Роман Ненавижу, но люблю... глава Глава 201

Лю Цюнцюн была очень озадачена, обратная реакция Цзи Сяосинь не была достаточно убедительной. Разве она не желала его всем сердцем? Столько лет прошло, ей следовало уже успокоиться. Только зачем бежать, после одной встречи? Ли Цюнцюн почти села в машину, когда внезапно две руки схватили её сзади, показалась чья-то тень. Лин Хаотянь не церемонясь погрузил её в машину. Его чёрные как смоль зрачки непоколебимо были устремлены на Цзи Сяосинь.

— Поехали!

Лю Цюнцюн не тронулась, она, конечно же, не могла поехать.

— Выйди, я тебя не знаю, — с холодным выражением лица приказала Цзи Сяосинь.

— Не знаешь меня? Мы занимались этим так много раз, а ты по-прежнему не знаешь меня? — презрительно сказал Лин Хаотянь.

— Не притворяйся. Всему виной ревность. Выходи!

— Поехали!

Цзи Сяосинь оттолкнула руку Хаотяня, которая тянулась к ней: «Проваливай, я не хочу тебя видеть».

— Эй, Лин Хаотянь, что у тебя с той женщиной? — похлопывая по окну, спросила Лю Цюнцюн.

Лин Хаотянь бросил ей стопку денег:

— Езжай сама, о Цзи Сяосинь я позабочусь сам.

Увидев его властность, Лю Цюнцюн подобрала деньги и взяв такси отправилась домой. Лин Хаотянь силой вытащил Цзи Сяосинь из водительского кресла и сел вместо неё. Машина медленно поехала.

— Куда ты хочешь поехать? — спросил Лин Хаотянь.

Цзи Сяосинь закатила глаза и ничего не ответила.

— Говори. Выбери тихое место, и я отвечу на все твои вопросы.

Цзи Сяосинь недоверчиво взглянула на него. Прояснить всё и наконец избавиться от многолетней привязанности тоже неплохо. Цзи Сяосинь не могла отказаться от этого. С любовью, которую она столько лет дарила, наконец-то можно будет разобраться. В душе образовалась холодная печаль. Машина остановилась на старой улочке с красивыми кафешками под открытым небом, но спокойной атмосферой. После того, как Лин Хаотянь припарковал машину, они с Цзи Сяосинь расположились в одном из кафе.

— Что будешь пить?

— Латте, — равнодушно ответила Сяосинь.

За эти годы она уже привыкла пить кофе. Кофе ободрял её при занятости и усталости. От одного или двух стаканов пользы не было. Ей нужно было выпить три стакана как минимум, чтобы сохранять ясный ум. Цзи Сяосинь массировала виски и никак не ожидала, что настанет день, когда ей придётся бодриться с помощью кофе.

— С чего начать? — зрачки Хаотяня были напрямую направлены на неё.

— С момента, когда ты ушёл. Почему ты оставил меня одну в городе S? Неужели для того, чтобы жениться на ней?

— Ты, кажется, говоришь о Софи! Я не женат на ней, — равнодушно сказал Лин Хаотянь.

И в этот момент Цзи Сяосинь выдохнула. Словно камень с её души упал.

— На самом деле я тогда заразился HVE. Эта болезнь передаётся через кровь и телесную жидкость… — серьёзно говорил Хаотянь, заставляя Сяосинь дрожать от страха.

— Когда ты узнал об этом?

Лин Хаотянь немного скривил губы и обнажил белые зубы, образуя сексуальную улыбку.

— Когда врач поставил тебе диагноз, меня он предупредил о том, что тебе нужно быть в изоляции. Но я не мог сдерживаться. Я не мог противиться искушению. Я предпочёл бы умереть, но рядом с тобой.

Лин Хаотянь врал без зазрения совести, Цзи Сяосинь даже вспотела. Этот мужчина такой дурень… Он прекрасно знал, что, занимаясь любовью можно заразиться, но несмотря на это продолжал всё раз за разом.

— У тебя потом проявились симптомы, верно?

— Возможно моё тело не такое слабое, как твоё. Я тогда не знал, что тебя спасли. Ты помнишь, как я встретился с Су Шаою до его смерти? — вспоминал Лин Хаотянь.

Цзи Сяосинь одобрительно кивнула:

— Припоминаю. Я тогда постоянно спрашивала тебя, почему он всегда так стремится с тобой увидеться, а ты постоянно ничего не говорил.

Хаотянь легонько улыбнулся:

— Он сказал, что мы с тобой в итоге не должны быть вместе. А ещё сказал, что заразился HVE и лекарства нет…

Цзи Сяосинь с грустью опустила голову. Всё это произошло из-за неё. Из-за неё Хаотянь так много страдал.

— По правде говоря, я вовсе не боялся заразиться HVE, я просто не хотел снова заражать тебя. Мой отец тогда обо всём знал, он изначально был против свадьбы, поэтому вопреки всему вернул меня в Париж.

— Твой отец тоже в Париже?

Лин Хаотянь с усилием качнул головой.

— Дослушай, пока я всё не расскажу. После того, как вернулся в Париж, он нашёл человека, который бы меня лечил. После двух лет лечения я выздоровел, но он запретил мне встречаться с тобой. Если бы я связался с тобой, он бы отправил человека убить тебя. К тому же, человека, который до этого на тебя покушался, тоже нанял мой отец. Извини, Сяосинь. Все эти годы я боролся. Хотел подождать, пока всё уляжется и затем найти тебя. Скоро всё получится.

Глубокий взгляд Лин Хаотяня был устремлён на Цзи Сяосинь, а в руке была её рука.

— Я думаю, мы скоро сможем быть вместе, и ты больше не будешь страдать.

Цзи Сяосинь вырвала руку из его руки и со взглядом полным скрытых обид смотрела на него.

— Сволочь, ты прекрасно знал, как я по тебе скучаю и даже разок не позвонил, разок не отправил сообщение, даже вкратце ничего не объяснил, просто втихаря ушёл. Оставил меня одну разбираться со всеми последствиями. Ты такой жестокий!

— Прости меня, Сяосинь. Я виноват. Прошу тебя, прости меня.

Лин Хаотянь был словно нашкодивший ребёнок и умоляюще смотрел на Цзи Сяосинь. Сяосинь встала и холодно взглянула на него.

— Семь лет, ты знаешь? Я мучалась семь лет, я не могу просто взять и простить тебя.

Она развернулась и ушла. Лин Хаотянь горьким взглядом провожал её покидающий силуэт. Все эти годы он скучал по ней так, словно у него была любовная горячка. Любовь, словно сильнодействующий яд, превратилась в манию, которую не избежать.

Цзи Сяосинь вернувшись домой заметила, что Лю Цюнцюн отчего-то одна сидит на лестнице у входа в дом. Только потом она с угрызением совести вспомнила о том, что забыла отдать ей ключи.

— Цюнцюн, извини, я поздно вернулась.

Лю Цюнцюн нисколько не обращая на это внимание, улыбнулась и встала:

— Как прошёл разговор с Лин Хаотянем?

Цзи Сяосинь выглядела не очень хорошо. Она достала ключи, открыла дверь и помогла Цюнцюн занести чемодан.

— Плохо.

— Почему?

— Ты разве не видела? Рядом с ним была другая женщина.

Цзи Сяосинь страдала сама не понимая причины. Она вспоминала эти семь лет жизни. У него же было много возможностей рассказать обо всём, он был жив и мог дать знать, чтобы она не бегала повсюду в глупых поисках его. Это было слишком жестоко с его стороны. Поникшая Цзи Сяосинь развалилась на диванчике, а оцепеневшая Цюнцюн пристроилась рядом.

— Что ты тогда собираешься делать?

— Я не знаю, я запуталась. Я потеряла логику.

— Хорошо, я не буду надоедать с расспросами. Хорошенько отдохни. Нет ничего непреодолимого, к тому же, быть вместе с любимым человеком — нелегко. Обдумай всё хорошо.

— Угу.

Цзи Сяосинь погрузилась в мысли. Когда её жизнь скорее напоминала смерть, он вёл безмятежную жизнь. Как только она вспоминала об этом, её накатывала тоска.

Ночью кто-то внезапно коснулся её лица. Цзи Сяосинь от испуга открыла глаза. В темноте рядом с её кроватью виднелась высокая фигура. Сяосинь протянула руку и ударила его по руке.

— Лин Хаотянь, убирайся отсюда! Здесь тебе не рады!

Он что мышь?! Почему он постоянно незаметно появляется и исчезает, делает всё, чтобы она не могла защититься. Хаотянь не ушёл, наоборот, приблизился и сел рядом.

— Ты что глухой? Я сказала, убирайся отсюда! — Цзи Сяосинь была в бешенстве.

— Я не уйду. Я больше никогда не брошу тебя… — прошептал на ухо.

В их жизни пропали те семь лет. И он больше не допустит такой длительной разлуки с ней.

— Я собираюсь забрать тебя домой. Хочу, чтобы ты встретилась с моим отцом, а затем обсудили нашу свадьбу.

Хаотянь был серьёзен, Сяосинь же молча плакала, прикрывая лицо одеялом. Лин Хаотянь стянул одеяло, нащупав её маленькую руку, обманным манёвром схватил. Холод пробежался по руке.

— Это изначально должно было быть на твоём безымянном пальце, но я заразился, боялся, что мне осталось недолго, боялся навредить тебе, поэтому не мог подарить его тебе. К тому же, из-за болезни я боялся, что не смогу позаботиться о тебе. Для отца это был удобный случай, поэтому он держал меня вдалеке от тебя, не позволяя приблизиться. Я знаю, что ты прошла через многое за эти годы, во всём виновен я. Я — подонок, я — ублюдок, но с сегодняшнего дня, несмотря ни на что, я не брошу тебя одну.

Этой тёмной ночью его голос был глубок, сексуален и наполнен надежды. С уголков глаз Сяосинь покатились горячие слёзы, её нежное сердце дрогнуло. Изначально, она собиралась какое-то время игнорировать его, но сейчас она была растрогана.

Забравшись под одеяло, Хаотянь прижался к Цзи Сяосинь.

На следующее утро, когда Цюнцюн чистила зубы, заметила, что в этом доме стало на одного мужчину больше. К тому же это произошло тихо и незаметно. Она всё ещё была одета в пижаму, когда услышала чей-то крик и сразу же заперлась в ванной. Цзи Сяосинь рассмеялась:

— Извини, он вчера ночью пришёл очень внезапно, я даже не предупредила тебя.

— А-а, хорошо, подождите!

— Я приготовлю тебе завтрак, ты жди в гостиной, — ласково сказал Хаотянь.

— Хорошо! — пожала плечами Цзи Сяосинь.

Все эти годы она была занята работой, ей редко удавалось приготовить что-то. Кроме того, как делать торт, она забыла всё.

Лю Цюнцюн, наконец, переодевшись, вышла из ванной и загадочно спросила:

— Твой мужчина — супергерой что ли? Вчера ночью я точно закрыла дверь на замок, как он проник внутрь?

— Ха-ха, наверное, запрыгнул через окно в моей комнате, — её лицо немного покраснело, и она легонько кашлянула.

— Через окно?! — Цюнцюн высунула язык, — к счастью, мы живём на первом этаже. Если бы жили повыше, было бы побезопаснее.

— Ха-ха, а мы разве не жили? Вспомни, как в городе S парнишка вскарабкался на окно третьего этажа, но категорически не признавался! — Сяосинь прикрыв рот засмеялась.

Лю Цюнцюн покрылась потом:

— Вы и правда ради любви на всё готовы пойти, я сдаюсь! Что будете сегодня делать?

Сяосинь замолчала, а затем, улыбнувшись, ответила:

— Он забирает меня домой.

Взгляд Цюнцюн остановился на кольце с бриллиантом, что было на руке подруги:

— Вау! Вот это да! Он сделал тебе предложение?

Цзи Сяосинь кашлянула. Вчера ночью кое-какой мужчина по-хулигански заставил выйти замуж, а она из-за помутневшего разума согласилась. Этот дурачок даже записал всё на диктофон, поэтому отказаться не получилось. Хуже всего то, что в записи были её притягательные стоны. От этого ей хотелось провалиться под землю…