Роман Невинная для древнего, или Танец на краю тьмы глава Глава 31

– Чего у тебя так руки трясутся, Миша? Передумал?

– Ты с ума сошла, Лекси! Я ждал этого момента столько лет.

– Так чего тогда так нервничаешь? В себе не уверен или во мне?

– Да не в том дело, родная!

– Ну а в чем? Объясни, а то из-за твоих нервов меня уже реально потряхивает.

– Просто понимаешь, я не знаю, как правильно провести этот обряд.

– В смысле? Ты же вамп.

– И что? Думаешь, мне случалось делать это раньше? Это таинство и происходит единожды в жизни вампира. И главная проблема в том, что сейчас нет в живых ни одного вампа, кто бы прошёл через это и смог бы мне рассказать. А я очень хочу всё сделать правильно. Ради тебя и сына.

– Так это что получается – если мы пройдем Слияние, мы станем единственной истинной парой?

– Выходит так.

– Ну тогда что же нас останавливает? Насколько я поняла, мы должны обменяться кровью в месте силы. Так?

– Да, любимая.

– Ну вот мы стоим в этом… а где мы?

– Это и есть одно из мест силы.

– В чистом поле? Я думала хоть там храм какой-нибудь.

– Нет, родная. Мы не строим храмов.

– Ну что нам делать дальше? Ты меня укусишь? Или сначала я должна получить твою кровь.

– Я не знаю.

– Ну тогда, может, мы должны сделать это одновременно? А сексом мы должны заняться?

– О господи, Лекси! Я не знаю ответов. Но ход твоих мыслей мне определённо нравится.

– Умный, да?

– Люблю тебя просто.

– Давай на землю сядем. Мало ли что.

Михаил сел на землю и усадил Александру себе на колени.

– Люблю, когда ты в юбке.

– Не отвлекайся.

Михаил медленно с предвкушающей улыбкой стал расстегивать блузку Александры.

– Это зачем?

– Чтобы не испачкать.

– Ой, как-то мне стрёмно. Ты уверен…

– Тихо! Помолчи!

Закончив с блузкой и отложив её в сторону, Михаил стал целовать шею Александры, лаская руками грудь. Тело девушки моментально отозвалось на его прикосновения, вспыхивая и выгибаясь навстречу его рукам и рту.

– Люблю тебя, Лекси. Хочу, чтобы ты была со мной всегда. Хочу быть частью тебя. Назад дороги нет. Скажи – мы вместе навсегда?

– О, да-а-а-а! Вместе навсегда!

– Нет страха и сомнений?

– Нет. Люблю тебя.

И в этот момент Александра ощутила, как мгновенная острая боль пронзила шею. Вслед за мгновением боли от места, где к ней приник жадный горячий рот Михаила по телу побежали обжигающие волны. Тело выгнулось, сведенное сладкой судорогой. Михаил оторвался от её шеи, а Александре хотелось закричать:

– Нет! Слишком быстро. Хочу еще!

Но Михаил  быстро вскрыл своё запястье и приложил к губам Александры. Не помня себя от наслаждения, она глотала текущую в горло жидкость. И опять безумный жар стал наполнять её тело. Яркая вспышка осветила сознание Александры. И вот видит себя саму семнадцатилетней растрепанной испуганной девчонкой и понимает, что этот взрыв – это воспоминания Михаила о том, как увидел её впервые и именно его острые судороги желания пронзают сейчас её тело. Как же он сдержался тогда, если даже его воспоминания об этом моменте делают Александру просто безумной. Картины как в калейдоскопе: она по утрам на кухне, заспанная и с припухшими губами, впервые запах её желания и ускоряющийся стук сердца, сцена на балконе, когда едва не поцеловал и опять скрутил себя, остановился. Их первый поцелуй, податливое тело в руках, сладкие, такие желанные губы и ликование: «Теперь МОЯ!» И опять исступленно сдерживаемое желание овладеть, ворваться, насытиться и нежное открытое доверчивое тело теперь его без остатка. И опять взрыв раз за разом, каждая их близость, каждая ласка. Всё, что он хранил в памяти эти годы, а затем тьма и бездна вины и отчаяния, душа рвётся от потери, горит в адском пламени того, что совершил сам. Александра чувствовала, как слёзы катятся из её глаз, не её – слёзы Михаила. И последним пришло ощущение счастья, спокойного и безграничного, и тихий звук второго  крошечного сердца, как самая сладкая музыка, как надежда…

Александра очнулась, лежа на широкой груди Михаила. Открыла глаза и поняла, что они больше никогда не станут прежними – отдельными друг от друга существами. Отныне и навсегда они единое целое. И этого никому не разорвать.

– У нас получилось, Лекси! У нас получилось, – шептал Михаил, прижимая её к себе.

– Да, родной, у нас все получилось!

Конец.