Роман Невинная для древнего, или Танец на краю тьмы глава Глава 18

Девять лет назад

– Лекси, я внизу! Ты готова? – раздался голос Алексея. Девушка стала спускаться. 

– Вау! Узнаю свою малявку! Мишка взбесился бы, если бы тебя в этом увидел. Ты уверена, что готова к его реакции?

– Надеюсь, да. Я согласна на любое выражение его чувств, кроме того холода, что между нами сейчас. Может, если он разозлится, мы сможем хотя бы поговорить. Терпеть то, что он отгораживается от меня, я больше не могу. Так где ты намерен меня сегодня выгуливать?

– А пошли в нашу любимую кафешку. Начнём с мороженки, а там как пойдёт уже.

– Я хочу потанцевать сегодня, пока не забыла, как это делается.

– Твоё слово – закон! Какой клуб предпочитаешь?

– А в тот, куда девчонок водил, слабо?

– О, Лекси! Ты соображаешь, о чём просишь? Это очень специфический клуб!

– Вот именно. Я хочу сама всё увидеть! Имею право, я уже совершеннолетняя, между прочим!  

– Авантюристка ты совершеннолетняя. Ладно. Ох, уже чувствую, как моя задница дымится. Но не могу тебе ни в чём отказать!

– За это я тебя и люблю! Идём гулять.

Через несколько часов в кафе Александра ковырялась в креманке, задумчиво глядя на полупустой бокал вина.

– Лекси, ну хочешь, я попробую с ним поговорить? Узнать, в чём дело?

– Что-то я как вспомню ваше последнее общение на тему меня, так волосы дыбом. Не выходит у вас братских разговоров. Может, я просто надоела ему? Почему не скажет? Я ведь знаю, говорят, что вампы не увлекаются надолго человеческими женщинами – видимо, вам скучно с нами.

– Не городи ерунды. Люди ничего толком не знают о нас, вот и сочиняют. Вампы тоже способны увлекаться и даже по-настоящему любить один раз и на всю жизнь, и не имеет значение кого, человека или вампира. Тут дело в другом. Мы живем долго. Намного дольше людей. И тут и возникает проблема: полюбить человека – всё равно, что вырвать себе сердце. Жизнь любимой угаснет, а ты останешься один во тьме. Это настолько страшно, что вампы стараются избегать привязанностей к людям.

– Но как же эти все романы, где описываются обращения людей в вампиров? Разве нельзя обратить любимого и жить вместе счастливо?

– Меня по-прежнему поражает твоя наивность, Лекси. Не читай ты этой ерунды! Если бы всё было так просто – мир был бы наводнен вампами. Но проблема в том, что обращение хоть и возможно, но в большинстве случаев убийственно и безумно мучительно. При попытке обратить, выживает лишь один из десяти. Да вновь обращенный почти ничего не помнит из прежней жизни – страшные мучения во время обращения стирают прежнюю личность. Став вампом, человек становится совершенно другим. Вот и скажи, что выберет любящий – страшные муки для любимой и почти наверняка смерть ради призрачного шанса получить его навсегда, учитывая, что если обращение и удастся, не факт, что его даже помнить будут, или пусть и недолгую, по нашим меркам, совместную жизнь. Поверь, обращение – это не действо во имя любви. Точнее, наоборот – это жестокость и желание причинить страдания в чистом виде. Практически все обращенные – жертвы жестокости своих создателей. И это, несомненно, откладывает свой отпечаток на их характер и чувства. Есть лишь единицы рожденных вампиров. Таких, как мы с Михаилом.

– Разве у вампиров бывают дети?

– Вампирши бесплодны.

– Но как же тогда появились вы?

– Наша мать была Сияющей. Их существование считается легендой в нашем мире. Она гласит, что каждому вампу когда-то была предназначена своя Сияющая. Только ему следовало разыскать и дождаться её. Она – его шанс не погрузиться полностью во тьму. Все вампы были только мужчинами. И, естественно, как все мужчины, они были нетерпеливы. Не желая дождаться своей Сияющей, они стали обращать человеческих женщин, желая самостоятельно создать себе вечных спутниц. Очень многие умирали. Небеса содрогнулись от того, что творили вампиры, и забрали Сияющих из этого мира, чтобы обречь нас на вымирание. Но, видимо, небеса не слишком были внимательны, и мы не вымерли, и Сияющие ещё рождаются в этом мире. Молодые вообще не верят в них. Я бы и сам не верил, если бы не был сыном одной из них. До встречи с тобой я думал, что наша с Мишей мать была последней Сияющей. 

– Ты о чём?

– Я о том, что думаю – ты Сияющая. И думаю, ты предназначена Михаилу.

– Ты шутишь? Что это значит?

– Я абсолютно серьёзен. Я подозревал это с самого начала, как встретил тебя и почувствовал непреодолимое притяжение и твой поразительный запах. Ты же сама видела, как он действует на вампов. Хорошо, что большинство молоды и не верят в старые легенды, иначе за тобой бы охотились. А то, как вы с Мишей стали реагировать друг на друга с самой первой встречи, показало мне, что ты предназначена именно ему.

– Тогда почему же он стал таким со мной ? Я что-то делаю не так?

– Нет, Лекси. Тут всё другое. Думаю, он слишком долго был во тьме, и не видит твоего света.  Точнее, видит, но не осознает, что с ним происходит, не видит в тебе Сияющей. Не знаю, как объяснить это тебе, но наша тьма – это не просто слово, или темнота от отсутствия света. Наша тьма – она живое существо. Рождается с нами, с нами взрослеет и набирает силу. И постепенно начинает управлять нашими поступками наравне с нашим разумом, а иногда и помимо него. Тогда в студии ты ведь видела её в глазах Михаила, не так ли? Он жил с ней настолько долго, что путь к твоему свету невыносимо тяжел для него. Думаю, ему нужно время, чтобы осознать, что ты для него. Пойми, что мы родом из тех времен, когда к женщинам относились совсем по-другому. Я потому и настаивал на отсрочке ваших отношений, думал, что ему нужно осознать, кто ты для него.

– Лёшик, но ведь ты не можешь ничего знать наверняка? Я уверена, что нет никаких анализов, чтобы подтвердили твою правоту?

– К сожалению, нет. Но есть один способ проверить, и я думаю, что скоро всё выяснится.

– Напускаешь загадочности? Ну-ну. Но даже если я – эта самая Сияющая, что это меняет?

– Всё, Лекси. Если ты – Сияющая Михаила, то после слияния ты будешь жить столько же, сколько и Миша. И у вас будут дети. Нормальная семья, понимаешь? Не говори, что не задумывалась об этом. Ведь если это не так, то детей у тебя не будет никогда. По крайней мере, от Мишки. А никому другому он прикоснуться к тебе не позволит.

– Есть искусственное осеменение, небось не в каменном веке.

– Для вас это не выход.

– Остается еще один маленький ньюансик. Ты не думал, что Миша всё давно понял и ему это просто не нужно? Что, если он не хочет ни меня, никого другого навсегда. Такой вариант тебе в голову не приходил?

– Это невозможно! Этому нельзя противиться, нельзя не желать этого.

– Ты сам говорил, что Миша сильнейший из ныне живущих. Для него нет ничего невозможного. Лёшик, а можно мне спросить, что случилось с вашими родителями?

– Они погибли, Лекси, – лицо Алексея дернулось от подавляемых эмоций. – Были убиты во время войны между вампами. Давно. Я был совсем мальчишкой, мне было шесть, а Мишке тридцать.

– Прости, не хотела причинить тебе боль. Вампиры воевали друг с другом? Почему это не отражено нигде в истории?

– Потому что это наша история, а не человеческая и было это давно. Очень давно.

– Но из-за чего вампы могли воевать друг с другом?

– Мой отец и его сторонники были против практики насильственного обращения человеческих женщин другими вампами. Их предводителем был Борис Вербский. За ним и его последователями были целые кладбища умерших в страшных муках женщин. Выживали единицы, и даже с ними не обращались достойно. Мой отец и его соратники были против подобного скотства. В результате этого и вспыхнуло противостояние. Наш отец был честным и порядочным, этим и воспользовался Вербский и убил его во время переговоров.

– А ваша мама?

– Она умерла. Вскоре. Ведь во время слияния тьма вампира и свет Сияющей становятся неразрывны. Одно не может быть без другого. И если вамп может сохранить подобие жизни после смерти своей Сияющей, хотя это будет лишь метание во тьме, то Сияющая не может выжить без силы, поддерживающей в ней жизнь после смерти любимого.

– Но это как-то… жестоко.

– Это так как есть, Лекси. Другого нам не дано, – Алексей опустил голову и, кажется, погрузился в свои воспоминания.

– Лёшик, а что же с этим Борисом? Ему сошло с рук убийство вашего отца?

– Нет, Лекси, не сошло. Михаил спрятал меня и вернулся, чтобы отомстить. Он убил их всех, каждого… Вампов, каждый из которых был намного старше, а значит, в принципе сильнее его. Он был почти мальчишка по сравнению с ними, но уничтожил всех. С тех пор все знают, что Михаил самый сильный из ныне живущих, и никто не рискует бросить ему вызов. И насильно женщин больше никто не обращает. По крайней мере, открыто.

– Ладно, у меня уже голова вскипела от этой инфы. Ты забыл, что мы сегодня отдыхаем, и ты мне обещал вамповский клуб. Так что подумаю обо всём завтра.

– О-о-о-о! Ты ещё не передумала? Может, ещё бокальчик винца и домой в люлю?

Но девушка была непреклонна.

– Клуб!!

– Мишка будет страшно зол!

– Клуб, Лёшик!

– Фиг с тобой. Малявка, ты ведь уже пьяненькая.

– Точно. И поэтому я думаю, что жизнь всё же прекрасна. Я думаю, завтра, когда Миша вернется, я заставлю его поговорить со мной. Нам было так хорошо, я же это сердцем чувствовала.  Я не отпущу его, пока он мне все не объяснит. Я люблю его и за это готова побороться.  

– Лекси, думаю, тебе ни с чем не надо бороться. Мишка и сам поймет, созреет. Просто ты должна понимать – он не мальчишка, и его путь в темноте был слишком долгим. Если честно, я, несмотря ни на что, рад, что ты появилась в его жизни. Хотя не будь он моим братом – не отдал бы тебя никому. Ты мне и самому нужна. Вот скажи, я тебе хоть немного нравился?

– Очень. Всегда, когда в детстве плакала, если обижали, мечтала, что у меня вдруг появился старший брат. Такой весь сильный, красивый и от всех меня защитит. Там, в автобусе, ты появился, когда я почти отчаялась. И, если честно, когда ты тогда обломал рога Пашке и его дружкам, я была так рада. И потом, когда пригласил к себе жить, когда помогал с экзаменами… В общем, ты мой герой, Лёшик!

Алексей улыбнулся одними губами, скрывая горечь.

– Глупая, малявка. Ну какой из меня герой! Я эгоист, Лекси.

– Ну да, давай, уговаривай себя, Лешик.