Роман Нелюбимая жена глава Глава 30

 Мы с Тимуром не разговариваем весь следующий день. Он завтракает до моего пробуждения, а когда я прихожу на кухню, уходит, даже не сказав, куда направляется. Это больно жалит меня, потому что хоть мы и ссорились раньше, молчанием это не сопровождалось, да и вообще, Тимур всегда первый остывал и приходил мириться. А ведь на этот раз мы поссорились из-за каких-то нелепых слов, без веской причины! 

 Ну да, не созрел он еще для отцовства. Я это, наконец, поняла, хотя бы по его эгоистичному «Ты про меня забудешь». Ей-Богу, ведет себя, как капризный ребенок! Но дуться-то зачем?

 Провожу день, переписываясь с дизайнером интерьера, и даже не тружусь приготовить обед. Пусть сам себя кормит! Я обойдусь и салатом, мне многого не нужно. И уж точно первая мириться не побегу. 

 Ближе к двум часам дня приходит сообщение от Миры, которое очень удивляет меня. Она предлагает вместе пройтись по торговому центру, совсем как раньше, словно и не было трех лет вдали друг от друга. Я отказываюсь, ссылаясь на занятость. Не хочу пока с ней общаться. Зла не держу, но и дружить, как раньше, не стремлюсь. Лучше держать ее на расстоянии.

 Когда вечером приходит Тимур, у него в руках бумажные пакеты с едой из ресторана. Моего любимого ресторана и вероятно, с моими любимыми блюдами, судя по запахам, доносящимся из пакетов.

 – Я ужинал с Арсеном, принес тебе тоже, – холодно говорит он.

 Гордость не позволяет первому извиниться и он решил, что еда это компенсирует. Вот хитрюга! 

 Раскладываю контейнеры в холодильнике и так же холодно ответив, что уже поела, ухожу в гостиную – смотреть телевизор. Он ко мне не присоединяется и когда я после просмотра фильма иду в спальню, вижу, что Тимур уже спит. Выключив свет и надев сорочку, ложусь под одеяло спиной к нему и не могу сдержать улыбку, когда он привычным жестом забрасывает руку мне на талию и тянет в свои объятия.

 Так и засыпаем, вроде и в ссоре, но не совсем. А наутро Тимур будит меня поцелуями в шею и после полусонного медленного секса мы, можно сказать, помирились. Не затрагиваем больше ту больную тему и делаем вид, что все в порядке. Я еще не скоро решусь заговорить с ним о детях, так и быть, подожду еще. Но рано или поздно это все равно произойдет.

***

 Тимур вроде и в отпуске, однако умудряется все равно работать удаленно. Его уже не исправишь, так что я смирилась. 

 Я тоже не скучаю, так как многое по ремонту дома контролирую сама. Мне так спокойнее. Езжу с нашим дизайнером Шахидой по магазинам, лично помогаю выбирать материалы, а кое-что мы даже меняем по ходу в проекте, потому что мне внезапно западает что-то в душу с первого взгляда. Так мы, например, изменили весь концепт хозяйской ванной, потому что мне безумно понравилась плитка с оригинальной росписью, которая вообще была не в изначально выбранном стиле. 

 Тимур между тем предоставляет мне полный карт-бланш. Он с интересом просматривает проект, включая все изменения, хвалит мой тонкий вкус и с удовольствием возит меня посмотреть, как выглядит та или иная комната после изменений. А ведь первичную внутреннюю отделку дома закончили буквально за неделю благодаря тому, что он не поскупился нанять большую команду рабочих!

 Между тем, также успеваю навещать маму и объедаюсь приготовленными ею вкусняшками. Приходится теперь заниматься наравне с Тимуром в спортзале, чтобы не заплыть жиром. 

 В один из приездов в родительский дом на обед, я застаю Миру, помогающую маме на кухне, и слегка теряюсь.

 – Привет, – неловко здороваюсь, стоя на пороге.

 – О, Ляль, ты уже здесь, – как ни в чем не бывало говорит она. – Помоги быстрее, у меня лепешка горит!

 Всучает мне лопатку и бежит ко второй плите, переворачивать лепешку на сковороде. Мама их всегда предпочитает готовить на газовой плитке, а не индукционной, которой пользуется большую часть времени.

 Я помешиваю плов, который чуть не прилип ко дну чугунной кастрюли, и затаив дыхание наблюдаю за общением мамы и Миры. Они вместе смазывают маслом готовые лепешки, распределяя их по двум подносам и в очередной раз спорят о запахе домашнего топленого масла. Мама, кажется, совсем на нее не сердится за прошлое, а я ведь помню, что она винила Самиру в моем несчастье. 

 Все мне кажется сюрреалистическим. Кузины, которые хаяли ее после побега, ведут себя так, словно ничего не было. Отрекшийся дядя простил. Даже моя мама! Разговаривает с ней совсем, как раньше, позволяет готовить на своей кухне. Как? Не понимаю, как Самире удалось помириться со всеми. Будь я на ее месте, меня бы и на порог не пустили. 

 – Ляль, ты чего застыла? – резко отрезвляет меня голос Миры. – Выключай, говорю, если готово. 

 Пробую плов и убедившись в готовности риса, выключаю плиту и накрываю кастрюлю крышкой. 

 Мужчин дома нет, так что мы обедаем втроем в тот день. Я постепенно отмораживаюсь, как говорит Мира, и включаюсь в общение. Рассказываю о ремонте в новом доме, показываю фотографии. Даже обещаю взять ее с собой в следующий раз. Не знаю, что за волшебство Самира творит с людьми, но к концу дня, когда я еду домой, чувства совсем другие. Как в тот раз, когда она обняла меня. Словно мы все еще лучшие подруги.