Роман Ненавижу, но люблю... глава Глава 55

Если здесь и вправду присутствует чувство ненависти, то почему он все еще обходится с ней так хорошо?

Нет. Ничуть не хорошо.

Должно быть, в душе он ненавидит семейство Цзи, и лишь играет с их дочерью как с наложницей, поэтому он испытывает к ней не любовь, а одну лишь похоть.

Да и Цзи Сяосинь постепенно становилась все более и более удрученной.

Небо потихоньку темнело, дул холодный ветер, Цзи Сяосинь чувствовала себя еще более одинокой и покинутой.

Она очень скоро поняла, насколько ужасно быть абсолютно одной в этой пустоши.

Если Лин Хаотянь не придет за ней, то, что же она будет делать?

Цзи Сяосинь с трудом встала на ноги, и стала потихоньку двигаться к своему спасению: то еле-еле ковыляя, то отдыхая на пути.

На уме у этого мерзавца и вправду не было ничего хорошего, он всегда делал все по-своему и никогда не думал о чувствах других.

Когда она только что ехала на лошади, то ей казалось, что это не так уж и далеко и как можно бы было дойти пешком.… Нет, не дойти, а доковылять, почему же это так тяжело?

Пока Цзи Сяосинь кое-как брела, небо уже полностью покрыл мрак.

Протянула руку, чтобы нащупать телефон. Беда! Куда же он подевался?

Несомненно, он выпал, пока они мчались на лошади. Цзи Сяосинь вышла из себя: Мерзавец! Мерзавец! Какой же ты мерзавец, Лин Хаотянь!

У Цзи Сяосинь еще оставались мрачные воспоминания о пустоте ночного сумрака, когда в прошлый раз до нее домогались те злодеи.

Будто бы из глубин тьмы, на тебя в любое время могут броситься полчище чудовищ.

Ночь вновь вселила в ее воображении некое чувство страха, и, в полном ужасе, Цзи Сяосинь тут же бросилась бежать.

Но, в конце концов, ее ноги уже не могли выдержать такого напряжения, и чувство боли вновь пронзило Цзи Сяосин, настолько, что пот ручьем лился по ее лицу.

Вдруг Цзи Сяосинь, споткнувшись обо что-то, едва не упала на землю, когда внезапно пара чьих-то рук обхватила ее сзади.

– Если даже идти не можешь, так хоть не убегай куда попало!

Долетел до нее насмешливый голос Лин Хаотяня, и спустя мгновение Цзи Сяосинь попала в его теплые объятия.

Цзи Сяосинь повернулась к нему, и стала изо всей силы бить его в грудь, одновременно рыдая и нанося удары: – Лин Хаотянь, ты, мерзавец, оставил меня здесь, ты что, хотел, чтобы я умерла, какой же ты мерзавец…

Вдруг Лин Хаотянь со всей силой сжал Цзи Сяосинь в своих объятиях.

Ни поцелуя, ничего более, лишь крепкие объятия.

Своим лицом он прижался к ее волосам, дул легкий ночной ветер, все небо было осыпано звездами, и Цзи Сяосинь вдруг затихла, она почувствовала, с какой силой забилось сердце у Лин Хаотяня. В эту миг, ей было спокойно и безмятежно.

Этот мужчина, что же он такое?

Лишь спустя какое-то время Лин Хаотянь ослабил свои объятия.

Раздался звонок мобильника, и Лин Хаотянь взял трубку и слушал.

Из трубки послышался голос Лю Хунъу.

– Молодой господин, я нашел телефон мисс Цзи…

– А, отнеси его обратно в клуб.

Только тогда Цзи Сяосинь вспомнила о своем телефоне: – Где я его обронила?

Лю Хунъу, будто услышав ее слова, ответил: – Здесь, под большим деревом…

Лин Хаотянь бросил трубку: – Растеряша.

– А кто бросил меня здесь одну...

– Цзи Сяосинь, ты становишься все храбрее, раз осмелилась мне дерзить!

– Где уж там, но, тем не менее, я говорю чистую правду…

Цзи Сяосинь вдруг опустилась на землю, и Лин Хаотянь стал жадно и бесцеремонно целовать ее всюду, своим пылким языком он проник в ее маленький ротик, снова и снова пробуя на вкус ее сладкие губы.

Своей сильной рукой он расстегнул молнию на ее джинсах, но Цзи Сяосинь с силой оттолкнула его, она нащупала рукой, что лежит на мягкой и холодной зеленой траве.

– Нет, мы ведь посреди открытого поля!

Цзи Сяосинь ужасно покраснела, Лин Хаотянь, весь тяжело дыша, просунул свои пальцы ей под джинсы, весьма искусно возбуждая ее.

Цзи Сяосинь постепенно теряла самообладание.

– Ах, не надо…

После джинсов он просунул свою руку под ее рубашку, и стал мять и ласкать ее белоснежную грудь.

Цзи Сяосинь, тяжело дыша, пролепетала: – Нет, мы же в открытом поле!

– Тогда сделаем это в открытом поле!

Лин Хаотянь, бесстыдно бросив эту фразу, посмотрел на ставшее податливым тело Цзи Сяосинь, перевернул ее и лег на нее сверху.

Он с силой вошел в нее, Цзи Сяосинь, словно в тумане, видела свет звезд на небе и равномерные и сильные движения высокой и мужественной фигуры Лин Хаотяня.

Лин Хаотянь снял с себя куртку, и опустил на нее раскрасневшуюся Цзи Сяосинь.

– Ну как? В открытом поле еще сильнее возбуждаешься, да?

Лин Хаотянь укусил ее круглое и гладкое плечо и стал скользить кончиком языка по ее коже, блекло зазвучали звуки, полные тайного эротизма, будто во всем мире остались лишь они одни.

Когда Цзи Сяосинь пришла в себя, то она уже была в горячем источнике.

Теплая вода пенилась, словно порхающие по ветру лепестки, чувствовалось ритмичное горячее дыхание, а его мощное обнаженное тело все еще плотно прилегало к ней.

– Почему же ты такая слабая?

Поднял голову Линь Хаотянь. Эта женщина, почему всякий раз во время кульминации она теряет сознание?!

Цзи Сяосинь медленно подогнула ногу и полностью скрыла свое тело в воде.

Да какая это я слабая, очевидно, что это в тебе слишком много энергии, каждый раз все длится так долго…

Он прям как африканский лев, кто же сможет столько выдержать?

– Цзи Сяосинь, ты любишь меня?

Лин Хаотянь взял ее за подбородок и взглянул ей глубоко в глаза, Цзи Сяосинь вырвалась из его рук.

– Не люблю!

Между ними, тем не менее, будто была сделка, она надеялась, что он наиграется с ней как можно быстрее, и она сможет избавиться от этого ужасного проклятия.

К сожалению, этот мужчина, кажется, слишком пристрастился к ней, и никогда не оставил бы ее.

Лин Хаотянь сильнее сжал руки, и сверкнул на нее своими черными глазами полными гнева и нежелания: – Однажды, я сделаю так, чтобы ты меня полюбила!

– Какой же ты наивный! – лениво проговорила Цзи Сяосинь.

– Ты смеешь бранить меня, веришь ли ты, Цзи Сяосинь, что я могу силой заставить тебя?

Лин Хаотянь покраснел от гнева, он повернулся к Цзи Сяосинь и прислонил ее к краю бассейна, их тела оказались очень близко друг к другу.

Цзи Сяосинь отчетливо почувствовала что-то твердое в нижней части живота, ее лицо покрылось легкой краской:

– Ох, Лин Хаотянь, давай не будем об этом говорить, хорошо?

Лин Хаотянь все еще пронзительно смотрел на нее, и, вдруг, выпрямившись перед ее нежным телом, спросил своим низким голосом:

– Цзи Сяосинь, ты лжешь, если ты меня не любишь, то тогда почему твое тело так реагирует?

– Ты… – Цзи Сяосинь не могла найти слов от смущения.

Это – так реагирует ничто иное как первобытный инстинкт, и не более того. Он, вопреки всему, все еще ошибочно полагал, что это была любовь, и если это тоже считалось за любовь, то у него уже со многими другими женщинами много раз была эта так называемая любовь.

– Лин Хаотянь, я для тебя не более чем игрушка! В твоих денежных забавах еще и есть такое понятие как любовь?

– Любовь? Любовь – это чушь собачья. Я тебя кормлю, одеваю, даю тебе все самое лучшее, а неужели тебе этого мало?

Лин Хаотянь выглядел абсолютно уверенным в своей правоте.

У Цзи Сяосинь вновь заболела голова. Она, конечно, знала, что разговаривать о прекрасной и возвышенной вещи с полным мерзавцем – это как метать бисер перед свиньями.

– Лин Хаотянь, знаешь ли ты, что ты вульгарен, словно бандит-нувориш. Твои идеи основываются на похоти, а не на морали. К тому же, я лишь твоя любовница, и мы не можем себе позволить такой роскоши, как… любовь.

Цзи Сяосинь повернулась и, взяв полотенце, готовилась уйти.

Лин Хаотянь продолжал упрямиться, взял ее за талию и потянул обратно в воду, и, прижав ее к краю бассейна, схватил ее за подбородок. Его черные глаза были полны гнева.

– Цзи Сяосинь, ты ешь с моего стола, пользуешься мною, живешь в моем доме, да еще и осмеливаешься рассуждать передо мной о любви, не смешно ли это?

– Ах, тогда отпусти меня, и я больше не буду никак от тебя зависеть.

Взор Лин Хаотяня вновь помрачнел:

– Ты ничем не отличаешься от других женщин…

Линь Хаотянь встал в гневе, завязал полотенце на поясе и собирался уходить.

Цзи Сяосинь вдруг почувствовала, как ее ногу охватила судорога, и, подняв брови, закричала от боли:

– Ах!

Стоявший рядом Лин Хаотянь, развернувшись и взглянув на нее, резко откинув полотенце, вновь бросился к ней.

Прыгнув в воду, он приподнял ее и опустил на край бассейна:

– Что с тобой?

– Ногу свело…

Лин Хаотянь поморщил свои красивые брови, взял в свою горячую ладонь ее ступню и стал усердно растирать.

Ее неподвижная и напряженная ступня, благодаря его массажу, постепенно отошла.

– Что же такое, никогда не можешь себя уберечь, всегда саму себя ранишь. Цзи Сяосинь, ты очень стойкая...

Да, эта женщина будто бы нарочно противопоставляла себя ему. Нарочно мучала себя, чтобы отомстить ему. И черт его знает, чем ему могла понравиться эта глупая и неуклюжая женщина.

Увидев, как он разозлился, Цзи Сяосинь вдруг рассмеялась.

– Ты чего смеешься? Еще раз засмеешься, и я тебя задушу…

Человечишка, в словах отвергать, а в душе одобрять!

Цзи Сяосинь больше с ним не спорила, взяла полотенце, закинула его на плечи и плотно укуталась в него.

Линь Хаотянь недовольно скривил губы: – Ты чего так напряглась? Я уже каждую точечку на твоем теле видел, нечего прятать.

– Ты… – Цзи Сяосинь вновь не находила слов, чтобы ему ответить.

Неужели в его голове нет более чистых помыслов? Да, она определенно должна сбежать от него.

– Тебе лучше? – Лин Хаотянь усердно поглаживал Цзи Сяосинь, она кивнула головой, улыбнувшись глазами.

– Гораздо лучше, спасибо!

– Спасибо? – опустив глаза, многозначительно проговорил Лин Хаотянь. – Тогда как же ты теперь отблагодаришь меня? Телом или душой?

Цзи Сяосинь безжалостно вытянула уголки рта, хуже мерзавца, чем Лин Хаотянь, действительно, нужно еще поискать.

– Ах, я устала, хочу спать

– Хорошо!

Лин Хаотянь приподнял ее и, укутав ее в полотенце, зашел в комнату.

Это была очень уютно обставленная комната, настенная лампа светила тусклым оранжевым светом, на полу был массивный ковер, в комнате стоял легкий запах благовоний. Лин Хаотянь опустил Цзи Сяосинь на кровать. Она с удивлением обнаружила, что на каждой из четырех стен комнаты висели зеркала.

В них были отчетливо видны их темные силуэты.

Лин Хаотянь мрачно прошептал ей на ухо:

– У этой кровати есть различные режимы движения, функционал очень уж хорош…

Цзи Сяосинь еще не успела опомниться, как раздался звук, и кровать действительно стала двигаться.

Что же это за проклятое место? Даже такие штуки здесь есть!

– Давай попробуем, это очень крутая штука…

Лин Хаотянь почудил с пультом, и вдруг кровать приобрела совершенно другой вид. Цзи Сяосинь оказалась растянута на кровати с раздвинутыми ногами.

– Ах, отпусти меня, что за…

Лин Хаотянь нагнулся к ней и стал целовать ее нежную кожу:

– Детка, кричи погромче, мне так больше нравится..

– Лин Хаотянь, ты ублюдок, не заставляй меня играть в эти штуки, если тебе такое нравится, то обратись к тем Чжан Нана, Чжоу Миэр или как их там, им определенно это понравится...

На лице Лин Хаотяня выступила краска, а в глазах отчетливо проскальзывало похотливое желание.

Он неровно дышал на ее изящную ключицу, и вслед за тем, как кровать приняла вертикальное положение, полотенце, покрывающее привлекательное женское тело, упало на пол.

Горячий кончик языка Лин Хаотяня следовал вниз по ее белой коже, целуя изгибы ее выступов.

– Ох…

Кровь прилила к лицу Цзи Сяосинь, взгляд ее был словно в тумане, а из ее румяных губ вырывались пламенные стоны.

У Лин Хаотяня стал набухать…

В четырех зеркалах отчетливо отражались их обезумевшие фигуры.

Когда Цзи Сяосинь открыла глаза, она не могла вымолвить и слова от стыда.