Роман Нелюбимая жена глава Глава 16

 В малом зале, куда Тимур купил билеты, расположены двухместные диванчики всего лишь в пять рядов, по четыре в каждом ряду. Мы устраиваемся на самом верхнем, еще одна парочка в нашем ряду но на дальнем диване, а третий ряд занимает группа из пяти шумных молодых парней. 

 К счастью, когда фильм начинается, они затыкаются и в зале стоит комфортная тишина. Между нами с Тимуром остается немного расстояния, так как диван не слишком широкий, а мой муж занимает много места, расслабленно развалившись, как у себя дома. 

 Мы не стали брать попкорн, так как только вышли из ресторана, но я купила воду, бутылку с которой не думая, положила между нами, а не на подлокотник. О чем пожалела, потому что, пытаясь нашарить ее в середине фильма, сжала бедро Тимура, отчего он тут же напрягся, а я чуть не сгорела со стыда, отдергивая руку и притворяясь, что увлечена фильмом. К сожалению, мужчина, видимо, воспринял это как какой-то сигнал, потому что внезапно придвинулся вплотную, забрасывая руку на спинку дивана и таким образом приобнимая меня за плечи. 

 «Ничего такого в этом нет» – уверила я себя, продолжая его игнорировать. 

 И даже когда он начал играть с прядью моих волос, время от времени касаясь пальцами шеи и ключицы, сидела смирно, лишь взволнованно дыша, словно пробежала пару километров, надеясь, что он не замечает моего состояния. 

 Однако, когда вторая рука Тимура опустилась на мою голую коленку, я вздрогнула и накрыла ее своей, впиваясь в нее ногтями.

 – Перестань! – шикнула на него зло.

 Он прижался носом к моей щеке, игриво потираясь, и начал вести ладонью выше, к бедру, с легкостью игнорируя мои попытки остановить наглую ручищу. Я смутилась до слез, с паникой осматривая зал – не видит ли кто этого безобразия. 

 – Прекрати же! – умоляюще прошептала ему. – Здесь люди.

 Муж прижался губами к моему уху и прошептал:

 – Поцелуй меня – тогда прекращу.

 – Люди! – возмутилась я, продолжая царапать его руку, которая медленно ползла все выше и выше.

 – Тогда дома. Так, как я захочу, Ляля. Обещаешь?

 Я отчаянно закивала, пытаясь отодвинуться.

 – Скажи, – настоял он.

 – Хорошо, сделаю! – прошипела в ответ.

 Он тут же меня отпустил и отодвинулся, самодовольно ухмыляясь, и мне в этот момент так захотелось съездить ему по лицу, что еле сдержалась. 

  Манипулятор чертов!

 Весь остаток фильма просидела, как на иголках, не видя и не слыша ничего. 

 Тимур напирает на меня, как танк, и это не может не держать в напряжении. Ну, почему ему так нетерпится? Я ведь даже не нравлюсь ему! Неужели, все мужчины такие? Им все равно с кем, лишь бы была симпатичная? Вот, значит, как он любил Миру! Быстро же решил переключиться, раз она ему не досталась, козел!

 Невольно вспоминаю историю своего кузена, который несколько лет встречался с девушкой, но после крупной ссоры, назло ей, посватался и женился в течение нескольких недель на практически незнакомой девушке. Она родила через девять месяцев после свадьбы, через два года еще одного. До сих пор живут вместе и грызутся, как кошка с собакой. Никакой любви и в помине нет. Мама про них говорит: мол, яркий пример того, что так было суждено. Сколько бы лет ты не встречался с кем-то, женишься только на той, кто был прописан в твоей судьбе. А ведь и у нас с Тимуром похожая ситуация. Если бы Бог не захотел, мы бы не поженились. А раз это свершилось, то все правильно. Однако, он мог бы немного подождать, прежде чем набрасываться на меня. Войти в положение.

 «Так не бывает, – шепчет подсознание. – Он мужчина, Лейла. Они устроены по-другому»

 Умом я понимаю, но не могу избавиться от тревоги. Даже выйди я за Мурада, едва ли с готовностью упала бы в его объятия. Возможно, во мне просто нет этой страсти. Я нахожу все, что связано с супружеской постелью, дико смущающим. И боюсь. Боюсь до дрожи в коленках.

 Что, если это произойдет сегодня? Как мне себя вести? Имею ли я право отказывать ему из-за собственного страха? 

 Всю дорогу домой на такси, накручиваю себя все больше, так что, когда мы переступаем порог дома, исчезаю на кухне, чтобы потянуть время за приготовлением ужина. 

***

 Лейла сильно нервничает и это не может ускользнуть от меня. С тех пор, как мы вышли из кинотеатра, она избегает даже смотреть на меня. Сначала я думал, что она злится, но во время ужина понимаю, что моя жена смущена. И это уже не смешно.

 Не могу понять причину ее поведения. Она не казалась мне прямо такой уж робкой и пугливой. А теперь отводит взгляд и краснеет, как девица восемнадцатого века. Ну, смешно же! Тем не менее, если оставить все, как есть, Лейла продолжит вести себя таким образом, поэтому решаю продолжать давить. Чем больше я церемонюсь, тем больше у нее будет повода замыкаться.

 Продолжаю сидеть за столом, пока она прибирается после ужина, и, когда посуда загружена в посудомоечную машину, а стол и стойки вытерты по два раза, теряю терпение.

 – Пойдем в зал, – говорю ей, выходя из кухни. 

 Сажусь на диван и включаю телевизор на каком-то музыкальном канале, скорее для фона, потому что смотреть мы ничего не будем. Лейла появляется через пару минут и когда я приглашающе хлопаю по дивану, садится рядом, напряженная и прямая, словно палка. 

 – Расслабься. Ну, что ты, как не родная! – посмеиваюсь над ней, обнимая за плечи и притягивая ближе к себе. 

 Придя домой, Лейла переоделась в платье, которое значительно легче снимается, что не может не радовать. Я вожу ладонью по ее бедру поверх платья, видя, как быстрее вздымается от волнения грудь под тонкой тканью, и целую в покрасневшую щеку.

 – Я жду обещанного поцелуя, Лейла, – негромко бормочу в ее кожу.

 Пахнет она одуряюще. Меня уже ведет от нетерпения. 

 Вместо того, чтобы потянуться ко мне, девушка закрывает глаза и приподнимает подбородок, ожидая, что я проявлю инициативу. Решив, что и на том спасибо, я обхватываю ладонью ее затылок и пошло облизываю кончиком языка ее сомкнутые губки, с удовлетворением отмечая, что она тут же распахивает веки, глядя на меня с изумлением. 

 Мне нравится шокировать ее. Не то, чтобы это было трудно. Но ее неприступность странным образом заводит, хотя обычно у меня никогда не хватало терпения на недотрог. Слегка прикусываю пухлую нижнюю губу, наслаждаясь ее взбудораженным вздохом, и полноценно впиваюсь в сладкий женский ротик, скользя языком внутрь. Так, как хотел сделать это еще в кинотеатре. 

 Лейла все еще напряжена в моих объятиях, но я игнорирую это. Обнимаю ее обеими руками, не скрывая своего голода, и, хотя она совершенно не умеет целоваться, постепенно начинает оттаивать и даже ослабляет хватку своих ноготков на моих плечах. Спускаюсь губами на подбородок и шею, пробуя ее кожу на вкус, и с нетерпеливым рыком сажаю ее верхом на свои бедра, пытаясь стянуть платье с груди вниз, когда упрямая Ляля начинает сопротивляться.

 – Подожди! – панически кричит она, шлепая меня по плечам. – Ну, Тимур!

 – Что? – рявкаю, задыхаясь от возбуждения.

  Лейла выглядит растерянной и тоже тяжело дышит, кусая губы.

  – Нужно выключить свет, – отводя взгляд в сторону, шепчет она. – Я стесняюсь.

 Мне кажется, что я ослышался. Потому что она не просит прекратить. Ей, блин, всего лишь мешает свет! 

 Меня охватывает эйфория. Интересно, как далеко она позволит зайти мне сегодня? А если Лейла согласна на все? Я не могу лишить свою жену девственности на диване! 

 Поднимаюсь на ноги, держа ее на весу, и иду в сторону спальни, игнорируя ее неубедительные просьбы отпустить. Зайдя в нашу комнату, не включаю свет и несу Лейлу на кровать в полутьме, укладывая на спину и медленно целуя в губы. 

 «Не торопись!» – повторяю про себя, лежа рядом и целуя ее снова и снова. 

 Лейла дрожит, когда ласки становятся смелее. Она тяжело дышит, но не издает ни звука, даже когда я запускаю руку в вырез платья, обхватывая грудь сквозь тонкий лифчик. 

 «Черт, зачем ей белье дома? Надо запретить»

  Сев, стягиваю с себя футболку и тянусь к подолу ее платья, тяня его вверх. В темноте вижу лишь очертания ее тела, но оставляю это на потом, решив, что на первый раз сойдет и так. Еще насмотрюсь. Ляля, как послушная девочка, поднимает руки, позволяя снять с себя платье, а потом поджимает коленки к груди, прячась от меня, хотя я едва ли могу разглядеть что-то. 

 – Я тебя не вижу, – успокаиваю ее, снова укладывая спиной на матрас. 

 Целую в шею, стягивая бретельки лифчика вниз, а потом и сам предмет белья, пока ее нежная округлая грудь не заполняет руки, тычась в ладони затвердевшими горошинками сосков, которые мне не терпится попробовать на вкус. 

 Ляля испуганно всхлипывает, и я целую ее в щеку, прежде чем прошептать на ухо:

 – Тсс… Я сделаю тебе приятно. 

  И когда мои губы смыкаются на твердой вершинке, из ее горла вырывается первый, едва слышный, стон.

***

  Идя из кухни к Тимуру, я дала себе установку, что прекращу сопротивляться и дам ему то, чего он, очевидно, от меня хочет. 

 «Жена не может отказывать мужу без уважительной причины» – повторяла про себя, как мантру.

 Готовилась сцепить зубы и терпеть. К худшему готовилась, как перед визитом к врачу. Однако, все обернулось совсем не так, как я думала. 

 То, что мне нравится целоваться, я поняла еще в прошлый раз. Но в этот раз, Тимур не спешил, и я понемногу успокоилась. Отсутствие света в спальне тоже помогло немного побороть смущение, хотя, когда он раздел меня догола, я чуть не умерла от стыда. Не понимаю, как люди вообще могут делать это при свете!

 Прикосновения моего мужа поначалу деликатны. Он не спеша водит по моему телу шершавыми ладонями. Не сжимает, не лапает, а просто изучает легкими поглаживаниями все изгибы и уголки. Я дрожу под этими прикосновениями и эта дрожь вызвана не только страхом. Мне приятно. 

 В животе рождается щекочущее ощущение, а спина невольно выгибается, когда его губы бесстыдно смыкаются на моей груди. Реакция моего тела столь острая, что я не сдерживаю стон, который тут же душу в горле, потому что издавать подобные звуки не пристало приличной женщине. Сжимаю руки в кулаки и кусаю губы, пока он целует и ласкает мою грудь. Волнение моего тела все нарастает, как и его нетерпение. Тимур поглаживает мои бедра и разводит их руками, несмотря на инстинктивное сопротивление. Но когда он касается пальцами лобка, скользя ниже, я не выдерживаю и пытаюсь отпихнуть его руку, на что он шлепает меня по пальцам.

 – Цыц, Ляля! Не мешай, – строго требует муж и я закрываю глаза руками, корчась от стыда.

 Он все-таки опускает пальцы «туда», изучая и собирая предательскую влагу. Я не совсем безграмотна и знаю, что это нормальная реакция женщины на возбуждение, однако это не умаляет того факта, что я предпочла бы избежать подобного. 

 Что обо мне подумает теперь Тимур? Кричала, что люблю другого, но стоило ему несколько раз поцеловать меня, как все – я поплыла. Мало того, что сама чувствую себя беспринципной предательницей, так еще и он теперь это знает.

 Снова кусаю губы, потому что его пальцы находят какое-то волшебное местечко, прикосновение к которому усиливает мое возбуждение. Сдерживаю стоны, вцепившись руками в простыню под собой, но тело сдерживать не так-то просто. Чем больше он ласкает меня, тем сильнее я выгибаюсь. Живот дрожит, а дыхание прерывается, пока возбуждение не переходит в боль. И тогда, я снова начинаю отталкивать его руку, потому что эта боль пугает.

 – Ну, что же ты дикая такая! – с досадой говорит он, но уступает. 

 Встает с кровати и идет к тумбочке, ища что-то в ящике. Когда Тимур неожиданно стаскивает с себя штаны, я снова зажмуриваюсь, хотя и так мало что можно разглядеть в темноте. Слышится какой-то шелест, потом шуршание и, когда кровать прогибается под весом мужчины, я снова начинаю дико нервничать. 

 Лежу с закрытыми глазами, в той же позе, что он оставил меня, боясь даже пошевелиться, когда он ложится, нависая надо мной, и целует в шею.

 – Расслабься. 

 Легко ему говорить!

 Жду, что вот-вот он перейдет к главному, но Тимур продолжает целовать шею и верхнюю часть груди, снова касаясь пальцами «там». Продолжает прежние манипуляции, заставляя меня вновь выгибаться от сладкого ощущения в животе, а потом неожиданно скользит ниже, надавливая пальцем, который с трудом входит в мое тело, вырывая из моего горла испуганный писк.

 – Бля, неужели все девственницы такие узкие!? – ругается Тимур, и меня окатывает волной смущения от его похабных слов.

 Но мозг работает, анализирует информацию, приходя к выводу, что девственниц у него до меня не было. И это приносит облегчение, потому что я не хотела бы знать, что он из тех мерзавцев, которые могут обмануть невинную девушку. А ведь таких хватает! 

 Я чувствую дискомфорт, когда он шевелит пальцем, добавляя к нему второй, и лежу неподвижно. Тимур двигает ими взад-вперед и постепенно, они скользят легче, а я уже радуюсь тому, что мое тело не осталось сухим, потому что одна из кузин прямо заявила, что она фригидная и без смазки им с мужем приходится туго. Надеюсь, мой муж не слишком одаренный ниже пояса, потому что даже его пальцы приносят ощутимое неудобство. 

 Видимо, терпения Тимура надолго не хватает, потому что он скоро вытягивает пальцы и я чувствую на лице его тяжелое дыхание, когда в меня начинает протискиваться что-то гораздо большее. Испуганно впиваюсь ногтями в его предплечья, инстинктивно пытаясь оттолкнуть.

 – Ай, больно! – вырывается тихий всхлип, но в этот момент он скользит глубже и я уже кричу, потому что терпеть невозможно. – Перестань! Хватит, Тимур!

 Он замирает, утыкаясь носом в мою щеку и опаляя горячим дыханием кожу. Я не могу сдержать слез, потому что кроме боли, чувствую еще и страх. Меня буквально распирает изнутри, и, я даже двинуться боюсь. Тимур тоже не двигается, не спеша вынуть из меня свою штуку, которая вообще ни разу не маленькая. 

 А вдруг, мы не подходим друг другу, и он мне что-то там повредил, поэтому так больно? 

 – Тимур… – умоляюще прошу его. – Не надо больше!

 Он медленно выскальзывает, прекращая мои мучения, но внутри все еще печет, а я все не могу перестать плакать, хотя постепенно накатывает стыд за свой малодушный страх. Я ведь знала, что в первый раз больно. Все через это проходят. Ну, что за позорная истерика! 

 Тимур, ничего не говоря, уходит в ванную, а я сворачиваюсь клубочком и плачу в подушку, прикрывшись одеялом.