Роман Нелюбимая жена глава Глава 35

 – Какие же у нас, все-таки, красивые девушки! – смотря вслед официантке, выдает Максуд. – Эх, если бы не правило «никакого секса до брака», я бы тут с удовольствием остался.

 – А в связи с чем тебя вообще вызвали? – интересуюсь у него. – Ты раньше так надолго не задерживался.

 – Да так, дело одно, – говорит он. – Ничего интересного, просто Дада пытается заманить меня в политику. Местечко одно освободилось. Подозреваю, что изначально он хотел предложить его Васиму, но идеальный сын и тут подвел – в Москве его крепко держит жена и переедет Вика только через его труп, ты же ее знаешь. Она только с виду такая крохотная милашка, а на деле – кремень.

 – Ну, а почему ты отказался? – спрашиваю прямо. 

 Максуд зарабатывает меньше, чем я и Васим, а тратит не в пример больше. Он тот еще раздолбай, так что для него это хороший шанс. Его отец, как и мой, живут не только на правительственное жалование. Там еще куча бонусов и возможностей. После отставки папы, я планирую сесть на его место. Правда, это не скоро еще случится, потому что отец у меня молодой и энергичный. 

 – У меня и так две работы, мне хватает, – усмехается Максуд. – Ты же не думаешь, что с Мурадом я зарабатываю меньше, чем с тобой? Да, наш стартап провалился, но это был не единственный перспективный проект. 

 Меня осеняет ужасная догадка.

 – Казах, – констатирую, удивляясь его тупости. – Ты в своем уме, Максуд? Какого черта ты позволил Мураду втянуть себя в дела с Казахом? 

 – Я не собираюсь обсуждать это, – предупреждающе скалится он. – Даже Васим не знает, так что ты должен понимать, насколько я не хочу, чтобы эта инфа просочилась. 

 – Тогда почему не отрицаешь мои догадки? К чему эти намеки?

 – Потому что у меня есть для тебя предложение, – выдает он. – И, прежде чем ты откажешься, скажу, что ничего криминального в нем нет. Просто надо немного поработать с наличкой. Мы уже делали это раньше, хоть и в другом качестве. Разница незначительна, а доход больше.

 – Нет, – даже не думая, отрезаю я.

 – Речь идет о двадцати миллионах, Тимур. И всего за четыре дня.

 Искушение велико. Очень велико, на самом деле. Но я буду полным идиотом, если свяжусь с Казахом. Ни за какие коврижки. У меня есть дом, две квартиры, машины и стабильный заработок. Глупо ставить все под удар ради легких денег. Поэтому, нет.

 – Если ты считаешь меня своим другом, то просто сделаем вид, что этого разговора не было, Максуд, – предупреждаю его. – Я не буду тебя осуждать за твои решения и пытаться переубедить, но не озвучивай свое предложение Васиму, потому что он не поймет. Однако, дам совет: начни уже думать головой. У тебя появился прекрасный шанс. Подумай о предложении Дады. 

 – Очень похоже на попытку переубедить, – слегка улыбается Максуд, но взгляд серьезный. – Как скажешь, брат. Нет – так нет. Давай расскажу лучше о второй жене Васима. Красотка – не то слово. На его месте, я бы постоянно наведывался домой, а этот идиот прилип к Вике, как банный лист. Эх, я бы эту Зарину…

 – Ты говоришь о жене своего племянника, – напоминаю ему.

 Максуд морщится и принимается за свой стейк.

 – Это просто слова, Тимур. Ты же знаешь, что как бы я не любил женский пол, чужие жены – табу. 

 – Знаю, что ты так напрягся, – удивляюсь я. – Или ты на родине стал таким изнеженным?

 – До вас, подкаблучников, мне все равно далеко. Лейла держит тебя на столь же коротком поводке, как и Вика Васима – признай это. Мне тут одна моя подруга из фирмы рассказала, как ты ее отшил перед отъездом. Пришлось срочно утешать и поднимать самооценку девочке. А ведь она просто подарок, Тимур. Не названивает, ничего не требует. Просто фанатка хорошего секса. А ты нос воротишь, такой шанс упускаешь. 

 – Оставь этот подарок себе, – морщусь я, вспоминая, как меня пыталась окучить одна из наших сотрудниц с четвертым размером. 

 Я, в прошлом, был конечно любителем форм посочнее, но собственная жена заводит меня в сотни раз сильнее, чем вываливающаяся из декольте грудь этой… Жанна, Люда? Как ее вообще звали? Не суть. Меня такие предложения не прельщают, о чем я и сообщаю Максуду. 

 Еду домой, желая поскорее увидеть Лялю, которая пропадает то в нашем ремонтирующемся доме, то у своих родителей, но ее снова нет. Остается только поработать.

***

 – Почему ты так часто упоминаешь Мурада? – спрашиваю у Миры после того, как она поделилась, что общается по телефону с Луизой.

 – Ничего подобного, – удивляется она. – Мы же о его жене говорим, а это не одно и то же. Или ты ревнуешь, что у меня появилась новая подружка? Но ты же вечно занята, Ляль. И ты сама избегала меня в последнее время.

 – Не переводи стрелки! Избегала, потому что ты так и норовишь уколоть меня как-нибудь. Это совсем не похоже на дружеские отношения, Мира. Ты стала совсем, как одна из наших вечно недовольных жизнью кузин! 

 – А чем мне быть довольной? – неожиданно срывается Самира. – Мне плохо, Ляль! Так плохо! И никто этого не понимает. Со смерти мамы не прошло и полугода. Ты думаешь, это так легко? Думаешь, раз моя жизнь так круто изменилась, то я уже забыла и смирилась? А мне больно! Я не смирилась! Да, я знала, что она умрет, но я не верила в это. Я день и ночь молила Бога послать ей излечение, потому что не представляла свою жизнь без нее. Она все равно умерла. Ее нет и никогда больше не будет. Знаешь, как сложно жить с этим? 

 – Мир…

 Она не слышит меня, продолжая плакать и говорить.

 – Половину своей жизни я провела, тоскуя по ней, ночами плача в подушку и молясь, чтобы мы воссоединились, а когда это случилось, я получила лишь три жалких года. Ты можешь представить, каким был ее конец? Как выглядит человек, иссушенный болезнью, мучающийся от боли, против которой даже морфий бессилен, не узнающий собственного ребенка? Я даже злейшему врагу такого не пожелаю! Потому что невозможно выкинуть эти воспоминания из головы и невозможно перестать испытывать боль из-за них. Прости, что я стала такой саркастичной! Прости, что задела твои нежные чувства! Но я отвлекаю себя, как могу, потому что я не могу сидеть дома и плакать в подушку. Хотя бы потому, что эта змея Азиза ни на минуту не оставляет меня в покое! Ты никогда не думала, почему большинство наших кузин такие озлобленные? Да потому что браки, устроенные их родителями, не сделали их счастливыми! Наша семья далека от нормальности, Лейла. Мы живем в современном мире, где парни и девушки встречаются, влюбляются и женятся. Только единицы родителей женят детей по своему желанию. И наша долбанутая семья входит в число этих единиц! Кому, как не тебе, знать об этом? Ты уже забыла, как они поступили с тобой? Конечно, ты забыла. Потому что влюбилась в Тимура. Я же не дура и прекрасно все вижу. Легко быть хорошей, когда ты счастлива, и я тебя не осуждаю. Я действительно рада, что ты забыла Мурада. И я не думала, что тебя заденет упоминание его имени, потому что меня упоминание имени Тимура не задевает уже давно. Когда любовь прошла – нет никакой разницы, Ляль. Тебе плевать на человека. Но то, что ты довольна своей жизнью, позволяет тебе быть снисходительней к людям. Да, никто не виноват в моем несчастье. Да, это не дает мне права быть стервой. Но знаешь что? А мне плевать! Я веду себя так, как хочу, и если из-за этого отталкиваю от себя людей – то пожалуйста! Не собираюсь притворяться милой и хорошей. Или принимайте меня такую, как есть, или проваливайте. У меня только одна жизнь и я проживу ее так, чтобы ни о чем не жалеть, как жалела моя мама. 

 Она зло вытирает слезы и идет в ванную, а я не знаю даже, что сказать, потому что сказать мне есть что и много. Вот только какой в этом смысл? Самира знает, что она ведет себя, как эгоистка, и ей все равно. Мои слова ничего не изменят в ее восприятии мира и людей. 

 Да, мне безумно жаль, что она потеряла свою маму. Но задирая окружающих, она не избавится от душевной боли. Ее можно только прожить, потому что никакие слова и действия не уменьшат ее, пока это не сделает время.

 – Я прошу тебя просто не упоминать Мурада в присутствии других, – прошу у успокоившейся Миры, когда она выходит из ванной. – Многие наши женщины в курсе, что я с ним встречалась. Не хочу давать пищу их воображению. А также я прошу проявлять уважение к моим отношениям с мужем, Мир. Если меня устраивает характер Тимура, то тебя не должны задевать его запреты или замечания в мою сторону. Он, как и все наши мужчины, немного шовинист, но я знаю, как с этим справляться. Мне не нужно, чтобы меня защищали, словно я не могу и слово сказать. Я не беззащитна. 

 – Признаю, была не права, – вздыхает Самира. – Меня возмущает такое командование женой, но это и вправду только ваше дело. Но насчет Мурада ты не права! Я только один раз его упомянула. Не буду больше говорить о Луизе, если не хочешь, но ты должна знать, что я продолжу с ней общаться. Ты через неделю уезжаешь, а она тут пробудет еще почти месяц. Должна же я хоть с кем-то дружить. Все наши старые подружки заняты своими детьми и домом, а Луиза оказалась интересной и она живет на широкую ногу. Мне весело с ней.

 – Вот и отлично, – говорю я. – Я не прошу тебя не общаться с ней. Просто будь осторожна со словами и не делай никаких намеков.

  – Да чего ты боишься? – закатывает она глаза. – Не парься так, мы же не в средневековье живем. Ты слишком загоняешься о приличиях. Даже мою выходку с побегом все уже замяли, так что то, что ты в прошлом с кем-то встречалась – вообще выеденного яйца не стоит. Очнись, еще во времена наших бабушек молодые люди встречались до свадьбы! Ты усложняешь себе жизнь.

 – У меня такие взгляды, Мира. Просто согласись с этим и все. 

 – Ну, ладно, зануда. Буду держать язык за зубами, – обещает кузина.