Роман Ненавижу, но люблю... глава Глава 147

Цзи Сяосинь тут же достала эти два предмета. Сотрудник службы по досмотру, взяв их в руки и бросив быстрый взгляд, рассмеялся:

– Девушка, погодите!

Цзи Сяосинь почувствовала некоторую неловкость. Ей даже не понадобилось обратно удостоверение личности. Развернувшись, она побежала.

Вскоре позади раздался решительный голос инспектора по досмотру:

– Господин Лин, та девушка как раз здесь. Ого! Да где же?.. Цзи Сяосинь, не убегайте! Остановитесь! Вы слышите меня?

Звук торопливых шагов, сопровождаемый грубым голосом Лин Хаотяня, достиг ушей Цзи Сяосинь.

Едва она добежала до выхода, как двое телохранителей вышли из-за дверей и тут же схватили беглянку.

Лин Хаотянь развернулся и тяжело дыша, подошёл к Цзи Сяосинь, схватил её за руку и поволок за собой:

– Ты что совсем спятила? Зачем бегаешь как сумасшедшая?

Гнев Лин Хаотяня обрушился прямо на эту девушку, она заставила его сильно перепугаться. Так, ничего не замечая, он ринулся через дорогу. Между тем всё ещё горел красный свет светофора. Увидев большой поток машин, Лин Хаотянь тут же покрылся потом.

Было так трудно поймать Цзи Сяосинь. Неожиданно она вырвалась. И села бы в такси, если бы он стремительно не догнал её.

Неизвестно, куда она сегодня хотела улететь.

Смертельной хваткой он ухватился за её тонкие запястья, больше всего на свете боясь, что у неё внезапно вырастут крылья, и она улетит.

Цзи Сяосинь взволнованно посмотрела на него:

– Я сошла с ума! Да, я спятила! Я сумасшедшая! Лин Хаотянь, отпустишь ли ты меня?

Слёзы непроизвольно потекли по щекам, хотя она и предостерегала себя бесчисленное количество раз, что Лин Хаотянь – подлец, и не заслуживает её слёз. Но предательские слёзы, словно порванная нить жемчуга, так и падали из глаз, что невозможно было их остановить.

– Цзи Сяосинь, послушай, я всё тебе объясню, хорошо? Как только я закончу, можешь снова начинать злиться, поняла?

– Нет, нет! Я не хочу слушать никаких объяснений. Прочь с дороги. Дай мне уйти, – Цзи Сяосинь по-прежнему не могла справиться с гневом.

Лин Хаотянь заградил собой путь, позволяя ей кусать и пинать его. Он не издавал ни звука, чтобы она выместила всю накопившуюся злобу.

– Цзи Сяосинь, всё не так, как ты думаешь! Признаю, я ушёл тогда, но у меня лишь были дела. Хорошо! Возможно, нам нужно было чуть больше доверять друг другу. Я полагал, что между нами есть такое доверие… – сбивчиво объяснял Лин Хаотянь.

Цзи Сяосинь, рыдая, качала головой:

– Всё не так! Ты не понимаешь! Ты не знаешь…

Лин Хаотянь протянул руку, чтобы вытереть ей слёзы, но она тотчас же с презрением отвернулась, не давая ему прикоснуться.

– Хорошо. Я не понимаю. Я не знаю. Тогда ты сейчас расскажешь мне, да?

– Отпусти меня, ты делаешь мне больно! – Цзи Сяосинь отдёрнула свою руку.

Лин Хаотянь застыл от изумления, но всё же разжал хватку.

Он внимательно посмотрел на неё, а глаза его наполнились беспокойством.

– Послушай, Лин Хаотянь, сейчас я пришла в себя. Я не безумна и не рассержена. Не нужно полагать, что я дурачусь, или что злюсь на тебя. Ходил ты туда или нет, это не моё дело. Я пытаюсь сказать сейчас, что мы расстаёмся!

«Мы расстаёмся!»

«Мы расстаёмся!»

Эта фраза подобно магическому звуку, вылетевшая изо рта Цзи Сяосинь, превратилась в тяжёлый колокол, который безжалостно застучал по сердцу Лин Хаотяня. Все те важные вещи, которые хранились у него на душе, медленно разбились вдребезги.

Неужели отношения между двумя людьми настолько уязвимы?

Лин Хаотянь в растерянности уставился на ревущую Цзи Сяосинь, и вдруг совершенно не знал, что сказать.

Цзи Сяосинь запрокинула маленькое лицо вверх и настороженно посмотрела на него.

– Мы не подходим друг другу, честно… У нас разные социальное положение и жизненный опыт. Наши взгляды на жизнь, мировоззрение и концепция счастья не совпадают. Пусть даже через силу мы останемся вместе, то всё равно не сможем быть счастливыми…

– То, что произошло сегодня вечером, я всё могу объяснить… – Лин Хаотянь был немного в замешательстве. Он усердно пытался что-то спасти, но по-прежнему чувствовал, что Цзи Сяосинь постепенно отдаляется от него. Он протянул руку, но не смог ни за что ухватиться.

– Этот инцидент сегодняшним вечером не имеет никакого значения, он был всего лишь отправной точкой. Он разжёг все имеющиеся противоречия между нами. Я не смогу влиться в твою жизнь, а твоя семья не в состоянии принять меня! Не нужно обманывать меня. Твои родные совершенно не согласны с этой свадьбой, иначе они не послали бы людей с целью убить меня.

В глазах Лин Хаотяня промелькнуло смятение:

– Кто тебе это сказал?

Цзи Сяосинь покачала головой, слёзы текли рекой.

– Ты за дуру меня держишь? Считаешь, что таким вот образом сможешь успокоить меня, делая вид, что ничего не произошло? Лин Хаотянь, прошу тебя, позволь мне идти своей дорогой. Я всего лишь хочу быть обычной женщиной и жить жизнью заурядного человека. Такая взбалмошная жизнь богачей не для меня, я её не вынесу.

Цзи Сяосинь произносила слова, отступая назад. Расстояние между двумя людьми увеличивалось.

Лин Хаотянь почувствовал себя совершенно обессиленным, стоя перед лицом своей возлюбленной. Он был не в состоянии протянуть руку, чтобы ухватиться за неё.

То возникшее чувство беспомощности заставило в одно мгновение рухнуть его самоуважение и самоуверенность.

Так и стоял он в ледяном свете ночи, всем своим видом напоминая дерево, с которого полностью опали листья. Он смотрел на неё растерянно и безмолвно…

Цзи Сяосинь вытерла слёзы тыльной стороной ладони:

– Прощай!

В тот момент, когда она развернулась, он протянул руку и крепко схватил её:

– Цзи Сяосинь, что же всё-таки я могу сделать, чтобы ты согласилась простить меня?

В её глазах он уже лишился всех преимуществ, а между ними возникло абсолютное неравенство.

Его любовь к ней в разы превосходила её любовь.

Теперь он был беспризорным котёнком, брошенным на улице, умоляющим её приютить и приласкать его.

Цзи Сяосинь ощутила беспомощность в своём сердце:

– Понял ли ты то, что я сейчас сказала?

Лин Хаотянь по-прежнему упорно продолжал держаться за неё:

– Я не могу позволить тебе покинуть меня.

Он уже неясно слышал, что она произносила своим маленьким ртом. Он лишь очень боялся потерять её.

Подсознательно тянув её за руку, он не позволял ей уйти.

– Лин Хаотянь, мы не подходим друг другу, не подходим! Отпусти меня!

Лин Хаотянь с глупым видом долго смотрел на неё. Затем он разжал руку, его глаза покраснели.

– Хорошо! Если ты настаиваешь на том, чтобы уйти, то я не буду тебя удерживать. Только обещай, что не будешь сожалеть об этом.

Цзи Сяосинь отдёрнула свою руку, решительно развернулась, и медленно побрела навстречу ночи.

– Цзи Сяосинь, уходи… – безумный хриплый голос Лин Хаотяня был похож на последний отчаянный рёв загнанного в угол льва.

Цзи Сяосинь не оборачиваясь, продолжала идти дрожащей походкой.

«Бах…» – раздался звук выстрела и оглушительный крик. Трепеща от страха, Цзи Сяосинь повернула голову.

Лин Хаотянь, держа пистолет в правой руке, стрелял в свою левую руку. Он выглядел бледным и, еле стоя на ногах, смотрел на неё.

Его взгляд наполнился смертельным отчаянием и бесстрашием.

– Цзи Сяосинь, уходи… – он взревел почти отчаянно.

– Господин, господин, вы теряете много крови.

Толпа телохранителей окружила его, суматошно приободряя. Лин Хаотянь завопил:

– Все убирайтесь подальше от меня. А кто подойдёт, того я сразу убью!

Все охранники испуганно отступили назад. Не нашлось ни одного человека, кто осмелился бы подойти. Рассерженный Лин Хаотянь в это время совсем лишился рассудка. Не повезло всем, кто находился поблизости.

Чёрные глаза Лин Хаотяня впились в Цзи Сяосинь. Он нажал на спусковой крючок.

– Не надо… – Цзи Сяосинь с криком бросилась назад. Выхватила у него из рук пистолет, кинула его на землю, потянула Лин Хаотяня за окровавленную руку. – Сумасшедший! Какой же ты сумасшедший! Зачем ты так мучаешь себя? Лю Хунъу, скорей перевязывай…

Один из телохранителей снова подошёл.

На лице Лин Хаотяня отразилась удовлетворенная бледная насмешка. Протянув правую руку, он погладил девушку по лицу:

– Посмотри-ка, ты всё ещё любишь меня…

Ага! Если бы она не любила его, если бы безразлично относилась к нему, то почему она тогда была так растеряна, когда смотрела на его рану.

Женщина, тебе совершенно необходимо было противостоять судьбе, чтобы ты согласилась признаться в своей любви ко мне?

Самодовольно улыбаясь, Лин Хаотянь неожиданно перевернулся.

Обе руки Цзи Сяосинь были в такой ярко-красной крови, что слепли глаза.

– Скорее, скорее отвезите его в больницу!

Ожидая за пределами операционной комнаты, Цзи Сяосинь испытывала беспокойство. Сжимая кулаки, она ходила взад-вперёд.

На этот раз он попал в операционную, а она ждала его.

Время от времени из операционной появлялся доктор. Когда Цзи Сяосинь подходила к нему, он с каменным лицом удалялся.

Помимо Цзи Сяосинь, снаружи были ещё служанка У и охранник Лю Хунъу.

Лицо каждого было наполнено беспокойством.

Служанка У покачала головой:

– Мисс Цзи, вынашивая ребёнка нельзя бодрствовать всю ночь. Идите немного отдохните. А когда господин выйдет, я Вас позову.

В это время настенные электронные часы уже показали два часа. Служанка У переживала за Цзи Сяосинь, поэтому она уговаривала её пойти отдохнуть.

Цзи Сяосинь упорно качала головой:

– У меня всё в порядке. Лучше Вы пойдите, отдохните. В Вашем возрасте тоже нельзя уставать!

– Идите, отдохните вдвоём. Я тут и один справлюсь, – подойдя, уговаривал их Лю Хунъу.

Цзи Сяосинь покачала головой:

– Не пойдёт! Он сделал это из-за меня…

– Родственники пациента, проходите, – держа в руках стопку бумаг подошёл врач с каменным лицом. – Кто родственники пациента?

– Я! – подбежала Цзи Сяосинь, испытывая тревогу. – Как он?

– Ничего серьёзного. Как же вы так, как смогли допустить, чтобы пациент нанёс себе вред таким образом? Кости ломаются и от небольшого удара, однако сейчас незачем говорить об этом. В скором времени можно будет перевести его в общую палату. Больной всё ещё в бессознательном состоянии. Подпишите вот здесь!

– А-а, хорошо! – руки Цзи Сяосинь дрожали, пока она подписывала.

Вскоре санитар выкатил Лин Хаотяня. Его обычно властное лицо выглядело бледным.

Этот свирепый большой мальчик в кои-то веки выглядел тихим.

Цзи Сяосинь ласково взглянула на него и внезапно осознала, что когда он не злится, то выглядит весьма очаровательно.

Ночью служанке У так и не удалось уговорить Цзи Сяосинь отдохнуть, поэтому оставалось только смириться с тем, что она здесь караулила.

Цзи Сяосинь опёрлась грудью на больничную койку Лин Хаотяня, а её маленькая головка покоилась на его теле. Карауля его, она неожиданно заснула.

Пребывая в туманном состоянии, она почувствовал необычное движение. Когда открыла глаза, то Лин Хаотянь уже пришёл в себя и правой рукой поглаживал её волосы.

В этот момент его умиротворённые зрачки, похожие на лунный свет, спокойно наблюдали за ней.

Глаза были на редкость ласковы и чудесны, что Цзи Сяосинь испугалась:

– Это всё ещё сон?

Губы Лин Хаотяня сложились в порочную усмешку:

– Цзи Сяосинь, ты такая хулиганка! Постоянно грезишь тем, что я так дотрагиваюсь до тебя?

В одно мгновение Цзи Сяосинь потерпела крах. Все лучшие чувства бесследно исчезли. Это, безусловно, не сон.