится. К тому же:

— А ты мой. Самый лучший. И любимый… — слышится хриплое и тихое от Таи.

Телефон откладываю. К ней свое внимание возвращаю. Замираю, разглядывая ее заплаканное личико по-новой. Заодно раздумываю о том, пора ли мне слуховой аппарат ставить, или это ее от переизбытка эмоций так нехило накрывает.

— Конечно, самый лучший. Других-то у тебя не было. Сравнивать не с кем, — иначе и не объяснишь.

Вся видимая беззащитность, как шелуха слезает с нее. Тая выпрямляется в спине и тут же задирает подбородок повыше, пока мягкость в голубом взоре сменяется воинственным блеском.

— С чего ты так решил? — выгибает бровь вопросительно, строя из себя мисс Невозмутимость, чем веселит еще больше.

Все-таки забавная она временами.

— Твоя соседка тебя сдала. И сын. Забыла?

— Если я не выставляла свои отношения напоказ — не значит, что их не было, не думал о таком? — совсем мрачнеет и поднимается с постели.

Поднимаюсь на ноги вслед за ней, скрещиваю руки на груди.

— В принципе, вариант, где я лучше, чем непонятно кто, тоже не так уж и плох, — не ведусь. — Но ты еще подумай, сделай переоценку своих воспоминаний. Вдруг ошиблась? Тем более, раз уж в действительности есть, с кем сравнивать.

Семен присылает ответное сообщение. И совершенно зря я на его прочтение отвлекаюсь. Пропускаю ее реакцию, а ответом мне становится... хлесткая пощечина. Обжигает физиономию похлеще братского удара. От неожиданности, вероятно. А может и нет. Я буквально в ступор впадаю. На мгновение.

— А ты и правда полный придурок, Игнат Орлов! И я действительно ошиблась, а не вдруг! — срывается девчонка.

Во второй раз удар я не пропускаю. Ловлю маленькую ладошку в считанных сантиметрах от своего лица. Сжимаю крепко. И эту, и другую. На всякий случай.